Я не хочу искать сотни других,
Черты которых не видел в тебе.
Ты заменила мне целый мир,
И я спасу этот мир от всех бед.
Ты не такая, как все, все не такие, как ты…
Но мы в друг друге нашли все наши мечты.
Нервы — Счастье
Кристофер смотрит на очаровательную попку Мун, которую еле-еле прикрывает его рубашка и пытается рассуждать здраво.
Почему именно она?
Кристофер задает себе этот вопрос чаще в последнее время. Потому что в последнее время всё как-то запредельно хорошо. Словно не по-настоящему.
Шистад пытается вспомнить, когда в последний раз ему было так комфортно просыпаться с кем-то в одной постели. Так вкусно есть наспех приготовленные завтраки. Так привычно спорить о том, чья очередь мыть посуду. Так приятно целовать по утрам сонные глаза. Так хорошо просто знать, что она его.
А было ли?
Эва достает муку с верхней полки кухонного шкафчика, а рубашка поднимается к пояснице, полностью оголяя аппетитные формы. Мука почти падает, но Мун
ловко ловит её, просыпая всего немного на столешницу.
— Молчи, — предупредительно бурчит она, поворачивая лицо к парню, — тогда я не буду спрашивать о том, почему все продукты, которые я часто использую находятся либо на самой верхней полке, либо на самой нижней.
Крис широко улыбается, хитро так, сдерживает смех. Эва так забавно смотрится с этим растрепанным пучком и тонким осадком муки на щеках.
Почему именно она?
Кристоферу всегда нравились худые девушки. Не просто худые — тощие. Такие, чтобы хрустели кости, когда их прижимаешь к стене. Такие девушки, которых больше хочется накормить, чем трахнуть.
Кристоферу всегда нравились глупенькие девушки. Такие, чтобы не пришлось с ними долго болтать, придумывать эффектные подкаты и впечатляющие комплименты. Такие, которых хочется выебать в рот, лишь бы не слышать их рассуждений о том, какая прекрасная писательница Анна Каренина.
Кристофер всегда больше любил брюнеток. Чаще отдавал предпочтение кареглазым. Обожал девушек с безумной любовью к минетам.
Эва Квиг Мун не подходит ни по одному критерию.
Просто она — его Эва. Та, кто перечеркнул весь его список «какой должна быть идеальная девушка». Аккуратным почерком вписала туда только одно имя — своё.
— Ты так и будешь пялиться на мой зад? — усмехается она, взбивая яйца. — Свари кофе.
Крис лениво потягивается, медленно подходит к девушке со спины и кладет ладони чуть ниже груди.
— Крис, у меня руки в муке, — тихо говорит она, добавляя соль.
Парень кладет левую ладонь на столешницу, пачкает её в рассыпанной муке и почти невесомо касается указательным пальцем носа Эвы.
— Придурок — хихикает, откладывая венчик и разворачивается, смотрит в глаза, широко улыбается и проводит ладонью по щеке Криса, оставляя на ней белый след.
Кристофер медленно тянется к губам Эвы, сладко растягивает секунду до такого необходимого сейчас поцелуя. Почти трепетно целует, невесомо, облизывает кончиком языка её верхнюю губу и чувственно углубляет поцелуй.
Рука Мун оставляет след на его шее, затем пачкает мукой мягкие волосы. Шистад переходит поцелуями на скулу, затем на тонкую шею, попутно с этим расстёгивает пуговицы рубашки.
Эва закидывает одну ногу Кристоферу на поясницу, прижимает его ближе, плавится от жара, исходящего от крепкого тела Шистада, закусывает губу, прикрывая глаза.
Крис быстро избавляет рыжую от рубашки, кидая её рядом с босыми ногами Эвы, спускается поцелуями к ключицам.
— Кхм, — слышит он построений звук, отрывается от нежной кожи и оглядывается.
— Блять! — резко разворачивается, закрывая собой обнаженную девушку. — Сука!
Растерянная Эва позади поднимает рубашку и быстро надевает, смущенно прячет лицо в волосах.
— Да чего я там не видел? — отмахивается Магнуссон, садясь за обеденный стол. — Я, кстати, тебе смс написал.
— Ты охуел?! — кричит Шистад, мимолетно оглядывается за спину, убеждаясь, что Мун прикрылась. — А то, что оно не прочитано, не натолкнуло тебя на мысль, что стоит хотя бы постучать?!
— Да вы же как кролики, ебана! Я по-любому нарвался бы на пикантную сцену, — возмущается Вильям, хватая из тарелки кусочек яблока и забрасывая его себе в рот. — Не парься, я уже привык.
— Омлет будешь, пидорас? — подает голос Эва, возвращаясь к взбиванию завтрака.
— Иди оденься, Мун, я закончу, — кивая на плиту, отвечает Шистад.
— Мне два, — ерзая на стуле, бурчит Вилли. — И перца побольше.
— Свои полижи, а перец на столе, добавь по вкусу, — невозмутимо отвечает Шистад, зажигая конфорку.
