XXXL

Каждый чем-то недоволен в своей внешности и желает изменить ее к лучшему. Кому-то не нравится его широкий нос, кому-то — тонкие губы; или же первый размер груди; другие же отнюдь не рады пятому размеру бюста, ведь из-за этих округлостей проблемно спать на животе. Полнота, излишняя худоба. Низкий или высокий рост. Цвет волос, глаз, кожи. Перечислять можно часами. Подобный внутренний диссонанс встречается не только у женщин. Им страдают и мужчины. Эрик Гастингс тоже не исключение из правила, вот только его «недовольство» вызвано весьма деликатной проблемой. Девчонки между собой сплетничают о том, что мужчина с большим достоинством — это настоящий подарок. Но когда дело доходит до самого процесса, эти трусихи дают задний ход и пытаются избежать ужасной участи. Одни мужчины переживают из-за того, что их размер — со стручок горошка, а другие мучаются из-за того, что их орган напоминает нехилую дубинку. И только те, кто оказывается в золотой середине, могут радоваться и хвастаться регулярной половой жизнью. Эрика можно отнести ко второй категории несчастных гигантов. Почти все девушки, с которыми он пытается завязать отношения, скоропостижно сбегают, как только видят этого «монстра» в эриковых трусах. Пара девственниц считает, что эта штуковина разорвет их пополам. Другие же грустно сетуют, что каков бы Эрик ни был прекрасный человек, секс с ним — это действительно «болезненное наслаждение». Единственная, которая не против такого размера, против материального положения Гастингса — бедный студент, подрабатывающий в круглосуточном магазине. Поэтому, как только на горизонте появляется достойный кандидат, Эрику машут ручкой и меняют его на жирного престарелого мужика с процветающей фабрикой и обвислым огрызком между ног. Парню кажется, что закажи он проститутку, она тоже соскользнет с его члена, доплатит ему за моральный ущерб, и убежит куда глаза глядят в чем мать родила. Эрику двадцать. Через два месяца должно исполниться двадцать один. Учится он на строительном факультете, все деньги тратит на ватман, карандаши и кофе. По ночам сидит за чертежами, спит несколько часов в день. На выходных ездит к родителям в пригород, помогает по хозяйству. Ходит в спортзал, бегает по утрам, работает. Навещает клубы, но не является там частым гостем, поскольку иногда не хватает сил даже на то, чтобы доползти до кровати. Обычная такая жизнь самого обычного парня. Если бы не его «проблема», он бы уже давно завел себе милую хорошенькую девушку и жил припеваючи. Но… Сами понимаете. Нет, он не считает, что отношения должны быть построены на сексе, но и без него тоже никуда. Недотрах влияет на настроение, даже на состояние здоровья. А постоянно дрочить в ванной при живой-то девушке не хочется, да и ей это тоже не понравится. — Ну здравствуй, — хрипит спросонья Гастингс, откидывая одеяло и наблюдая за своей утренней Пизанской башней. Пальцы залезают под резинку спальных штанов, стягивая их ниже, освобождая болезненно ноющий член, почти прижавшийся к животу. Сколько уже не было секса? Месяц? Два? Ах, нет. Три. Да и тот последний раз настолько конфузный, что даже вспоминать о нем не хотелось. Пэгги имела невероятно яркую внешность: огненные длинные волосы до поясницы, развевающиеся по спине локонами; цветные фиалковые линзы с вертикальным зрачком; пухлые губы, явно накачанные какой-то дрянью, чтобы они напоминали задницу орангутанга; пирсинг в правой брови, языке и еще бог знает где; тоннели в ушах; на клыках специальные коронки, будто она дитя ночи, питающееся кровью. И по всему телу татуировки. Эрик никогда бы раньше не посмотрел на такую красоту, но, подумав, понял, что, возможно, это его единственный шанс на долгожданный секс. Пэгги ведь делала в своем теле столько проколов и рисунков, что, скорее всего, имела высокий болевой порог. Или любила боль, раз шла на это. Как знать, может, она предпочитает жесткий секс, ведь как бы плавно Эрик ни пытался скользить, в грот заползет не маленький уж, а гребаная анаконда. Дело шло действительно неплохо. Пэгги ничего не сказала насчет размера, но когда Эрик начал пристраиваться, девчонка обхватила его всеми конечностями и насадилась сама, при этом завопив благим матом. За десять минут соития Эрик услышал много нового: его обвинили в лишении девственности, которую уже давно забрали, но чувство боли было настолько невероятно, что Пэгги показалось, будто она вновь стала непорочной; что его член настолько большой, что ни одна вагина его не вместит; что Бог виноват в том, что создает мужиков с огромными орудиями, поэтому бабы и становятся лесбиянками и так далее и тому подобное. После такой тирады дружок Эрика уныло обвис, так и не выстрелив. В довершении всего его еще обвинили в импотенции. Такой красочный опыт положил конец экспериментам. Конец экспериментам в плане девушек. Совершенно случайно на их факультет переводится один паренек — Николас Вэйл. Николас не скрывает того, что является геем. Он яро отстаивает свои права и не стесняется своих предпочтений. Парень он хороший, добрый и общительный. Его очень быстро принимают в дружную группу. На одном из практических занятий Гастингса и Вэйла ставят в паре выполнять задание. После этого парни находят общий язык, становятся отменными товарищами. На одной из пьянок поддатый Эрик даже рассказывает новому знакомому о своей интимной проблеме. Каково же его удивление, когда Николас радостно хлопает его по плечу и говорит, что это не беда. — Вот это да… Если он такой, когда не стоит… То каким же он будет во всеоружии? — восхищается Николас, наконец-то с интересом рассматривая штуку Эрика. Гастингс очень долго пытался не дать товарищу стянуть с себя брюки с бельем. Но в поддатом состоянии все странное не кажется уж таким неправильным. Ведь они оба парни, чего стесняться, как девчонка, которую увидели в лифчике? — Вот ты в восторге, а на самом деле… Все складывается не так здорово, — начинает свою страдальческую речь Гастингс. — Мне всегда отказывают. Я ни с кем не сплю. Из меня сперму можно литрами выкачивать. Полнейший недотрах. — Разве с таким членом у тебя могут быть проблемы? Да хоть в порно подайся! — Не собираюсь я в порно. Я будущий архитектор. Что мне скажет работодатель, если как-то вечером посмотрит горяченькое видео аля «Самец с большим хуем»? — нахмуривается Эрик, которому эта идея уже приходила в голову и не один раз. — Да, будет весьма неловко. — Улечу в трубу. — Но это ведь паранойя. Этого может и не случиться. — Я слишком неудачник по-жизни. — А ты пробовал переметнуться на другую сторону? — задумывается Вэйл, а потом добавляет более развернуто, поскольку пьяные мозги Эрика отказывают функционировать в обычном режиме, — попробовать с парнем? — А парню наоборот… Не будет больнее? — Эрик ляпает первое, что взбредает в голову. Он считает себя натуралом, но иногда даже он отмечает милых и хрупких парней в клубах. Их тела грациозны и гибки, а попка в обтягивающих джинсах так и манит обласкать ее взглядом. В такие моменты Гастингс начинает задумываться о том: «Натурал ли»? Но обычно списывает все на воздействие алкоголя, ведь поутру встречает огромного мускулистого соседа с зарослями на лице из шестьдесят пятой квартиры. И на него у Эрика ну совсем не встает. — Дискомфорт, конечно, почувствуется, но если хорошенько растянуть… — прикидывает на глаз Николас, закидывая голову то вправо, то влево, пытаясь осмотреть агрегат Гастингса со всех сторон; будто это и не член вовсе, а произведение искусства на выставке в галерее. — Все-таки твое достоинство пользовалось бы спросом. — С чего ты так решил? — не сдерживает любопытства Эрик. — Говорю по себе: мне всегда встречались парни с довольно маленьким членом, — поджимает губы Ник, помешивая трубочкой в стакане. — Вот такие вот… — добавляет юноша, вытаскивая эту самую трубочку и отмеряя на ней сантиметры. — Такая херь и до простаты не дотягивала. Эрик выгибает бровь, присасываясь губами к бутылке пива. Ему не противно слушать о тонкостях гейского секса, немного неловко и странно. Необычно. Никогда бы раньше он не подумал, что его будут посвящать в премудрости траха в задницу с маленьким пенисом оппонента. — И он просто застревал на половине пути. Твой бы прошел до конца. — Думаю, мой бы и вышел через гланды, — прыскает Гастингс, при этом начав хлопать по спине подавившегося от смеха Вэйла. До конца вечера они продолжают шутить и посмеиваться на тему «размеров». — Ты просто задумайся. Я не заставляю тебя сразу прыгать к кому-то в койку. Да и не каждый гей решится вставить в себя такое. Но встречаются и такие, которые будут весьма рады твоей штуковине, — проговаривает Ник уже в конце вечера, засыпая на расстеленной для него софе. После этого разговора Эрик действительно призадумывается. Он все чаще начинает присматриваться к людям собственного пола. Даже скачивает в интернете гейское порно нескольких типов. Но из всего, что он находит, единственное, на что встает — хрупкий миловидный паренек в ажурных черных чулках и кружевных трусиках. «Да, не просто гей, а еще и фетишист», — думает тогда Гастингс, стирая салфетками с ладони остатки спермы и неотрывно наблюдая, как с экрана монитора на него пошло смотрит этот самый милый мальчик, согнутый пополам и поставленный раком. С того самого дня Гастингс понимает, что не знает о себе ничего. Сегодня суббота, но вместо того, чтобы отсыпаться после тяжелой недели, приходится вставать в самую рань и ползти на работу. Работу Гастингс получает совершенно неожиданно. Как-то Эрик решается подменить приболевшего друга. Менеджер магазина оказывается понимающим мужиком, соглашаясь с тем, что ничего страшного не случится, если неделю поработает Гастингс. Ведь болеющий дружок — племянник хозяина, который поручился за своего товарища. В итоге все закручивается так, что Эрик остается «подменять», но уже официально оформленный в штат сотрудников. Наскоро «расправляясь» с утренним стояком, Эрик принимает душ и, одевшись, за несколько минут управляется с завтраком. Первый сигнал будильника Эрик игнорирует, поэтому и приходится делать все в ускоренном темпе. Как бы хорошо ты ни ладил с начальством, но даже оно не погладит тебя по головке за третье опоздание в этом месяце, а скорее лишит премии. На работе парень появляется вовремя, но всем видом показывает, что пробежал марафон. Утром в магазине почти что безлюдно. Один-два покупателя. У кассы Гастингс кивает Маргарет — еще одной работнице — и следует вглубь помещения. В другом конце огромного магазина находится комната для служащих, где можно переодеться в форму, чтобы приступить к работе. Не доходя до пункта назначения, Эрик замечает одинокую фигуру, расставляющую на полке товар. Новая работница? Но ведь еще вчера босс говорил, что они взяли парнишку, а не девчонку. Первым делом Гастингс решает познакомиться с новенькой, а затем и все остальное. Он быстрым шагом направляется прямиком к девушке. Когда же он приближается к ней, то замечает, как малышка привстает на носочки, чтобы водрузить упаковку на самую верхнюю полку. Забавно, но товаром, который раскладывает новенькая, являются упаковки… Презервативов. Да-да. В первый день ее направляют распределять резиновые шарики «антистресс» для взрослых. Эрик невольно улыбается, вспоминая и свой первый день. — Девушка, а девушка, дайте-ка мне десяток упаковок того, что у вас прямо перед глазами, — решает подшутить Гастингс, представляя растерянное выражение лица новой сотрудницы. Очаровательная малышка разворачивается, вот только обескураженное выражение лица возникает на физиономии Эрика. Каковы бы ни были мягкие черты, это явно не девчонка. Парень. Нахмурившийся и явно обиженный малыш. — Я тебе не девушка, мужик! — порыкивает парнишка, хватаясь за тележку и провозя ее дальше по проходу, специально стараясь проехаться как можно ближе к новым кроссовкам Эрика. — О, ребята! Вы уже познакомились! — позади раздается добродушный голос менеджера. Едва парочка разворачивается, их обоих под руки подхватывает полненький мужчина с пышными русыми усами, из-за которых его частенько сравнивают с моржом. Мальчишке-то ничего, а вот Эрику приходится согнуться в три погибели. — Эрик, это Леонард. Лео, знакомься — Эрик. Леонард поразительно напоминает девушку и разительно отличается от Эрика. Худенький, щупленький и такой миниатюрный, что его можно запихнуть в карман и унести домой. Каштановые волосы по плечи, завязанные в хвостик, прикрывающие длинную шею; яркие зеленые глаза с пушистыми ресницами; умеренно пухлые губы; вздернутый носик и милейшие веснушки на щеках и переносице. Гастингс же возвышается над пареньком где-то почти на тридцать сантиметров. Серые холодные глаза, будто небо, заволоченное тучами в дождливый день; черные волосы в стильной прическе с выбритыми висками; прямой нос; тонкие губы и небольшая крапинка-родинка у левого глаза. Литые мышцы проступают через футболку, очерчивая каждый изгиб крепкого тела. Как небо и земля. Солнце и Луна. Слон и моська. — Надеюсь, вы подружитесь, ребятки! Эта фраза и начинает противостояние парочки. С того самого дня супермаркет превращается в зону боевых действий. Никто не хочет сдаваться и признавать поражение. После нескольких ошибок Леонард поразительно быстро осваивается. Никаких больше оплошностей! Юноша четко следит за другими работниками, исправляясь. Он старается выполнять свою работу качественно и усердно, никогда не опаздывает. Гастингс даже хочет его похвалить, но вовремя прикусывает свой язык. Нечего ему хвалить этого маленького засранца! Если бы не их первая встреча, то Эрик бы определенно захотел найти общий язык с новеньким, ведь тот весьма приятный молодой человек. Вот только… Приятный не с ним. Все сотрудники славно о нем отзываются; он с радостью соглашается поменяться с кем-то сменами, когда у кого-то не выходит поработать в тот или иной вечер; всегда на подхвате; во время обеденных перерывов рассказывает интересные смешные истории и всегда может поддержать разговор. Но, лишь заприметив Эрика, превращается в злобную вредную поганку, плещущую направо и налево ядом. Так и проходит два месяца. Подколы и колкости с обеих сторон не прекращаются. Все давно привыкают к тому, как себя ведет парочка, сравнивая их с котом и собакой. Даже менеджер бросает все свои попытки их подружить. Плохо, конечно, что в коллективе разлад, но ведь обязанности они выполняют четко и качественно. Чего ему еще не хватает? — Ты бы переночевал сегодня в комнате для сотрудников, — предлагает Гастингс, посматривая на собирающегося Леонарда. Сегодня они работают в магазине вдвоем. И из-за расфасовки задерживаются до поздней ночи. С минуты на минуту должен прийти сменщик. Эрик соглашается остаться и дождаться его, а Лео норовит быстрее попасть домой. Все бы ничего, но у Гастингса как-то неспокойно на душе, ему не хочется отпускать эту мелкую колкую заразу одну на улицу. — Обойдусь и без твоих советов, Гастингс, — прищуривается Лео, поднимая свой взор и выпрямляясь после зашнуровки кроссовок. Они постоянно обращаются друг к другу лишь по фамилии. Леонард выбрасывает «Гастингс» так, будто хочет проблеваться этим словом. — Потом не жалуйся, Нортон, — выдавливает искусственно милую улыбку Эрик, отворачиваясь и закатывая глаза. Нечего ему переживать. Если считает себя Гераклом, то пусть валит на все четыре стороны. Хотя, возможно, что этот мелкий владеет черным поясом по карате, тогда ясно его бесстрашие. Ровно через пять минут приходит сменщик. Наскоро обменявшись парой слов, Эрик направляется к выходу, попутно попрощавшись с охранником. На улице прохладно. Уже чувствуется дыхание незаметно подкрадывающейся зимы. Сильнее укутавшись в куртку, Гастингс направляется по освещённой фонарями улице. До дома пешком — минут тридцать. Если он вышел в два ночи, то будет в теплой кровати где-то без десяти три. А потом в шесть утра вставать. Да, этот бешеный режим его когда-то доконает. Пора задуматься о новой работе. На углу улицы Эрик приостанавливается, прислушавшись. Непонятные вскрики возмущения слышатся откуда-то слева — на менее освещенной улочке. Гастингс смотрит вновь вперед, ведь его путь до дома пролегает именно так, но, услышав ухом жалобный стон и неприятный хохот, Эрик тяжело вздыхает, прикрывая глаза на несколько секунд и поворачивая туловище налево. Черт бы побрал его благородство. Несколько десятков метров и Эрик уже может лицезреть в полумраке неприятную картину: какого-то несчастного зажимают в самый угол трое бандюганов. Один урод уже копошится в чужом рюкзаке, выискивая что-то интересное. Другой в это время заезжает кулаком в живот мгновенно застонавшей и осевшей наземь жертве. — Трое на одного? Разве это честно? — холодно и четко произносит Гастингс. Как же он ненавидит таких ублюдков, которые нападают на слабых и беззащитных; тех, кто не может дать отпор. — Вали, пока и тебе не досталось, рыцарь, — мерзко хихикает третий, разворачиваясь в полоборота. Совета Эрик не слушает, делая навстречу несколько шагов и замирая. Человек с пола наконец-то поднимает голову и из-под башлыка с пушистой опушкой выглядывает несчастное и напуганное личико Лео. Как только Гастингс осознает этот факт, то у него срывает тормоза. Он приходит в себя лишь тогда, когда смотрит на стертые в кровь костяшки пальцев. Все уроды раскиданы в разные стороны, их даже не спасает перочинный ножик, которым они пытались отбиться. Не зря Эрик ходил на бокс несколько лет. Но все же и ему достается, во рту чувствуется неприятный привкус железа. Когда Эрик сплевывает, на асфальте появляется небольшое бордовое пятнышко. — Ты… Ты как? — раздается тихий неуверенный голос позади. — Нормально, — однословно отвечает Гастингс, проводя пятерней по волосам и осматриваясь. Троица не лежит ничком, а начинает подавать признаки жизни, постанывая и шипя не особо приличные слова. Затем Эрик разворачивается и проверяет взглядом мелкого. Никаких видимых повреждений на нем нет, лишь немного измазанная грязью куртка на правой руке, но это поправимо. — Я бы… Я бы и сам справился, — колко отвечает Нортон. — Ясно. Ну тогда удачи, — оскаливается Эрик, резко разворачиваясь. А он еще надеялся на спасибо. Какой гордый и неблагодарный мальчишка! Лишь зря потратил силы. Теперь все тело будет ныть несколько дней. Вон руки уже отваливаются. — По… Постой, — испуганно пищит малыш, непроизвольно хватаясь за эрикову руку чуть выше локтя. — Я… Я просто… — Я понял, — тяжело вздыхает Гастингс, подхватывая с асфальта свой рюкзак, а затем и рюкзак Лео, попутно запихивая туда все вещи мелкого. — Пошли. Беспрекословно Нортон следует за Эриком, так и продолжая сжимать его руку своими ладошками. Гастингс же на автопилоте идет к своему дому. Появляется мысль отвести этого ребенка домой, но ее Эрик откидывает сразу же, как она возникает. У парня просто иссякают все силы и единственное, чего сейчас хочется — поскорее доползти до дома. Всю дорогу они идут молча. Лео при каждом шорохе и шаге осматривается по сторонам. Эрику же кажется, что в том месте, где его держит парнишка, руку обвивает железный трос — так сильно тот волнуется. Квартира встречает тишиной и спокойствием. Собственно, как и весь подъезд, в котором ни в одном окне не горит свет. Умные люди уже давно спят. В чужом доме Нортон почти молниеносно берет на себя командование: отправляет Эрика в душ; ставит на огонь чайник и заваривает ароматный травяной чай, который Эрику всучила на прошлой неделе бабушка; водружает на стол тарелку с песочным печеньем, найденным в пенале. Когда же Гастингс выбирается из душа, обмотанный вокруг талии полотенцем, щеки Леонарда едва заметно краснеют. Конечно, когда смотришь на красивое рельефное смуглое тело, в разум заходят отнюдь не приличные мысли. Но паренек очень быстро берет себя в руки и пальчиком указывает на табурет. Без спроса и помощи находит аптечку и начинает исполнять обязанности медбрата. Дезинфицирует ранки на руках и аккуратно заматывает их бинтом, а затем лезет с зеленкой к разбитой губе. Когда же они отправляются спать, то Нортон наотрез отказывается от того, чтобы ему постелили в зале на софе. Кажется, что парнишка до сих пор чего-то боится, ожидая нападения из приоткрытого шкафа или темного коридора. Завязываются очередные дебаты, в которых свою позицию отстаивает малыш. Кровать разделяют на две части, взгромоздив посередине свернутое рулоном покрывало. Электронные часы показывают четыре утра. Эрик тяжело вздыхает, заводя будильник на семь, ведь в шесть он просто-напросто не поднимется, как бы он ни хотел. Он будет напоминать зомби, даже кофе не спасет и, выпив его, можно будет преспокойно обратно лечь в кровать и захрапеть в обе ноздри. Еще несколько минут Гастингс ворчит, как старый дед, но потом, будто в пропасть, проваливается в крепкий сон. Эрик так и не замечает, как юноша слева от него виновато покусывает нижнюю губу, понимая, что доставил хозяину квартиры лишние проблемы.

***

Наутро все тело ноет, а голова гудит. Кажется, что вчера Эрик участвовал в грандиозной пьянке, прыгал в реку с тарзанки и носил на спине кирпичи. Хоть Гастингс и занимается спортом, но особо себя не перенапрягает, поэтому после драки и возникают такие тягостные симптомы растяжения мышц. Потянувшись и застонав, Эрик переводит взгляд на левую сторону кровати и не обнаруживает своего вчерашнего гостя. Зато с кухни доносится активная деятельность, а в воздухе чувствуется запах кофе. На автопилоте парень поднимается и отправляется по коридору на кухню. Как только он заходит в светлую комнату, то ему сразу же вручают в руки большую кружку кофе. Эрик глубоко вдыхает грудью этот неповторимый аромат и делает небольшой глоток, согревая внутренности. — Идеально, — не сдерживает улыбки Гастингс, но сразу же морщится — неприятно покалывает разбитая губа. Эрик переводит взгляд на Лео, стремительно летящего к плите, чтобы выложить из сковороды на тарелку панкейки. Юноша напяливает на себя фартук цвета свежей зелени с маленькими цветочками ромашек, оставленный бывшей девушкой Гастингса. Готовить она не умела, но в самом начале купила его для вида, будто она не только в постели хороша, но и на кухне — божественна. Он использовался однажды, но отнюдь не в кулинарных целях. Зато он поразительно подходит Нортону. Смотрится этот фартук на нем гармонично. Даже лучше, чем на той пышногрудой красотке, которая его приобрела. Парень в таком комичном фартуке должен вызывать приступы смеха, но эта картина навевает лишь светлую улыбку на губах, и Эрик бы не отказался видеть ее постоянно по утрам. Когда же Гастингс осознает свои мысли, то отвешивает себе мысленную затрещину. — Я рад, что тебе понравилось, — кивает Лео, коротко улыбаясь. Он наконец-то ставит на стол две тарелки и открытую баночку с медом. — Я отыскал и растворимый кофе, но эта дрянь не пригодна для питья. Поэтому пришлось варить молотый. Турку со сковородой я помою позже, ты ведь не против? Эрик лишь кивает. Он не против. Да он обеими руками за! Только в детстве ему устраивали такой пир на завтрак. Его никто не будил, и мальчишка просыпался сам во столько, во сколько хотел. Вставал, топал на кухню своими маленькими ножками, продолжая потирать еще сонные глаза. Когда он видел, как мама готовила завтрак, а папа заинтересованно читал утреннюю газету, на эриковых губах расцветала радостная и добрая улыбка. И именно сегодня у Гастингса вновь возникает это чувство. Чувство счастья от того, что о нем кто-то позаботился. — Извини. За вчерашнее… Я молол всякую чушь. Ты мне здорово помог. Поэтому я хочу тебя хоть как-то отблагодарить, — серьезно проговаривает Леонард, чеканя слова. Он развязывает фартук и вешает его на спинку стула, а затем устраивается за столом. — Ты должен чаще слушать взрослых, — бросает Эрик тоже присоединяясь. — Мелкие должны помалкивать. Ведь у нас два уха и только один рот — мы должны прислушиваться к советам и не бежать впереди паровоза. — Ты так говоришь, будто я в пеленках-распашонках, — не сдерживается Лео, хватаясь за столовые приборы и начиная разрезать блинчик. — Вот сколько тебе? Лет шестнадцать-семнадцать? Я поражаюсь тому, как тебя предки отпускают работать по ночам, — качает головой Гастингс. Погрузив вилку с кусочком панкейка в рот, парень чуть ли не стонет от удовольствия. Это действительно божественно. И почему Нортон растрачивает свой талант в супермаркете? Ему надо стать чьей-то женой и готовить любимому такой завтрак по утрам. — Мне двадцать три и я давно живу один, — нахмуривается Леонард, наблюдая, как Эрик давится, проглатывая кусок. — Я не верю! Быть этого не может! Ты старше меня на два года? — лицо непроизвольно вытягивается от удивления. — Хах, кто еще тут мелкий, оказывается, — усмехается юноша, показывая указательными пальцами в «форме револьвера» на хозяина квартиры. — Могу показать паспорт, если не веришь. Я всегда его с собой ношу. — Да ладно. Не стоит, — отмахивается брюнет, механическими движениями продолжая разрезать панкейк. — Я-то думал, что ты еще подросток… — Ты вообще считал меня девчонкой, — хохочет Лео, пожимая плечами. — Школьник, подросток, мелкий — к этому я давно привык. Но чтоб быть девчо-о-онкой… — Ох, каюсь! Ну не признал со спины! — И сразу полез с пошлостями, развратник, — присвистывает Леонард, поигрывая бровями. — Мне потом было действительно неловко. Я ведь просто хотел подшутить. Ведь сам посуди: в первый день девчонку отправляют раскладывать презики. — Ну, а чем ты занимался в первый день? — любопытствует Нортон, запивая. — Фасовал рыбу… Ух, после этого я на нее смотреть не могу, — морщится Эрик, фыркая. — Отвратительная, вонючая, скользкая, вся отшелушивается… — Ой, не надо ля-ля! Рыба очень вкусная. Просто нужно, чтобы ее кто-то приготовил, — не соглашается Леонард. Сам-то он любит рыбу, это почти что самое любимое блюдо. — Хорошо, — выжидающе косится на парня Гастингс. — Что? — не понимает Лео, так и не донеся вилку ко рту. — То. — Не наглей, я уже поблагодарил тебя за вчерашнее! Мы в расчете. — Тогда давай я еще раз тебя спасу из подворотни! — радостно предлагает Эрик, наблюдая, как Леонард начинает звонко смеяться. — Ладно. Так уж и быть! Приготовлю тебе коронное блюдо моей мамочки. — Ну, если уж коронное блюдо…

***

После того случая отношения парочки разительно меняются: нет скандалов и криков, а если и происходят некие недопонимания, то они очень быстро урегулируются, ведь когда они начинают спорить, то незаметно могут переключиться на совершенно другую тему и забыть о прошлой проблеме. Раньше работа после тяжелого дня в университете казалась каторгой, но теперь Эрик бежит в супермаркет, излучая счастье и радость, будто выиграл миллион. Леонард тоже по-доброму улыбается, завидев своего бывшего врага. Они проводят время не только на работе, но и вне ее: ходят гулять, в кино, кафе. Нортон, как и обещал, приготовил Эрику фирменное блюдо с рыбой и теперь в доме Гастингса бывал частым гостем. Почти постоянно Эрик вызывался провожать своего коллегу по ночам. Тот сперва отнекивался, но потом понял, что такого барана не переубедить. После нескольких месяцев в их совместном времяпровождении случаются уникальные моменты. И теперь обычный дружеский поход напоминает свидание. Эрик то дверь откроет перед Лео; то стул отодвинет; то принесет внезапно любимые конфеты парня, чтобы просто порадовать его; то «по-дружески» приобнимет; или же уберет с лица несуществующую ресничку. Касаний и знаков внимания слишком много, но громила официально не делает предложения малышу. Нортон же все чаще пристально всматривается в Эрика, будто мысленными флюидами пытается надоумить того на активные действия. Но Гастингс непробиваем. Когда же Леонард устает ждать, то решает взять все в свои руки. Случается это на прощальной вечеринке сотрудницы. Поскольку их коллектив слишком дружный, менеджер решает устроить небольшое прощальное пати для Маргарет, которая выходит замуж и собирается уехать с мужем в его родной город, где тому предлагают хорошую высокооплачиваемую работу. Арендован зал в небольшом кафе недалеко от самого супермаркета. Народ веселится, вспоминая смешные и добрые моменты, которые происходили с ними и Маргарет за все время их знакомства. Много тостов и пожеланий на будущее. Хоть Лео не общался с девушкой очень близко, но тоже вставляет свое слово. Но все подходит к концу и этот незабываемый вечер тоже. Народ потихоньку начинает расходиться по домам. В тот день на улице впервые выпадает снег. Леонард идет по заснеженным тропинкам, подбрасывая носками сапог белые комочки, которые не успевают расчищать службы города, не ожидавшие бурного снегопада. Эрик следует рядом, готовый в любой момент подхватить своего мелкого товарища, поскольку у того скользкая подошва на обуви. Нортон за этот день едва ли четыре раза не проехался задницей по полу. — Да, хороший вечер, — тихо произносит Гастингс уже во дворе у многоэтажного дома, в котором обитает Леонард. — Ага, неплохой, — кивает Лео, поворачиваясь к парню и едва заметно приподнимая уголки губ. Уходить домой Гастингсу не хочется, он бы с удовольствием продлил их прогулку еще на часа два-три, но дом Лео находится слишком близко к кафе. Почему-то сейчас ни одна мысль не приходит в голову, и Эрик не представляет, о чем можно заговорить. Напрашиваться в гости тоже невежливо, ведь Леонард полпути ныл о том, что едва ногами перешагивает от усталости. — Так я… — договорить парень не успевает, поскольку получает снежком по носу. Эрик несколько секунд удивленно таращится на Лео, пока не осознает, что только что произошло. — Ну держись, засранец! Леонард лишь победно усмехается, уворачиваясь от снаряда и готовя следующий снежок, который попадает Эрику уже в грудь. Они играют минут десять, пока Нортон не поскальзывается на льду и не заваливается в объятия Эрика. Гастингс же случайно делает шаг назад и сам оступается. Перед глазами все пролетает и парни оказываются в огромном сугробе, будто в снежной берлоге. Эрик все хохочет и хохочет, да и Лео не отстает, угорая от смеха. Животы начинает резать от излишнего веселья, которое невозможно прекратить. Перед глазами Эрика находится раскрасневшееся улыбчивое личико. Такое светлое и милое, что парень не сдерживается. Он аккуратно проводит большим пальцем по розовой щеке и замирает, ожидая ответной реакции. Леонарда не нужно долго уговаривать. Нортон приближается лицом к лицу Эрика и нежно касается своими губами его губ. Они теплые и слегка обветрившиеся. Кажется, что при поцелуе должен чувствоваться какой-то особый вкус, но его нет. Лишь приятные и осторожные касания губ. Высовывая язык, Лео решается попробовать то, что видел в какой-то любовной мелодраме: он мажет им по эриковым губам, прося впустить его в горячий и влажный рот. Когда они приоткрываются, то он юркает внутрь, исследуя каждый миллиметр и растекаясь лужицей от новых ощущений. Вдоволь нацеловавшись, они отрываются друг от друга. Оба выглядят удивленно и ошарашено. Каждый из них явно не ожидал от себя такого поступка. — Ты… Ты точно девственник? — наконец-то неуверенно отзывается Эрик, приподнимаясь и сажая Лео себе на колени. Дождавшись едва заметного кивка, Гастингс продолжил: — но тогда где ты так суперски научился целоваться? — Я учился на помидорах, — кривит припухшие губы Леонард. — Да-да, только не ржи. Я учился-учился, но в конце концов посчитал, что все бестолку и это мне не поможет. Нортон невольно вспоминает, как в шестом классе встречался с одноклассницей. Как ходил с ней на свидания и таскал ее огромный рюкзак. Вспоминает его первый поцелуй. Мокрый, сопливый и совершенно неприятный. Именно тогда Лео думал, что все эти байки о любви и поцелуях придуманы для дураков. Ведь кому приятно обмениваться своими микробами с кем-то другим через слюну? Но сейчас все происходит по-другому. Если это пылкая влюбленность, то даже поцелуй становится чем-то совершенно особенным. — Да нет, помогло… Разговор вновь стопорится, а сидеть и мерзнуть в сугробе не слишком приятно. Эрик ерзает на пушистом снегу. Заметив это, Лео сползает с его колен, поднимаясь на ноги и отворачиваясь. — Я пойду..? — тихо спрашивает Гастингс, вставая следом. — Зайти не хочешь? Я купил твой любимый кофе… Сейчас уже вечер, но, может, выпьешь чашечку? — предлагает из-под полуопущенных ресниц Лео. Ведь если он сейчас отпустит этого болвана, то уже завтра начнутся всякие неловкости. Эрик же вобьет себе в голову какую-то дрянь, и все усилия Лео по их сближению пойдут прахом. Леонард ни за что этого не допустит. Даже если Гастингс сейчас откажется, придется изобразить вывихнутую ногу, но затащить этого парня к себе домой любой ценой, чтобы поговорить и все обсудить. Но играть на публику не приходится, поскольку Нортон действительно поскальзывается еще раз и падает наземь, заверещав проклятья.

***

— Это должно прекратиться, — серьезно произносит Лео, зажимая Эрика в подсобке. — Ты меня бросаешь? — ужасается Гастингс, бегая глазами по лицу Леонарда, будто пытаясь отыскать ответ на вопрос в мимике юноши. — Нет! Нам надо потрахаться! — с чувством выговаривает Лео, тряхнув своими распущенными каштановыми кудрями. Они встречаются три месяца, но упорно обходят стороной спальню. Лео еще с начала зимы купается в чрезмерной заботе Эрика. Его носят на руках в буквальном смысле, ведь тогда при падении он действительно получает растяжение. С ним обращаются, как с особой королевских кровей: приносят завтраки в постель, подбивают подушку, готовят и убирают дома, ходят за покупками в магазин. Эрик даже пытается помочь Лео сходить в туалет, чтобы тот опять не развалился на скользком кафеле, но получает категорический отказ. Леонард ведь не немощный в конце-то концов! Эта забота не прекращается даже после полного выздоровления. Их отношения развиваются очень быстро. Нортон понимает, что пропал. Он окончательно и бесповоротно влюбляется. Ему хочется постоянно быть рядом с Эриком, хочется его обнимать и целовать. Хочется чего-то большего… Но ему попросту отказывают! Динамят не раз и не два! Даже когда он зажигает ароматические свечи и стряпает ужин со всякими афродизиаками: устрицами, фондю и шампанским… Вечер заканчивается тем, что Гастингс засыпает на полу, обвивая всеми конечностями взбешенного Леонарда, будто подушку человеческого роста. — Прямо здесь? — расширяет глаза Эрик, озираясь по сторонам, ожидая увидеть радостное лицо менеджера, выглядывающее из-за горы коробок. — Да хоть здесь! Сколько можно отнекиваться? — Но ты ведь девственник! Неужели ты хочешь, чтобы твой первый раз был в подобном месте? Это ведь должен быть запоминающийся момент… — Вырву из контекста: «должен БЫТЬ»! Такими темпами у нас ничего не будет. Я не девчонка, которой подавай букеты роз и сласти-мордасти! Я тоже парень! — Но у меня… — начинает было Гастингс, но затыкается, когда Лео закрывает ладонью его губы. Разгневанный Лео напоминает злого-презлого хомячка. Ну или суслика, который начинает отбиваться от гиены, забравшейся к нему в тоннель. Эрик в очередной раз умиляется своему парню, а затем громко ойкает после того, как малыш отвешивает ему затрещину. — Я в курсе, что у тебя. Ты мне раз сто говорил. И мне уже реально интересно, насколько он у тебя большой! Хватит меня беречь, будто я фарфоровая ваза! Не волнуйся по пустякам… Или ты меня не хочешь? Но Эрик хочет. Еще как хочет. Знал бы Лео, как сильно его мечтают затащить в постель. Знал бы, как сильно его желают целовать, сжимать в объятиях, ласкать, облизывать, обсасывать. Знал бы он, что теперь Эрик дрочит лишь на него и стонет во время оргазма его имя. Ох, хорошо бы, чтобы Леонард потом не пожалел о своем решении.

***

— А на такие… Еще и выпускают презервативы? Они сидят на кровати. Эрик полностью обнажен, а его внушительная деталь стоит во всеоружии. На Лео же до сих пор остаются трусы, и он вот-вот готов их стянуть, но, завидя внушительный агрегат своего парня, резко останавливается. Да, размер впечатляет. Случайно в мозгу вспоминаются степени сравнения в английском языке: big, bigger, the biggest. И член Эрика определенно и без преувеличения можно отнести к прилагательному «the biggest». — Ох… — стонет Гастингс, прикрывая лицо ладонью. Ему невероятно хочется почувствовать себя внутри Леонарда, ощутить его тесноту, врываться в него сильнее и жестче, заставить плакать от наслаждения. Но от наслаждения ли? — Не знаю, что делать. — Я, конечно, девственник, но думаю, что это, — уверенно проговаривает паренек, указывая пальцем на стоящий монумент, — должно оказаться внутри. — Тебе не страшно? — боязливо спрашивает Эрик, прикусывая губу с внутренней стороны и елозя руками по гладкой простыне. Эрик так сильно не нервничал даже при своем первом половом опыте, сейчас же его внутренности просто колотит от ужаса. Что, если он сделает что-то не так? Что, если Лео не понравится? — Страшно. Но страх у девственников вполне ожидаем, — пожимает плечами Нортон. Со стороны Леонард выглядит абсолютно безучастным, будто все происходит сейчас не с ним. Будто он не собирается лишиться девственности с парнем. Притом, явно анальной девственности. Ведь, сами посудите, такой альфа-самец, как Эрик, ни за что не подставится такому хлюпику, как Лео. Нортон даже мирится с этим, ведь он влюблен. Впервые в жизни ему хочется совершать безумные вещи, хочется поэкспериментировать. Но не с кем угодно, а только с Ним. Излишне спокойное выражение лица Леонарда заставляет еще больше нервничать. Гастингсу кажется, что из них двоих именно он девственник, а напротив него сидит опытный и уверенный в себе самец (мини-версия, конечно). — Ты только не переживай, — пытается успокоить Эрика Лео. Нортон приподнимается и обхватывает ладонями шею любимого, прильнув щекой к щеке и усевшись прямо на пах Гастингса. — Я же не волнуюсь. — Очень даже зря. Хоть я волью в тебя литр лубриканта, тебе все равно будет неприятно, — брюнет скрипит зубами, но ласково приобнимает своего малыша за талию, стараясь не опускать пальцы и не касаться задницы, чтобы еще больше не возбудиться и не проломить стояком потолок. — Я верю в тебя, — Леонард берет в руки лицо Гастингса и заглядывает в серебристые глаза. Он ласково очерчивает пальцем родинку на лице любимого и слабо улыбается. — Может, уже начнем? — А может… — Если ты не прекратишь, то я сам тебя трахну, — Нортон скрещивает руки на груди, выгибая правую бровь. Слова действуют отрезвляюще, и Эрик подминает под себя парня. Завали или будь заваленным. Гастингс предпочитает стать завоевателем, ведь морально он не готов к принимающей роли, хотя такая мысль уже проскакивала у него в голове. Эрик подхватывает хрупкое тело и осторожно укладывает его на гладкие прохладные простыни. На темно-синем атласе светлая кожа Лео кажется еще более бледной и почти прозрачной. На руках можно отчетливо разглядеть паутину голубоватых вен. Гастингс проводит несколькими пальцами по впалому животу и аккуратной дорожке из темных волосков, спускающейся к кромке трусов. Обводит острые тазовые косточки, заводит обе руки под хлопковую ткань и хватается за два упругих полушария, слегка приподнимая поясницу Леонарда. Нортон неуверенно прикусывает нижнюю губу, но продолжает неотрывно смотреть изумрудными глазами в серые омуты. Медленным движением Эрик спускает оставшуюся ненужную часть белья, давая свободу уже эрегированному половому органу. Член Лео небольшого размера, но вполне пропорционален самому росту парня. С едва заметными венками на стволе и аккуратной сочащейся головкой. Эрик не удерживается и, наклонившись вперед, проводит языком по самому кончику пениса, слизывая природную смазку. Немного горькая, но отвращения не вызывает. Войдя во вкус, Эрик решается вобрать в рот уже целую головку, посасывая и водя языком круговыми движениями. Сверху раздается прерывистый вдох и, переведя взгляд, Гастингс замирает. Зрелище пьяняще очаровательно. Именно сейчас видно, какое сокровище ему достается. Лео такой хрупкий и открытый, с горящими от возбуждения глазами и слегка приоткрытыми губами, которые тот слишком часто облизывает, увлажняя. Грудь рвано вздымается, а пальчики рук с каждым движением эрикового языка все крепче сжимают простыню. Не прекращая нанизываться ртом на член, Эрик ласково поглаживает руками тело любимого: талию, бедра, ягодицы, незаметно подбираясь к сжатому колечку мышц. Когда же он обводит его пальцем, Нортон заметно напрягается. Отстраняясь, Гастингс вытаскивает из тумбочки тюбик смазки. Раскрываясь, он как-то неприлично чпокает, заставляя обоих парней стыдливо замереть на несколько секунд. На пальцы льется холодная скользкая жидкость, а в комнате распространяется приторный аромат клубники. Клубнику Эрик не любит, да и смазку хотел купить обычную, но по ошибке ему досталась эта упаковка, благоухающая так, будто они собираются потрахаться прямо в огороде, в окружении кустов с ягодами. Со смазкой фаланга пальца проскальзывает почти без особого труда, Эрик чувствует, что Лео пытается расслабить мышцы как может, но когда палец погружается полностью стенки обхватывают его плотно-плотно. Тело непроизвольно само пытается не позволить в себя проникнуть. Нортон громко выдыхает, отворачиваясь, хочет спрятать лицо от пронзительного взгляда. Постепенно к одному пальцу добавляется второй и третий. Эрик начинает двигать ими медленно, стараясь не травмировать нежный проход. Леонард смотрит из-под полуопущенных ресниц на напряженного партнера. Кажется, что Гастингс совершает какой-то важный научный эксперимент, а не методично растягивает чью-то задницу. Это открытие заставляет Лео нервно хихикнуть, но быстро замолчать, заприметив серьезное выражение лица Эрика. Постепенно темп убыстряется, и теперь уже Лео совсем не до смеха. Эрик входит во вкус, ритмично трахая его пальцами. Наклоняется вперед и целует горячую и взмокшую от пота шею, слегка прикусывая солоноватую кожу. — Давай уже… Хватит прелюдии, — скомкано мямлит Леонард после того, как его тело содрогается от нового ощущения, когда кончики пальцев задевают простату. — Э… Нет, мы только начали, — улыбается Гастингс, с пошлым хлюпаньем вытаскивая все пальцы из ануса. Смотрит, как на простыню с них капает оставшаяся смазка. — Я должен тебя хорошенько растянуть, — кивает и тянется за чем-то под кровать. Леонард поднимается на локтях и следит за своим парнем. Когда же тот вылазит с каким-то пакетом, Нортон смотрит с непониманием. А когда на кровать вываливается содержимое, спокойствие Лео дает трещину. — И это ты собираешься вставлять в меня? — пищит он, нервно дернув плечиком. Перед ним лежит несколько взрослых игрушек. Фаллоимитаторы разных размеров: от небольших и тонких, до объемных и рельефных. Лео даже видит странную штуку, которая по форме дико напоминает плойку для волос его знакомой — такая же длинная с множеством кругляшков. Да, завивать волосы ею можно, но совать в задницу… Он уже несколько месяцев штудирует сайты, где рассказывается об анальном сексе, но яро хочет увильнуть от пункта с игрушками. Да, пальцами сильно не растянешь. Из-за огромного размера Эрика следует действительно использовать что-то более внушительное. Но так не хочется совать в себя какую-то пластмассу или еще черт знает что. — Где ты все это… Богатство нарыл? — Я в интернете заказал, — теперь уже уши Эрика невольно алеют. В секс-шоп идти стыдно. Поэтому Гастингс безумно радовался такой удобной штуке, как интернет, где можно было приобрести все необходимое, не смотря в хитро смеющееся лицо продавца. — Приступим? — задает вопрос Эрик, хватая член среднего размера и выглядя с ним ну очень сурово. Нортон тихо бормочет о том, что потом он еще пожалеет о своем решении; он падает спиной на постель и неуверенно кивает, давая добро. Вновь раздается смущающий звук смазки, от которого хочется провалиться под землю. Для удобства Гастингс раздвигает стройные ножки в стороны и приставляет смоченный кончик игрушки ко входу. Медленно надавливает, пропуская вперед лишь несколько сантиметров и замирает, наблюдая за изменением лица Леонарда. Тот держится молодцом, лишь сильнее сжимает зубы и мнет пальцами простыню. Юноша упорно не открывает глаза, стараясь оставаться в спасительной темноте как можно дольше. Когда Эрик понимает, что тело под ним расслабляется, он поспешно проталкивается вперед. Двигается очень медленно и настороженно. Уже в самом конце Лео все-таки жалобно скулит и пытается податься назад, но сильная рука хватает его за бедро, не давая отстраниться. — Тш-ш-ш, тише-тише, сейчас будет легче. Все будет хорошо, — шепчет на ушко Эрик, попутно усыпая его мимолетными поцелуями. Он не уверен, что будет легче. Не уверен, что будет хорошо. Он даже не представляет, действительно ли можно чувствовать себя превосходно после секса в задницу? Можно ли ощутить оргазм? — Да…давай, — кряхтит Нортон, вцепляясь пальцами в широкие плечи и распахивая глаза. — Я готов. Эрик неуверенно тянет руку на себя, вытаскивая сантиметр за сантиметром резиновый член, а когда внутри остается лишь «головка», вновь вдавливает обратно. Другая рука накрывает полуопавший член любимого, надрачивая в такт толчкам. Сам же Эрик чувствует болезненные ощущения в области паха. Член готов взорваться от отсутствия ласки. Но, прежде всего, стоит позаботиться о своем маленьком чуде. Лео извивается на простынях, непрестанно оставляя на спине любовника красноватые полосы от ногтей, покусывает припухшие губки и очень хрипло дышит, будто у него приступ астмы, и он вот-вот задохнется без ингалятора. Резиновый член уже свободно скользит по растянутой дырке, доставляя больше удовольствия, чем боли. Нортон путается в своих ощущениях, не понимая, чего он точно желает: насадиться сильнее попкой на фаллоимитатор или податься бедрами вперед, чтобы ярче ощутить трение руки на своем члене. Гастингс понимает, что он уже на пределе, если сейчас не прекратит эти пытки, то в последствии просто озвереет и бездумно оттрахает своего мальчика, не стараясь быть нежным, а просто с остервенением вбиваясь в прямую кишку. — Прости, малыш, я больше не могу, — сдавленно произносит Эрик, резко вытаскивая резиновый член со звонким хлюпаньем. Внутри сразу же становится как-то пусто, и Лео невольно открывает глаза, а когда и эрикова рука покидает свое прежнее место, то парень и вовсе расстроенно шипит. Эрик разрывает упаковку и трясущейся рукой поспешно натягивает презерватив. Смачивая руку смазкой, водит ею по затвердевшей плоти, размазывая. Нортон же мгновенно каменеет, понимая, что сейчас произойдет. Кульминация, которую так долго оттягивали. Ведь уже не должно быть так волнующе-страшно, но почему же тело начинает едва заметно подрагивать? От глаз Эрика ничего не таится, он замечает, как парень под ним нервно трясется, но остановиться Гастингс уже не может. Подается вперед и подводит головку к слегка распухшему входу. Придерживая член у основания, он надавливает на проход, медленно вставляя головку и не останавливаясь. Даже сквозь презерватив он сразу же ощущает невероятный жар податливого тела. Гастингс подхватывает Лео под лодыжки и закидывает его ноги себе на плечо. Удивленный Леонард лишь успевает ойкнуть. Такой позы в первый раз он никак не ожидает. Ему всегда казалось, что первый раз должен быть целомудренным и невинным, отнюдь не таким. Но из собственных мыслей его вырывают очередные эриковые движения. Тот не прекращает нанизывать юношу на свой член. Попутно целует болтающиеся на его плече ножки, обводит языком большую косточку на ноге, до синяков хватается пальцами за бедра. Через некоторое время Лео понимает, что, похоже, это его предел. Он не видит насколько глубоко в него погрузился Эрик, но задница начинает заметно болеть. — Ты… Уже все? — хрипит Нортон, выгибаясь поясницей, чтобы хоть немного отодвинуться. — Только половина, — раздается в ответ. Эрик дышит тяжело и надрывисто. Он сдерживает себя из последних сил, чтобы не податься вперед и не погрузиться в Лео полностью. Несмотря на подготовку ему до сих пор очень тяжело продвигаться вперед. — Да ты шутишь, — Леонард закидывает руки, прикрывает глаза и болезненно стонет. Он всегда придерживается того, что мужчины не должны плакать, но сейчас слезы непроизвольно брызгают из глаз. Наконец-то последнее движение бедрами, и член оказывается внутри. Между их телами виднеется лишь тонкая полоска презерватива. Нортон тихо кряхтит, каждое движение отдается болью, даже сдвиг на миллиметр заметно ощутим. Он опускает руку между своих ног и нащупывает пальцами то место, где их с Эриком тела соединяются. Распахивает глаза. Все в комнате плывет из-за выступивших слез, и юноша несколько раз смаргивает, пытаясь разгладить обзор. В очередной раз всхлипывает, когда Эрик наклоняется вперед, сгибая его в бараний рог. Леонарду хочется послать своего сумасшедшего парня куда подальше от таких действий, но он останавливается, завороженно смотря в серебристые омуты. Зрачок Гастингса расширяется настолько, что кажется, будто парень принял какой-то запрещенный законом препарат. Будто он сходит с ума. Они замирают на некоторое время, смотря друг другу в глаза. Но постепенно Эрик начинает рвано скользить вперед и назад. Темп постепенно наращивается, будто в арифметической прогрессии. Не с первого, но со второго раза, когда головка проходится по простате, невольно болезненные ощущения отходят на второй план. От этой палитры чувств он сжимается внутри, вырывая из губ своего любовника стон наслаждения. Возбуждение вновь окатывает с головой. Леонард опускает на свой пенис руку, водя ею по стволу в такт движения члена в своей заднице. Когда же к его руке добавляется и ладонь Эрика, то движения становятся более яростными и размашистыми. Нортон в очередной раз сжимает дырочку, чувствуя внутри пульсацию полового органа. На пальцы и живот начинает выплескиваться светлая жидкость, и Леонард тихо поскуливает, выгибаясь дугой. После нескольких глубоких фрикций Эрик тоже сдавленно стонет, уткнувшись лбом в подушку возле лица любимого. Они продолжают лежать в тишине, не двигаясь. Постепенно половой орган Эрика опадает и выскальзывает из влажной дырочки, когда его хозяин отстраняется и перекатывается на спину. Лео до сих пор витает где-то в облаках от пережитого оргазма. Он переворачивается на бок, сдавленно постанывая от растяжения мышц, забрасывает руку и ногу на Гастингса. — Знаешь… Я ничего не имею против… — произносит Нортон, выводя пальцами звездочки на сильной груди. — Мне понравилось. — Тогда… Как насчет второго раунда? — с энтузиазмом отзывается Эрик, приподнимаясь и заглядывая в глаза Лео. — Не настолько понравилось, — пищит Леонард, стараясь отстраниться. Может, все было и крышесносно, но сегодня его попка уже не выдержит очередного вмешательства. Да и старость — не радость. Сил уже нет на второй заход. Вот только его затыкают обжигающим поцелуем, сжимая в крепких руках. Тело, предавая хозяина, само подается навстречу, требует ласки. Леонард понимает, что попал.

***

В кафе царит атмосфера уюта и спокойствия. В воздухе развевается аромат свежесваренной арабики и только что приготовленного сдобного теста. По окнам заведения стекают большие капли весеннего дождя. Он обрушивается внезапно, поэтому многие, в поисках укрытия, прячутся по ближайшим кафешкам. Почти все места заняты и кроме спокойной музыки в помещении слышатся тихие разговоры людей. Николас закидывает ногу на ногу и слегка поворачивается в правую сторону, наблюдая за сладкой парочкой, сидящей в дальнем конце зала. Миловидный парень с распущенными волосами и еще более очаровательная девушка, кажется, что она внеземное создание, случайно спустившееся на нашу бренную и порочную землю. Эта пара выделяется среди остальных, но выглядит очень гармонично. Вэйл дергается и чуть не проливает на себя горячий кофе, когда в кармане начинает вибрировать телефон. — Ник, ну что? Ты на позиции? — раздается взволнованный голос. — На позиции, ревнивый мучачос, — ехидно хихикает Вэйл. Он чувствует себя Марти Макфлаем из второй части «Назад в будущее». Только рацию заменил мобильник. — Мне не до шуток, — нервно выдает на другом конце провода Гастингс. Дождь застает его в сквере, и он не успевает добежать до кафе еще пару остановок. Единственным спасением оказывается Вэйл, расхаживающий поблизости в том районе. Николас с пониманием относится к такой необычной просьбе — проследить за эриковым парнем. — Чем они заняты? — Ведут непринужденную беседу, — докладывает Ник, продолжая всматриваться в парочку. — Ничего необычного. А ты уже поди понапридумывал всего. — Есть немного, — честно признается Эрик, прижимаясь сильнее к коре дерева, послужившего своей кроной вместо зонтика. — О чем они разговаривают? — Прости, по губам читать не умею. — Так почему же ты не сел поближе?! — повышает голос Эрик, спугивая с веток нескольких птичек. Гастингс готов рвать и метать. Ему ведь необходимо знать, что там происходит. Почему Ник не может отнестись с пониманием к проблеме? Будто ему никогда не случалось переживать трудности в отношениях? — Угомони свой нрав, Ромео, — спокойно и немного угрожающе говорит Вэйл. — Прости меня… Прости. Я просто так нервничаю. Я… — Я понимаю тебя. И я постараюсь помочь. Но все места были заняты. Я случайно урвал столик у окна, — объясняет парень, незаметно продолжая следить за Леонардом. — Буду описывать действия. Если что произойдет, то скажу. — Спасибо… Гастингс продолжает мандражировать, сжимая пальцами смартфон. Все идет не по плану. У него определенно черная полоса в жизни, которая все не хочет заканчиваться. Конец учебного года, преддипломная практика и сама защита нависают над студентами четвертого курса дамокловым мечом. Эрик зашивается по срокам. Приходится уволиться с работы и все свое внимание уделить написанию диплома. Он может не спать ночами, исправляя свои ошибки и переделывая материал по новой. На автодозвоне теперь стоит номер куратора, которого в последние недели Гастингс чуть ли не у подъезда караулит. Они с Леонардом все реже видятся. Нортон понимает, поскольку совсем недавно и сам закончил университет. Он до сих пор помнит сильнейшую усталость и стресс после своей защиты. К сожалению, он долго не мог найти работу по специальности. Когда же подвернулась вакансия, он с радостью согласился, вот только через несколько месяцев его уволили, отдавая место «нужному» человеку. Даже несмотря на полнейшее понимание своего парня, Гастингс начинает замечать, что они заметно отдаляются друг от друга. Хоть он и знакомит Лео с родителями на зимних каникулах, это не служит толчком к чему-то большему. Они не переходят на новый уровень. У Эрика постоянно нет времени, все оно уходит на учебу. А потом на телефон Нортона начинают приходить странные звонки. Когда же Эрик «случайно» поднимает трубку, то слышит приятный женский голос. Это означает одно. Но Эрик до последнего пытается отвергнуть подобное. — Знаешь… В отношениях очень важно быть честным с любимым человеком. А слежка… Это как-то неправильно. Меня, конечно, забавляет роль Агента 007, но твоему парню это не понравилось бы, — сетует Ник, отпивая большой глоток дурманящего кофе, и полностью поворачивается к столику, за которым сидит Леонард со своей знакомой. — Если бы у нас было время на обсуждение наших проблем. — А что? Ты сразу парня в койку тащишь? — хмыкает Ник. Он с любопытством разглядывает Лео, отмечая каждую деталь во внешности. Представляя, как он смотрится рядом с Эриком. — Не надо преувеличивать, — пыхтит Гастингс. Ведь секс опять становится редким удовольствием. Эрик думает, что Леонарду тоже этого может не хватать. Возможно, тот ищет кого-то на стороне. Или Лео попросту не нравится находиться в принимающей роли. — Оу… — выдает Николас, сильнее расширив глаза. Он видит, как Лео вскакивает со своего места и подсаживается на диванчик напротив — к девушке. — Он ее… — Вэйл стопорится на несколько секунд, наблюдая, как Нортон целует девчонку в щечку. — Ну… Что он ее? — рычит, как бешеный пес, Эрик. Неужели разложил прямо на столе? Стал на колени и предложил руку и сердце? Что он сделал? Что?! — Он ее поцеловал. Сердце Эрика замирает на несколько секунд, а затем начинает биться слишком быстро. Пальцы сильно сжимают телефон, и его корпус едва ли не трещит под ними. — Поцеловал в щеку, — поспешно добавляет Вэйл. — Эрик…? Эрик, ты слушаешь? Но тот уже отстраняет телефон и со всей дури бьет другой ладонью о кору дерева. А на что он надеялся? С парнями так случается. Они ведь оба не геи. Удивительно, что они продержались вместе так долго. Конечно, лучше выбрать милую девчонку, чем огромного и вечно замученного студента, который младше тебя на несколько лет. Это ведь Эрик начал ухаживать за Лео. Он надоумил его на то, что надо попробовать встречаться. А ведь Нортон очаровательный юноша. У него нет таких проблем, как у Гастингса. Он спокойно может завести себе девушку, жить с ней и не знать проблем. Дождь немного успокаивается и капает более редко. Гастингс отключает мобильный и выбирается из своего укрытия. Идет по лужам, понурив голову. Все на улице зеленеет и расцветает, а внутри него витает жуткая осенняя депрессия. Он не помнит, как добирается до дома. Эрик приходит в себя лишь после второго стакана виски. Гастингс одиноко сидит на чистой кухне, совершая круговые движения рукой, в которой находится очередной стакан с янтарной жидкостью и несколькими кубиками льда. Лед перекатывается по дну граненого стекла характерно цокая. Эрик продолжает смотреть в одну точку и не обращает внимание на то, что в прихожей включается свет и доносится звонкий голос Леонарда. У Нортона уже месяц есть свой персональный ключ от квартиры Эрика. Тот приходит навестить парня по выходным и в среду, когда появляется свободное время. — Эй, Эрик… Что такое? — взволнованно спрашивает Леонард, подступая ближе к своему парню и осторожно кладя на напрягшиеся плечи хрупкие ладони. Сперва он думал, что дома никого нет, но, заприметив одинокий сгорбленный силуэт на кухне, начал волноваться. Эрик не подает признаков жизни и продолжает вести себя, как кобра, зачарованная факиром. Хорошенько встряхнув парня за плечи, Леонард наконец-то добивается ответной реакции. Отстраненность и холод в глазах наконец пропадают, когда он переводит свое внимание на вошедшего гостя. — Где ты был? — тихо спрашивает Эрик, едва выговаривая эти слова. С одной стороны ему не хочется это произносить. Ему не хочется услышать правдивый ответ из уст любимого человека. Лучше жить в обманчивом неведении и считать себя счастливчиком. — Ходил по делам, — бросает Лео, чуть подергивая плечом. — Что произошло? Ты же решил сосредоточиться и не пить, пока пишешь диплом. Гастингс выдает смешок и прячет лицо в ладонях. Тяжело выдыхает. — Эрик… Расскажи мне, — все больше настораживается Лео, присаживаясь напротив. — Тебе чего-то не хватает? — спрашивает Гастингс, убирая руки от лица. Но, видя непонимание в зеленых глазах, добавляет: — в наших отношениях? Тебе чего-то не хватает? Возможно, я веду себя неправильно? Я понимаю, что теперь уделяю тебе меньше внимания… Но все же… — Эрик… — Может, тебе не нравится наш… Наш… Секс? — повышает голос до фальцета Гастингс. — Я… Да. Скорее всего, у меня до сих пор не получается доставить тебе удовольствие. Но я хочу, чтобы ты остался со мной. Я люблю тебя. Если… Если ты так хочешь лишиться девственности, то ради тебя я пойду на это. Прямо сегодня! Прямо сейчас! — решительно выдает Эрик, вскакивая на ноги и начиная расстегивать рубашку, при этом, путаясь во множестве пуговиц. — О чем ты говоришь? — хмурится Лео, подскакивая следом. Он накрывает ладонью руку Эрика, заставляя того вздрогнуть и остановиться. — Я так устал. И запутался. Но я знаю, что ты мне изменяешь. Можешь больше не скрывать. — Не понял, — выгибает брови Нортон, оседая на стул. — А ну-ка поподробней! — Тебе все чаще звонят по телефону какие-то девчонки, — кривится Эрик, смотря в ошарашенное лицо Леонарда. — И я не проверяю твой мобильный, я ответил случайно. — Менеджер собирается уходить на пенсию, он предложил мою кандидатуру на его замену. У меня есть образование соответствующее, да и он поручился. Тогда несколько раз звонила секретарша начальника, перенося собеседование, — заговаривает Нортон, нахмурив брови. — Почему же ты мне не сказал? — Я не хотел говорить раньше времени. Не хочу сглазить. Я ведь совсем недавно там работаю, могут взять кого-то более опытного, — объясняет Лео, тяжело вздыхая. — А в кафе? Ты ведь не мог целовать секретаршу? — допрос все не прекращается. — А это ты откуда-то знаешь? — задыхается от возмущения Леонард, но очень быстро берет себя в руки. — Это моя знакомая. Ее отец начальник «Ирк-компани». Это одно из мест вашей будущей практики. Ты так долго ныл о том, что хочешь попасть именно туда. Ну я и вспомнил о Викки. Она поговорила с отцом и попросила поспособствовать тому, чтобы тебя направили к ним в фирму. — Ты… Ты правда это сделал? Для меня? — с замиранием сердца выдавливает Гастингс, подхватывая любимого на руки, закружив. — Спасибо тебе. Спасибо, солнышко… Но… Целовать-то ее было не обязательно. — В щеку же, а не в губы! Если ты следил за мной, то надо было качественнее смотреть! — рычит Лео, пытаясь высвободиться из объятий. — Я не успел добежать до кафе… Я попросил друга… А потом не дослушал его, отключившись. Я так взбесился, когда услышал, как ты кого-то целуешь, — виновато опускает плечи Эрик. — Еще и постороннего человека в это впутал, — качает головой Нортон. — Как ты вообще мог подумать, что я по-тихому на свидания бегал? — Ты не понимаешь… Я так зациклился на своем дефекте… — Это не дефект, а обычный член! Да, огромный, но вполне… — Лео не договаривает и слегка отворачивается, чтобы спрятать покрасневшее лицо. — Вполне отличный. Но если ты готов поменяться…! — резко говорит Нортон, расплываясь в улыбке. — Я не против! — Я… Сейчас? — икает Эрик, отступая на шаг. Когда он узнает о том, что его малыш ему не изменяет, решительность с подставлением задницы сразу куда-то испаряется. — Может… Лучше не сейчас? Как я напишу диплом и… — Не-не-не, — отрицательно мотает ручкой Лео, начиная подходить к невольной жертве. — Держи слово, Гастингс. Или… Ты струсил? — Давай без этих «взять на слабо», — надувается Эрик, продолжая отходить и натыкаться на мебель. Когда же ему почти удается выскользнуть из кухни, то к стене его прижимает маленькое, но юркое тело. — Давай же, я подарю тебе райское наслаждение, — шепчет Лео, обхватывая ладонями эрикову шею и притягивая к себе. Тот заметно нервничает, борясь внутри себя с принципами и просчитывая разные перспективы. — Райское наслаждение, говоришь… — наконец-то так же шепотом отвечает Гастингс, потираясь кончиком носа о нос Леонарда. — Ладно… Давай попробуем.

***

Тихий вечер в спальном районе проходит как обычно. С улицы возвращается детвора, подростки потихоньку начинают выползать из своего укрытия, готовясь к ночным вылазкам, уставшие служащие приходят домой, а домохозяйки ставят на стол ужин. Дом живет привычной жизнью. Пока спокойствие не нарушает дикий вопль и приступ мата. Райское наслаждение заканчивается, так и не начавшись. Да, не каждый актив может похвастаться железными нервами пассива.