больно

У МакКоя пиздец. Полный. Беспросветный. Абсолютный. Его руки гниют заживо, покрытые кругами пошлости, аморальности и такой кучи грязи, что вылезти наружу чистым не представляется возможным. МакКой — весь дырявый, пробитый насквозь, вывернутый наизнанку. МакКой — гребанный заменитель, вот и все уравнение. Кирк вечно где-то/с кем-то/в ком-то. Кирк — сгусток живой энергии, отсутствие даже зачатков совести. Кирк знает, кто носит все метки его ночных похождений, но сделать с этим ничего не может. Он на Боунса смотрит, чуть прищурившись, и стреляет в висок холостыми. В один прекрасный миг Кирк Боунса убьет, поставив шрамы сразу на сердце. И Боунс устал уже этого ждать. (— мне так хуево, Джим, отпусти меня — я бы рад, Лен, но я не могу стать твоим ебанным соулмейтом) МакКой подсел на морфий так же сильно, как на Кирка. Ловит каждый взгляд до электрических бабочек, поджаривающих внутренности; цепляется за каждое мгновение наедине; царапает на костях любой пьяный бред. МакКой — идеальная бомба замедленного действия. Кирк протягивает обнаженные запястья и пытается Боунса подхватить, не дать ему погрузиться резко, да сразу по шею. Кирк — не самый крепкий балласт, но тянет ко дну осознанно, сгорает в собственном пламени. Кирк выдыхает рвано в лопатки очередной шлюхи и старается не думать о том, как быстро стачивается Боунс. (— просто люби меня, чего тебе стоит? — я люблю тебя не так, как ты хочешь, я люблю тебя сложно, понимаешь?) Блядство. Блядство. Блядство. Они договариваются о гребанной проверке, и когда Кирк целует Боунса, шрамы все еще проявляются. МакКой скатывается на пол, проламывает себе хребет воздухом/гравитацией/несправедливостью. Кирк поджигает фитиль неловким движением, заливая сверху приличную дозу бензина; фитиль-то тлеет, а Боунс серым пеплом оседает на одежде. Кирку за Боунса обидно до сбитых в кровь костяшек, до нервных криков на безвинную команду, до холодных одиноких ночей. Боунс едва не режет себя ржавым ножом; видишь, я тоже могу тебе боль причинить, Джимми. (— я пиздец как устал, Джим — я знаю, Лен, я тоже) Им бы разойтись, разлететься по разным уголкам Вселенной, но, хей, детка, ты что? Твой соулмейт — твой лучший друг, куда ты без него? И это было бы даже смешно, если бы не было так больно.