Фриск в Хогвартсе

Ранним утром в Рождество, Фриск вновь разбудил странный шум, чьим источником снова оказался Папс. Сможет ли этот ритуал когда-либо возыметь гордое звание «традиция»? Парень сидел возле аккуратной пушистой ёлочки и распаковывал извлечённые из-под нее свёртки, коробки и пакеты. Тихонько встав с постели, девочка решила бережно и профессионально, будто отпетый вор подкрасться к другу со спины и неожиданно напугать того. Белые вязаные носочки абсолютно бесшумно, без единого шороха или скрипа ступали по половицам, как послышался звонкий голос: — Не наступай на эту деревяшку, иначе шалость не прокатит, — Папс обернулся и нацепил на лицо хитрую ухмылочку. — Ты знал? — Фриск обиженно скрестила руки на груди. Заляпанная шоколадом физиономия утвердительно кивнула и тонкая рука жестом показала сесть рядом. — Но как? Как у вас это выходит? — выполнив просьбу, возмутилась раскрытая. — Всё очень просто. Санс так делал не один раз. Если я сидел перед ёлкой спиной к нему и слышал лишь тишину, я высчитывал три секунды и говорил про деревяшку. Брат всегда попадался — хмыкнул младший, разворачивая очередную шоколадную лягушку. — И как только он научился неожиданно появляться за спиной… Кстати, с Рождеством тебя, Папс! — И тебя! — прочавкал упомянутый, продолжая набивать глотку шоколадными земноводными, постепенно превращая сие действо в некий челлендж не на жизнь, а на смерть. — А, и ещё, это тебе от меня подарок! Скелетон выпустил из рук пёстрый фантик от сладости, залез под дерево и вытащил небрежно перевязанную яхонтовой лентой увесистую оранжевую коробку, через секунду оказавшуюся в руках у адресата. — Это мне? Спасибо! — гриффиндорка просияла и немедленно принялась за вскрытие этой незамысловатой головоломки. Еще больше интриговало то, что это был первый в её жизни рождественский подарок… похожий на подарок. Да не то, что рождественский, а вообще первый в жизни. Внутри коробки, за двумя слоями дешевой упаковочной бумаги оказалась «Большая энциклопедия по трансфигурации высшего уровня», новый набор волшебных карт, в которые ребята играли чуть ранее, а также абсолютно потрясающее специальное издание «Капризы» с приложенным к нему странным пакетиком красного цвета; журнал был посвящен квиддичу, множество интересных статей о самом виде спорта, правила, лайфхаки, самые невероятные рекорды, как-либо связанные с этой игрой… На последней странице, к огромному удивлению девочки, чуть не потерявшей свою челюсть был список учеников самой известной волшебной школы, играющих в квиддич. Их уменьшенные изображения, номера рядом с ними и невзрачная желтая надпись «Собери всю коллекцию!» на полстраницы открыто намекала на содержимое пакетика. Глядя на изображение Папируса, дрожащими руками девочка открыла пакетик и обнаружила там… Себя! Её уменьшенная версия выглядела такой реалистичной и качественной, что можно было часами разглядывать под лупой эти детальки и удивляться тому, какую титаническую работу проделали, наверное, величайшие ювелиры волшебного мира, чтобы создать эту коллекцию. Корявое поздравление с праздником от известного нам редактора прилагалось. Папсу потребовалось целых десять минут, чтобы успокоить рыдающую от счастья подругу, с искренним благоговением сжимавшую в руках уменьшенную версию себя со снитчем в маленькой ладошке. — Папс, большое спасибо тебе за подарок, — шмыгнула носом гриффиндорка, наконец успокоившись. — Всё, что я люблю уловил. А вот этот подарок я подарю тебе. Порывшись под елкой, она вручила другу фиолетовую коробку с синей атласной лентой, завязанной в элегантный бантик. Там оказался вязаный шарфик цветов факультета для самых храбрых и журнал «Самые загадочные и сложные головоломки для самых загадочных и умных детей». Глаза младшего засверкали, и он, поддавшись порыву, обнял подругу так сильно, как только мог. Жертве показалось, что это могло сойти за покушение на чужую жизнь, попытку удушить и убить, однако она чересчур хорошо знала своего друга, для которого в такие моменты существует только одно верное решение. «Понять и простить». — Спасибо! Божечки-макарошечки, это же очень редкий журнал, ограниченная серия, с золотой обложкой! Как тебе удалось его достать?! — Ну знаешь, Папирус, у маглов это называется «связи». — Как-как?.. — Не важно. Воу, смотри, а это что? — гриффиндорка заметила два громадных, завернутых в бежевую обёртку объекта, по форме тонких и лёгких, вытянутых и едва помещающихся под символом праздника. — Давай посмотрим, — эти двое ухмыльнулись и кинулись на странные штуки. После длительного процесса распечатывания ребятам удалось узнать, что же скрывалось за завесой тайны. И этим «что» оказались мётлы. Не просто мётлы, которыми пользуются магловские дворники, а самые настоящие, для полётов. Папирус радостно завизжал, а Фриск завороженно стала рассматривать подарок. На гладком лакированном черенке, на самом кончике золотыми изящными завитками было выгравировано «Стрелка 11». По слухам девочка знала, что это самая новая и крутая модель из всех «Стрелок», скорость её велика, а манёвренность зашкаливает, инструмент идеально слушается хозяина, коим может быть и ловец, и охотник, и вратарь (ну и загонщик, не упомянуть его было бы верхом невежества). — Давай опробуем? — Прямо здесь? Нет, тут же маглы живут рядом. Нас могут увидеть, — волшебница поймала и усадила подпрыгивающего сокурсника обратно на пол. — Ну да, точно. Слушай, а что это за коробка? Я уже сбился, пытаясь понять, для кого она. — Где? — Фриск отложила метлу и тут же увидела рядом с собой легко-рисуемый куб синего цвета. — Тут подписано, но непонятно. Слишком глупый шрифт, я не могу его прочитать! Не припомню, где же я его… — Так это твой брат вроде бы писал, разве нет? Тут написано, что это… — Фриск прищурилась, водя пальцем по надписи, произнесла по слогам. — Подарок для… Ми-лой Фриск и бра-ти-ка Па-пи-ру-са, — она сразу нервно хихинула от слова «милой». — «Милой», значит? Ну-ну… — коварно пробубнил младший себе под нос. — Чего говоришь? — переспросила Фриск, поступив к изучению презента. В коробке оказались монстроконфеты, шоколадные лягушки, коричные зайки, пастила и даже парочка легендарных героев с начинкой из взрывающейся во рту карамели. Ощущение странное, но прикольное. — Нет, ничего… Вауви! Сколько тут сладостей! — радостно воскликнул младший, но инстинктивное желание поворчать тут же дало о себе знать. — Ох, он небось схомячил половину, пока нёс к ёлке. Да уж, не успеет утро начаться, а Санс проснуться, как Папс вновь начинает бранить его за его ослабленную силу воли, ленивый образ жизни и прочие утрированные пороки. Но, однако, на этот раз свою традиционную лекцию он бубнил себе под нос, по дороге уплетая содержимое коробки вместе с Фриск. Вдруг в комнату, спотыкаясь на ходу, влетел глава семейства, надевающий широкополую конусообразную шляпу. Он уже было подошёл к камину, но звонкий и, весьма обескураженный голос сына прорезал шуршащую тишину: — Ты куда, пап? — На работу. Чрезвычайный срочный неотложный важный вызов, сын. — А как же Рождество? А мы? Ты же сам говорил… — Да-да, но дело действительно важное. Извините, Папирус, Фриск. Санс в курсе, если что, вопросы к нему, а я убегаю. Пока, дети! — учёный залез в камин, взял щепотку летучего пороха из рядом стоящего горшочка и чётко воскликнул. — Вокзал Кингс-Кросс! — и Гастер скрылся за зелёными языками пламени, страстно облизывающими темную мантию и широкую шляпу. Папирус разочарованно вздохнул и как-то печально начал смотреть на монстроконфету в руке, которой секунду назад был рад больше, чем родному брату. — Не расстраивайся, я думаю, он не со зла. В Хогвартсе чего только не бывает, и без знатока тёмных сил не обойтись, — похлопав по плечу расстроенного, улыбнулась наша героиня. — Просто последние три года мы праздновали Рождество только вдвоём с Сансом, — сообщил Папирус. — Каждое Рождество папа убегал обратно в школу, успевая лишь подарки подарить. Мне так хочется отпраздновать этот праздник по-настоящему, всей семьёй. А тут опять «неотложный вызов», «извини, сын» и так далее. — Папс… Если честно, это самый первый и, по мне, самый наилучший праздник, который мне доводилось отмечать с теми, кто знает о том, что я тоже человек, а не просто служанка и бесполезный мусор. Хеллоуин тоже был классный, но… Он был очень смешной и жизнерадостный, яркий и пестрый, такой необычный, а тут просто… Счастье наполняет каждую клеточку тела. Первые подарки вместо старых и изношенных вещей одной противной особы, первый раз я праздную с тем, с кем хочу и делаю то, что хочу, первый раз праздную с настоящими друзьями. Вы трое скрасили моё одиночество, грусть будто испарилась с вашим проникновением в мою жизнь… Взяв меня в Хогвартс, вы спасли меня. Спасибо вам всем! Широкая и искренняя улыбка растянулась от одного уха до другого, а из блестящих глаз катились слёзы благодарности.

***

После этого друзья дружно направились на кухню. За завтраком, состоящем из вчерашних остаточных салатов в окно вломилась здоровенная пушистая сипуха с диким горящим взглядом маньяка, готового убивать. Уже их под стола Фриск услышала хохот Скелетона-младшего и хруст распечатываемого конверта. Как ни странно, внутри оказалась весточка от Андайн и Альфис. Там были поздравления с Рождеством, напоминания о тренировках, предупреждения о кусающейся сове, а также россказни о той самой невероятной идее о коллекции фигурок. Альфис говорила, что в издательстве специально попросила подсунуть Фриск ее саму, ибо смысл просыпаться и лицезреть на тумбочке загонщика Пуффендуя, чьего имени даже никто не знает? Ещё девочки писали, что на каникулы вместе уехали в горы кататься на лыжах, так как нашли в Интернете («Фухухуху, чего маглы только не придумают, чтобы попытаться найти заменитель магии и как-то себя развлечь!») неплохой курорт и им стало интересно изучить этот вид спорта. Вместе с письмом воинственная совка принесла увесистую коробку сладкого снега из Хогсдина. Чуть позже, при уплетании чуть подсохшего печенья, в дверь позвонили. Фриск с монтировкой и Папс с топором прокрались в прихожую, распахнули дверь и увидели… Сову. Сову, позвонившую в чертову дверь!!! Роскошный белоснежный птилопсис деловым и чуть скучающим взглядом янтарных глаз скользил по гостеприимным домоседам и, казалось, хотел ударить себя по лицу, но не мог. Аккуратно вытерев лапы о вышитую на коврике надпись «Вытирайте ноги», он продефилировал в гостиную и грациозно взлетел на спинку дивана, сбросив на булькнувшую сидушку какую-то посылку. Потрогав сургутную печать, Фриск разорвала шершавый конверт и извлекла дорогой пергамент, исписанный знакомым почерком. «Здравствуй, Фриск! Это я, Азриель (ну ты, наверное, уже поняла). Сразу извини за Тенши. Если она начнет ухать и просить поесть, покажи ей, кто в доме хозяин (только Чаре не говори). Якобы ей еды дома не хватает, хотя один раз пирог у меня стащила с тарелки, целый КУСОК, негодница (недаром Чара ее так любит, они же одинаковые!). Ах да, о чем я? Я отправляю Тенши специально в дом к Скелетонам, потому что знаю, что ты там. Если ты не там, то… Это фиаско. Санс, Папирус, вам привет от меня и моих родителей. Чисто из вежливости передал бы и привет от сестры, но я боюсь, на еще один фантазм меня не хватит. Кстати, сразу предлагаю вам, но не настаиваю. За день до окончания каникул в школе пройдет концерт от Меттатона, все желающие могут прийти (мне кажется, придут все). Давайте сходим? :) Все же продолжаю письмо для Фриск. Как ты там? Надеюсь, хорошо (потому что я плохо). С праздником тебя и твоих друзей, счастливого вам Рождества. У нас тут снега практически по пояс, я пытаюсь не выходить из дома, но она все равно гоняет меня за шоколадом (черт бы его побрал. Хотя, побрал, кто тут черт-то). Один раз вытащил Чару с собой, чтобы она поняла мои муки, но в итоге она всю дорогу ныла, потом полчаса спорила с официанткой в кафе, а когда мы вернулись, она заявила, что больше никуда со мной не пойдет, ведь „Непростительно в такую погоду выгонять человека на улицу!“ (видимо, я не человек, а звездный козел какой-нибудь). Вчера мама готовила свой фирменный пирог и я хотел отправить вам по кусочку (Папсу два, я знаю, как он его любит), но папа уже все съел: ( И еще О нет. Она меня рассекретила. Пишу завещание. А, нет, не пишу. Клево, Чара стоит рядом и предъявляет мне свои требования. Говорит, я избегу казни, если отправлю вместе с письмом еще кое-что. О нет. Короче, прощай, Фриск, надеюсь, мы еще когда-нибудь увидимся.» На этих словах послание заканчивалось. Недоумевающе оглядев диван, Фриск заметила, что под конвертом лежали две огромные шоколадки с орехами (ха, как чеснок против вампира) и странный клочок режущей глаз алой бумаги, который внезапно начал трястись и вибрировать. — Ложись!!! — заорал Папс и, поддавшись инстинктам, гриффиндорка повалилась на пол, прикрыв руками голову. Через секунду гостиная сотряслась от знакомого ехидного голоса, выговаривающего «всё, что я думаю, всё, что думает Азриель, всё, что думают все» и прочее-прочее, не очень-то и важное. Тенши сидела весьма спокойно и практически неподвижно (скорее всего, просто привыкла к этому). Через пару минут она взмахнула крыльями, открыла дверь клювом и исчезла в неизвестном направлении, пока наши друзья продолжали прятаться от бомбёжки. Когда бумажонка самоуничтожилась, порвавшись на части, младший просто распаковал шоколад и начал есть его с отчуждённым выражением лица, на котором все ярче расцветала победная ухмылка а-ля «Мы заставляем ее беситься, ха-а-а!». После завтрака пришла еще одна (!!!) поздравительная, на этот раз от Герсона, который попросил Санса приехать за три дня до начала семестра, чтобы тот помог ему с одним дельцем. С каким конкретно дельцем, анимаг не уточнил, но, наверное, это что-то связанное с их природой. А ещё он прислал несколько букетиков сушёных золотых цветов, чему Папс очень обрадовался и сразу кинул парочку в чайник завариться. Пока чайник закипал, Фриск подумывала о том, что неплохо бы и ей написать своим друзьям ответные письма. Как раз к чудесному напитку, вызывающему хорошие воспоминания подоспел и Санс, который наверняка проспал несколько очень важных событий до и после ухода Гастера.