Price

Кабинет выглядит обычным. Никаких белых стен и диких кошек, просто книжные полки, ковры, добротная мебель. Однако Уэсли кажется — в любой момент книги ощерятся зубастой пастью, а у кресел из гнутых ножек вырастут когти и вопьются в паркет, брызнув деревянной щепой. Или стиснут щупальцами того, кто в них сидит. Поэтому он не откидывается на спинку, хотя очень хочет. Еще каждый раз хочется кричать, стоит лишь опустить глаза на запекшуюся коркой рубашку. Никакой боли, впрочем, нет — только страх, что внутренности вывалятся наружу, и придется коротать вечность, запихивая их обратно. Сидящий за столом напротив Холланд Мэннерс участливо прослеживает очередной взгляд. — Вы напрасно тревожитесь, мистер Уиндэм-Прайс. Поверьте, здесь заинтересованы в сохранности… того внешнего вида сотрудников, в котором они сюда прибыли. Не больше, но и не меньше. На край стола ложится знакомый документ. — Пришла пора определиться с вашим статусом. С нынешнего дня вы, так сказать, вливаетесь в ряды местных служащих, поэтому будьте любезны ознакомиться с условиями работы. Мэннерс отечески улыбается. — Всего лишь во избежание недоразумений. Уэсли предпринимает последнюю попытку — в комнате становится душно, пересохшее горло заставляет хрипеть: — Здание филиала разрушено… мы отказались играть по вашим правилам… контракт отныне недействителен… Холланд отстраненно поддергивает манжеты сорочки — вежливый собеседник, только что услышавший несусветную глупость. — Вечное пламя не было бы вечным, мой друг, если бы на него нашлась управа. Хорошо, сочтём, что формальности соблюдены, инструктаж закончен, пожалуй, пора… — Не спеши! Шарф уже не маскирует шрам от секиры. Лайла подходит к Уэсли, кладет руки ему на плечи. Тёплые, тонкие запястья, никакого могильного холода: в зале ожидания между мирами им дозволено ощущать друг друга, и он благодарен за эту малость. — Ты ведь заставлял нас тщательно всё учитывать. А я — хорошая ученица. Холланд выглядит встревоженным. На белом воротнике проступают два багровых пятнышка. — Ты его не спасёшь. Ты даже себя не спасла. Она лукаво изгибает чувственные губы. — В том-то и дело, старый плут — смотря за кого просить. На страницы контракта падает потрёпанный доллар с неразборчивой надписью. — И чем платить. Вокруг зелёного прямоугольничка бумага корчится и чернеет, рассыпая пепел по гладкой ореховой поверхности. Точно так же корчится, зажимая расползающиеся, фонтанирующие кровью дыры в горле, Холланд. — Отвернись, — её голос щекочет висок, — должностное взыскание в исполнении Старших Партнеров — не самое приятное напутствие. Уэсли послушно отворачивается, чтобы обнаружить распахнувшийся в ближней стене сияющий проем — лестницу к небесам. — А как же ты? Твой контракт… — Можешь попросить за меня там — если захочешь. Лайла почти смущенно поправляет прическу, потом ерошит волосы ему. — Запомни: только если захочешь. Иначе оно не работает. Она отходит, ее силуэт становится зыбким, как и остальная комната. — Прощай, Уэсли. Свет окутывает его плотной сетью, смывая кровавые следы, лучиками штопая телесные прорехи. — До встречи, Лайла. 28 апреля 2009 г.