Секрет

      Мидория широко распахнул свои ярко-зелёные глаза и вздрогнул, ощутив томление внизу живота. Он почувствовал, как сзади всё увлажняется, а запахи становятся всё острее и острее. Ноги начали слабеть, так что ему пришлось опереться на стену. Дышать было тяжело.       Деку, третьегодка Академии «UA» и уже довольно известный герой, родился не только без причуды, но и омегой. Поначалу парень нормально к этому относился, однако чем старше он становился, тем тяжелее ему становилось жить. Кач-чан вечно издевался и подшучивал над природой бедного Изуку. А тот факт, что большая часть героев являлась альфами, не придавал особой радости. Более того, это как бы был намёк на то, что Мидория прокажённый и что ему никогда не стать героем номер один.       И теперь, когда его мечта была так близко, когда он уже отучился два года и скоро закончит третий, когда его признал народ, когда у него появились толпы фанатов и когда он обрёл настоящих друзей, ему приходилось скрывать свою истинную сущность. Каждый день Мидория пил дорогостоящие таблетки, чтобы быть в глазах друзей бетой. Благо, Кач-чан никому не рассказывал два самых страшных секрета героя Деку: что он омега и что силу он получил от Всемогущего.       Сейчас наступило время предвыпускных стажировок. В этом году Мидория решил, как и Тодороки, пойти к Старателю. Изуку недолюбливал героя номер два, однако Всемогущий настоял, и парню пришлось согласиться. И вот сейчас они вместе патрулировали улицы. По пути друзья решили проверить подозрительное заброшенное здание, в котором, судя по слухам, иногда собирались злодеи.       Они с Шото разделились: Тодороки пошёл осматривать правое крыло, а Мидория — левое. И вот, когда осмотр был почти закончен, произошло то, чего Деку не ожидал: течка. Вообще, она должна была начаться на следующей неделе. Но, видимо, организм решил иначе. А таблетки, приглушающие его природный запах и позволяющие не чувствовать запахи других альф, остались в другом костюме.       Мысль о том, что в любую минуту может появиться Тодороки, от которого у Мидории сносило крышу и без всяких течек, пугала. Что тогда скажет его друг? Как он отреагирует? Становилось страшно, и морозец, появившийся от этой мысли, неприятно холодил душу.       Нет уж, не надо Изуку такого счастья! Ему хватало и редких задумчиво-настороженных взглядов Шото, которые он иногда на себе ловил.       — Мидория, ты здесь? — раздался голос Тодороки из-за угла, и парень понял, что попал. Теперь ему точно не сбежать. — Чем это пахнет?       Шото вышел к Изуку, который мгновенно покраснел и отвернулся к стене, мысленно молясь всем богам, чтобы герой льда и пламени не понял, что это его запах. К сожалению, это было невозможно.       Мидория увидел, как правая рука друга коснулась стены в нескольких сантиметрах от его головы. А по спине пробежались мурашки, стоило почувствовать горячее дыхание на своём затылке.       — Мидория, ты… Ты омега, что ли? — всегда спокойный голос Тодороки сейчас был чуть хрипловат.       Изуку вздрогнул, ощущая, как краснеют его щёки. Скулы свело от странного чувства, в животе словно бабочки вспорхнули, а штаны, кажется, намокли ещё сильнее. Мидория сжал руки в кулаки, ощущая странное, иррациональное наслаждение. Запах Шото. Морозный и освежающий, но одновременно с этим с небольшой примесью гари, будоражил нутро и душу Изуку. Деку пару раз чувствовал этот запах, который смог пробиться к нему, несмотря на принятые лекарства. И, каждый раз чувствуя этот ослепительно-неповторимый запах альфы, Мидория мечтал сбежать куда-нибудь далеко-далеко, потому что его ноги начинали подкашиваться, в голове становилось пусто, щёки алели от непонятного смущения, а язык заплетался.       Изуку вдохнул поглубже и мгновенно пожалел об этом, однако всё равно медленно обернулся, неуверенно глядя куда-то на ноги Шото — смотреть ему в глаза он не решался.       — П-пожалуйста, Тодороки-кун, н-не говори н-никому, — голос предательски дрожал, а язык заплетался.       — Мидория… — как-то нежно и глухо произнёс герой, из-за чего Изуку удивлённо посмотрел на него.       И зря. Две пары глаз, зелёные и гетерохромные, встретились. Деку словно током прошибло. Этот взгляд… Тодороки смотрел на него так, как не смотрел никто другой. Его взгляд словно потяжелел, а глаза заволокло дымкой. И Мидория знал, что это за чувство, потому что сам испытывал то же самое прямо сейчас, в этот самый миг. Он не мог спокойно смотреть на Шото, потому что его покрасневшие щёки, ожог на левой половине лица, разноцветные волосы, капелька пота на виске, чуть приоткрытый рот и это желание овладеть им, Мидорией Изуку, в глазах, рождали нечто новое для Деку, неизведанное, горячее и желанное. Хотелось прикоснуться к Тодороки, обнять, поцеловать и отдаться во власть его сильных рук.       Изуку вздрогнул. Что это за странное, но всепоглощающее желание? Он невольно облизнул губы, не смея отвести взгляд от капельки пота на лице Тодороки, чувствуя жар, разраставшийся в его нутре с каждой секундой.       Его действие послужило спусковым механизмом: Шото, до этого внимательно смотрящий на Мидорию, словно пытался найти на его лице ответы на свои вопросы, резко приблизился к Изуку и поцеловал его. Глубоко. Умело. Страстно. Жарко.       Ноги Деку подкосились, однако Шото успел его подхватить, и они медленно опустились на колени, не размыкая объятий и губ. Мидорию трясло от возбуждения, страсти, запаха Тодороки и его горячего поцелуя. В один миг все запреты и все нравственные устои между ними стёрлись. Тодороки, как это делал Изуку на первом году обучения, чуть ли не лез в его душу, переворачивая там всё с ног на голову.       Дрожащей рукой парень прикоснулся к затылку героя льда и огня. Тот в ответ едва заметно вздрогнул и укусил партнёра за нижнюю губу, показывая Изуку новое чувство: нетерпение. Раньше никогда он не был так нетерпелив, однако теперь в них обоих что-то надтреснуло, и из трещины полилось желание, которое, словно мёд, тягучее и сладкое, распространялось по венам и затуманивало голову.       — Т-тодороки-кун, — простонал Изуку, не узнавая своего голоса.       Было чертовски приятно ощущать губы Шото на своей шее, одну руку на торсе, а вторую на затылке. Парню отчаянно хотелось ещё, хотелось всё больше, и больше, и больше… Он мечтал раствориться в той приятной неге, что дарили прикосновения Тодороки.       — Сейчас… Зови меня по имени, — попросил герой льда и огня, жарко шепча эти слова на ухо Мидории. — Я давно подозревал, что ты омега, однако Бакугоу отказывался что-либо говорить, а остальные будто бы и не чувствовали твоего запаха, после которого я не мог трезво мыслить. Ты не представляешь, как мне было сложно находиться рядом с тобой, сомневаясь в твоей природе и собственной психике.       Мидория широко распахнул глаза. А он и не подозревал, что Тодороки, оказывается, чувствует всё то же самое.       В следующую секунду Изуку повалил партнёра на пол и навис сверху, кажется, и сам не до конца осознавая, что делает. Он наклонился к губам парня и поцеловал его, чувствуя, как внутри него прошлась дрожь, а его второе «я» буквально закричало о том, что пора прекращать с прелюдиями.       — Всё это время я чувствовал твой запах, и даже таблетки не помогали, — прошептал Изуку, уткнувшись лицом в плечо Тодороки и потёршись о него носом. — Ты восхитительно пахнешь, Шото. Лучше всех, кого я только знал.       Собственное имя, произнесённое Мидорией таким тоном, выбило весь воздух из лёгких, заставив внутренности скручиваться от непередаваемого возбуждения. Во рту скопилась вязкая слюна, которую герой поспешил сглотнуть.       Одной рукой он принялся расстёгивать молнию костюма Деку, а другой помог парню сесть к себе на колени, не переставая жадно целовать израненные руки Мидории, которые любил больше всего на свете. Да и он сам любил Мидорию больше всего на свете. А новость о том, что знаменитый герой Деку на самом деле омега, а не бета, рождала желание присвоить его себе окончательно. И этому желанию Тодороки не смел противиться, потому что оно, как оказалось, было ответным и таким же крышесносным, как у него самого.       Шото поцеловал Изуку в губы, ощущая привкус кофе, который не так давно пил герой. Оторвавшись всего на секунду, парень вновь и вновь целовал Мидорию, не имея ни сил, ни желания, чтобы остановиться.       Видимо, сегодня Старатель их не дождётся.