где-то в подпространстве, 2346 год по земному летоисчислению
— Скоро будем дома, — блеснул улыбкой старпом, — готовьте платочки! Дамы в порту будут плакать! Экипаж довольно загалдел. Всем уже порядком поднадоело болтаться в подпространстве, впустую растрачивая время. За последних три месяца были наизусть заучены все военные и приключенческие фильмы, показанные в кинозале корабля, съедены пятьдесят ящиков питательных рыбных галет, рассказаны все анекдоты, когда-либо слышанные на обитаемых планетах Млечного Пути, а юнга Алька Дёмин впервые побрился старомодным станком «Луч». «Луч» достался юнге от прапрапра… Порой, Алька и сам путался, когда начинал высчитывать далекого предка. В треснувшем коричневом футляре, со сломанной давно защелкой, станок одним своим видом бросал вызов и всему двадцать четвертому веку в целом, и виртуальному цирюльнику Бобу в частности. Одинаково приветливый со всеми членами экипажа «Воробья», Боб, заботливо ухаживал за окладистой капитанской бородой, маскировал седину радиста под «марсианский каштан» и трепетно хранил секрет про парик космобиолога. При виде Алькиного подбородка, покрытого редким золотистым пушком, Боб полинял с привычного индиго до бледно-серебристого. Голограмма завибрировала и заискрила. Оказывается, виртуалы тоже умели смеяться. — Юнга Дёмин, боюсь мне это не по плечу. Растительность слишком незначительна. — Но как я… — Вы же смотрели обучающие фильмы? Кажется, бритьё было в серии «Быт коренных землян»? Тогда и пригодился «Луч». Боб, всё это время не отключался, а внимательно наблюдал. Запоминал, наверное. Алька порезался всего два раза. Смочив ранки дезраствором, он отказался от медицинской помощи Боба. «Шрамы украшают мужчину» — дурацкая древняя максима нравилась Дёмину, несмотря на свою абсурдность. Правда, за неполных пятнадцать лет, у Альки не появилось ни одного мало-мальски серьезного шрама. Безмятежное детство на венерианской базе ознаменовалось только лишь разбитыми коленками, когда Алька крепко грохнулся с иппосимулятора. Одноклассники просто покатились со смеху, когда третьеклассник Дёмин пнув в бок бестолковую механическую лошадь кое-как доковылял до угла сарая и только там дал волю слезам. Рекламные буклеты нагло врали. Симуляторы, эти железки в меховых шкурах, были ни капельки не похожи на настоящих живых лошадей, полностью исчезнувших еще в прошлом столетии. Коленки зажили через неделю, и стали опять розовыми и гладкими. Ни следа. Потом была школа космического разведывательного управления. Гиперпрыжки до Сатурна и выматывающие тренировки на Титане, ночевки на Марсе, когда в твоем распоряжении лишь купол индивидуального жизнеобеспечения и паёк питания. И конечно же традиционные для всех курсантов «дни первого шага». Это когда тыкаешь пальцем в первую попавшуюся планетку из полумиллиардного списка, а потом играешь в первооткрывателя. И тебе еще везет, если под ногами твердая почва, и гравитация не стремится сделать из тебя тонкий блин. Альке не повезло. С газового гиганта GJU-329, его эвакуировали всем миром. Даже репортаж по Интер-ТВ показали. Впрочем, насмешек не было. В казармах школы царили дружелюбие и товарищество. Однокурсники лишь беззлобно шутили. Никто лучше Альки не разбирался в механике межзвездных кораблей, орбитальной пространственной геометрии и в прочих мозголомных дисциплинах. После выпуска, распределительная комиссия только крякала, разглядывая внушительный список «особо отлично» и «превосходно» в аттестате. Но «ниже среднего» по профильным для космического разведчика предметам решили исход дела. Так Алька Дёмин попал на «Воробей». К началу двадцать второго века человечество, уже вполне освоившееся в родной Солнечной системе, окинуло хозяйским взглядом далёкий космос. Нефть и алмазы из созвездия Лиры? Пожалуйста! Диковинные исполины из подледных океанов созвездия Льва? Сколько угодно! Тем более, что земные океаны потеряли четверть своих обитателей. Как всегда, спохватившись в последний момент, человечество, расселившееся на Марсе, Венере, кинулось заботиться о Земле. Восстановление флоры и фауны, латание озонового слоя, фильтрация всех водоемов… И мусор. Горы мусора. Планету, давно уже превращенную в главную свалку Солнечной системы было решено очистить. Конечно, решение отправить весь мусор за пределы Солнечной системы было ошибкой. Это признавали сейчас все историки. Но что уж теперь… Огромный грузовые крейсеры исчезали в земном небе увозя весь хлам, накопленный землянами: радиоактивные отходы, миллионы допотопных автомобилей, работающих на двигателе внутреннего сгорания, целые безлюдные города, грязные и брошенные… После полной зачистки, на Земле был объявлен строгий пятисотлетний карантин, необходимый для полного восстановления планеты. А крейсеры, величественно и неспешно отправились к границам владения человечества, и за границей притяжения Нептуна, грузовые шлюзы были открыты. Хоть Алька и родился через добрых сто лет после этого, он все равно смущенно краснел за бестолковых предков. Вот же идиоты! Избавились они, ага! А Альке сейчас мучайся! Это только потом, более разумные цивилизации объяснили людям, что свинство в космических масштабах наказуемо во всех приличных галактиках. Пришлось строить «мусорщиков». «Воробей» был как раз из таких. Громадный и неповоротливый он дрейфовал меж звезд и тут и там натыкаясь на мусор, выброшенный когда-то опрометчивыми землянами. Загребая его огромными клешнями, «мусорщик» использовал добычу как топливо, для движения, для обеспечения работы всех внутренних систем корабля. Иногда, когда «мусорщики» нечаянно вторгались в зону какого-либо военного конфликта, попадали под метеоритный дождь, или оказывались возле агрессивной звезды, приходилось отсиживаться в подпространстве, по всем законам физики и мироздания начисто исчезая из времени и бытия. Удобно. Сегодня «Воробей» возвращался домой. Вернее, всего лишь на третью лунную базу. Про Луну так и говорили — дом. Карантин на Земле еще не закончился, но вот же она… Маленькая голубая. Висела над угольно-черным лунным горизонтом. Алька часто смотрел на Землю. Вокруг только и разговоров, что о грядущем перезаселении. Капитан презрительно цедил сквозь зубы, что только избранным светит ступить на очищенную и улучшенную для комфортного проживания планету. А остальному многомиллиардному человеческому роду до конца дней жить на инопланетных базах и станциях, дышать противным искусственным воздухом, отдающем резиной. — Юнга. Алька вытянулся в струнку. Впрочем, кубрик уже опустел, все разошлись по местам. Капитан Шукла смотрел как-то непонятно. Высокий и смуглый, с густой, аккуратно подстриженной бородой, он оценивающе разглядывал Альку, словно решая, стоит ли тот доверия. — Вы порезались? У Боба неполадки? Если бы можно было умереть от смущения, Алька бы уже скончался. — Нет, капитан. Я брился сам… Ну как раньше. Как в кино. — Что ж… Видимо, я не ошибся в вас. Скучаете по Земле, Александр? Никто и никогда не называл Дёмина полным именем. Ласковое детское «Алька» подходило щуплому растяпе-юнге как нельзя лучше. — Никогда там не был. Я не знаю. — Хм. Никто из нас не был. — Капитан прищурился, и сердце Альки отчего-то ухнуло в пятки. — Мы все родились и выросли на Марсе, Венере, Энцеладе, Хароне… Все мы так называемые «условные земляне». И наши родители, и их родители… В кубрике стало очень тихо. Алька не был дураком. Он часто слышал такие разговоры. И на «Воробье», и в космопорту, и в разведшколе. — Капитан, карантин закончится через триста семьдесят четыре года. Мы сможем вернуться. Ну не мы конечно же, но те, кто… — А Кольцо? У Альки противно заныло в животе. Это и правда было странно. Сначала говорили, что Кольцо строится вокруг планеты, чтобы защитить и без того настрадавшуюся Землю от метеоритных ударов. Невидимый силовой барьер опоясывал Землю вдоль экватора. Теперь же Кольцо обзавелось боевыми мобильными станциями и щерилось в космос лазерными пушками. — Александр, зачем Кольцу оружие? Сейчас, если верить нашим новостям по Интер-ТВ, Земля абсолютно голая, бесплодная… Там нечем поживиться. Ни полезных ископаемых, ни топлива, ни живой рабочей силы… Пираты давно вымарали Землю со своих карт. Дверь распахнулась без стука. — Капитан! Третья лунная не дает разрешения на посадку, говорят, у нас на борту эпидемия! Чёртовы… — старпом грязно выругался, но заметив перепуганного Альку замер, — то есть, это… Хм... — Всё в порядке, Люк. Юнга Александр уже почти в курсе дела. Ещё пару минут. «Воробей» задрожал. Завыла сирена. Защитные жалюзи, отвратительно скрежеща, наползали на иллюминаторы. — У нас нет пары минут. — Люк Агилар, весельчак и балагур, заговорил отрывисто и жестко. — «Сойка» и «Ласточка» уже снялись с якоря и идут сюда, но для прыжка им понадобятся несколько около получаса. Три военных линкора тоже с нами. Кольцо дало предупреждающий залп. В коридорах «Воробья» творилось что-то несусветное. Топот множества ног, мелькание теней в тусклом аварийном освещении и голоса, голоса, голоса! — Оружейная пуста! — Это же учебные гранаты! — Зато выглядят как настоящие! — Надо было прихватить бутылочку «Лунного крепленого», всё не так страшно! — Следующую бутылочку откупорим на Земле! — Они стреляют! — Занять позиции! Альку затошнило. Он уткнулся лицом в дверь и часто задышал: — Что это? — Это революция. Земля давно обитаема. По нашим подсчетам, сейчас там проживают около пяти тысяч человек. — Роберт Шукла снял капитанскую фуражку и швырнул ее в угол. — Все, кто вложился в постройку Кольца. Они дышат чистым воздухом, без помощи маски или респиратора. Пьют воду, сколько захочется. Едят настоящую еду, а не этот переработанный шлак. Карантин — выдумка. Алька обернулся. Капитан держал табельный бластер в вытянутой руке. Черное пустое дуло мелко дрожало в сантиметре от Алькиной груди. — Возьмите, Дёмин. Это скорее игрушка, годится только для тира. Но у нас туго с вооружением. Как у вас со стрельбой? Хм, ну что ж… Не лезьте вперед. Успеете еще навоеваться. — Капитааан! — Заорал где-то далеко Агилар. Тут «Воробей» так тряхнуло, что Алька полетел с ног, больно ударившись об угол двери. Из коридора выхлестнул язык обжигающего рыжего пожара. ***Земля, 2389 год
— Бабушка, бабушка! Смотри — мальчик! Гранит еще не высох от утреннего дождя, но на Мемориальном поле уже собрались люди. Несколько человек бродили между памятными плитами, вглядываясь в лица и вчитываясь в имена. — Аника! Это просто неприлично — так громко кричать! Бабушка поправила строгую прическу. — Ну это и правда мальчик! С черного гранита на бабушку и внучку смотрел симпатичный худенький юноша едва ли старше семнадцати лет. Улыбчивое, немного веснушчатое лицо, от правого глаза до подбородка, пересекал тонкий рубец. — Первым освободителям Земли, — немного запинаясь прочитала Аника, — Дёмин Александр. Бабушка, посмотри! — Наказание моё! — Вполголоса пробормотала женщина. — И вовсе ничего страшного. Шрамы украшают мужчину.