My Universe

Хансоль никогда не боялся делать шаг вперед в попытке добиться какой-то взаимности от Сынгвана, он никогда не претендовал на его сердце, потому что оно уже было его, он знал это. Их свело одной дорогой еще несколько лет назад, когда они были детьми, и возможно из-за того, что из всего окружения они были единственными одногодками друг для друга, это послужило их сближению. Дружба этих двоих всегда поражала остальных, потому что «как две настолько разные личности могут так хорошо уживаться вместе?», но никто не понимал, что такая дружба становится только сильнее, заставляя притягиваться двух недостающих друг другу половинок только ближе. Выбор будущего слишком рано лег на плечи этих детей, из-за чего все свое время, которое подростки обычно тратят на развлечения, они проводили за тренировками, бесконечными занятиями, будучи в окружении большого количества парней, которые также хотят посвятить это время достижению своей мечты. Несмотря на то, что 24/7 они все находились постоянно вместе, компания Сынгвана вполне устраивала Хансоля, даже не так, ему было легче, что тот всегда был рядом, настолько рядом, что младший чувствовал тепло его тела и для него это было неким зарядом, чтобы двигаться дальше, чтобы не опускать руки. И он привык. Привык к тому, что руки Сынгвана постоянно висели на его плечах, привык к тому, что тот постоянно брал его за руку и играл с пальцами, то просто мял их в своих ручках, то переплетал их, соверешенно об этом забывая, и Чхве никогда не спешил говорить ему об этом, его все устраивало. И в те моменты, когда старший уезжал на каникулы к маме на Чеджу, Хансоль чувствовал себя опустошенным, потерянным и совсем выжатым, ему ничего не хотелось, лишь бы только его лучший друг вернулся, потому что сообщения не могут передать тепло, которое дарит ему Бу своими объятьями, потому что скайп своими пикселями искажает красивую улыбку парня, а его голос чувствуется настолько далеко, что Хансоля ломает. Кажется, за все время стажерства Хансоль успел досконально изучить своего друга. Потому что Чхве из того типа людей, которые наблюдают, впитывают и делают выводы, и хорошо проследив за старшим, он сделал для себя один очень важный вывод: он никогда не бросит его. Чхве особо не осознавал свою любовь к Сынгвану, потому что это было естественным, это было частью самого Хансоля. Эта любовь была чистой и искренней, он любил его во всех отношениях, любил как друга, как самого родного и близкого человека, для него понятие любви являлся сам Бу Сынгван. Он не думал о ней, потому что она всегда была с ним, он держал эту любовь в своих руках, видел ее улыбку и слышал ее смех, и это было частью его жизни, необходимой и очень важной. Он не задумывался об этом, пока не понял, что начал задыхаться от того, что это все переполняет его. Он точно не помнит, в какой момент взорвался на тысячи маленьких кусочков от переполняющих его чувств, но вместо того, чтобы ощущать все как раньше, он стал слишком восприимчив, он начал подмечать каждую деталь в Сынгване, которую уже знал и любил насколько это было возможно, но и в дополнение к этому всему стал испытывать волнение, завязывающееся в тугой узел внизу его живота. Ему казалось, что как бы он не посмотрел на старшего, как бы не касался его и чтобы он ему не говорил, то этим мог разрушить все то, что у них было, их дружбу. Боялся, что он может потерять своего самого любимого хёна. Боялся, что весь мир может рухнуть из-за его оплошности под названием любовь. Что именно послужило этому, Хансоль сначала не понимал, пока не поймал себя на мысли, что он анализирует все, что связанно с Сынгваном. Пока он не понял, что анализирует свою любовь. На всех развлекательных шоу (включая их не менее увлекательные шоу в общаге) Хансоль замечает себя улыбающимся от всех нелепых вещей, которые делает Сынгван, в отличие от остальных, он всегда находил это очаровательно милым. И чтобы тот не делал, младший будет всегда поддерживать его и защищать, потому что Сынгван ранимый и чертовски чувствительный парень, кто, если не Хансоль, будет его защитой? Он чувствовал ответственность за этого парня, и уже давно подписал несуществующий договор о том, что защищать хёна теперь его обязанность. Хансоль знает все страхи Сынгвана, потому что тот слишком читабельный парень — открытая книга, которую младший, упиваясь чувствами, перечитывает с нескрываемым удовольствием. Он прекрасно знает, что если начинается гроза, то голову старшего разом начинают посещать негативные мысли, а сердце начинает сжиматься от одной мысли, что его мама не рядом, а далеко, там, на Чеджу… дома, по которому он так сильно скучает со слезами на глазах. И в такие моменты Чхве знает, что он непременно должен находиться в их общей комнате, должен поглаживать свернувшегося в комочек парня по голове, говоря ласковые и успокаивающие слова, должен сделать все, чтобы тот наконец смог равномерно дышать и чтобы его щечки наконец высохли от слез. Хансоль был всегда рядом, чтобы утереть их, потому что каждая слеза, скатывающаяся по щекам Сынгвана, падала прямо на сердце Хансоля, болезненно разъедая его. Он не мог допустить, чтобы в его собственном мире лили дожди, он делал все, чтобы этого не случалось. Одной из любимых вещей, которую любил делать младший, это смущать такого правильного мальчика Бу Сынгвана. Любил наблюдать его хмурые бровки и розовые щечки, которые были ответом на пошлые шутки Вернона. Они так давно вместе, а старшему все еще неловко от таких вещей, поэтому младший с нескрываемым удовольствием делает их как можно чаще, вспомнить даже тот случай на концерте, когда тот шлепнул его по заднице на глазах у тысячи людей. Сынгван чуть не поседел, а Хансоль чуть не умер от смеха и умиления одновременно. Чхве всегда был немного ветреным парнем, любящим повеселиться, поэтому утягивал своего лучшего друга во все свои безумные идеи, хоть тот на них всегда бурчит, но все же ломается и отдается наслаждению, потому что это Вернон, а значит он в безопасности и ему ничего не угрожает. И в один из своих таких редких выходных младший приносит бутылку виски и с пляшущими в его глазах искорками авантюризма, протягивает ее старшему со словами: — Хен, смотри что я нам достал! Давай наконец уже отдохнем как следует, — и старший ломается так долго, пока тот не протягивает ему стакан с колой и не говорит — ну колу то ты будешь, — и да, будет конечно, потому что слишком глупый и наивный, не догадывается о том, что там далеко не только кола. И выпивает он сразу и всё, а потом замечает ухмылку на лице своего друга и странный привкус у колы, и ему, почему-то, уже все равно, ведь это Вернон, а значит ему нечего бояться. Ему нечего бояться ровно до того момента, когда они уже распили всю бутылку на двоих, потому что маленькие еще, глупые и без тормозов. Сынгван смеется так заливисто громко со всего что происходит вокруг, с попыток Хансоля нормально встать, или с того, что у его друга до невозможного смешная бессвязная речь, не говоря уже о своей собственной, и что они несут какой-то бред, но им всё нравится, им весело. И через час эти двое лежат на полу среди рассыпанных чипсов, пролитого виски и совсем рядом друг с другом, часто дыша от непрерывного смеха, и все что они слышат — это сбитое дыхание друг друга. У Хансоля происходит второй взрыв, который кажется затронул его мозг, потому что он перестал контролировать что-либо, и происходит то, чего Чхве боялся больше всего… он боялся свершить оплошность, которая все разрушит, он думал, что справится, он думал, что сможет сдержать себя, но Бу слишком горячий и он чувствует его так близко, что это невыносимо. Их руки переплетены и это нормально, это никогда не было чем-то особенным для обоих, потому что Сынгван тактильный маньяк, а Хансоль привык, Хансоль считал это частью себя и его все устраивало. Ровно до этого момента. Сейчас его не устраивало то, что Сынгван не придавал этому значения, не устраивало то, что старший не видел и не чувствовал Хансоля так, как его видел и чувствовал тот. Младший испытывает так много чувств одновременно, он злится, обижается, а потом смотрит на Сынгвана и понимает, что он держит свой мир за руку и в его мире цветет любовь, ему этого достаточно. Достаточно знать, что тот рядом и пока он с ним, Хансоль будет счастлив. — Хансоль, что с тобой? Что случилось? Ты плачешь? — у Бу в глазах читается волнение и страх, и Хансоль чувствует, что по его щекам стекают слезы. Он не хотел показывать эту сторону себя, сломанную и раненную после взрыва, он не хотел, потому что должен быть сильным для единственного человека, которого сам должен защищать. Но у него не выходит, и в этот момент ему хочется, чтобы его самого защитили от страхов, обнимали крепко и говорили, что любят. — С чего мне плакать? Тебе кажется, просто в глаз что-то попало. — и в этот раз Сынгван ему не верит, потому что слезы продолжают скатываться и у старшего болезненно сжимается сердце. Он ничего не говорит Хансолю, он просто берет и утирает его слезы своими ладошками, а потом крепко обнимает. Он знает, если младший захочет, то обязательно ему все расскажет, а сейчас ему нужен только его лучший друг, который будет рядом, чтобы утешить. — Почему ты ничего не видишь? — шепотом говорит младший и Сынгван непонимающе смотрит на него, крепче обнимая со спины. — Что я должен видеть, Соли? — старшему кажется, что он упустил в друге что-то очень важное, что тревожит того очень давно и только сейчас Сынгван ощущает это своим телом, он ощущает холод, исходящий от младшего, почему он не замечал этого раньше? Сынгван чувствует себя виноватым. Он разворачивает Хансоля к себе лицом и видит в его глазах разрушенный мир, никаких пляшущих искорок, только обломки в угнетающей темноте, и ему стало страшно за него. — Что случилось? Скажи мне, я волнуюсь, Хансоль. — дрожащим голосом говорит он, стараясь не заплакать потому что все, что он чувствует сейчас — это страх, самое ненавистное ему чувство, а еще хуже то, что это страх за его лучшего друга. Тот не отвечает, но продолжает смотреть в глаза Сынгвана. Время растворяется, как и немалое количество алкоголя в их организмах, поселяя в их головы клубы дыма, затуманивая рассудок. И в объятиях друг друга оба чувствуют себя потерянными, потому что не знают, что делать дальше. Им обоим хочется все как раньше, но Хансоль слишком много и долго чувствует все это в одиночку и он ломается, а Сынгван просто не знает, и все это чертовски сложно. Но Вернон решается, только с одним условием: — Ты будешь со мной таким же, каким был раньше, чтобы не произошло в последующие несколько минут? — мольба и страх в глазах Хансоля пугают, но Сынгван соглашается, потому что это все еще его друг и он все еще очень сильно любит его, он никогда не будет готов отпустить его, чтобы не случилось. — Ты знаешь, — начинает младший, — мне безумно нравится твой голос, я слышу его каждый день, но мне мало. Когда ты практикуешься в студии, я всегда сижу за дверью и слушаю тебя, потому что от твоего голоса в моей душе поселяется спокойствие и разливается тепло, он такой родной и успокаивающий, и пока я могу слышать его, я чувствую себя как дома, где бы ни находился. И мне становится так безумно плохо, когда тебя нет рядом, потому что я привык слышать тебя изо дня в день, поющего в душе или напевающего себе что-то под нос во время какого-нибудь занятия — я так люблю это. Старший покрывается мурашками, все еще продолжая обнимать Хансоля и смотреть в его глаза, он чувствует себя особенным, когда тот говорит ему это, Сынгвану нравится. — Я люблю наблюдать за тобой, когда ты этого не видишь. Люблю смотреть как ты спишь, это невероятно мило, потому что твои щечки всегда так забавно сминаются подушкой, делая твои губки утиными, — младший издает тихий смешок, — каждый раз сдерживаю себя, чтобы не поцеловать тебя в этот момент, Гвани. Пока Хансоль рассказывает это, Сынгван замечает в его глазах изменения, тот разрушенный темный мир начинает наполняться всевозможными красками любви. Он понимает, что хочет видеть Хансоля только таким, но осознает, что этот мир напрямую связан с самим Сынгваном и ему нужно постараться разгрести все те обломки, которые мешают его лучшему другу на протяжении столького времени. Поэтому он двигается ближе к младшему, и чтобы подтвердить все свои догадки насчет Хансоля, медленно начинает вести рукой по его груди, переходя выше к ключицам и останавливаясь на шее. Он чувствует, как младшего немного трясет от всего этого, но Сынгвану мало и он хочет убедиться еще больше, поэтому этой же рукой ведет ближе к лицу, пальцами проходясь по линии челюсти, доводя до губ, очерчивая их контур. Вернон немного приоткрывает рот, чтобы впустить такой недостающий сейчас воздух в свои легкие, потому что он задыхается от всех выходок этой бестии напротив него. Все сейчас ощущается намного сильнее, потому что алкоголь все еще немного действует, да и сам Сынгван опьяняет не меньше выпитого виски. Пульс учащается у обоих, сердце стучит о грудную клетку с оглушающими ударами, расстояние между ними все продолжает сокращаться, а дыхание становится только учащеннее. Они оба слышат, как что-то взрывается, и это что-то уже не мир Хансоля, а самый настоящий фейерверк из чувств у обоих. Вернону не верится, что он ощущает эти губы на своих собственных, такие мягкие и влажные, хочется притянуть ближе, только уже некуда. Они превращаются в бешенных зверей, пожирающих друг друга своей любовью, им так мало друг друга, очень-очень мало. Сынгвану не нравится, что через одежду нельзя ощутить все тепло партнера, поэтому она благополучно летит по разным углам комнаты, оставляя обоих в одном нижнем белье. Хансоль немного шокирован таким поведением старшего, потому что прерогатива того смущаться и краснеть от каждых, даже самых незначительных, прикосновений, а не накидываться первым с дикими поцелуями, что сносят крышу. Руки с невероятной скоростью блуждают по всему телу Сынгвана, в то время как губы младшего прокладывают дорожку поцелуями к острым ключицам, сопровождая их повторяющимся «люблю» и Бу кажется, что он еще никогда не ощущал себя настолько любимым и особенным. Он тает от одного осознания, что его любит именно Чхве Хансоль, человек, которому он доверяет все, включая самого себя.