Счастливый понедельник

      Люди говорят: у природы нет плохой погоды, и всё, что ни делается — то к лучшему. Однако даже если это оправдается везде, то непременно найдётся человек, который докажет, что всемирный постулат на всех не распространяется и не повсюду действует.       Сумрачное небо грозило вот-вот расплакаться, впрочем, как и Арсений, у которого, начиная с грёбаного понедельника, не заладилась вся неделя. К счастью или нет, сегодня был только тот самый первый день недели, и в послерабочее время все спешили: кто по домам, кто куда-то ещё, а кто-то метался из стороны в сторону, думая, где получится более выгодно спрятаться от надвигающегося ливня.       Арсений едва успел подбежать к автоматическим дверям, когда небо громыхнуло таким грохотом, что завизжала сигнализация машины, стоящей в метре от мужчины. Попов внутренне подскочил, хотя снаружи даже не дёрнулся, и всё бы ничего, только вот ливень, словно под конец одуревший, густым водным полотном рассёк душный воздух, весь день накапливавший в себе нагнетающую атмосферу.       Мужчина думал, что всё хорошо, пока не понял, что не очень. Механизм двери заклинило, и она не открывалась ни в какую, хотя Арс уже подумал, что стоит стукнуть её ботинком, который, благо, был с крепким носком, и кто знает, вдруг помог бы решить проблему. Но фортуна оказалась на стороне двери (как странно, она была на стороне любого, но только не Арсения), и охранник чудесным образом, изрядно помучившись, заставил механизм открыть чёртовы створки, чтобы покупатели могли заходить внутрь.       Всё это время Арсений, наполовину промокший, наполовину всё ещё сухой, стоял, притоптывая, потому что сетовал на отсутствие машины, находившейся сейчас в сервисе под присмотром ремонтного мастера, который резко заболел с прошлой пятницы на субботу и всё ещё никак не мог найти лекарство от алкоголизма.       Когда двери двинулись, впуская его внутрь, мужчина рванул под крышу, уберегавшую от холодного дождя. Внутренняя температура торгового зала вынудила его вздрогнуть, а на коже непроизвольно выступили мурашки. Арсений спешно прошёл дальше, минуя поручни, схватил корзину и скрылся за одним из первых попавшихся на пути стеллажей. Что покупать, он был совершенно без понятия, да и какая разница, ведь половина посетителей маркета находились здесь по той же причине — нужно было переждать этот дождь.       Арсению не хватило ума с утра взять с собой зонт. В спешке собираясь на работу, мужчина забыл утюг на своих брюках на некоторое время, которого было достаточно для того, чтобы прибор намертво присосался к ткани, пообещав никогда от неё не отрываться даже под самой страшной пыткой. Весь день не задался, и всё потому, что Арсений от души ненавидел понедельники, а они, по всей видимости, отвечали ему взаимностью.       Несчастные брюки остались в доме, хотя их участь была уже известна, утюг проклят страшными словами, а Арсений ушёл на работу в джинсах и рубашке, зная, какой нагоняй получит от начальства по поводу дресс-кода, но и к чёрту всё это он слал, когда увидел, что на улице за погода, а стрелки наручных часов неминуемо приближаются к отметке «опоздаешь-снова-тварь-оторву-башку», как однажды выразился его директор. Всё указывало на то, что возвращаться за зонтом слишком опасно для собственной жизни.       И вот, теперь он стоял у витрины с вином. Арсений бы Богом поклялся, что не специально сюда подошёл, хотя что-то в этом было правильное. Вот и, прихватив пару бутылок красного сухого, он решился расслаблять нервную систему. Обойдя маркет по второму кругу, он успел прихватить с собой оливки, причём не банку, а две, сославшись, что будет про запас, и пришёл к выводу, что этого достаточно.       Осталось только выждать очередь, которая двигалась, к слову, очень медленно. Арсений, выложив на ленту покупки, уткнулся в мобильный, через строку читая новости, из которых не улавливал ровным счётом ничего, зато не следил за очередями. Смотреть, как медленно проходят люди в твоей кассе, зато как пролетают со скоростью света в другой — не было занятия более мучительного.       Когда остался всего один человек впереди, Попова озарила идея обрадовать девушку-кассира, которая пробивала покупки с таким лицом, словно ливень снаружи льёт сейчас где-то у неё внутри. Взяв плитку шоколада с прилавка сбоку, он оставил её на ленте, снова «погрузившись» в новости, когда его отвлек неприятный механический писк.       Кассир недовольно цыкнула, причём не один раз, что стало похоже на очередь коротких замыканий. Потом девушка вовсе вышла из-за кассы, куда-то ушла, и через минуту на её место пришёл рослый паренёк, который тут же принялся вправлять мозги кассовому аппарату. Сколько секунд (минут? часов?) на это ушло, Арсений не думал. Он просто стоял и как-то глупо смотрел на забавно-сосредоточенное выражение лица парня, который, не выдержав, выругался матом и тут же перевёл стыдливый взгляд на первого попавшегося в поле его зрения человека. Им таки оказался Попов, не желающий даже отворачиваться.       — Вы. Вы можете… Там касса свободна, — кивнул парень вправо, намекая, что дел у него здесь море, и держать очередь он не будет.       Люди за спиной Арсения засуетились и организованной толпой ушли в соседнюю кассу. А мужчина всё стоял, как вкопанный, не зная, зачем смотрит на это всё вообще. Впрочем, шатена это тоже заинтересовало, и он как по волшебству, убедив неисправную технику работать, уже хотел повторить специально для Попова приглашение пройти к другому кассиру, но тот отмахнулся, мол и так десятым человеком там будет.       Первый понимающе кивнул и снова запустил систему, довольствуясь тем, что всё удалось.       Арсений пододвинул покупки поближе, вытащил купюру и сразу положил на полочку, прошёл вперёд, чтобы сложить это в пакет, когда кассира кто-то отвлёк, позвав по имени. Тот резко повернулся, не рассчитав, что его локоть не впишется в поворот, и задел бутылку, которую почему-то оставил стоять на ленте, вместо того, чтобы положить. Бутылка качнулась, Арсений охнул, кассир заподозрил, что что-то не так. Вспомнив, что бутылку он не уложил, парень повернулся обратно, протянув руку вперёд, ловя её на ходу. Попов сделал то же самое, в целях собственной экономии, и теперь они оба стояли, держась друг за друга: Арсений — за бутылку, а кассир — за брюнета.       Секундное замешательство переросло в приятное тепло, исходящее из ладоней шатена. Арсений вдруг понял, что сильно замёрз, и его руки не успели согреться, хотя в магазине он был достаточно долго для этого.       Он вынужденно перевёл взгляд от рук, находящихся сверху на его, в зелёные глаза, вообще не моргающие. Медленно двинув рукой, он взял всё-таки бутылку и положил её в пакет, а кассир потупил взгляд вниз, три раза подряд отсчитывая сдачу с отданной купюры, и никак не понимая, что с ней не сходится.       Арсений лишь усмехнулся удивительно бесполезной суетливости человека, которому такое поведение не просто шло, оно было его родным, и иначе он бы попросту не смотрелся. Протянув плитку с шоколадом и со словами «сдачи не надо», мужчина уже отошёл от кассы, когда услышал:       — А шоколад-то зачем?       — Для счастливых понедельников, — сам не веря в свои слова, улыбнулся он усмехнувшемуся парню, которого, как он подметил по бейджу, звали Антон.       А тот самый Антон, не понимая, почему улыбается весь остаток рабочего дня, думал о том, что начинает любить чёртовы понедельники, хотя по стереотипу не любил их по умолчанию.       Ко времени, когда Арсений вышел из маркета, дождь уже стих, а где-то из-за тяжёлых облаков пробивались лучи солнца. Мужчина поспешил на остановку, чтобы скорее добраться до дома, не рискуя промокнуть до нитки где-то на середине дороги.       Его тянуло ещё хотя бы раз зайти в тот маркет, где он на самом деле не бывал до этого ни разу, а всё потому, что закупается он совсем в другом районе, но у дождя были совсем иные планы.       На следующий день от ливней не осталось и следа. Птицы заливались на деревьях, радуясь яркому солнцу, всё потеплело настолько, что от такой температуры даже настроение повысилось.       Попов вышел из офиса, не зная, радоваться ли тому, что его повысили за отличительные заслуги. Мужчина имел привычку сомневаться во всём хорошем, а вот плохие закономерности его ничуть не удивляли.       Проходя мимо знакомого маркета, он, борясь с навязчивой идеей, всё-таки уступил ей на этот раз, и зашёл внутрь, неосознанно ища глазами его среди виднеющихся лиц. Он на этот раз расставлял цитрусовые по верхним полкам и напевал какую-то песню себе под нос, когда услышал за своей спиной знакомый голос, который хорошо врезался в собственную память:       — Как понедельник?       Антон повернулся, держа лимон в руках, и рассмеялся при виде счастливого выражения голубых глаз:       — Намного слаще, а твой?       — Мой тоже.       — Ты тоже любишь шоколад?       — Да нет, — пожал плечами Арсений, — сладость моей жизни измеряется в приятных людях. Вчера их стало на одного больше.       Антон резко покраснел и запнулся. Спустя пару секунд оба засмеялись, а Попов для чего-то взял килограмм апельсинов, хотя фрукты эти не особо жаловал. Просто он посоветовал.       Всю рабочую неделю Арсений наведывался в маркет, думая, зачем всё это делает. Безусловно, ему нравилось общаться с Антоном, пусть это общение и длилось десять минут в день. Разумеется, он хотел бы пообщаться больше… По-дружески. Но всё никак не решался найти для этого повод.       А вот Антон нашёл. И прожужжал уши о новой кинопремьере, о названии которой Попов не то что забыл, нет. Он её даже не слушал. Его не интересовало ничего, кроме того, что эти выходные будут одни из самых счастливых дней в его жизни, потому что наконец он нашёл себе друга. Реально друга, а не канцелярскую крысу, зовущую себя товарищем, выпущенным на конвейере товарищества под копирку.       И это было нечто. Попов пропустил весь фильм, слушая комментарии Антона, который, уплетая попкорн, выдавал сплошные спойлеры под громкое шиканье людей вокруг. Усмехнувшись, он почти на ухо Арсу сказал «пошли они нахрен», продолжал травить брюнета шутками и комментариями, а тот не мог отказаться, отдав Шастуну уже вторую пачку с попкорном. Фильм в целом удался, за исключением того, что Арсений ничего не понял.       Сеанс закончился поздно, и подуставшие парни, выходя из кинотеатра, ломали челюсти, зевая после насыщенного дня. Арсений предложил Антону подвезти его до дома, на что тот охотно согласился. Вспомнив по дороге о паре важных документов, Попов заехал сначала к себе, чтоб забрать бумаги, которые потом собирался отвезти какому-то коллеге.       Припарковавшись у дома, Арс сначала бросил через плечо фразу «я сейчас, жди» вышел из машины, но уже через пару-тройку секунд открыл пассажирскую дверь со словами «чё как чужой, зайди хоть ненадолго». Впрочем, Антон не отказался. И не зря: Арсений так и остался дома, плюнув на важные документы, а Антон так и уснул в гостиной, переключая каналы скучного телевидения.       Арсений, выйдя из кухни, заметил, как парень, развалившись на диване, уронил пульт на пол, а сам мирно сопел, обхватив правой рукой подушку. Мужчина тихо подошёл, выключил телевизор, снял плед с рядом стоящего кресла и, прошептав «спокойной ночи, Антон», укрыл того одеялом.       Отойдя на пару шагов в сторону, он повернулся к парню и, поддавшись странному (лично для него) порыву, легко поцеловал парня в макушку, тут же метнувшись из комнаты, боясь быть застигнутым на месте преступления. А Антон улыбнулся, потому что всего лишь дремал, и мог почувствовать чужое прикосновение.       На следующее утро, проснувшись от того, что никак не может во сне поймать бегающую от него чашку со свежезаваренным кофе, Антон открыл глаза, подметив, что уже не утро, а скоро даже обед. А вот Арс его не разбудил. Воскресенье выдалось отличным, ещё лучше, чем суббота, и парень пошел на запах кофе, смешанный с чем-то сладким. Определённо то, что нужно на утро.       Арсений встретил его, сидя на подоконнике и свесив одну ногу вниз, а вторую подобрав под себя. Голубые глаза буквально светились: то ли от солнца, освещавшего кухню, то ли по другой (очевидной) причине. Антон смущённо пробубнил «доброе утро… которое день», прильнул к чашке с кофе, заедая это сладостями. Попов лишь усмехнулся: сам по себе сладости он не любил. Просто купил для особых случаев.       Как прошёл второй выходной, парни и не заметили: за просмотром фильмов время шло очень быстро, а когда Арсений получил по голове подушкой за то, что выкинул спойлер, Антон объявил ему войну. Со словами «ах так, тебе, значит, можно, а мне нет, падла», Попов врезал в ответ, повалив Антона с дивана. Последний однако не спасовал, и когда подушка повторно полетела ему в лицо, преградил ей путь одной рукой, а второй поймал и с громким смехом заехал ею Арсу по челюсти.       Брюнет от неожиданности качнулся и так же упал на пол. Антон улучил момент и подскочил, схватив подушку на ходу, готовый сводить счёты, но не тут-то было: Попов схватил его за шиворот, и оба, кувыркнувшись, покатились по полу, со сдавленными «Арс, отвали» и «Шаст, не души».       Когда сил не осталось, и оба остановились, Антон понял, что лежит сверху на Арсении, который не сводит с него взгляда полминуты уж точно. Почувствовав, как кровь приливает к щекам, парень осторожно подвинулся, намереваясь отстраниться, когда Попов спросил его:       — Что ты хотел сделать?       Стандартное «ничего», враньё и активное качание головой мол тебе показалось — всё, на что был способен Антон, когда Арсений спросил его повторно, действительно ли ничего.       — Нет. То есть да, то есть, — едва остановился Антон в попытке собрать мысли в единое нечто, — Арс…       — Мм? — едва ли спросил его брюнет, когда Шастун, ещё больше покраснев, облизнул губы и склонился чуть ниже, словно спрашивая разрешения на то, что не характерно для друзей, но сейчас, как вода, необходимо.       Ничего не говоря, парень приблизился к лицу Попова и коснулся его губ, ожидая, что тот его оттолкнёт, но он наоборот притянул шатена за ворот рубашки и ответил на поцелуй, прижавшись губами к его. Антон, не зная, куда себя девать, кроме как полностью в объятия Арса, позволял губам последнего целовать, целовать, целовать, медленно очерчивать языком внутреннюю сторону губ, наслаждаться моментом, пока не закончится кислород и не придётся оторваться. Что и случилось, когда оба отстранились, смотря друг на друга.       — Почему ты молчал? — вырвалась первая фраза у Антона, когда он смог перевести дыхание.       — А ты почему? — уклонился Арс от ответа, желая услышать мысли Антона первыми.       — Я думал, ты… Ты… Тебе парни не по вкусу.       — Мне не по вкусу только понедельники, — усмехнулся брюнет, — но с тобой я готов изменить своё мнение о них.       Антон улыбнулся, замечая, что голубые глаза блестят даже сейчас, и тому причина — явно не солнце. Причина тому ещё более очевидна.