***
В последнее время Шимон стал замечать, что Маюра не только грустная, но и жутко уставшая. Видимо, учёба у Субару выматывает, хотя он знал это не понаслышке. Ему стало жалко подругу (?), но он не показывал этого. Он знал, что ей жалость также нужна как и ему. А ему она не требуется. На второй день девушка принесла его любимые наушники. Он так по ним соскучился, что практически сразу врубил музыку на полную. Маюра лишь сидела и улыбалась. Ему было очень приятно, что она не забыла о такой мелочи. Сегодня Бьякко была измотанной донельзя. Под её глазами залегли тени, которых раньше он не замечал. Кожа будто потускнела, из-за чего Маюра казалась ему почти прозрачной. Волосы все также блестели, но как-то блекло. Улыбка была вымученной, неискренней. Но признаваться, в чем дело, девушка, по всей видимости, не собиралась. Он давно (ещё когда она впервые показалась у него в палате) подозревал, что она что-то недоговаривает, скрывает. Ему не нравилось её состояние замученного перед казнью кролика, ему не нравилась её бледная улыбка, ему не нравилась такая Маюра. Она была ненастоящей. И хотелось вернуть ту, настоящую с нежной улыбкой, полной любви и счастья. В один пасмурный день, когда она пришла с мокрым зонтиком к нему, он сидел и читал одну интересную книгу. Она так сильно затянула его, что он не заметил Маюриного прихода. Только когда он почувствовал дыхание на своей шее и запах полевых цветов совсем рядом, он увидел её, склонившуюся над его книженцией. — Интересно? Знала, что тебе понравится, — улыбнулась она, и эта улыбка вышла более искренней, хоть и все ещё уставшей, чем все остальные. — Как дела? — Нормально, не скучаю, — улыбнулся он. — Кстати, спасибо за учебники. Благодаря тебе, я не упускаю ни одной темы и сдаю все вовремя. Большое тебе спасибо за это, Маюра. — Не за что, Шимон! Я рада тебе помочь, ты же знаешь, — стеснительно замахала руками Амавака-Отоми. Её смущение сменила старая усталость и зевок, вырвавшийся из её рта так некстати. — Слушай... — Давай ты послушаешь, как я читаю? — в его глазах блестели искры лёгкого беспокойства за неё и странная хитрость. Он что-то задумал. — Почему бы и нет, — пожала плечами Маюра, наклоняясь вперёд. Она полулегла на его кровать, смотря на него и готовясь слушать захватывающую историю. — Можешь лечь рядом, все равно медсестры не заходят во время посещения, — предложил Икаруга. Блондинка смущенно согласилась и легла рядом, облокачиваясь на его плечо. Её волосы щекотали его шею, а запах окутал все его тело. Прекрасное ощущение. Он начал читать, все больше погружаясь в мир книги, даже не замечая, как под подбородком уже раздается тихое сопение. Только темнота в помещении и нужда в свете заставила его обратить внимание на окружающий мир. Тогда-то он и заметил спящую девушку у себя на плече. Маюра во сне была тихой, уютной и... Домашней. Такая она ему нравилась. Нет, конечно, она всегда хороша, но во сне она выглядит умиротворенной. В этот момент её ничто не беспокоит и светлые брови не так нахмурены, как в последние дни. Амавака спала безмятежным сном младенца, и Шимону полюбилась такая картина. Он молча гладил её волосы, иногда касаясь губами затылка, — все заботливо и нежно, со всей любовью и симпатией. Сердце стучало, как бешеное, но на душе спокойно. Сейчас Шимон даже рад, что его пленила кровать. Ведь такого спокойствия никогда не было в его жизни. Он и сам позже уснул, забыв про книгу. В голове были только мысли о "успокоительной" Маюре, спящей на его плече, и тепле в сердце. Он и не вспомнит, как из его рук убрали книгу, как его тело аккуратно положили и как поцеловали в лоб, шепча "спокойной ночи".***
Она точно что-то задумала. Данная мысль появилась неслучайно. После прихода Кенджи Шимон в этом убедился. Старший брат что-то знал, и это касалось Маюры. Красноволосый долго выжидал, когда же они признаются, но в итоге не вытерпел. — Кенджи, что происходит? — прямо спросил Шимон у брата во вторник. Брат выглядел каким-то... обреченным, что ли. Его мрачность и лёгкий страх в глазах были тому доказательством. — Маюра что-то скрывает, и ты теперь туда же. Скажи уже, что вы там задумали. — Ну, Амавака-сан просила никому не рассказывать, тем более тебе... — Значит, она все-таки что-то задумала, — сделал вывод пострадавший. — И что же вы скрываете? Это мне понравится или нет? — Шимон, мы не знаем твою реакцию на "это", но пусть это будет сюрпризом, ладно? — брат нервно рассмеялся, и сразу отошёл "по делам". Кенджи знал, что младший так просто не отстанет. И если он сейчас узнает, что на самом деле готовит для него Отоми, то неизвестно, какая реакция будет у него. Поэтому он просто ушёл от ответа, решив оставить все девушке. Как раз на выходе из больницы он столкнулся со спешащей Маюрой. Она выглядела ещё хуже, чем вчера. Это заставило мужчину дернуть её за руку. — Тебе нельзя идти к нему в таком виде. Хватит и того, что он беспокоится о себе и своём будущем, — заявил он, оттаскивая её назад. Спустя каких-то пару часов перед ним сидела уже более-менее отдохнувшая блондинка. Маюра просидела примерно час в его ванной с успокаивающими травами. Более того, он применил к горячей воде исцеляющие талисманы, так что Маюра выглядела как огурчик. — Спасибо Вам, Икаруга-сан, — поблагодарила с улыбкой девушка, одевая туфли в прихожей. — Вы были правы. Если бы он увидел меня в таком состоянии, боюсь, я бы огорчила его ещё больше. — Ничего, рад помочь, — ответил он. На его лице повисла серьезность. — Амавака-сан, насчет плана... Кажется, Шимон уже начинает догадываться. Не лучше ли ему сказать о том, что мы собираемся сделать? Она промолчала, но напоследок сказала: — Ещё не время. Скоро все будет готово. Дверь за ней закрылась, оставляя полную тишину за собой.***
— Маюра, ты что-то от меня скрываешь? — напрямую спросил Шимон, глядя прямо на чистящую мандарин блондинку. Та, казалось, вздрогнула от его вопроса. — Нет, с чего ты взял? — улыбка пропитана фальшью и... — Слишком быстрый ответ. Ты не умеешь врать, Отоми, — отозвался с усмешкой Шимон. — Что ты, что Кенджи. Что вы задумали? Надеюсь, не безрассудную вещь? — Да с чего ты... — Маюра, я тебя знаю достаточно долго, чтобы понять, что ты чем-то занимаешься. Чем-то серьёзным, и это не только учёба у Субару. Ещё с первого прихода сюда ты стала вести себя странно. Я не говорю уже о том, что ты улыбаешься не по-настоящему... Что ты скрываешь от меня? Ты же знаешь, ты можешь мне довериться, — он говорил искренне. Он хотел знать правду. Она видела это по его глазам, чувствовала по рукам, сжавшим её ладони. И она была готова ему раскрыться... Но, мотнула она головой, слишком рано. Оно ещё не закончено, чтобы рассказывать о плане. — Единственное, что я могу тебе сказать, так это то, что надежда ещё есть, Шимон, — Он видел, как она скрыла глаза за челкой. Он не хотел верить, что та, кому он верил все это время, не смогла ему рассказать о чем-то важном. — Я спасу тебя. Она отошла к двери. Когда она коснулась дверного косяка, он на секунду увидел, как по её щеке стёкла слеза, как она поджала губы, и как чуть не рухнула прямо там на колени. Но она же гордая и сильная, не стала проявлять слабость у него на глазах. — Надеюсь, это не безрассудная вещь, в ходе которой кто-то пострадает? — надеясь получить вразумительный ответ, спросил Шимон. Девушка задрожала. Она не знала ответ. — Нет, не волнуйся. И это "не волнуйся" заставило его заволноваться ещё больше.***
Больше Маюра не приходила. Кенджи заходил пару раз, но каждый раз молчал на эту тему. Хотя Икаруга-младший и сам не затрагивал больше её. Маюра ясно дала понять, что никто не ответит ему. Признаться честно, смотря в окно, он ждал её. Надеялся увидеть её снова, стоящую там, в дверном проеме. Он хотел, чтобы все между ними стало как прежде. В конце концов, именно она пробудила в нем желание жить дальше. Разве она могла предать его после этих слов? Ни смски, ни весточки от друзей по поводу неё. А, точно, приходила же Субару Митеджима. Без Татару видеть её было необычно, но привыкнуть можно. Женщина объяснила свой приход тем, что захотела повидать своего товарища по борьбе с кагере. Только вот взгляд её не выражал этого желания. — Шимон-кун, ты же знаешь, что Маюра-чан делает определённые успехи в нашей области? — парень кивнул, не особо понимая, о чем пойдёт речь. — Так вот, я также знаю, что моя ученица что-то делает в свободное время. Она не только ходит к тебе и учится у меня. Недавно она спрашивала у меня, как создавать заклинания. Я очень удивилась, что моя ученица захотела сразу приступить к сложному. Она такой же была при твоём обучении? — Да, хотела побороть поскорее свои страхи и слабость, — усмехнулся Икаруга. — Митеджима-сан, зачем Вы мне это сказали? Маюра наверняка хотела, чтобы это осталось в тайне. — Ты по поводу заклинаний? Да, возможно. Но я просто хочу знать твоё мнение насчет её решения. Я не понимаю её действий сейчас, — качнула головой женщина. Красноволосый задумался. Действительно, зачем Маюре вдруг понадобились заклинания? Да ещё и собой созданные? Неужели хочет уже что-то создать? — Надеюсь, я натолкнула на определённые мысли. Подумай, Шимон-кун, что же она на самом деле задумала, — с этими словами экзорцистка ушла, оставляя парня в раздумиях на весь день.***
"Если сопоставить всю ту информацию, что я получил, то должен получиться целый ход действий. Маюра такая наивная, " — Шимон улыбнулся. Девушка никогда не была предсказуемой, но за два года, которые он её знал, он успел выучить некоторые её привычки. Особенно, у неё была вредная привычка оставлять свидетелей. И посвящать в планы ненадежных людей. Кенджи и Субару оказались для него лучшими осведомителями о её действиях. В итоге, когда Маюра-таки показалась на пороге его палаты, он уже точно знал, точнее подозревал, что она вздумала. Увидев её лицо, все мысли отошли на второй план. Слишком уставшей выглядела Амавака-Отоми. — Привет, Шимон. Извини, что не приходила, были дела, — ответила она на его беспокойный взгляд. Слабая улыбка возникла на ее губах. — Как дела? Не скучал? — Честно говоря, — он не контролирует тело. Руки сами потянулись к ней. — Скучал. Ты очень долго не заходила, и я жду подробностей, как проходят занятия у Субару-сан. Маюра с радостью начала рассказ. Шимон ни разу не упомянул о той их недо-ссоре и запретной теме. За это она рассказывала ему о мелочах своей жизни, случившихся с ней за эту неделю. — Такие вот дела, — она замолчала, комкая края юбки. Она мялась в нерешительности, а из-под юбки (Шимон с трудом переборол смущение и желание отвести взгляд) выглядывал ремешок с талисманами. Но зачем ей талисманы здесь? — Шимон, ты хотел ответов, помнишь? — Да, и все ещё хочу, — кивнул он. Она наконец-то ему признается? — Я готова дать их тебе, только при условии, что ты не будешь ругаться. Их разговор стал похож на семейную беседу. И последняя фраза звучала, как оправдание дочери перед отцом. Шимону это показалось забавным, но смеяться они потом будут. Ей осталось рассказать о своём плане. — Хорошо, не буду, — с усмешкой согласился Шимон. — Дело в том, что я... — Маюра сглотнула, не глядя на него. Она боялась признаться, и он это видел. — Я пыталась создать заклинание. — И... Бьякко выдохнула, как будто все это время готовилась к этой решительной части. — Заклинание, способное возвращать утраченное, — Амавака достала из кармашка на ремешке один единственный листок. На нем блестели зелёные символы, нарисованные явно от руки. Сам листок был чёрным. И в символах Шимон узнал лечащие свойства. — Так как из меня экзорцист ещё не такой, как Субару-сенсей, но я попробовала изменить свойства лечебного талисмана. Как видишь, получилось вот что. Это заклинание, способно излечить почти любую болезнь. — Заклинание второго уровня, — пораженно прошептал Шимон. Эта девушка сделала из обычного лечебного талисмана заклинание, проще говоря, улучшила уже существующее. — Третьего, судя по оценке Субару-сан, — усмехнулась Маюра. Она опустила взгляд на заклинание. — Я пыталась применить ко всему, что было сломано (имеется в виду, конечности человека). Честно говоря, опыт был печальным, — она нервно рассмеялась. — Это не тот случай, когда ты "нечаянно" упала с лестницы? — приподнял бровь Икаруга. — Да, именно тот. Я специально сломала себе руку, чтобы посмотреть на результат действия заклинания. Он подействовал, но не с первого раза, — вздохнула Маюра, поежившись. — Позже я поняла ещё одну оплошность: это заклинание не совершенно, поэтому не может лечить что-то, мне не принадлежащее или не дорогое. — То есть то, что не принадлежит тебе или не дорого тебе? — Да. Также я хотела попробовать вернуть руку папе, — упоминание об оставшемся в Наруками Сейгене заставило обоих улыбнуться. — Но это я решила сделать после. Это заклинание не работает на умерших. Более того, это нарушило бы равновесие. Мне же было нужно другое... — Ты хотела помочь мне, верно? — увидев её удивленное личико, он улыбнулся ещё шире. — Я понял это из всей информации, которую удалось выудить из твоих слов, слов брата и, как ни странно, Субару-сан. — Вот же ж, предательница, — пробормотала себе под нос Бьякко. — Так значит ты позволишь мне... Помочь тебе? — Если ты говоришь, что они действительно работает, то я верю тебе, — таким образом он дал согласие на эту подозрительную процедуру. — Спасибо, — в её глазах вновь возникла та самая холодная решимость. Боже, как он любил эти огни. — Тогда начнём... Стоило Отоми начать шептать слова, как талисман засветился над его ногами, ослепляя обоих. Было трудно выговаривать слова, жмуря глаза. Маюра старалась, как могла, помня о ещё одном нюансе этого заклинания: он пожирает много маны. Она очень надеялась, что энергия у неё не иссякнет, пока не удастся восстановить конечность полностью. Боль пронзила все его тело, и Шимон сжал покрепче зубы. Раздался скрип. Видимо, надо было взять что-то в рот, чтобы не закричать от той режущей боли внизу. Потерянная конечность как будто не хотела возвращаться. Икаруга боролся с болью ровно пять минут, пока заклинание действовало. Маюре было больно душевно. Сейчас она отдавала часть себя в это чёртово заклинание и теряла мгновенно ману. Силы её покинули, когда все кончилось. Она туманным взором смотрела на результат своих усилий — нога, отрезанная Тенмой на соревновании, появилась в зеленом свете под одеялом. Шимон, как зачарованный, отодвинул одеяло и с шоком смотрел на абсолютно целую ногу. Даже шрамов не было, которые он получал в разных боях. — Маюра, это чудо, — последнее, что она услышала, прежде, чем упасть в темноту.***
Субару Митеджима знала, что выбрала правильную ученицу. Она способная и талантливая. Юная Бьякко не переставала удивлять своими действиями. Однако ещё больше женщина удивилась, когда, войдя в палату товарища Судзаку, она увидела его и свою ученицу. Маюра спала рядом с ним, прижимаясь к нему всем телом, а он с улыбкой гладил её по волосам. Идиллия, конечно, и романтика. — ... Вот оно что, — выслушав тихий рассказ парня о произошедшем, протянула задумчиво Субару. — Значит, я в корне ошиблась в ней. Она оказалась ещё способней, чем я думала. — Это точно, и теперь я должен ей по гроб жизни, — он с какой-то странной нежностью смотрел на её ученицу. Глава дома Митеджима улыбнулась, узнавая в этой нежности не просто симпатию. Маюра преодолела многое, пережила столько, и ей придётся пережить ещё многое, но рядом с ней будет идти этот молодой человек. А Субару будет вести её, как наставница.