После охоты

      Живот сводило голодными судорогами, но идти в корчму в таком непрезентабельном виде совершенно не хотелось. Да и до так называемого дома (на деле — избушка-развалюшка, состоящая из небольших сеней и комнатки ненамного больше) идти было куда ближе, чем до корчмы, расположенной на другой стороне посёлка. Хотя в наличии там еды мужчина очень сомневался.       Ночь выдалась звёздная и безлунная. И кто-то другой вряд ли отважился бы тащиться на кладбище в кромешной тьме. Впрочем, Рест уже с этого самого погоста возвращался, да и заклинание ночного зрения его уже давно не подводило. Особенно если он вовремя о нём вспоминал.       Высокая пышногрудая женщина вряд ли тоже его знала. Тем не менее, что-то заставило её выйти из тёплого светлого дома во мрак ночи.       Вурдалаков и прочей нечисти она, видимо, не боялась. К тому же, её саму, закутанную в белую шаль, кто-то другой принял бы, как минимум, за моровку. Но Рест женщину знал. Не старая — всего-то на пяток лет старше него самого, — сохранившая девичью стать и задор, бездетная, но уже лет десять как вдова. Жила она на соседней улице в доме усопшего супруга, оказавшись единственной его наследницей. А свою избушку, доставшуюся от родителей, сдавала в наём. Как раз у неё Рест и квартировался.       Вдова уверенно шла к избушке, крепко сжимая в руках горшок, обмотанный полотенцем.       Рест этому ничуть не удивился. Скучающая женщина то и дело старалась подкормить его, являясь в гости как можно позже, со сладкой улыбочкой объясняя, что он, Рест, мол, всё равно в это время работал, а днём отсыпающегося мага ей совесть не позволяла тревожить. Хотя мужчина, да и, похоже, все жители деревни, понимали, что вдова просто надеялась, что рано или поздно, оценив то ли её кулинарные способности, то ли телесные формы, маг пригласит её остаться.       Рест же…       А что Рест? Формы его мало интересовали, если честно. Да и не до этого ему — трактат о способах приручения и уничтожения загрызней ещё не дописан!       А вот готовить он так и не научился.       — Нилида, — негромко и со вздохом сожаления окликнул вдову Рест.       Та вздрогнула и ойкнула, но горшок из рук не выпустила.       — Рест! — обрадовалась женщина, рассмотрев подошедшего мага, — А в чём это вы...?       Мужчина опять вздохнул. Меньше всего ему сейчас хотелось рассказывать о схватке с умертвием — героической и идиотской одновременно. Вместо объяснений он спросил, хотя ответ ему и так был известен:       — Вы ко мне?       Женщина кивнула. Она уже примерилась взять нежданного провожатого под руку, но, оценив степень нечистоты рукава, да и вообще куртки оного, передумала, видимо пожалев надетую ради него новую расшитую белыми розами по белому полотну шаль.       К дому Рест шёл молча и сосредоточенно. Зато Нилида щебетала, как весенняя птичка, не закрывая клюва… то есть, рта. А мужчина думал, что в желаниях, обращённых к Мирозданию, надо быть как-то посдержанней. Вот хотел он есть, думал о том, что до корчмы дойти сил нет? Пожалуйста! Еда пришла к нему сама. На дом. Правда, в компании с болтливой вдовой. Которую Рест Мирозданию не заказывал.       Больше всего сейчас мужчина хотел стащить с себя изгвазданные тряпки, в которые превратились совсем недавно купленные вещи, сжевать огромный кусок мяса, даже не запивая вином, и рухнуть в кровать. Греть воду для купания сил в себе он тоже не чувствовал.       А тут… Нилида.       Уже во дворе Рест почувствовал что-то неладное. Его охранные чары, машинально брошенные на дверь, вроде были на месте, но в доме явно кто-то был.       Рест ушёл засветло. И лучину абсолютно точно не зажигал. Тогда как объяснить тёплый мягкий свет, льющийся из окна? Маг насторожился и аккуратно задвинул любопытную женщину себе за спину.       Дверь оказалась открыта.       — Нилида, подождите здесь, — настойчиво попросил — скорее даже потребовал — Рест.       С женщины сталось бы сунуться в избу и попасть в расставленную совсем не на неё ловушку. Поймав взгляд мага, та неуверенно кивнула. Рест выдохнул и, начав мысленно выплетать заклинание боевого пульсара, шагнул в сени.       Как ни странно, нападать на него никто не собирался.       Впрочем, это не сильно обнадёжило.       А вот аромат чего-то жаренного и определённо вкусного, нехарактерный для этой избушки, ввёл Реста в недоумение. Не закрывая дверь, чтобы не отрезать себе путь к отступлению, маг шагнул в комнату.       И налетел на деревянную бадью, примостившуюся прямо перед порогом, чуть не свалившись в неё.       — Предполагалось, что ты сначала разденешься, а уж потом полезешь купаться, — поприветствовал мага ехидный и насмешливый голос.       Очень хорошо знакомый голос.       Рест поднял глаза и окинул своё жилище внимательным взглядом.       Светилась не лучина, а пульсар под потолком.       На столе, застеленном чистой скатертью (и где только она до сего дня пряталась?), гордо стояли деревянные миски с огурцами, нарезанными крупными, но аккуратными кусками, наструганной капустой и чем-то зелёненьким и лохматым, а также большая сковорода с мясом, при виде которого в животе мага жалобно заурчало, и кокетливая прозрачная, как слеза, эльфийская бутыль с чем-то тёмно-малиновым внутри.       Незваный гость обнаружился за столом. Полураздетый, босой и непринуждённо раскинувшийся на стуле.       — Ах вот как! — возмутилась Нилида, как выяснилось, не оставшаяся в безопасности во дворе, а любопытно сунувшаяся в логово к колдуну, — Вас, оказывается, есть кому кормить!       Вопреки своим словам, она сунула горшок в руки опешившего Реста и, гордо вздёрнув подбородок, удалилась, оставив мужчину гадать, насколько сильно повысится теперь его квартплата.       — Ро-о-ойм! — беспомощно простонал Рест, глядя на ничуть не раскаивающегося и, как ошибочно могло показаться, даже не понявшего подоплёки случившегося, гостя.