***
Фирмус Сорел Пиетт был человеком, взвешенным и логичным – холодная логика и здравый уровень цинизма были теми вещами, что помогали ему служить под началом Лорда Вейдера, оставаясь в добром здравии – не считая потраченных нервов. Но, несмотря на все вышеперечисленные качества, даже самому себе, адмирал не смог бы объяснить, что он забыл и как оказался на одной из самых захолустных планет Империи, во время своего законного и заслуженного отпуска. Несомненно, Татуин являлся местом, где было на что посмотреть, что найти, купить или продать – контрабандисты, пираты и прочие криминальные кадры всех мастей жили здесь вольно и раздольно, сдерживаемые железной рукой хаттов. И, несмотря на не самый благоприятный климат, при должной фантазии и достаточном количестве наличности тут можно было отдохнуть, если не с размахом, то весьма и весьма. Другой вопрос, что военнослужащему Имперского Флота, имеющему далеко не низкое звание, делать тут всё-таки нечего. Во избежание. - Ещё корелианского виски, сэр? – уточнил обслуживающий дроид. - Да, пожалуй. "Что ж, - подумал он, - по крайней мере, виски тут приличный. На удивление". На планете Пиетт находился вторые сутки и собирался задержаться ещё на один день, чтобы взглянуть на знаменитые гонки на карах. Это казалось неплохой идеей, и, наверное, ради них он сюда и прилетел. Сложно было сказать наверняка. Но иногда такое случалось, и интуиция вела его в странные места, подталкивая к необычным решениям. Был бы он Одарённым, объяснялось бы это куда как проще, но Фирмус был самым обычным человеком. И, по своему разумению, был этому бесконечно рад. Адмирал уже подумывал расплатиться и уйти, как в кантину ввалился запыхавшийся, запылённый молодой человек – по виду какой-то пилот. - Сюда идёт песчаная буря! Огромная! – выдохнул он. На мгновение все обернулись к нему, и в помещении установилась тишина. Невозмутимый бармен протирал пыльный стакан: - Идёт с северного каньона, изредка потрескивая белыми вспышками? Человек нервно кивнул, уставившись на успокоившихся посетителей круглыми глазами. Бармен усмехнулся. - Ты, малыш, нездешний, потому и не знаешь – это Скайуокер. Буря пройдёт стороной, как только он зайдёт в город. - Это как? - Ну, вот как-то так. Мы привыкли. И эти странные слова и непонятная ситуация заставили проснуться профессиональное чутьё и привычки, взращенные за годы службы. Возможно, позже Пиетт об этом пожалеет, но сейчас он подсел поближе и принялся слушать невероятный рассказ бармена.***
Генерал Скайуокер. Рыцарь Без Страха. Герой. Полководец. Великолепный пилот. Гениальный инженер. Джедай. Им восхищалась половина галактики, враги ненавидели, но не могли не признавать заслуг, подчинённые боготворили. Сотни боевых операций, тысячи боевых вылетов, бессчетное количество спасённых жизней. Говорили, он был единственным джедаем, что не поддержал военный переворот и до последнего защищал тогда ещё не Императора - канцлера Палпатина. И был за это убит своими собратьями. Пиетт не знал подробностей, почти ни разу не видел голоизображений, но как и многие военные, ещё с учебной скамьи мечтал сравниться с ним, восхищался. Решения — на грани фола, действия — на грани провала. Никто из разумных времён Войн Клонов, ни джедаи, ни обычные военные, не могли угнаться за ним: меньше всего потерь, больше всего побед. Если провал, то сведённый к минимуму. Если победа, то фееричная. Услышав знакомую фамилию, он не мог не заинтересоваться. Пусть это окажется лишь совпадением, всего лишь похожая фамилия, но это так завлекательно. Невероятная история — на грани бреда, подстёгивала странную надежду — а вдруг не совпадение. Наверное, Фирмус слишком много выпил. А потом дверь в кантину открылась, и в помещение шагнул невысокий паренёк, одетый как типичный пустынный житель, но в то же время невыразимо отличающийся ото всех татуинцев, что Сорелу довелось увидеть за короткий срок пребывания на этой планете. Быть может, дело было в светлых, цвета белого золота, волосах или в холодных голубых глазах, от взгляда которых и под палящим солнцем пробирало морозом, а, может, в его манере двигаться и держать себя — та невероятная стать кадровых офицеров и грация бывалых воинов. Он, словно молодой, но умелый хищник, шёл плавно и беззвучно, без лишних и ненужных движений. Он действительно был похож на генерала Энакина Скайуокера — того, чьи фотографии времён Войн Клонов так трудно теперь найти. Но адмирал видел их и мог сравнить. На юношу оборачивались, за его спиной шептались и отводили глаза, не смели преграждать путь. Он спокойно подошёл к барной стойке, молча кивнул бармену на его приветствие и выложил на стол карту с кредитами. - Тебе как обычно? - уточнил бармен. Скайуокер кивнул. По-прежнему молча. Теперь Пиетт мог разглядеть его лучше: поверх плаща пустынника болтались защитные очки, а руки скрывали лоскуты ткани, оставляя открытыми лишь кончики пальцев. Он был худой и жилистый, как дикий фелинкс, внушая ощущение незримой опасности. - Будешь участвовать в Бунта-Ив? - продолжал спрашивать бармен, выставляя стакан и наполняя его янтарной жидкостью, в которой адмирал не без удивления признал... сок? Дорогое удовольствие на Татуине. Скайуокер повёл плечом. Ответ можно было перевести как угодно, но Сорелу показалось, что он отчётливо услышал: «Кто знает, может быть». - Ну, если надумаешь, - бармен усмехнулся. - Имей в виду, Джабба хотел тебя видеть. Кажется, что-то про проход каравана в сезон бурь. Меня просили передать. Ответом стала склонённая набок голова. «Я услышал». Вновь зазвучала тишина. А Фирмус учился заново дышать. Такое простое движение непонятного мальчишки пробрало космическим холодом: показалось на мгновение, что загорелое лицо сменилось чёрной маской, а светлые и лёгкие одежды – тяжёлым доспехом. Главком, вот так же, часто склоняет голову, выслушивая доклады адъютантов. Пиетт встретился взглядом с безграничными, безмолвными и бесстрастными голубыми льдами и дрогнул: в глазах Люка Скайуокера ему чудились тёмные линзы. Но юноша фыркнул, тряхнул головой, и наваждение рассеялось. Кто же ты, мальчик? Тот допил свой сок, всё так же молча расплатился, и развернулся, чтобы уйти, поправляя висящую на плече сумку. Только когда он ушёл, Сорел выдохнул и понял странную вещь: из всего оружия, без которого на этой планете не ходил вообще никто, у парня был с собой разве что нож.***
Ночная пустыня прекрасна. Холодный ветер, пришедший на смену дневному палящему жару, мягко тревожил светлые волосы, трогал за плечи и норовил забраться под одежду, заставляя подсаживаться ближе к разведённому огню. За спиной стояла величественная скала, вытесанная временем, солнцем и песчаными бурями, она несла мнимую защиту, впрочем, он всегда знал, что в пустыне ему нечего опасаться. Звёздные россыпи на чёрном бархате причудливо складывались в известные с детства созвездия, они сверкали и манили вперёд, но было бы глупо думать, что его там кто-то ждёт. Тут ему нравилось намного больше. Говорят в космосе холодно, холоднее, чем ночью в пустыне. Так зачем туда рваться? Люк искренне не понимал, как кто-то может не любить Татуин: с его песчаными дюнами, огромными просторами и вольными ветрами, что шепчут о скором приходе бури. Да, жарко и мало воды, нет зелёных растений, почти вся живность агрессивна, но всё же... это прекрасный мир. За спиной и чуть в стороне, почти впритирку к скале, проявилось присутствие. - Здравствуй, брат. Он обернулся и посмотрел на призрачную фигуру. Склонил голову. Улыбнулся. «Здравствуй, сестра. Я рад тебя видеть». Лея улыбнулась в ответ. Она была всё такой же, как и много лет назад: маленькой девочкой девяти лет, в традиционных одеждах Татуина, с заплетёнными в косы волосами и мягкой улыбкой. Только глаза сияли двумя солнцами — того же цвета, что и в миг смерти. - Ты не стал участвовать в гонках. Но ведь хотел, - она присела рядом на песок, прислонилась к его плечу и задумчиво посмотрела на танцующий огонь. Он усмехнулся. «Там не было достойных противников. Победа ради победы — что может быть скучнее?» Лея улыбнулась. - Всё ещё не хочешь говорить вслух? Старший Скайуокер закатил глаза. «Ты спрашиваешь об этом каждый раз. Мой ответ неизменен». - Однажды тебе придётся вспомнить, как это делается. «Может быть. Но не сейчас». Люк пожал плечами и поворошил угли. Его мысли были далеко, он чувствовал, что грядёт что-то необычное. Как песчаная буря, это было неизбежно и также величественно. - В кантине был человек, он странно на тебя смотрел, - поймала отголосок его мыслей сестра. «На меня все так смотрят. Если видят впервые». - Он смотрел по-другому. «Не заметил разницы». - Это имперский офицер. Старший брат продолжил играть с огнём, вызывая сноп ярких и юрких искр. Он не спрашивал, откуда ей известно, кем был тот человек, но знал, что сказанное правда. С тех пор, как Лея стала призраком, ей многое было доступно, пусть она и редко делилась этим. Люк не возражал — ему было неинтересно: древние Ордена, что грызутся между собой, как крайт-драконы, многие тысячелетия; Великая Сила; Власть и Могущество. Всё это было так далеко и несло лишь разочарование. Он чувствовал пыльную горечь на языке, когда пытался представить каково это — быть одним из них. Интриги, Власть ради Власти, предательства и обманы — то, чем были полны и ситхи, и джедаи. Пусть там было не только это, была и дружба, и верность, и честь. И Власть, что не погрязла сама в себе, и Сила, что развивается. Баланс. Истина... Однако Люку совершено не хотелось влезать в это. Вести за собой стадо или быть для него пугалом — бесполезная трата времени. Лучше уж он как-нибудь сам. Неспешно, и не зная многого, проторит свой путь и дорогу. И если за ним никто не пойдёт — то он и не зовёт. Лея знала об этом и никогда не препятствовала. Она всё так же была его частью и понимала, лучше кого бы то ни было. И тем не менее: имперский офицер на Татуине, имперский офицер, что видел его — не слишком хорошая новость. - Если хочешь — он никогда не покинет Татуин. Он прислушался к себе. Лея не предлагала бы, если не говорила всерьёз. Однако... «Нет. Он хороший». - Хороший, - согласилась сестра. - Но ты мне важнее. «Нет». Вздох со стороны сестрёнки показался обречённым, заставив вновь улыбнуться. «Не расстраивайся. Всё будет хорошо». - Надеюсь, ты прав. «Я прав. Лучше скажи, ты узнала что-нибудь новое о родителях?» Стоило перевести тему, пока пессимистичные настроения не вылились во что-нибудь не слишком безопасное. Например, в новый самум. Тема родителей у них поднималась редко — в основном потому, что даже Лея не могла узнать кто они. - Нет. Как и всегда... Хорошая тема для смены разговора. Люку давно уже неинтересно, так что можно говорить, как о погоде.***
Когда лопнули Узы Силы между Оби-Ваном Кеноби и его учеником Энакином Скайуокером, разорванные безжалостной рукой новорождённого ситха, Магистр ничего не почувствовал – слишком велика была агония его братьев в Силе. И без того было слишком больно. А потом, уже на Татуине… когда ослушался Магистра Йоду и привёз обоих близнецов Ларсам... тогда он почувствовал. Ощутил в полной мере и осознал. И сошёл с ума. Но не пал. Всего лишь умер. И стал призраком. Где-то рядом подвывал призрак Квай-Гона, пытался усовестить и наставить на "путь истинный", но был послан дальней дорогой к хаттам. Кажется, пробрало - бывший учитель исчез. Видимо, было что-то в глазах ученика такое, что недвусмысленно пообещало: "Развею". И развеял. Спустя девять лет. Когда Квай-Гон вновь появился, приседая на уши и отвлекая от защиты детей. Тускены явились в тот самый момент, когда Джин решил начать очередную проповедь. А когда он почувствовал!.. - Что должно, то случится, Оби-Ван, - с грустной улыбкой покачал головой он. После смерти, призраки не меняют сторону. Но не обязательно быть ситхом, чтобы уничтожить призрак джедая.***
Лорд Вейдер задумчиво читал отчёт СИБ о состоянии адмирала Пиетта, во время отпуска за каким-то хаттом попёршегося на Татуин и получившего там по голове. Как итог - краткосрочная амнезия. Что-то странно царапнуло сердце, но он привычно отбросил все чувства, связанные с миром детства. Нужно будет донести до адмирала мысль, чтобы в следующий раз искал развлечения в менее одиозных местах.***
В отличие от Леи, Оби-Ван Люку ничего не обещал. Он с близнецами вообще не общался. Он просто приглядывал за ними и защищал.