Отъезжай

Баки, сидевший на балконе, как обычно делал два дела сразу: курил и охранял рыбу. Стив повадился поедать рыбу без всякого пива, утверждая, что уничтожает ненавистный продукт, избавляясь от вони. В последний раз десяток скумбрий были съедены среди ночи, а головы и очистки брошены в мусорное ведро, которое Стив, конечно же, не закрыл крышкой – не к лицу Капитану Америке утруждать себя всякими бытовыми мелочами. Утром кухню разогрело жаркое майское солнце, рыбные ошметки начали издавать самое настоящее зловоние, а в открытую форточку налетел рой мух. Баки орал, пытался поймать Стива и натыкать носом в мусорное ведро, но тот вывернулся и сбежал на работу, оставив любовникам тухлятину, вонищу и насекомых. После этого инцидента Баки стал пересчитывать нанизанные рыбины перед сном и утром, а днем, если Стив находился в квартире, прилипал к табуретке на балконе, поставив под руку пепельницу и забавляя себя телефоном. Клинт иногда посматривал на дисплей, видел, что Баки играет в аркады, лопая груды разноцветных шариков, или с кем-то переписывается, ловко набирая текст одной рукой. Если в поле зрения появлялся Стив, переписка исчезала, уступая место игрушке. Клинт это отмечал, но никак не комментировал – они партнеры, а не сиамские близнецы. Каждый имеет право на тайну. Прочитав очередное сообщение, Баки кивнул – то ли своим мыслям, то ли невидимому собеседнику. Оторвался от телефона, затушил окурок и негромко предложил: - Скатаемся в Россию? Только без Стива. - Надолго? – уточнил Клинт, прикидывая, какую легенду Стив проглотит, а какой – поперхнется. - От трех дней до недели. Стиву скажем, что врачи отправили меня на консультацию в Швейцарию. Я ему ворох бумажек вывалю. С печатями. - Хорошо. - Договорились. Я закажу билеты. Клинт не собирался вытягивать подробности клещами. Что надо – Барнс скажет. Скорее всего, дождавшись очередной отлучки Стива. Не шептаться же на балконе, как заговорщикам. Так оно и вышло – через два дня отставной Капитан Америка умчался в ночную тьму после телефонного звонка, набросав в мусорное ведро груду куриных костей и побрезговав трогать крышку. Баки размялся перечислением недостатков и особенностей Стива с раннего детства и по сей день, а спустив пар, перешел к делу. - Мы вылетаем в Москву послезавтра вечером. В аэропорту пересаживаемся на рейс до Среднесибирска. Там нас встретят и отвезут в закрытый военный городок Таежный. Я хочу встретиться с человеком, работавшим над проектом «Зимний Солдат». Одним из создателей протеза. - О!.. Он еще жив? - Ему восемьдесят девять лет. Насколько я понял – из разговора с его сыном – Василий Демьянович крепок телом и ясен разумом. И все же, лучше поторопиться. - Ты надеешься, что у него остались какие-то чертежи? - Была копия протеза. Запасной экземпляр. С большой вероятностью он остался у русских. - Это же прекрасная новость! – обрадовался Клинт. – Надо переговорить, предложить любые деньги... - Проблема в том, что Василий Демьянович знает мои коды. - О!.. Это могло обернуться серьезными проблемами. Клинт понимал, что не имеет права отговаривать или что-то советовать. Махнул рукой, глянул на Баки, ожидая продолжения. - Именно поэтому я ничего не хочу говорить Стиву. Со мной полетишь ты. Я знаю, где достать оружие – помню старый тайник возле этого городка. Ты пустишь мне пулю в лоб, если станет ясно, что другого выхода нет. Я знаю, Стив не сможет выстрелить. Он меня любит. «А ты – нет». Баки не произнес это вслух, недосказанность повисла в воздухе – не обвинением, но фактом. - Ты хороший партнер, - признал Клинт. – Почти друг. Мне будет трудно это сделать. - Ты сможешь, - Баки смотрел прямо и открыто. – Я на тебя рассчитываю. Помоги. Мне больше некого попросить. - Помогу, - пообещал Клинт, понимая, что возможный выстрел лишит его обоих сожителей. Стив никогда не простит, не будет слушать оправданий. Не убьет, но проклянет перед уходом. Зная это, он все равно не мог отказать Баки. Они делят Стива, хлеб и кров не для того, чтобы бросать друг друга без поддержки в трудную минуту. - Спасибо, - Баки слабо улыбнулся. – А еще – это, конечно, необязательно – я хотел бы с тобой потрахаться до отлета. - Пытаешься задобрить? – натужно пошутил Клинт. - Нет, - улыбка растаяла. – Хочу успеть всё. Неизвестно, что дальше будет. Слова обожгли, прокатились по коже волной горячих мурашек. Клинт не жаловался на недостаток секса – с прорезавшейся жадностью Стива иногда было впору передышку просить. И, все-таки, изобилие не насыщало до отвала, как плохо сбалансированный паек. Баки был рядом: протяни руку – коснешься. Дальше прикосновений дело не заходило. Они кончали член к члену, заполняя Стива, переплетая пальцы во время оргазма. Бывало, что Клинт кусал Баки за шею, покрывал плечи поцелуями: в дни, когда Стиву хотелось активности, Баки оседлывал его бедра, а Клинт вбивался в капитанскую задницу, поневоле вспоминая Наташу. Изредка Стив брал Клинта, после долгой растяжки пальцами. Баки не упускал свое – тут же пристраивался к Стиву сзади, трахал, тянулся для поцелуя. Клинту иногда хотелось проверить границы: положить руку на бедро Баки, притянуть к себе, притереться членом к ягодицам, куснуть за ухо, дождаться движения-ответа. Он каждый раз отгонял искушение – отказ, если таковой случится, непременно заметит Стив. И расстроится больше Клинта. Баки стянул футболку одной рукой – наловчился. Клинт облизнул пересохшие губы. - Хочешь нагрешить за спиной Стива? - Хочу позволить себе маленькую вольность, - усмехнулся Баки. – Кто-то по ночам рыбу жрет, кто-то занимается сексом. С партером, который уже месяц занимает треть кровати. Кстати, тебе говорили, что ты после пива храпишь? - Говорили, - кивнул Клинт. – После текилы тоже. - Надо будет проверить... с текилой. Они шагнули друг к другу одновременно. Уронили табуретку, кособочась, словно сцепленные крабы, добрались до спальни. Клинт ощупывал Баки жадно, как слепец, дорвавшийся до незнакомого фрукта: трогал соски, гладил стык кожи и изуродованного протеза, прикасался губами, заново пробуя вкус тела – чистый, без примеси Стива. Баки покорялся – охотно, сдерживая силу, подставляясь под поцелуи. Клинт медленно освободил его от оставшейся одежды, повалил на спину, раздвигая колени, прижался членом к члену. - Презерватив? - Не знаю, - Баки повел целым плечом, шало усмехнулся. – Если ты что-то подцепил от Стива, у меня это уже есть. - Тогда... – Клинт оперся на колено Баки, потянулся, пытаясь подхватить тюбик смазки кончиками пальцев. – Тогда мы сейчас... Громко хлопнула входная дверь. Стив, топоча, примчался прямиком в спальню – даже не разулся. Конечно же, застыл в дверях, задал классический вопрос: - Что это вы тут делаете? Клинт подавился смешком – так и хотелось ответить: «Рыбу едим». Баки оказался более милосердным. Сообщил: - Не видишь, что ли? Тебя ждем. Лезь в кровать. Только ботинки сними, ради Бога, не надо доказывать, что ты не забыл окопы. - Тебе все не так! - быстро раздеваясь, огрызнулся Стив. – То забыл, то не забыл. Определись уже! Клинт, не бери эту смазку, сунь руку под матрас, там другой тюбик. Клинт ждал, что его оттеснят, но Стив проявил себя с неожиданной стороны. Заявил: - Сегодня буду смотреть. Он почти сдержал свое слово: не отрывая взгляда, следил, как Клинт раскрывает Баки пальцами; дрочил в такт с ритмичными проникновениями; протянул руки, помогая Баки перевернуться и встать на четвереньки. Гладил по пояснице, собирая бисеринки пота, шептал: «Вот так, да! Глубже, Клинт! Ему надо глубже, я знаю». Когда у Клинта начало сбиваться дыхание и потемнело в глазах, Стив, яростно гонявший кулак по члену, поднырнул Баки под живот и взял в рот. Они выли вдвоем – хрипло и слаженно. Стив молчал по техническим причинам, только двигал рукой, пока не забрызгал постель семенем. А когда выбрался из-под Баки, утер губы и сказал: - Хорошо получилось. Надо почаще повторять. Клинт обессилено кивнул, улегся на бок, прижался к Баки со спины, обнимая размякшее тело, и подумал, что теперь выстрелить будет в тысячу раз труднее. Если он вообще сможет спустить курок. Уплывая по волнам дремы, Клинт зацепил и тут же упустил важную мысль: за последнее время Стив прирос к Баки, как моллюск к раковине, чувствовал опасности и предугадывал желания. Удастся ли утаить поездку в Россию – даже если они прокатятся впустую? - Меня через два дня отправляют в командировку, - пожаловался Стив. - Вот и замечательно, - сонно пробормотал Баки. – Отдохнешь от нас. И мы от тебя отдохнем. Спокойно пива попьем. Или текилы. Два дня промелькнули незаметно. Баки подготовил легенду: разбросал по всей квартире ксерокопии медицинских выписок и направлений на разные обследования, на видном месте пристроил билеты в Цюрих. Стив исхитрился, стащил с балкона одну хорошо засушенную скумбрию и наплевал костей на копию заключения врача-рентгенолога, за что был почти бит, но вовремя сбежал в магазин за хлебом. Клинт собрал три сумки – по числу путешественников, скачал себе на телефон аркаду и принялся лопать шарики, отгоняя неприятные предчувствия. В день «Х» они выехали в аэропорт втроем. Стив улетел в Софию, столицу Болгарии, а Клинт с Баки – в Цюрих. В Цюрихе они пересели на рейс во Францию – уже с другими документами. Прибыли в Париж, и только оттуда улетели в Москву. В ожидании рейса на Среднесибирск Клинт пил кока-колу и играл в шарики, стараясь сохранять хотя бы внешнее спокойствие. В Париже ему показалось, что за ними кто-то следит. Интерпол или люди Тони Старка? Или?.. - Ну, бляха-муха!.. – вздохнул Баки. Клинт проследил за направлением его взгляда и тоже вздохнул. Стив стоял, заложив руки за спину, и смотрел на них с такой обидой, как будто они его не на рейс в Болгарию посадили, а бросили на живодерне где-то в Южной Америке, предварительно сковав магнитными наручниками. Объяснялись тихо, но нервно. Стив помахивал билетом до Среднесибирска и обвинял Клинта с Баки в предательстве. Клинт молчал. Баки вяло защищался. Объявление о посадке прозвучало гласом Господним, позволившим прервать тягостные препирательства. В самолете Стив обаял какую-то даму, пересел на кресло позади их мест, и начал шепотом выспрашивать подробности: - А кто нас встретит? - Андрей Васильевич, - так же шепотом отвечал Баки. – Сын Василия Демьяновича. - Как ты его узнаешь? - Фотку в фейсбуке видел. Он меня узнает. Он меня хорошо помнит. - Это с какой стати? – Стив нахмурился и повысил голос. Баки шикнул и отвернулся. Клинт вышел на очередной уровень в шариках, и с тоской подумал, что пребывание в Среднесибирске и Таежном может принести неподъемный ворох сложностей – кажется, у Стива прорезалась чистая и незамутненная ревность. Андрей Васильевич – владелец клиники пластической хирургии, врач-анестезиолог – прекрасно говорил по-английски. Стив оценил обаяние и зрелость русского врача, нацепил на лицо фирменную маску вежливости и с трудом скрывал мелькающие в глазах искры бешенства – встретившись в аэропорту, Баки и Андрей Васильевич расхохотались, стиснули друг друга в объятьях, долго хлопали по спине и плечам, повторяли: - Ни за что бы не узнал, если бы не фото! - А я сразу тебя узнал! Ладно, в толпе бы мимо прошел, а когда ждал... ты ни капли не изменился. Жаль, что этот метод не подойдет моим клиенткам, мечтающим сохранить красоту и молодость. Баки снова расхохотался. Клинт отметил, что в его поведении нет ни капли наигранности – действительно рад встрече, не ожидает от Андрея внезапного удара или подвоха. - Это мои сопровождающие, - указал Баки на Клинта и Стива. – Они снимут гостиницу или... - Какие гостиницы! – замахал руками Андрей, подталкивая их к мощному черному джипу «Гранд Чероки». – Нет в Таежном гостиниц – это во-первых, а во-вторых – у бати дача пустует. Места всем хватит. Матушка два года назад умерла, батя с тех пор на даче засел, ни в Среднесибирск, ни в Таежный не выезжает. - Мои соболезнования, - проговорил Баки. – Я ее помню. Ее и клюквенный кисель. - Она бы порадовалась. Не дал Бог, не дожила до встречи. Я сам рад, честно. На душе полегчало, когда узнал, что ты жив. И батю встряхнешь – а то он совсем закис. Сейчас повеселел, почувствовал себя при деле – шуршит, чертежи перетряхивает, какие-то детали заказывает. - Простите, - Стив перебил Андрея, отрывая от дороги, заставляя скомкать беседу и обернуться на заднее сиденье. – А как вы познакомились с господином Барнсом? Вы не могли работать над проектом... Андрей и Баки встретились взглядами и снова расхохотались – дружно и безудержно. Джип съехал на обочину, остановился. Андрей утер слезы, уточнил: - Он вам не рассказывал? Стив окаменел, излучая отрицательный ответ. - Я пацаном был, - радостно сообщил Андрей. – Семь лет сразу после Нового Года исполнилось. Дома сидел – осенью простудился сильно, в школу отдавать не стали. А Таежный тогда был не городом, а поселком. Шесть пятиэтажек и два магазина на первых этажах. Слева – танковая часть. Справа – научный комплекс. И дачи за окраиной, за шлагбаумом. Шаг – и ты в лесу, среди елок. Батя в научном комплексе служил, а матушка в техникуме, в Среднесибирске преподавала. Из поселка вахта ходила. Познакомились мы с господином Барнсом весной, в праздник... - Восьмое марта, - хмыкнул Баки. – Я эту дату отлично запомнил. Клинт слушал внимательно, обращая внимание на реакцию Стива. Тот, услышав про нежный возраст Андрея при знакомстве, немного успокоился. - Восьмое марта батю и подвело. Он с утра печку протопил и на службу потопал. Матушка расфуфырилась и на работу упорхнула, подарки принимать. А я один на даче остался. Матушка батю пилила весь вечер и все утро – не бухай с мужиками, не бухай, вернись, присмотри за сыном. А как не бухать, если с утра весь комплекс на стакане. К обеду батя вспомнил, что я один дома. - Закуска у них закончилась, - озвучил циничную правду Баки. – Сто лет бы он о тебе не вспомнил, они из-за погреба с закатками с места снялись. - А до сих пор врет, что отцовский долг был причиной, - наигранно покачал головой Андрей. – В общем, собрались они с мужиками и приехали на дачу. А Зимнего Солдата с собой прихватили. Батя решил перья распустить перед соседом, который дрова у нас воровать повадился. Вот и притащили с собой Зимнего, чтобы он поленницу охранял. - Дрова? – Стив удивленно приоткрыл рот. - Пьяные же... – развел руками Андрей. – Перед тем, как на стакан поплотнее присесть, батя с товарищами спохватились, и отдали Зимнему приказ, чтобы он меня охранял. И слушался. Я очень обрадовался. Одному-то скучно. Оделся потеплее, взял санки, взял собаку – у нас лайка тогда была по кличке Байкал – и мы с господином Барнсом пошли гулять. Я показал ему дачи, поселок. Мы даже в магазин зашли – погреться. А потом я повел господина Барнса посмотреть на танки. Баки сморщил нос, придавил вырывающийся хохот улыбкой. - Я на пальцах объяснил, что покататься на танке было бы очень круто. Зимний Солдат счел это приказом... - Вы угнали танк! – догадался Стив. - Я ждал на горке, - открестился Андрей. – Вместе с собакой и санками. Это всё он. Я потом погрузился со всем добром, когда танк на дорогу выехал. - Это ты захотел поехать в Среднесибирск и красиво поздравить маму! – ловко отбил обвинение Баки. - Ну, я! Ну и что? Кто мог подумать, что танки скользят на мокрой дороге? - Это ты толкнул меня под руку, - продолжил наступление Баки. – Если бы ты не толкнул, мы бы не врезались в столб. - Это ты плохо водишь танк! – с азартом парировал Андрей. – Там один столб был на пять километров обочины, и ты сбил его, как будто специально целился, и оставил Таежный и две военные части без света и электроэнергии! - Я выполнял твой приказ! - Да-да, помню, ты что-то такое пытался на пальцах объяснить моей маме, когда она втаскивала нас в вахтовый автобус. - А ты орал и требовал, чтобы я забрал санки. - Да! Еще не хватало такие классные санки в разбитом танке оставить! – Андрей выдохнул, зажмурился и сообщил, понизив голос. – Самое лучшее, самое яркое, самое незабываемое впечатление моего детства – это как матушка разворачивает ватник, вынимает из него букет роз, который ей подарили в техникуме на восьмое марта, и начинает этим букетом разгонять пьяную банду папашиных сослуживцев. В ватник она букет кутала, чтобы не замерз. Он и не замерз. Только быстро истрепался. - Кисель был вкусный, - вспомнил Баки. – Она его сразу разогрела и по большой чашке нам дала. А потом пельмени сварила. Я тогда так и не понял, почему меня в доме оставили. - Смылись они к Прокофьевичу допивать. Не до тебя было. Унесли капусту, две банки грибов и початый баллон спирта. - Утром кто-то приехал... - Комиссия из Москвы. Шутка ли – танк из военной части угнали, разбили и на дороге бросили. Самое интересное, что до правды комиссия так и не докопалась. Списали на происки диверсантов-китайцев. - Меня кружным путем по бору в комплекс провели и в криокамеру. - Да... – Андрей вздохнул и добавил. – А сосед дрова больше не воровал. - Меня это не удивляет, - усмехнулся Баки. – Послушай, Андрей... Мне нужна помощь. У меня есть деньги, я... - У меня тоже есть деньги, - отмахнулся Андрей. – Я могу батю к морю отправить, хоть на Гавайи, хоть на Багамы. Могу в Тай тур купить, чтобы он на трансвеститов поглазел. Он никуда не хочет. Я могу на месте дачи сказочный замок отгрохать. Упаси Бог хоть штакетину тронуть – орет: «Вот умру, тогда распоряжаться будешь». Деликатесы он не ест, от фирменных шмоток нос воротит. Его бы развеселить как-то... когда я от тебя привет передал, он прямо ожил. Если он что-то попросит – выполни. Сам не сможешь – я помогу. Он, вроде бы, что-то придумал... ты уж уважь стариковскую причуду. - Если будет по силам, - кивнул Баки. - Батя не дурак, не по силам не потребует, - утешил Андрей. – Ладно, чего мы на обочине кукуем? Поехали уже. Их разместили в разных комнатах. Дача была большой, нелепой – пристроенные куски плохо сочетались друг с другом – и неотвратимо ветшающей. Хозяин Клинту понравился – высокий сухощавый старик, сохранивший тлеющие угли задора под пеплом прожитых лет. В просторной кухне с дровяной печью сидели еще двое старцев. Один практически слепой, в тяжелых очках с толстыми стеклами, второй – полный, сипящий на вдохе и выдохе, унимающий дрожь рук. Баки заставили раздеться до пояса, завертели, закрутили, сняли изоляцию с обрубка протеза, прозвонили провода допотопным тестером. На стол легла огромная папка формата А1 с пожелтевшими чертежами. Консилиум заспорил до хрипоты – отдельные нецензурные выражения Клинт распознал, спасибо Наташе – слепец дергал провод и что-то втолковывал толстяку, Василий Демьянович вооружился отверткой, снял две панели с плеча, заглянул в механизм и выругался отборным матом. Новенькую и блестящую бионическую руку достал из кладовки Андрей, изучивший рентгеновские снимки и медицинские заключения Баки. Притащил бесценный протез, пристроил на стол сбоку, смахнув крошки. Стив побледнел: видимо, не верил в успех затеи, не препятствовал Баки, отойдя с дороги, позволяя самому набить шишки и вкусить разочарование. А вот как получилось. - Надо снимать часть плечевого механизма, - сообщил Андрей. – Батя хочет, чтобы я подобрал тебе анестезию. Завтра с утра съездим в клинику, сдашь кровь на анализы. Баки кивнул. - А тебе, - Андрей повернулся к Стиву, едва заметно усмехнулся, - батя велел сказать, что сунься ты к нам лет сорок-пятьдесят назад, тебя бы живым никто не выпустил. В старом корпусе, в подвалах, до сих пор две криокамеры пылятся. Ваше счастье, что батину страну и армию двадцать пять лет назад развалили. Нынешние ему до звезды, потому он помочь и взялся. На короткое совещание собрались поздним вечером, на веранде. Баки курил, говорил негромко, с непоколебимой уверенностью – чувствовалось, что спорить бесполезно. - Никаких ночевок в одной постели. Стив, держи руки при себе, не надо обнимать меня, помогая подняться по лестнице. Здесь такое не приветствуется. Я приехал сюда с просьбой, и буду играть по их правилам. Понял? - Понял, - недовольно процедил Стив. – Ты им веришь? Ты понимаешь, что в клинику войдешь ты, а оттуда – с большой вероятностью – выйдет Зимний Солдат? Будешь доживать в сарае, охраняя поленницу. - Чему быть, того не миновать, - отрезал Баки. – Клинт, того схрона с оружием больше нет. На его месте новостройка. Моя просьба невыполнима. Вы можете уезжать домой. Если получится – я вернусь. Клинт увидел, как потемнело лицо Стива, приготовился гасить спор. Баки поднял ладонь, призывая к молчанию, озвучил простую истину, которая никому не пришла в голову. - Мне все равно назад нелегально придется выбираться. Пограничникам в аэропорту не понравится протез. Одному перейти границу проще. - Давайте не будем торопиться, - попросил Клинт. – Нам предложили кров? Мы поживем. Нас не собираются сдавать властям, Стива никто не запихивает в криокамеру. Неизвестно, что хозяин дома потребует в оплату. Может быть, мы тебе пригодимся. Потянулись скучные дни. Старики колдовали над протезом, снимали и ставили какие-то переходники, изучали плечо Баки, вытягивая и заменяя провода. По утрам являлся Андрей, рассказывал байки, пил кофе и на пару часов увозил Баки в клинику. Василий Демьянович объяснил, что смена плечевого шарнира неизбежно повлечет за собой болевой шок. В прежние времена он бы смог поработать с зафиксированным объектом, а сейчас – нет. Глаза не те, руки не те... тело должно быть неподвижным, а этого можно достичь только наркозом, а не фиксацией. Стив разозлился, неуклюже спрятал гнев, позволил Клинту увести себя в хвойный лес, и выговорился – утыкаясь лбом в плечо. - Ненавижу, как я ненавижу этих дряхлых стервятников, называющих его «объектом»! Убил бы – за прошлые пытки, за то, что они знают код. Я боюсь, что он меня забудет. Знаю, зачем он тебя позвал. Я бы не позволил его убить, даже если бы вы нашли оружие. Я бы забрал его, я бы справился... - Стив... – Клинт гладил светлые волосы, старался подарить любовнику долю спокойствия. – Это осколки прошлого, это другая жизнь – не Баки, Зимнего Солдата. Ты не можешь ничего изменить. Постарайся ценить, что нам помогают. Баки радуется... - А я злюсь за двоих, - выдохнул Стив. – Я знаю – могло быть хуже. Баки как-то сказал: «У русских было весело. Не то, что у Гидры». - Еще бы не весело, - хмыкнул Клинт. – Дрова, танк... Русские славятся боевой доблестью и мирным разгильдяйством. Баки повезло, что дело было не в войну. К вечеру Андрей привез Баки из клиники: тот выглядел одуревшим – организм еще не переборол последствия пробного наркоза. Совещание устроили на веранде, на насиженных местах, возле пепельницы. - Завтра батя с мужиками попробуют снять ненужные детали и поставить протез, - сообщил Андрей. – Ночь после операции Баки проведет в палате, а утром отправится на задание – если все пройдет благополучно. - Что от него требуется? – насторожился Стив. - Устроить цирковое представление. Деды, пока над рукой колдовали, старые времена вспоминали, Прокофьевич так даже слезу пустил. Обидно им, что нынешние власти страну разворовали и распродали. Зимнего Солдата создали для борьбы с империалистическими прихвостнями. Деды желают, чтоб он свое предназначение выполнил. Мы тут прикинули... - Я угоню танк и въеду в холл военной комендатуры Таежного, - подал голос Баки. – Пройду по зданию, стараясь причинить максимальные разрушения при минимальном количестве жертв, и водружу красный флаг на месте триколора. Желательно, чтобы в это время кто-то захватил полицейский вертолет... - Легко, - пообещал Клинт. – Если Василий Демьянович займет мне тот ТТ из кладовки. - ТТ оставьте бате. Оружие я обеспечу, - пообещал Андрей. - Вы же, вроде, косметологической клиникой владеете? - Ко мне разные пациенты забредают, - Андрей смотрел прямо и безмятежно. – Иногда людям с огнестрельными ранениями требуется срочная помощь. Ни я, ни моя жена никому не отказываем. - Врачебный долг, - понимающе кивнул Клинт. – Тогда попросите пациентов привезти светошумовые гранаты и снайперскую винтовку. Думаю, не лишним будет расстрелять ретрансляторы, оставив город без сотовой связи. - Весьма кстати, - согласился Андрей. – А вам Прокофьевич даст старые рации. И четыре тюка листовок, раритетной печатной продукции сорок третьего года рождения, с призывом «За Родину! За Сталина!» Листовки надо разбросать над городом. Клинт все больше увлекался планированием операции, краем глаза замечая – Стив не радуется тому, что Баки не отправили убивать лидера страны или не потребовали совершить настоящий диверсионный акт. Когда Андрей уехал, а Баки отправился спать, Клинт привычно вывел Стива в лес и спросил: - Что такое? Чем ты недоволен? - Это чуждая нам идеология! – встрепенулся Стив. – Советская власть, а особенно сталинский режим угнетали народ, отправляли невинных людей в лагеря и репрессировали за инакомыслие! Я не хочу потворствовать... - Собрался, взял билет и уехал, - жестко и без церемоний посоветовал Клинт. – Если ты не можешь скомкать и засунуть идеологию в жопу ради любимого человека, просто отвали. Мы и вдвоем справимся. Стив открыл рот. Закрыл, подумал и сказал: - Я останусь. - Молодец, - похвалил Клинт. – Только не делай глупостей. Утром они проводили Баки и старцев в клинику и впервые остались наедине – не украдкой в лесу, а хозяевами в доме. Это не подтолкнуло к сексу – оба волновались, унимали нервную дрожь, посматривали на телефоны: Андрей обещал известить об итоге операции. Ждать пришлось долго. Андрей позвонил около семи вечера, сказал глухо и устало: - Он в порядке. Будили, тестировали руку, снова уложили – для доводки. Проснется утром. Мой приятель заберет вас с дачи, привезет на место сбора. Еще раз утрясем детали, возьмете оружие и поедете к полицейскому участку. Стив выслушал сообщение и скрипнул зубами: - Они не выпустят его просто так. Они прочитают код. - Будем разбираться с последствиями, - пожал плечами Клинт. – Это не наш выбор. Это выбор Баки. Ни ты, ни я не имеем права ему запрещать. Только помочь. Посланец от Андрея явился ни свет, ни заря. Велел сразу собрать вещи – вы, мол, сюда не вернетесь. Уехали, не запирая дом: сунули отполированный прикосновениями колышек в скобы, замка у Василия Демьяновича не было. Встретились в пыльной квартире. Старики сидели на покрытой чехлами мебели, переговаривались. Зимний Солдат стоял в углу, по стойке смирно. Пустой взгляд, ни искры узнавания – Баки, живого и веселого, стерли слова кода. Стив не выдержал, прошипел: - Зачем было это делать? И он, и мы пообещали выполнить ваши пожелания! Можно было обойтись без насилия над личностью. Андрей перевел бухтение Стива отцу и сообщил ответ: - Батя сказал, что ему уже до чертиков надоели эти прожорливые яйца, которые опустошают кладовую, и постоянно учат курицу, как ей правильно жить. Батя рад, что ты сегодня вечером отвалишь, потому что у него большое искушение глянуть, как быстро ты исцелишься после пары-тройки дырок, сделанных ТТ. А теперь по делу. У господина Барнса добавился лишний вес – руку ему привинтили не из фольги. Адаптация без кода занимает около двух недель. Батя не хочет, чтобы вы гостили у него столько времени, потому что лично вы, господин Роджерс, съели уже шесть банок клюквенного варенья, тару почему-то выкидываете в мусорное ведро, и никогда не закрываете крышку. Поэтому батя вчера вечером прочел код и три раза будил Зимнего Солдата, чтобы тот выполнял комплекс разминочных упражнений. Сейчас он готов к работе. Всё понятно? - Да, - буркнул Стив. – Извините. Кроме оружия Клинту и Стиву вручили флэшку. - На вертолете есть внешние динамики. Батя хочет, чтобы вы облетели город с музыкой. - Не вопрос, - согласился Клинт. Вертолет захватили за пятнадцать минут – полицейские не ожидали нападения, даже сопротивления не оказали. Тяжелая машина поднялась в воздух. Клинт доверил пилотирование Стиву, расстрелял вышки сотовой связи и взялся за рацию. - Соколиный Глаз вызывает Зимнего. Базар замяли. Как слышишь, прием. - Выдвигаюсь к комендатуре, - глухим, лишенным интонаций голосом ответил Баки. Слова подтвердили открывшуюся взору картину. Легкий танк утюжил асфальт Таежного, неумолимо продвигаясь к центру городка. Клинт воткнул флэшку, сменил Стива на сиденье пилота и пошел на круг над городом. Небо разорвала бравурная музыка, мужской голос запел: Гремя огнем, сверкая блеском стали Пойдут машины в яростный поход, Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин И первый маршал в бой нас поведет! Стив с брезгливой миной начал выбрасывать листовки, выполняя часть договора. На завершающих аккордах песни танк въехал в холл комендатуры, небрежно смяв посаженные у входа елки. Клинт пошел на второй круг – под «Прощание славянки». Эту мелодию он знал прекрасно – оркестровое исполнение стояло у Наташи в телефоне сигналом будильника. Комендатуру Зимний Солдат разгромил за четыре минуты сорок четыре секунды, словно торопился закончить действие под фонограмму. Клинт снизился. Зимний Солдат, водрузивший на купол крыши флаг СССР, сверкнул новенькой красной звездой на плече, подпрыгнул, ухватился за вертолетную лыжу. Убедившись, что Зимний держится крепко и не собирается перебираться в кабину, Клинт повел вертолет к указанной Андреем точке за городом. Под звуки гимна СССР. Их ждали на поляне, возле охотничьей избушки. Клинт позволил Баки спрыгнуть и отойти в сторону, посадил вертолет. Василий Демьянович оторвался от планшета – старцы просматривали записи с вертолетных камер в режиме он-лайн – и подозвал Баки. Тот подошел, положил автомат Калашникова на грубо сколоченный стол, опустился на колени, позволяя тронуть себя за подбородок. - Молодец, - похвалил его Василий Демьянович. Это слово Клинт знал прекрасно. Он положил ладонь на запястье Стива, упреждая движение – тому, конечно же, не понравилась коленопреклоненная поза. - Мормышка. Электрификация. Грифель. Отъезжай. Клинт не видел лица Зимнего Солдата, но сразу отметил, что плечи дрогнули, утеряли четкий разворот. - Тяжело? – спросил Андрей. - Пока еще да, - ответил Баки, массируя шею. – Заносит. Не могу сразу привыкнуть. - Дома разминайся и обязательно тренируй мелкую моторику. Звякни через пару недель, мне интересны итоги. - Хорошо. - Послушайте! – встрепенулся Стив. – Он – что? Ваш отец... Он отменил код? - А что вас удивляет? Или что-то не нравится? – прищурился Андрей. – Можете сами прочесть, если у вас нехватка Зимнего Солдата в организме. И отмену можете прочесть. У вас же идеальная память. Или не расслышали? - Расслышал, – Стив сцепил пальцы, потряс кистями, унимая дрожь. – Запомнил. Произнести трудно. Но я буду тренироваться. Отъежж... - Дома будете тренироваться. Не испытывайте отцовское терпение. Слушайте внимательно. Вертолет мы оставляем себе. Люди Анатолия Никофоровича разберут его и продадут в Китай по запчастям. Так мы окупим свои расходы. И немножко заработаем. Сами понимаете: благотворительность – хорошо, а прибыль – еще лучше. Анатолий Никофорович спрашивает, как вы собирались покидать страну. Протез неизбежно вызовет вопросы у пограничников. При въезде был зафиксирован металлический имплант определенного размера, и никто не поверит, что он от свежего воздуха и клюквенного варенья вытянулся и вырос. - Мы не думали... через Черное море, в Турцию? Подслеповатый старец что-то сказал. - Анатолий Никифорович не хочет, чтобы вы осложняли международную обстановку. Зимний Солдат должен помнить авиабазу Леоново, в Сахалинской области. Баки задумался, кивнул. - Базу расформировали в две тысячи втором. Вокруг огороды, да пенсионеры в разваливающихся домах живут. Пройдете через стационарный периметр обороны, найдете железобетонное укрытие номер двадцать семь. Голосовой код три-четырнадцать-сорок один. Прислонишься к сканеру звездой, бокс откроется. Там допотопный летательный аппарат, предшественник джета. Забирайте его и валите на все четыре стороны. Прощались бестолково – Анатолий Никифорович в ответ на благодарности сказал, что прототип джета китайцам продать не удалось, требовались более новые разработки, поэтому лучше Зимнему отдать, чем проржавеет. Искренне и с душой обнимались только Андрей с Баки. Скромный врач-анестезиолог жалел, что в этот раз ему не удалось покататься на танке – и папа, и жена были категорически против. Кто-то из людей Анатолия Никифоровича отвез их на станцию, усадил на проходящий поезд, вручив билеты. В купе проводника работал радиоприемник. Поезд тронулся, настройка сбилась. Русскую речь сменила английская. Диктор быстро проговорил: «А теперь о ситуации в городе Таежном, где группа неизвестных лиц захватила вертолет, облетела город, разбрасывая листовки, призывающие к возвращению сталинской власти, и скрылась в неизвестном направлении. Сейчас в городе восстановлены обе вышки сотовой связи, ведутся работы по починке водопровода и электросетей. Разрушения оцениваются в несколько миллионов рублей. Пострадавших нет. Власти считают случившееся террористическим актом». Стив скорбно свел брови. Баки зевнул, попросил у проводницы дополнительное одеяло и улегся спать. Клинт достал телефон и уселся лопать шарики – еще немного, и должен выйти уровень. Джет из Леоново забрали легко и без препятствий. Пришлось выкатывать вручную – двери взлетного люка из бокса заклинило, не открывались. Клинт разобрался с забитыми в автопилот маршрутами и сообщил: - Тут, в координатах, объект 505, авиабаза Бихатч. Это совсем рядом с нашей квартирой. Но той базы уже нет – разбомбили, земля снарядами нашпигована. Руины между трех границ, кусок на территории Хорватии. - Попробуй долететь, если хватит топлива, - попросил Стив. – Это было бы идеально. Дотянули на последних каплях. При приближении к объекту 505 замигали две лампочки, женский голос что-то спросил. Клинт ткнул в подсвеченную зеленую кнопку и не прогадал – раздвинулись двери полетного люка над одним из уцелевших бункеров. Джет мягко приземлился. Они с трудом разбудили Баки, который безмятежно проспал весь полет, добрались до тропки с табличками «Безопасно! Разминировано!» и вышли к трассе. Добросердечный водитель подбросил их до въезда в Саморталь. По городу пошли пешком. Баки беспрестанно зевал, тер шею. Стив тронул его за металлический локоть и спросил: - Тебе тяжело? Болит? Я так боюсь последствий, осложнений... может быть, не надо было... «Глупость какая несусветная», - подумал Клинт. Баки ответил Стиву то же самое, только очень грубыми словами. Разговор всколыхнул утреннюю тишину, привлек внимание знакомого охранника. Тот заинтересованно осмотрел Баки, покинул пост, вышел на улицу. Поздоровался, вежливо спросил: - Вам сделали протез, господин Барнс? Какой он удивительный! - Новые технологии, - с протяжным зевком сообщил Баки. - О, да! – энергично закивал охранник. – Мы живем в потрясающее время, технологии меняют нашу жизнь каждый день и каждый час. Раньше все было не так. Вот представьте, если бы вы потеряли руку во времена Второй Мировой войны!.. - С трудом, но представляю, - усмехнулся Баки. – Хорошего вам дня, господин Желько! Нетерпение Стива прорвалось в арке-тоннеле. Он передал Клинту ключи от входной двери, прилип к Баки, обнял, ощупывая скрытую тканью металлическую руку. Простонал: - Как я соскучился, Господи, какая это пытка – смотреть, но не прикасаться. Я хочу тебя, у меня яйца лопаются. Ты меня сейчас трахнешь. Можно прямо в прихожей. - Может, сначала в душ? - К чёрту душ! Я уже не помню, как ты пахнешь! - В спальне, на кровати, - ответил Баки. – Чтобы Клинту было удобно прикрывать мне спину. - Договорились. А потом в душ, а потом я хочу вас двоих... - Какая ты все-таки жадина, Стив. И банку варенья спер, я в вещах видел. - Не спер, - воспротивился Стив. – Андрей подарил. Клинт справился с замком. Они ввалились в квартиру и ввязались в многочасовой марафон по ублажению Стива. Первым его взял Баки – непривычно целый, упирающийся металлической рукой в стену, шелестящий пластинами в такт движений бедер. Клинт проник в узкую и горячую задницу, оперся подбородком на жесткое плечо, и следил за пляской пластин с близкого расстояния, пока не сорвался в оргазм. Они трахались, мылись, разводили кипятком овсяные хлопья – по отсутствию еды. К вечеру, чуть утолив телесный голод, вышли поужинать в кафе. Горожане посматривали на руку Баки, но глупых вопросов не задавали. Звезда была скрыта коротким рукавом футболки. Клинт ел и думал, что надо будет обшарить руины объекта 505. Теперь, когда у них есть отмычка к социалистическим сканерам. Перед сном они взяли Стива вместе, на боку, переплетаясь ногами, натирая члены, отвыкшие от нагрузок. Засыпая, Клинт подумал, что когда-нибудь он хотел бы услышать согласие Баки. На принадлежность двоим. ...Разбудили Клинта голоса и странный запах. Конфетно-морской, не ассоциирующийся ни с одним блюдом. Он встал и побрел к источникам звуков и запаха – на кухню. - Эликтрики... элитрифи... – попытался выговорить Стив. Смолк, зачерпнул ложкой клюквенное варенье из банки. - Электрификация, - произнес Баки, сосредоточенно нанизывающий рыбу. Металлические пальцы шевелились – тренировка мелкой моторики шла полным ходом. Стив проглотил варенье. Пробормотал: «Господь милосердный, ну что за адский язык!» и принялся коверкать другое слово кода. - Оте... Отъе... Отъежж... – Доброе утро, Клинт, - улыбнулся Баки и щелкнул пальцами, стряхивая рыбную чешую. - Доброе, - согласился Клинт. Впервые, всем сердцем, чувствуя – доброе. И, не удержался, подколол Стива: - Надо было тебе у Наташи взять пару уроков русского. Упустил ты шанс. - Отъе... Отъежж... Стив пропустил подколку мимо ушей, заскреб ложкой по банке, покосился на рыбу – явно обдумывал планы воровства и плевков костями на медицинские заключения. Клинт решил, что надо будет сменить старое мусорное ведро на новое – с самозакрывающейся крышкой. Он посмотрел на чью-то тарелку с недоеденной кашей и отобрал у Стива банку с вареньем. А в ответ на возмущение посоветовал: - Отъезжай. Свободен.