Алмазное сердце

А здесь молиться должен кто-то, Чтоб выжил ты и в бурю спасся. Пусть вы - морские Дон-Кихоты, А мы тогда - земные Санчо Панса. -Михаил Щербаков

- Я вернусь, - неровный шепот срывается с его уст. Рука сжимает кольцо, так и не ставшее обручальным. Слёзы застилают её взор, жестоким железным кольцом сдавливают дыхание. - О, за что, за что нам с тобой такое горе?! - не вопрос, а исступленный стон. Он глядит на нее блестящими тревожными глазами, прижимает к себе, гладит по густым медовым волосам. - Любимая моя, родная, прости, прости. Я обещаю вернуться, слышишь? Минута выжидающего молчания, под конец которой девушка вновь разражается приступом рыданий. - Мы были так счастливы! Мы могли бы быть счастливы и поныне! Что ты хочешь найти там? Зачем тебе идти туда? - череда быстрых вопросов, на которые сейчас слишком трудно найти ответ. Он молчит. Смотрит в сторону неспокойного тёмного моря. На звездном небе голубоватым силуэтом проступает его точеный профиль. Холодный ночной ветер овевает его лицо, бьёт по щекам горько-соленой капелью... Она что-то замечает в его взгляде. Новая, странная мысль мелькает в её золотистых глазах. Тонкие губы на миг сжимаются в белую полоску. - Финдарато... - помедлив, произносит она изменившимся голосом. - Глупенький мой, ну скажи, на что тебе сдался этот поход? О, горе моё... Все еще говоря что-то, она мало-помалу, как бы нехотя, ослабляет жадное объятие. Наконец руки ее устало ложатся вдоль тела. В глазах - разрешение и горькая, твердая решимость на что-то. - Иди. - Ты согласна? Ты останешься здесь? - его голос дрожит. - Да. *** Она ходит по берегу моря и поёт. Птицы летят на закат, летят из той стороны, где безраздельно властвуют страх и смерть. И нет защиты от них, нет спасения. Нет спасения? Но что, что тогда разглядел он в штормовой дали за морем, что заставило её разнять сплетенные за его спиной руки? Не надежда ли? Может быть, и она... Споря со встречным ветром, песня летит над пенистыми гривами волн, летит далеко за горизонт... Иногда кажется, что минуло тысячелетие. *** Она вздрагивает и роняет фонарь. Осколки цветного стёкла разлетаются по тропинке и зарываются во влажную землю. Огарок свечи, захлебнувшись в потоке сопротивляющегося воздуха, гаснет. А из леса доносится не то шелест пробежавшего в ветвях ветерка, не то чей-то вздох... Рука - на сердце. Его голос... Он идёт по ночной дороге, раскинув руки, и звезды сквозь листву осыпаются ему в ладони. - Любимый! Она бежит к нему, на последнем шаге высоко отрывается от земли и со всего разбегу размашисто и крепко обнимает его. Он ловит её, обнимает так же крепко, но... руки чудовищно слабые, непослушные ноги подкашиваются... Вдвоем они падают на траву, и венчики цветов осыпают их блестками росы. - Любимый, что они сделали с тобой?! - страх и радость мешаются в её нервически возбужденном голосе. Он молчит, но молчание это звенит внезапно и неудержимо нахлынувшим счастьем. Оказывается, от него тоже спирает дыхание. *** - Я поняла, почему не пошла тогда за тобой, - задумчиво рассуждает Амариэ, когда проходит первая радость встречи. Бледный свет заходящей луны через окно вливается в маленькую уютную комнатку, в которой сейчас стало по-праздничному тесно. Подумав, она продолжает. Сперва говорит медленно и глухо, потом ее голос крепнет, звучит все громче и воодушевлённей. - У телери, с которыми я крепко сдружилась за время твоего похода, есть одна старая легенда. В ней говорится, как один моряк любил страшно долгие плавания. И также была у него любимая. Однажды он уплыл так далеко от дома, что лучи ни одного маяка не могли достичь его корабля, запутавшегося снастями в сетях липкой темноты. Налетел шторм, поврежденное судно начало кренить... В тот миг она поднялась на верх самой высокой башни, ножом вырезала себе сердце и вложила вовнутрь фонаря вместо сигнального огня... Она быстро поворачивает к нему лицо. Кажется, что её глаза рассыпают золотистые искры. - Сердце билось и трепетало, выбрасывая в темноту сноп ярких лучей. Его сияние прорезало тучи, и на краю земли моряк увидел этот свет. Когда над бушующими волнами остался лишь самый конец грот-мачты, лучи вдруг свились между собой в подобие сияющего моста. По нему моряк и добрался до суши. Лунный блик скользит по двум сплетенным рукам, высвечивает на её пальце старинное золотое кольцо. Финдарато ждет, не смеет прервать наступившую тишину... - Они встретились и с тех пор никогда больше не расставались, - смеется она. - А девушке Эру даровал новое сердце из чистого алмаза.