Варенье из сбывшихся надежд

Поляну для Безумного Чаепития медленно заносит хлопьями соленого снега. Шляпник сидит, уставившись на дно своей пустой чашки, его бирюзовый пиджак стал почти серым, а за столом непривычно многолюдно. Мальямкин лениво мешает в кружке чай, Безумный Заяц, не шевелясь, уставился на свою ложку, Тоска медленно потягивает остывший чай из ярко-синей кружки, Ожидание внимательно разглядывает кусочек обсыпанного солеными хлопьями торта, Грусть тщательно облизывает ложку, на которой когда-то было горькое варенье из желтовики, Время застыло над давно остывшим чайником, и лишь только маленькая Надежда пытается развеселить Шляпника тем, что бодро намазывает на его пальцы серебристый лунничный джем. В воздухе медленно материализуется Чешир, усевшись на стул рядом со Шляпником. - Ммможет, ты все-таки перррестанешь изобррражать из себя статую? – спокойно интересуется он, смахивая хвостом соленые снежинки со шляпы Терранта. Шляпник молчит, все так же оцепенело наблюдая, как на дне его пустой чашки оседают белые хлопья такого безнадежно соленого снега. Он ждет. Ждет, когда придет Его Алиса. Он не намерен двигаться с места. Он больше всего на свете боится, что она забудет его, что она не придет, но никому не признается в этом. Никогда. Он не уйдет с поляны, он будет ждать ее здесь, потому что она всегда приходит сюда, Его Алиса. Крошка Надежда обещает ему, что она вот-вот будет здесь, и никакой мармелад не сможет заменить эту сладкую мысль, которую он иногда опускает в чайник вместо сахара. Чешир пожимает плечами и растворяется в воздухе, оставляя эту занесенную снегом холодную поляну вместе с ее гостями, замершими в ожидании. Вдруг Время встрепенулось и, оставив недопитый чай на столе, заспешило куда-то. За ним разбежались и все остальные, Мальямкин пискнула «Я скоро», и юркнула в корни лисеня, росшего неподалеку, а Заяц, вопя «Ложка!», скрылся в неизвестном направлении. - Шляпник? – такой знакомый серебристый голос, такой теплый, такой родной… - Алиса! – Террант вскакивает и бежит к ней по столу, умудряясь не задеть ничего из того, что стоит на нем. – Наинастоящейший Алиса! Ты вернулся! – Он спрыгивает со стола и вдруг, словно натолкнувшись на что-то, останавливается в паре сантиметров от неё. Нет. Нельзя. - Шляпник, как я рада тебя видеть! – Алиса обнимает его, сердце ухает куда-то вниз, и он едва сдерживается, чтобы не стиснуть ее в объятиях так крепко, как того требует что-то внутри него. - Завтра ровно год с Бравного дня, - выпаливает он, отодвинувшись от Алисы и пытаясь справиться с этим чувством безнадежной потери, которое возникает, как только она отпускает его. – И Мирана хотела бы видеть своего Бравного Воина на празднике в честь этого события. А пока…чаю? - Да, пожалуй… Но только чур с вареньем из сбывшихся надежд. – Она улыбается, и от ее улыбки соленый снег тает без следа, а чай в чашке у Шляпника становится самым вкусным из того, что он пробовал в своей жизни.