Это был первый кошмар Сэёна Чхве, в котором была она.
Он резко проснулся, испуганно вздрогнув, и глубоко вздохнул. Резкое движение нарушило спокойствие комнаты. Грудь вздымалась и падала от тяжелого дыхания, успокаивающегося только когда Сэён судорожно сглатывал. «Просто сон», — говорил он себе. Запустил руку в волосы и удивился: пот слегка выступил на лбу. Просто сон. Но, Боже, какая это была мука. Тупая боль в груди — там, где сердце бьется о рёбра, — стала стихать, когда он опустился на кровать и, закрыв глаза, с облегчением выдохнул. Сон, глупый маленький плохой сон. Как он мог быть таким дураком.Второй кошмар приснился следующей ночью.
Картины плясали в его голове… Картины того, как её губы целовали другого мужчину. Она тонула в объятиях его друга — Зена. Он красив, талантлив. Абсолютно очарователен. Но… Детали менялись, однако сценарий — нет. Юсон. Джумин. Боль разлилась по всему телу, когда Сэён сел и оглянулся. Она лежала рядом, погружённая в мирный сон. Это немного ослабило его терзания. Его рука потянулась к ней, пальцы смахнули темную прядь волос со щеки, кончиками проведя по подбородку; рот искривился в улыбке. Боже, она была прекрасна. Почему же ему достался такой подарок, а? Она была необычной, смешной, простодушной и преданной. Нежной. Такой невероятно нежной. Указательным пальцем провёл по изгибу её носа, по своду её бровей. Прекрасна. «Сэён?» — её голос был сонным, мягкое бормотание едва нарушало тишину вокруг них. Она так мила, когда ещё не до конца пришла в сознание, застряв где-то между сном и реальностью. «Ш-ш-ш», — тихо и задумчиво произнёс он, опускаясь на кровать, чтобы ещё раз полежать рядом с ней. Сэён перевернулся и протянул руки, чтобы обнять, защитить, сберечь её. Он прижал свою возлюбленную ближе, положив руку на спину, а она свернулась клубочком, уткнувшись носом в его щеку и положив руки на его тёплую грудь. Вздохнула. Он тоже, закрыв при этом ещё раз глаза. «Засыпай, моя милая девочка». Его глупая милая прелестная девочка. Его пальцы лениво выводили узоры на её спине, скользя по ночной блузке. На шее чувствовалось её нежное дыхание. В тот момент, когда девушка успокоилась и заснула, Сэён осторожно поцеловал её в лоб, задержав губы, чтобы вдохнуть её запах. Дом. Где бы она ни была, рядом с ней он чувствовал себя дома.Третий и четвёртый снились подряд без остановки, следуя один за одним.
Я убью её… Я заберу её… Ты не заслуживаешь её!.. Она была в опасности из-за тебя!.. Ты никогда не был достаточно хорош, Сэён. Нет! Нет, нет, нет. Неверно. Ложь. Сэён резко подскочил, из-за чего разбудил и возлюбленную. Она взвизгнула, рывком убрала с глаз челку. «Сэён?!» — в её шепоте слышалась паника, глаза широко раскрылись и пристально смотрели на него. Сердце екнуло: о нет, как он мог? Она должна была блаженно спать и видеть сны, в которых она могла делать все, что она хочет и даже больше. Но вместо этого она обнимала его и с тревогой сжимала руку. — Что… — Ничего, — уверил её Сэён. На коже выступил липкий пот. — Все в порядке. Извини. Мне показалось, я что-то слышал, я думал… Я думал, ты в опасности. Лги, Сэён Чхве. Лги. Не рискуй тем, что она узнает о подсознательных сомнениях в ней, даже не думай о том, что она порвёт ваши отношения. Даже не смей… Не смей! — Но ничего не случилось. Ха-ха, Боже, так глупо. — Это не глупо. Это… мило. Спасибо, Сэён. Они оба легли, прошептав пожелания сладких снов и подарив друг другу поцелуй. Поцелуй, что слаще всего, что он когда-либо пробовал. Он снова, вздрогнув, проснулся и сдавленно взвыл. Подумал, что она спит, и попытался освободиться из её объятий. Может, пройтись? Выпить воды? У него получилось, и Сэён сел на край кровати, глотая воздух. — Иди ко мне. Черт. Она проснулась. Конечно, в том, что она проснулась, не было ничего плохого. Ни секунды, проведённой с ней, не было потрачено впустую. Она словно собственное солнце дома. Но уже было поздно, должно быть, как минимум пять часов утра. Завтра он даст ей подольше поспать. Все эти кошмары закончатся. Он не мог устоять перед её сладкими речами и смотрел, как она манила его, как уговаривала лечь обратно, под одеяло, в её объятия. Сэён опустился на матрас, и настала её очередь успокоить его, облегчить переживания. — Я люблю тебя, Сэён. Спи. Ничего не случится, м-м? Ничего не случится, — она повторяла слова, будто заклинание или нежную колыбельную. А ведь, возможно, это она и была — её голос звучал для него почти так же, как песня. — Ничего не случится.Пятый кошмар заставил его плакать.
Она была на полу. Кровь. На её животе, на его руках, на их руках. Сверкнул клинок, сталь обагрена кровью. Тепло покинуло её глаза. Ты должен был сделать то, что тебе было сказано, агент 707. Почему тебе пришлось убить её? Упрямец. Идиот. Он отшатнулся назад. Всхлип. Зарылся пальцами в волосы, чтобы кончиками впиться в скальп. Он хотел истерзать, разорвать свой мозг, разбить свой собственный череп той болью, что стучит внутри. Его плечи тряслись, внутренности сжимались, кожа пылала. Боже, как больно. Как же безумно больно! Это так мучительно, так глубоко, это сжигает душу. Он с надрывом завыл. Её кровь будто лава, и она испепеляла всё его существо. Это не то, чего он хотел, не то, что он планировал для них обоих. Нет, он хотел, чтобы она жила! Цвела! Любила! Любила его! Он любил её так сильно! — Сэён! Сэён?! Её слова приносили острую боль, будто она звала его из могилы. Это все была его вина, она была мертва, и это все его чертова вина. — Сэён! Он тяжело дышал. Вдруг резко сел на кровати, в отчаянии откинул одеяла. Слезы катились по его лицу, увлажняя кожу. — Мне жаль. Мне так жаль! Это все моя вина, я не должен был… это не была твоя вина, ты этого не заслужила! И сейчас, сейчас ты… ты… Руки любимой обвились вокруг его тела, и она притянула его назад. Положив пальцы на его грудь, обняла его, стала целовать затылок и шею. Она прерывала свои слова поцелуями, покрывая ими его спину, линию подбородка, трепещущие губы. «Я здесь». Поцелуй. «Я здесь». Поцелуй. «Сэён, я здесь». Поцелуй. «Все хорошо». Поцелуй. «Я здесь». Его прерывистые всхлипы стихли, от плача осталось лишь небольшое икание. Его тело опустилось так, что голова оказалась на её коленях. Её пальцы гладили спутанные волосы, и она шептала ему слова утешения, наклоняясь так, чтобы целовать его ухо и висок. — Всё хорошо, Сэён. Я здесь с тобой, тебе больше не нужно беспокоиться. Ничего не произойдёт. Никто не причинит мне боль и не заберёт. Я обещаю, я всегда буду рядом с тобой, поддерживая и помогая. Я всегда буду здесь. Я буду держать твою руку и сжимать пальцы, чтобы ты чувствовал, что сможешь покорить мир. Он мог бы покорить все звезды для этой девушки. — Я ничего не боюсь, когда я с тобой. Я тоже хочу быть твоей опорой, Сэён. Мой милый Сэён. Я знаю, что ты никогда не позволишь, чтобы что-то причинило мне боль. И я никогда не позволю, чтобы что-то причинило боль тебе. Он будет бороться за неё, будет защищать её. — Я люблю тебя. Люблю больше, чем кого-либо. Больше, чем что-либо. Больше, чем котов, больше, чем Honey Buddha Chips, больше, чем то, как готовит моя мама. Но мне никогда не придётся скучать по тебе, ведь я никогда не оставлю тебя. Хорошо? Его дыхание успокоилось, глаза все ещё были мокрыми от слез. Он бы променял все, что имел, на неё. — Я люблю тебя все больше и больше с каждым днём, Сэён. «Я люблю тебя больше, чем больше,» — прошептал он, и она рассмеялась. Милый голос лился золотом, и он весь принадлежал ему. Она смеётся для него, она шепчет нежные слова ночью. Она сопит по утрам, когда он встаёт работать, забрасывает руку на его сторону кровати, обнимая его в своих снах. — Я вышла за тебя замуж, Сэён. Никого другого для меня нет. Она разрушает его страхи, борется с ними благодаря своему свету. Она так лучезарна рядом с этими чернильными тенями, прогоняет их и заполняет все его мысли. Конечно. Конечно, она вышла за него замуж. — Я люблю тебя. Спи. И завтра будем делать все, что ты захочешь. Я буду держать тебя за руку все время… Если, конечно, тебе это нужно. Пауза. — Боже, я даже разогрею для тебя чипсы. Она засмеялась. Он захохотал. Они отдыхали. Они любили друг друга. «Моя милая девочка,» — прошептал он. «Мой милый Сэён,» — ответила она.