Не с кофе

      Их утро начинается не с кофе.       Оно начинается с первыми лучами солнца, пробивающимися сквозь неплотно задернутые шторы. С щекотного шепота и нежных слов. С невесомых касаний и грубых поцелуев. Оно начинается с крохотных искорок в глазах и шкодливой улыбки, которая не сходит с губ до наступления ночи.       Билл больше всего любит такое начало дня. Еще он любит просыпаться раньше Диппера и долго смотреть, как он спит. Иногда Пайнс морщится во сне, и это выглядит невероятно мило, так что Сайфер не может сдержать искреннюю улыбку и довольное хихиканье.       Билл любит приготовить завтрак, а потом долго будить Диппера поцелуями и неразборчивым шепотом. Или сначала разбудить его, и после пытливо отвлекать Пайнса от готовки, целуя то здесь, то там, касаясь холодными пальцами горячей кожи под футболкой, заставляя Диппера краснеть до самых ушей. И не важно, что вода перекипает, а тосты получаются подгоревшими.       Их утро начинается не с кофе, но с утренней газеты, что оставляет у дверей почтальон еще до их пробуждения.       Обычно Диппер просыпается раньше желтого демона. Тихо встает с кровати, чтобы не потревожить чужой сон. Одевается. Пробирается в кухню и делает себе чай, про который Билл говорит, что он выглядит как разбавленная водой кровь. Открывает входную дверь и, широко зевая, забирает единственную выходящую в Гравити Фолз газету. Снова идет в кухню и уже там читает сводки новостей, нисколько не удивляясь информации про НЛО, конфетный дождь и вандализм в поместье мэра.       Все идет спокойно, пока Диппер не чувствует на себе настойчивый взгляд и не оборачивается на дверь, чтобы увидеть в ее проеме Билла, пожирающего Пайнса глазами.       — Что читаешь? — любимый вопрос Сайфера, после ответа на который на лице демона появляется странно спокойное выражение, и он говорит: — Правда? Ничего об этом не слышал.       И Дипперу сразу становится ясно, кто виноват в появлении говорящих пирогов на прилавках магазинов, и почему Ленивая Сьюзен обзавелась третьим глазом.       Бывает, что они меняются местами, и когда Пайнс переступает порог кухни, Билл с воодушевлением зачитывает ему одну из статей, а потом долго смеется над «этими глупыми людишками», которые «не поняли смысла такой великолепной шутки». Иногда шутки и в самом деле бывают веселыми, и Дипперу хочется смеяться над ними вместе с демоном, но он сдерживается, строя из себя серьезного человека и ярого защитника прав обиженных Биллом людей.       Их утро начинается с навязчивого запаха ментоловых сигарет и цитат Оруэлла и Ницше совсем не к месту.       Из них двоих курит только Билл. Не каждый день: только когда читают философские учения или антиутопические романы по утрам. Все полки и шкафчики в ванной и их спальне забиты книгами Канта и Омара Хайяма, Лема и Уэллса, Воннегута и Хайнлайна. Сайфер любит прочитать пару глав из той или иной книжки, а позже на сонное «Доброе утро» Диппера, глубоко затянувшись, ответить замысловатой и не всегда понятной ему самому цитатой. Иногда Пайнс долго стоит на одном месте и смотрит на желтого демона, а потом неожиданно спрашивает, заставляя Билла вздрогнуть от неприкрытого скепсизма в голосе:       — Сам-то понял, что сейчас сказал?       В такие моменты Билл закатывает глаза и отворачивается, что-то обиженно бубня себе под нос, пока над ним не нависает аккуратная тень. Пока руки обладателя той самой тени не ложатся ему на шею и не приподнимают голову за подбородок. Пока губ Билла не касаются чужие губы и пока не звучит очень тихо:       — Я тоже очень тебя люблю.       Их утро начинается с крикливых скандалов. Со слов «Где ты, мать твою, шлялся?» и «Почему ты не ночевал дома, Билл?»       У Сайфера есть недостатки. Много недостатков. Но лишь из-за одного Диппер готов выйти на улицу среди ночи и разнести ближайший магазин. Разбить всю посуду в доме и порвать все фотографии, на которых засветился Сайфер. Разгромить свой дом и свернуть кому-нибудь шею. Все из-за одного: из-за пристрастия желтого демона к ночным прогулкам.       Билл возвращается домой в половине пятого утра и вместо мягкой постели встречается с Диппером, которого колотит от гнева. Такое утро они легко могут начать со скандала, с крови из носа и разбитой губы. Уже меньше, чем через час, на Сайфере не останется и следа от недавней драки, но Диппер с удовольствием оставит на теле демона новые синяки и царапины, а тому останется только терпеть и монотонно повторять:       — Насилие — не выход.       Они молчат до восьми, полностью игнорируя существование друг друга. И как же тяжело Биллу дается признание, пусть даже самому себе, что это все же он виноват в очередной ссоре. Он медленно подходит к Дипперу, стоящему у окна, опускается рядом с ним на колени и осторожно обнимает его ноги. Тот не пытается оттолкнуть его, и тогда Сайфер тихо, но уверенно произносит:       — Прости. Был не прав. Я пойму, если ты захочешь уйти.       — Давно пора, — только и отвечает Диппер каким-то чересчур уставшим голосом и, положив руку демону на макушку, перебирает пальцами пряди, а для Сайфера так и остается загадкой, что же «давно пора»: извиниться перед Пайнсом или в конце концов бросить непутевого супруга.       Их утро начинается с тихого пения под гитару и прикосновений грубых из-за струн пальцев.       У Билла нет голоса. Диппер никогда не держал в руках гитару. Но это нисколько не мешает Дипперу, только проснувшись, тихонько подпевать Сайферу, пока он играет.       Пайнс сквозь сон слышит тихую мелодию и начинает медленно просыпаться. Мелодия знакомая, и Диппер начинает припоминать слова. Когда сон совсем уходит, он открывает глаза и видит желтого демона. Тот сидит рядом с ним на кровати, обнимая коричневый деревянный изгиб, и мурлыкает мотив песни себе под нос. Серьезно-сосредоточенной, каким его можно увидеть невообразимо редко. И Диппер начинает подпевать, сразу замечая, как на губах Сайфера появляется улыбка.       Когда песня заканчивается, Билл откладывает гитару и заваливается на Диппера, заставляя того ойкнуть от неожиданности, и они целуются. Долго и тягуче, пока у Диппера не начинают неметь губы. Сайфер проводит ладонью по оголенным ребрам, и Пайнса пробивает легкая, но приятная дрожь, когда он чувствует жестковатые подушечки пальцев.       Их утро начинается с чего угодно. С радуги в комнате и мороженого на завтрак. С перестановки мебели и звонка в дверь курьера-оборотня. Со спора, можно ли переписать генетический код, и грузовика с алыми розами, довольной улыбки и покрасневших щек в придачу. Оно начинается с чего угодно. Но только не с кофе.