Особенный день

Бывают такие дни, когда все валится из рук, ничего не получается и вообще кажется, что Вселенная настроена против тебя. Тем утром Персиваль Грейвс, собираясь на работу, предпочёл не обращать внимания на знаки, указывающие на то, что этот день, этот дождливый сентябрьский вторник будет именно таким. А знаки были довольно-таки очевидными. Брился Персиваль всегда опасной бритвой, как когда-то научил его отец, не прибегая к заклинаниям. Но именно сегодня — впервые! — его рука дрогнула, и на белой от пены щеке выступила тонкая полоска крови. Грейвс секунду разглядывал, как кровь и пена смешиваются в нечто розовое, а потом быстро прошептал лечащее заклинание. Это всё от волнения, решил он, снова потянувшись за лезвием, и тут же снова зашипел от боли. К выбору рубашки и костюма Грейвс подошёл чуть более тщательно, чем обычно. Ведь именно сегодня, в нарушение обычных утренних ритуалов он положил во внутренний карман зауженного по последней моде пиджака маленькую бархатную коробочку с кольцом для его любимой девушки. Вчера вечером он чётко решил, что сегодняшний день будет особенным. Это будет день, когда он сделает предложение Тине Голдштейн. Грейвс шёл от места аппарации к зданию и неосознанно нежно поглаживал через пиджак заветную коробочку, когда проезжавший мимо велосипедист влетел в лужу совсем рядом с Персивалем, забрызгав его брюки грязью из-под колёс. Чертыхнувшись, Грейвс привычным движением пальцев убрал пятна и тут же забыл об этом. Ничего не могло испортить его настроение в тот день. Он впервые опоздал — понял Грейвс, стоя в замершем между этажами лифте. Рыжий гоблин пытался его починить, но это заняло достаточно времени, чтобы стрелки часов неумолимо перевалили за нужную цифру. Встретив пару раз Тину, Грейвсу показалось, что она была сама не своя. Видимо, ей передалось его волнение, решил Грейвс. В обед, когда она вышла, Персиваль оставил на столе Тины записку с приглашением на ужин после работы. Встретив Тину у дверей ресторана, Грейвс почувствовал странную холодность и отстранённость, но не придал этому значения. Он считал, что его предложение уж точно сделает ее счастливой. И вот, сидя за столиком при свечах в углу темного зала под живую музыку, Грейвс протянул Тине бархатную коробочку и открыл. Взглянув в удивленные глаза Тины, он произнес: — Тина, ты будешь моей женой? Удивление на лице Тины сменилось испугом, и она резко ответила: — Нет. Мир вдруг пошатнулся, хорошо, что Персиваль сидел. Он ошарашенно смотрел на Тину, не веря своим ушам. Музыканты перестали играть и, сочувственно взглянув на Персиваля, поспешили прочь от их столика. Тина, не смотря на него, резко вскочила и, ловко лавируя между столами, покинула ресторан. Грейвс продолжал сидеть и сжимать в руке коробочку с такой силой, что она жалобно заскрипела. Он хотел понять, когда же все пошло не так и почему он не заметил? Вроде только вчера они с Тиной смеялись и целовались прямо на улице, не таясь, признавались друг другу в любви… Из задумчивости Персиваля вывел конверт опустившийся на пустую тарелку. «Персивалю Грейвсу» — аккуратным почерком было выведено на бумаге. Едва он дотронулся пальцем до конверта, тот сам развернулся и Персиваль прочёл: «Мистер Грейвс, простите, что так вышло. Но с вами в ресторане была не аврор Голдштейн. С ней все в порядке. Она дома. Я искренне раскаиваюсь в использовании оборотного зелья в погоне за сенсацией. Я обещаю, что статья о служебном романе не выйдет в Призраке в обмен на то, что вы не начнёте следствие. М.Б. » Персиваля захлестнула волна облегчения, когда он осознал, что это не Тина отказала ему. Но это длилось лишь мгновение, затем паника, тревога, гнев и желание действовать сменяли друг друга в его голове. Лишь тогда Персиваль понял, что день действительно не задался. Ещё никогда он не испытывал столько волнения за один день. Если в ресторане он был уверен в своём решении, то сейчас, стоя перед дверью в квартиру сестер Голдштейн, его охватила паника, что настоящая Тина тоже может ему отказать. Он бы ещё долго в сомнениях стоял перед дверью, если бы та не отворилась сама. — Мистер Грейвс, добрый вечер! — звонко поприветствовала его Куинни. — Проходите! — Мисс Голдштейн, кивнул ей Персиваль. — Я к Тине. Куинни широко улыбалась, она явно прочла все его мысли, поздно понял Грейвс, закрывая свой разум от любопытной блондинки. Войдя в светлую маленькую квартиру сестер, он вдруг почувствовал себя спокойно. — Тина в спальне, ей сегодня не здоровится, — махнула рукой в сторону комнаты Куинни. Она так улыбалась и вся сияла от счастья, что Грейвс сам невольно улыбнулся в ответ. Положив пальто на спинку дивана в гостиной, Грейвс прошел в спальню Тины. Он вошёл, и в тот момент Тина медленно повернула голову в его сторону и улыбнулась так нежно, что сердце Персиваля пропустило пару ударов. Он на мгновение замер у двери, внимательно осматривая Тину. Тина была очень бледна. — Персиваль, — тихо позвала Тина и протянула к нему руки. — Тина, — Грейвс в два шага преодолел расстояние между ними и сел на постель, заключив девушку в объятья. — Тина, Тина, — шептал Грейвс в ее волосы, медленно поглаживая по спине. Тина вдруг засмеялась, продолжая обнимать его в ответ. Грейвс слегка отстранился и взглянул в ее лицо: — Почему ты смеёшься? — У тебя было такое лицо, будто ты привидение увидел, у меня всего лишь простуда, я выпила зелье, завтра уже буду в строю. Я же отправляла тебе записку утром, — ответила Тина с улыбкой. Персиваль нахмурился, кивнул, отмечая про себя этот факт. — Тина, я столько должен тебе рассказать, но это все потом…— Грейвс вдруг запнулся, взял одной рукой ладонь Тины, а другой полез в карман, доставая помятую бархатную коробочку. В этот момент Тина сжала его ладонь, он взглянул на нее и заметил стоящие в глазах слезы. — Тина, я хочу, чтобы ты стала моей женой, — произнес Персиваль, смотря в глаза Тины. Она кивнула, и в тот миг слезы побежали по ее щекам, но Тина улыбалась. — Я согласна, — произнесла Тина и притянула Персиваля вновь в свои объятия, нежно целуя его губы. Грейвс был так счастлив, опьянён охватившими его чувствами, что забыл обо всем тревожившем его, включая ту журналистку. Через пару месяцев в гостях у Тины Персиваль обратил внимание на книгу в руках Куинни. «Любовь в Аврорате» гласило название. Автор — Миранда Бишоп. И тут он вспомнил, что инициалы в том письме были как раз М.Б. Тогда по желанию Тины он не стал начинать расследование против той журналистки, и все как-то забылось. Но сейчас Грейвс не мог отвести взгляд от обложки, с которой на него взирала обнимающаяся пара в мантиях британских авроров: мужчина с седыми висками и молодая улыбающаяся девушка с волосами до плеч.