Фотографии

Глянцевые, яркие, блестящие, с особым сладковато-кисловатым привкусом жизни в виде начинки. В ее теплых и нежных руках шуршат гладкие страницы старого альбома с запахом только что напечатанных страниц и приклеенных бумажных кармашков для снимков. К слову, именно фотографии притянули девушку к альбому с толстым слоем пыли на желтой обложке с рисунком розы в центре. Странная композиция, но она была единственной притягательно для глаз более взрослой женщины, более примечательным подарком среди остальных, поэтому она купила именно его. И подарила своей дочери на пятнадцатый день рождения, которая, если вы не поняли, как раз вертит эту толстую книжку в руках, проматывая легкими движениями вступительные страницы с вставленными открытками и написанными пожеланиями. Пожелтевшие от солнца картонки, сложенные пополам, вовсе не приманивали взгляда, и девушка даже думала их выкинуть, чтобы не портили обзор, но, благо, открытки не попали под горячую руку дамы, так как она наконец-то добралась до самой сладенькой части. Вот они. Маленькие обрывки памяти, так сказать, самый что ни на есть "привет" из прошлого. Кстати, не из самого далекого. Некоторые снимки сделаны год, пол года назад, а то и месяц назад. И все же в них есть эта капля, горящая, которая и заставила обладательницу книжки сесть на кровать и завороженно, чувствуя приятное покалывание ладошек, листать пестрящие страницы, останавливаясь на каждом кармашке. Они смотрят на ее зеленые больше глаза, на русые и густые волосы до плеч, и отражают в себе свет проникшего через форточку солнышка, будто бы улыбаясь владелице. Она так же улыбалась в ответ. Достав из первого "домика" фотографию с рыжевато-желтой датой в уголке, Лиза залилась громким смехом. Он лился по всей квартире со стремительной скоростью, журчал, и заставлял всех на улице ожить и зацвести, как самые колкие кактусы на ее подоконнике. На самом деле, это просто забавный кадр, который фотограф, в лице отца девушки, чисто случайно словил на ее дне рождении: пьяная в хлам зеленоглазая, подняв подол мешающего платья, небрежно танцевала под музыку, хлопающей из магнитофона в автомобиле посреди деревни. Интересно, как реагировали соседи, созерцая из своих комнат женскую фигуру, ритмично изгибающуюся под вылетающие нотки откуда-то издали? Скорее всего, они покрутили пальцем у виска или перекрестились, побыстрей зажигая свечи у икон. А вот здесь она с каким-то парнем и в брейкетах. У молодого человека растрепанные волосы, страшные на данный момент, но модные в ту поры джинсы, мятая рубашка и красное до пика лицо. Рядом с парнишкой, разведя руки в стороны, улыбаясь во весь рот с железками, стоит она. Такая маленькая и активная на фото, а после того, как объектив удалился, она сделает лицо проще и с адекватным голосом скажет: "го в кино". Лиза еще раз широко улыбнулась. Остальные фотографии так же не покидало знакомое мужское лицо. Правда, с каждым кадром, перенесенным на глянцевую и скрипучую поверхность, оно меняется, становится мужественнее и изящнее. И маленькая девочка с кепкой на голове подтягивается, со значительной скоростью сбрасывая вес и набирая блеск в широких радужках травянисто-зеленых очей... Девушка немного вздрогнула оттого, что кто-то пнул ее изнутри. Да так сильно пнул, что несколько фотографий с альбома скатились на кровать. Немного погладив выпирающий животик, Лиза вставила снимки обратно в кармашки, перелистывая страницы. Чем дальше она листала, тем ближе с этим типом они становились. Вот уже мелькают блике на фотке, которую сделал этот самый парень. На ней четко изображена Лиза, стоящая возле плиты в одном нижнем белье, босиком на голом полу, готовящая завтрак. Кажется, что после просмотра кадра в комнате даже распространился запах горячей яичницы с помидорами и укропом, но, уж точно, это просто эффект завороженности. А в уголке это самое знакомое лицо, ухмыляющиеся и сверкающие! Уже несколько лет пробежали по шуршащим страницам, а он все не покидает книжку! Но тут он пропал. Словно по приказу, фотографии очистились от лица с русыми волосами и задорной улыбкой. Впрочем, фотографий вообще не было. Просто пустые две страницы, с пустыми кармашками, с чистыми от пометок и надписей уголки. Это прошелестели два года разлуки, ссоры и стресса в руках у потухшей за мгновенье Лизы. Она увидела свое отражение в глянцевых поверхностях кармашков, и, пустив слезу, перекинула пустые страницы с мрачной сказкой. Белое платье в пол. Искрящаяся фата скрывала чистые золотые волосы, распущенные и хорошо уложенные. Под красивым нарядом белые кеды - изюминка прикида. На лице ни грамма косметики, но оно и без нее пестрит от радости ярче солнышка. Букет занял отдельный снимок. В нем смешались колющие розы, полевые ромашки и самые нежные крапинки во всем этом чуде - пионы. Бледно-розовые, ярко-алые смешивались в пленяющий танец ароматов и сплетения чар льющихся на кружева красок. Свадьба. Долгая, пышная, громкая. Лиза безумно обрадовалась, заметив знакомые извилины лица на снимке. Тот самый парень держит ее на руках, целует в щеки, в сомкнутые красные губы, иногда пошло шлепает, и, будто бы случайно, прыгает с ней в воду, волнами разогнав уснувших на глади уток. С ее ресниц упали искры, конфетти восторга. А дальше фото, сделанное в этом году пару месяцев назад. Девушка даже покраснела, увидев кадр. На гладкой поверхности снимка, будто бы невзначай, сфотографирована спящая обладательница альбома. Растрепанная, нагая, укрытая одеялом чуть выше сосков, но безумно милая даже при таком раскладе. Фотограф всем нам известен. И когда он только успел вставить это изображение сюда? Вот она дошла и до самой последней фотографии. Все теми же руками вытащив ее из убежища, она засмотрелась на кусочек его. Кусочек его в ней. Маленький мужчина, она уверена, точь-в-точь похожий на папу, растет в ее животике, брыкается, пинается, уже желая выйти в свет. Но нет. Еще рано. Сложив все альбомы на свое место, Лиза и не заметила, как тот самый парень уже вернулся домой, крепко обняв ее со спины. Дима. Его зовут Дима. Он был с ней очень давно, прошел с ней сквозь ссоры и всплески, и сейчас он прижимает ее к себе, целует в висок, потом, спустившись, в животик, и в нежные, словно лепестки тех пионов, губы. Он делает еще один снимок. И, уж точно, не последний в их жизни.