Первый раз...

Мелкие капли утихающего дождя. Свинцовые тучи, что тяжелыми громадами плывут по небу, заслоняя собой лунный свет. — Хичи… — тихо и неуверенно. Братишка, ты такой красивый, словно фарфоровая кукла, которая при касании рассыплется на осколки. Я повернул голову. На пороге кухни стоял мой брат-близнец — Ичиго. Он был вылитый я. Или я — вылитый он. От перестановки слагаемых сумма не меняется. Он вжался в стену, и красный как рак, все время отводил от меня взгляд. — Да? — шумно вдыхаю твой запах. Понятно… течка… — У меня… это… Не договорив, ты убегаешь в комнату, а я, прикрыв глаза, вновь принюхиваюсь… твой запах… Запах сочной клубники, невольно облизываюсь. Братишка, сколько еще это будет продолжаться? Я устало потер шею. Мысли о брате и его ситуации кружили в моей голове. Я старался отогнать их, но это у меня плохо выходило. Если бы он только знал, как тяжело мне держать себя в руках… Этот парадокс сводит меня с ума. Боже, за что? — Я так больше не могу… — хрипло говорю я. Медленно иду к двери в нашу комнату, твой запах становится все сильнее. — Черт! — замираю, опуская голову, пытаюсь успокоиться, считаю до десяти, не помогает. А твой запах… он такой манящий… Не в силах вытерпеть я с ноги открываю дверь, вернее сношу ее ко всем чертям. Ты стоишь почти голый и с шоком смотришь на меня. — Хичиго… — ты краснеешь, а мне окончательно сносит крышу. К черту приличия, к черту все. — У тебя течка… — глухим голосом говорю я, возбуждение сносит все на своем пути, посылая здравый смысл куда подальше. — Давай я… — дальше я говорить был не в силах. Мое терпение лопнуло, как мыльный пузырь, не оставив от себя и следа. Грациозно, словно хищник загнавший свою жертву в угол, я сокращаю расстояние между нами, провожу рукой по твоей спине спускаясь ниже, ты же выгибаешься мне на встречу, а с твоих уст срывается тихий стон. — Не надо… Братик… — но я затыкаю тебе рот властным поцелуем. Блуждаю руками по твоему телу, доводя тебя до того состояния, когда желание начинает преобладать над разумом, и я почти добился своего, ты начал отвечать на мой поцелуй, попутно снимая с меня одежду. — «Вот так…» — дальше мысль теряется, утонув в океане инстинктов. Ты уже изнываешь от нетерпения… Это будет твой первый раз. Я кусаю тебя за ключицу… — Это моя метка, Ичиго. Я стал поцелуями-укусами покрывать тело брата, оставляя на его теле маленькие красные точки, которые быстро исчезнут. Потом я добрался до соска и обхватил его губами. В это время мои руки стали гладить бедра Ичиго, стараясь доставить как можно больше удовольствия. Он стал тихо постанывать. А я хищно усмехнулся, не прерываясь. Пока язык и губы играли с сосками, я медленно добрался до ануса. Дырочка при моем прикосновении сжалась. Я обвел ее пальцами и ввел один внутрь. Братишка застонал, приподнимая бедра. Я засунул второй палец в анус, потом третий и четвертый. Ичиго уже просто насаживался на них, стараясь почувствовать как можно больше, вогнать их как можно глубже. Я стал его мучить, стараясь сорвать более громкие стоны. Губы оставили соски. Я языком прочертил дорожку вниз, оставляя мокрый след, обвел, а потом нырнул в выемку пупка, а после спустился еще ниже и заглотнул член брата до основания. Ичиго вскрикнул и вцепился мне в волосы. Он стал толкаться в меня, стараясь насадить меня на свой член, но я не давал ему. Я выпустил его. А потом обхватил головку губами. Стал ее облизывать и сосать. Пальцы по-прежнему двигались в Ичиго, но некоторые крупицы здравого смысла продолжали твердить тебе, что это не правильно, и ты сопротивлялся до тех пор пока… — Ах… — пока я не вошел в тебя, ты застонал еще громче, поддавшись мне на встречу. — Ичиго, — рычу, медленно начинаю двигаться, так, чтобы ты не испытывал боли, лишь удовольствие. Шепчу тебе на ухо успокаивающие слова, периодически целую тебя, я опьяненный этим чувством вседозволенности, опьяненный твоей беспомощностью, едва не вколачиваю тебя в пол. Ты стонешь, и это возбуждает еще больше. Кончили мы вместе. Братик сжал меня так сильно, что я невольно вскрикнул. — Хичи…го… — голос брата был хриплым. — Все нормально. Спи уже. Ичи вздохнул и прижался ко мне. Это была их первая ночь, но далеко не последняя.