Фриск в Хогвартсе

Фриск зажмурилась и выкинула руки вперёд, в попытке защититься. Хотя, как можно руками защититься от молниеносного потока энергии, несущегося прямо на тебя? Никак. Кажется, это конец. Похоже, история на этом и кончается. Так внезапно и так трагически. В ожидании смерти в голове у Фриск проносилась вся жизнь, воспоминания. Плохие, когда мачеха выгоняла её ночевать на улицу в мороз, когда нужно было выслушивать бесконечную брань и гадкий хохот сестры, которой всё опять сошло с рук. Хорошие, когда она попала в Хогвартс, завела первых и самых лучших друзей, влюбилась и познала жизнь истинного волшебника… Осознав, что после выстрела прошло слишком много времени, гриффиндорка мысленно нахмурилась. Неужели смерть вовсе не болезненна, как она всегда думала? Особенно в те моменты, когда мачеха грозила прибить воспитанницу сковородкой. Получить удар сковородкой — не самое приятное, что можно испытать в этой жизни. А вдруг она опять видит какой-то глупый кошмар и сейчас просто проснётся в тёплой постельке уютной башни Гриффиндора, как и всегда? Чтобы в этом удостовериться, девочка распахнула глаза. Да нет, не в постельке, да и не в башне вовсе. Она до сих пор стоит на том же самом месте, по щиколотку в снегу, выбросив вперёд хлипкие ручки с волшебной палочкой в них. Как она не догадалась её использовать? К удивлению и, мягко говоря, счастью волшебницы, спиной к ней стоял высокий мужчина в чёрном халате. В правой руке он держал палочку и с её помощью удерживал заклинание барьера, огромного сине-голубого щита, спасшего и Фриск, и Азриеля, без движения лежавшего в снегу. Спасённая немедленно отскочила и подлетела к парню. Кожа была чуть тёплая, пульс есть, но, похоже, он без сознания. Через несколько мгновений барьер исчез и мужчина повернулся к нашим героям. Спасителя было не трудно узнать. Первым делом в глаза бросались две трещины на лице, которое, как ни странно, украшал серьёзный, грозный и разъярённый вид. Это был Гастер. Гастер Скелетон. Опомнившись, Фриск поняла, что опасность миновала и повернулась обратно к другу. Изменилось явно то, что теперь возле ребят стояли три пары ног, почти в домашних тапочках. Девушка метнула взгляд вверх и увидела директора с огромным красным трезубцем, ростом примерно с Папируса, его заместителя и, как бы это не удивляло, их дочь. Профессор Ториель зажала рот руками, а глаза чуть поблёскивали в лёгком свечении трезубца. Она упала рядом со своей ученицей и начала оглядывать пострадавшего сына. Чем больше увечий она замечала, тем больше лицо приобретало оттенки страха и отчаяния. Азгор не смотрел вниз, его взор был устремлён вперёд и пылал яростью, оружие он держал наготове. Чара стояла прямо, но с ракурса нашей героини было видно, что у той подрагивают коленки. На отключившегося брата и отчаявшуюся мать она смотрела с каким-то непониманием, испугом, растерянностью. Хоть что-то может выбить её из колеи. Непонятным образом рядом с ними появился и Скелетон-младший, совсем недавно отставший в лесу. Даже для своего обычного тона кожи он был слишком бледный, опешил от ситуации и, можно сказать, что шок охватил его с головы до ног, при этом не давая не то, что сдвинуться с места, а вообще что-либо сказать. Как-будто застыл, замёрз, превратился в одну из статуй, украшающих главную площадь ледяной столицы вечности. У его сокурсницы было похожее состояние. По другую сторону опушки до сих пор стоял Санс и пустым взглядом скакал с одного очевидца на другого. Вдруг, будто молния изверглась с небес и в наказание за грехи ударила парню в голову, за которую он сразу схватился и хрипло застонал, будто по черепушке пошла трещина. Летающая громадина в виде дракона похоже пришла в себя, озадаченно хрюкнула и исчезла. Сам хозяин интенсивно массировал виски и изо всех сил старался не дать подкашивающимся коленкам уронить его уставшее тело в снег. Он попытался поднять голову и с адским усилием разлепил глаза, чтобы понять, что только что произошло. Даже издалека Фриск заметила, что глаза снова стали чистыми и задумчивыми, как и всегда, а радужка окрасилась привычной лазурной синевой. Однако, в данный момент взгляд был скорее не задумчивым, а каким-то растерянным и испуганным, как-будто он принадлежал маленькому мальчику, забывшему строки стихотворения. Но эта ситуация оказалась посложнее, посложнее в разы. Все вмиг посмотрели на парня. Ториель приподнялась, протерев рукавом лицо, и начала медленно приближаться к когтевранцу, будто вновь ожидая от того внезапный приступ безумия. Фриск поднялась вслед за ней и, хрустя снегом под ногами, последовала за деканом, ведь ей тоже не терпелось подойти поближе, посмотреть ему в глаза и понять, что это тот Санс. В какой-то момент учительница остановилась и положила руку на плечо следовавшей за ней студентки. Гриффиндорка почувствовала тёплое прикосновение женской руки, и это заставило мурашки побежать по телу. Это было не столько приятно, сколько давало чувство заботы, защиты. — Санс Скелетон, — начала Ториель говорить своим самым строжайшим тоном из имеющихся в копилке. — Вы ученик шестого курса с факультета Когтевран, находящегося под покровительством вашего отца Гастера Скелетона, верно? — Санс будто проглотил язык и просто кивнул в ответ на вопрос, на который преподаватель прекрасно знала ответ. — А также капитан сборной Когтеврана по квиддичу? — подняла одну бровь декан. Кивок. — Сегодня ваше поведение было весьма неэтичным по отношению к свидетелям произошедшего. Также вы нанесли тяжёлые травмы Азриелю Дриимурру, без особой причины используя запретные заклятия, подвластные лишь анимагам высшей категории. Как вы это объясните, молодой человек? — Ториель сделала ещё шаг вперёд, более уверенный и твёрдый. После услышанных слов парень выпучил глаза, будто его только что окатили холодной водой. Он? Как? Нанёс травмы? Заклятия, подвластные лишь анимагам высшей категории? Он беспомощно стал искать помощи, обегая глазами всех находящихся на поляне. Ненависть — всё, на что он наткнулся. Вон и Азриель лежит на земле без сознания, родители пострадавшего холодной яростью прожигают виновника насквозь, плюс Чара, непонятно как оказавшаяся здесь, да ещё и отец, держащий наготове палочку, направленную на собственного сына… Маленький огонёк надежды начал теплиться внутри, когда когтевранец заметил Фриск, но он сразу потух. Подруга смотрела на него… печально. И со страхом в глазах, будто в нескольких метрах от неё стоял не давний друг, а враг. Безумный и бешеный дикий зверь, нагоняющий отчаяние на всех. У него нет ни души, ни чувств, ни надежды на лучшее. Он лишь холодно бросается на своих жертв и рвёт их когтями, зубами, считая людей за простой кусок мяса… Из опыта общения с Герсоном он знает много рассказов о таких существах, страшных и неподвластных никому, но чтобы такое… Чтобы он встал на место хищника, безжалостного и неумолимого? Он всё искал и искал помощи. Но никто не пришёл. Никто не хотел помогать, объяснить, даже и не намекал на что-то подобное. Похоже, котёнка, ставшего чудовищем загнали в угол. — Я-я… — когтевранец споткнулся и замолчал. Не было оправдания, не было прощения. — Джи, что скажете? На вас вся надежда, — продолжила Ториель. Гастер повернул голову к женщине и замер, задумчиво посмотрев на оттоптанный им снег под ногами. Похоже, сам профессор не знал, что сказать. — Профессор, у меня есть причина, по которой я не могу сообщить наказание в присутствии учеников. Давайте вернёмся в школу, нам нужно немедленно госпитализировать пострадавших. Завтра соберёмся у директора и всё обсудим. Я понимаю, что вы сейчас чувствуете, но прошу вас меня понять. Я разъясню ситуацию. И не пожалею сына. А пока минус сто очков Когтеврану, минус по двадцать Гриффиндору, минус пять Слизерину. — Что?! За что? — взбунтовалась Чара, раскинув руки в стороны. — А за то, что по ночам надо спать, а не выходить в дозор и следить за порядком, — фыркнул профессор. "Пусть даже если она спасла несколько невинных жизней".

***

Фриск не могла уснуть. Больше всего её сейчас волновал не сон, а наказание, причём не её, а Санса. Его могут исключить… Да точно, а что если исключат? За такое могут и вполне имеют право. Профессор сказал, что не пожалеет. Вот чёрт. А может, Санс не виноват? Он не мог так поступить с ней. Назначить казнь из-за пустяка. В голове стоял другой Санс, картинка бесчувственного убийцы всё никак не могла выскочить из головы. Его взгляд… Точно, взгляд! Радужка глаз была сероватой. Значит ли это что-нибудь? Фриск не могла понять, ведь в волшебном мире она только первый год и не может всё сразу знать. Но одно она знала точно — это неспроста. Отчаянно ворочаясь, обдумывая дальнейшую судьбу своего друга, пытаясь понять, почему всё произошло именно так, как произошло, девочка и не замечала, как постепенно наступало утро. Шансы заснуть опустились до нуля, ведь только сон начал брать своё, как сквозь портьеры проскользнул яркий лучик солнца, упал на смуглое лицо и будто пёрышком начал щекотать ресницы, отбрасывая всё желание погрузиться в царство Морфея. Приоткрыв глаза, гриффиндорка лениво приподнялась и глянула в зеркало напротив. Лохматое, злое, сонное чудовище смотрело из отражения и его реальной версии даже казалось, что оно немного ухмыляется. Хотя, скорее всего это от элементарного недосыпа. Видимо, заснуть не получится. Наверное Папс тоже не спал. Переодевшись в тёплый свитер и юбку, накинув поверх этого мантию, соня спустилась вниз, чуть не споткнувшись на лестнице. Быстро же разносятся слухи! Уже многие гриффиндорцы были в общей комнате, сидели в креслах, на пуфиках и диване у камина, шептались о чём-то, и иногда обрывки фраз проскальзывали наружу, за границу этого таящегося круга. "Скелетон", "Сын директора", "Он чуть их не убил". Участники этого импровизированного собрания также передавали друг другу пёстрый журнал и поочерёдно читали одну и ту же статью. Самой очевидной вещью было то, о чём была статья такого знакомого журнала, принёсшего уже немало бед. Пару раз кто-то оглядывался и бросал подозрительный взгляд на вялого Папируса в другом конце гостиной. До ужаса сонный парень отчаянно пытался не уснуть в кресле, опухшими от недосыпа глазами скользя по страницам свежего выпуска легендарного чтива. — Утро, Папс, — подсела девушка рядом с другом. — Ага… — еле-еле проскрипел младший, перелистывая страницу. — Ты спал? — Нет. — Я тоже, не спалось из-за вчерашнего. Или, уже сегодняшнего. Не видел Санса сегодня? — Нет, я с ним не разговариваю, — рябо протянул гриффиндорец, вручая журнал подруге, как какой-то трофей. Сам же попросту подхватил стоявшую возле кресла сумку и удалился, провожаемый взглядами однокурсников. Странно, как-то на него не похоже. Девушка дрожащими руками схватила зловредную газету, готовясь к самому худшему. Он был открыт на нужной странице, которая была чуток помятой. Это смутило Фриск, ведь она знала, что Папс ни за что бы этого не допустил, ведь к каждой вещице он относился бережно, особенно к любимому журналу. Заголовок уже пускал по коже мурашки и вызывал в голове крик Культаса "Пускайте титры!"

НОЧНАЯ ДУЭЛЬ

"Этой ночью, всего несколькими часами ранее случилось очень странное происшествие. Двое студентов — Азриель Дриимурр (сын директора Дриимурра) и наш любимый Санс Скелетон устроили драку на палочках, что как минимум уже является нарушением нескольких школьных правил. Сражение происходило после полуночи в Запретном лесу, что никак не умаляет вины мальчиков. Как ни странно, у этого, казалось, тайного события в самый последний момент появились свидетели — Фриск и младший брат Санса, Папирус, оба студенты факультета Гриффиндор. Чувствуете это? Уже что-то не так, учитывая, как одно за другим следуют невероятные совпадения. Пока никому не ясно, кто затеял эту битву, но однако было понятно, что Санс, превосходящий противника на два года, выигрывал. И в тот самый переломный момент, когда вышеупомянутый когтевранец собирался нанести тихоне пуффендуйцу смертельный удар, на подмогу бедняге заявились гриффиндорцы, посреди ночи покинувшие школу. Санса это не остановило и он, будто не зная, что делает, продолжил атаковать, стрелял уже в Фриск, которая пыталась защитить своего немощного друга. Казалось, что исход предрешён и дальнейшее развитие событий явно не самое радужное и красочное, но тут взрыву помешал барьер, который появился так же внезапно, как и сам его обладатель, очень вовремя оказавшийся на месте событий. Этим "некто" был глава семейства Скелетонов — Гастер Скелетон, известный нам как преподаватель защиты от тёмных сил, а также отец братьев. Он появился на месте инцидента благодаря Чаре Дриимурр, которая и подняла тревогу о том, что слышала странные звуки снаружи. Если бы не она, то наших героев — Азриеля и Фриск давно бы не было в живых. Как Фриск и Папирус узнали, что творится снаружи? Какие же чувства к Азриелю кроются в этих учениках, что они немедленно понеслись к нему на помощь, даже не имея представления о том, чему им нужно будет противостоять? Как приёмная дочь директора смогла хоть что-то услышать, учитывая то, что гостиная Слизерина находится в подземельях и слышимость там нулевая? Какое наказание понесёт Санс за содеянное? Исключат ли его? Какова судьба нашего когтевранца и остальных упоминавшихся учеников, вы узнаете в следующем номере…" Фриск сразу скривилась после прочтения. Очередная нечестность. Кто мог такое выдать всем? Девушке всегда казалось, что подобные вещи должны держать в тайне. Неужели это вновь Альфис, или вообще тот таинственный человек, который, по её словам, проник в редакцию и переписал предыдущую статью о них, с такими же деликатными подробностями? Теперь они стали знаменитыми в плохом значении. Особенно Скелетон-старший. С отвращением отбросив журнал, девушка заметила, что все гриффиндорцы пялились на неё. Заметив на себе её испепеляющий взгляд, народ опомнился и продолжил шушукаться между собой. Фриск чувствовала, что обстановка накаляется и решила попросту удалиться, как это сделал Папс минутами раньше. В большом зале было всё как обычно, если не учитывать то, что все сидели гораздо тише обычного и пялились в газеты. Похоже, в этот раз продажи "Капризы" зашкалили, редакция получит много денег, наживаясь на школьниках-зеваках. Боже, как фильмах ужасов, только в реальности. Странно, Папируса нет. Обычно он не пропускает завтраков. Хмыкнув, девушка села поодаль от остальных учеников, активно обсуждающих свежие новости. Настроения особо не было, а если вернее сказать — не было вообще. Фриск лениво ковыряла ириско-коричный пирог, как к ней кто-то подсел. Свежая ярость вспыхнула внутри, когда она увидела осунувшееся лицо Альфис. Девочка уже хотела накричать, прогнать, вызвать её на смертную дуэль при всех, но писательница опередила ту. — Ф-фриск, нам надо кое о чём п-поговорить… — Мне не о чем с тобой говорить, — грубо отрезала наша героиня, отводя взгляд в тарелку. — П-прошу, выслушай м-меня. Это касается С-санса. Пожалуйста, п-пойдём, П-папирус с Андайн н-нас ждут, — умоляюще посмотрела когтевранка на подругу. — Ладно, — Фриск закатила глаза и отодвинула тарелку с пирогом, взяла сумку и последовала за девушкой. Альфис бежала очень быстро, часто-часто перебирая короткими ножками. Гриффиндорка еле поспевала за ней. Добежав до четвёртого этажа, в одном из коридоров они увидели Папируса и Андайн. — Что так долго? — раздражённо произнесла капитан. — П-прости… — кротко ответила ей возлюбленная. — Ладно, главное, что успели, — сказал Папс. — Зачем я здесь? Что происходит? — немного растерялась наша волшебница. Остатки злости и плохого настроения улетучились, теперь были лишь удивление, любопытство и какое-то странное предчувствие. — С минуты на минуту вон в ту дверь должны повести твоего дружка, — сухо объяснила вратарь. Она потянулась к карману мантии и достала какое-то странное устройство, похожее на ухо. — Мы первыми хотим узнать, что будет с Сансом. С помощью этого устройства. — Ну да, ну да, чтобы первыми опубликовать в газету, я так понимаю? — гадко, но с горчинкой ухмыльнулась Фриск. — Ч-что? Неправда! М-мы просто… Андайн замешкалась. Кажется, это был первый случай, когда у неё не нашлось нужных слов, чтобы ответить. — Значит так, слушать я буду одна. В последнее время ваши намерения кажутся чересчур подозрительными. Я не допущу этого, — Фриск вырвала из рук старосты устройство и отскочила в сторону. — С огнём играешь, девчонка! А ну-ка, верни немедленно! — тоном командира гаркнула красноволосая. — Ребята, давайте не будем ссориться, — послышался тихий глас благоразумия, исходящий из уст гриффиндорца, который перекрыл путь обезумевшей подруге. — Да? Она считает, что мы хотим продать твоего брата из-за какой-то газетёнки, — заводилась девушка. Но Папирус, благодаря высокому росту удержал Андайн и не дал пробиться к Фриск. — Вы все сейчас очень рискуете. Слышите?! Рассерженная потянула руку к повязке. Скелетон-младший поёжился и ещё крепче вцепился в её рукав. — Андайн! — пропищала Альфис, осуждающе глядя на коллегу. Грифиндорка замолчала и перестала вырываться. Тяжко вздохнув, она выпрямилась и сказала: — Ладно, пусть слушает, но ей же потом и страдать. Всё равно кто-то один должен слушать. — Тихо… — застыл Папс, резко переходя на шёпот. — Я слышу их шаги. Они идут. Все дружно подскочили и спрятались за ближайшей колонной. И правда, в коридоре показались люди. Чета Дриимурров, их дочь, пара учителей, а также Гастер с сыном. Санс шёл впереди, чтобы все профессора могли его видеть и в случае повторения приступа безумия, обезвредить. Сразу становилось жалко его — будто преступника ведут в тюрьму, или ещё хуже — на виселицу. Миновав коридор, эта компашка зашла в указанный кабинет. — Включай! — прошипела Альфис как можно тише.