Dance of Life

Танец — это твой пульс, биение твоего сердца, твое дыхание. Это ритм твоей жизни. Это выражение во времени и движении, в счастье, радости, грусти и зависти.

Артур аккуратно натягивает белую перчатку, разглаживая на ней несуществующие складки. Всё как всегда идеально. Голубые глаза наблюдают за англичанином с едва уловимой усмешкой, тщательно спрятанной в уголках глаз. На секунду в голове промелькивает мысль, что это похоже на дурдом, но уверенный шаг Кёркленда отбрасывает эти размышления на задний план, куда-то на задворки сознания. Он медленно подходит к американцу, проводя носом ботинка по полу, чертя полукруг. Он рисует путь, связавший их на многие века. Ему даже кажется, что воздух стал на порядок тяжелее, влажнее, кажется, что шум волн разбивается о стены так же, как и когда-то о деревянный борт фрегата. Чем ближе англичанин к американцу, тем ярче воспоминания. Одной рукой притянуть к себе, прижать и не отпускать. Он – его собственность, которую он не отдаст так просто. Альфред и не думает сопротивляться. Безграничное повиновение первых лет – в жёстких, уверенных руках англичанина, контролирующих каждое движение. Лишний шаг, лишний поворот – и тонкие пальцы сжимают ладони до боли, до зубового скрёжета. А зелёные глаза всё так же холодны и властны. Одно волевое движение американца, и Артур перехватывает его запястья, сжимая их до побеления. На данном этапе он главный и ему решать, что будет делать американец, куда он пойдёт, на что ему нужно направить силы. Англичанин вовсю развлекается, проводя ладонями по бёдрам Альфреда и наблюдая за его реакцией. Он всегда любыми способами доказывал, что Джонс принадлежит ему. Но в этот раз на его лице проскакивает недобрая ухмылка, и он выворачивает руки из оков пальцев Кёркленда, отталкивая ладони от себя. Первое сопротивление, маленькая искорка отдаётся в памяти плеском «Бостонского чаепития». Он ставит под угрозу все колониальные порядки, подходя к границе, разделяющей их отношения на «до» и «после», почти вплотную. Они яростно борются за контроль, хватая друг друга за руки, переплетая пальцы в этой важной для них борьбе. Быстрые переборы ногами – как бег. Альфред торопится, он больше не хочет быть подконтрольным. Американец выпрямляет спину. Спокойные, ровные движения. Ни резких поворотов, лишь слегка монотонный ритм, аккуратные, скользящие переборы – они равны. Некоторое время они двигаются так же спокойно и безмятежно, пока всё не начинается заново. Столько же экспрессии, чувств, немного ярости. До следующего нападения не прошло и пятидесяти лет. Джонс теряет хватку, вновь ослабевая, позволяя Артуру взять временный контроль. Почти поражение, огонь в сердце от сожжённой столицы, но яростный отпор всеми оставшимися силами. В его принципах сдаваться. Американец сам притягивает к себе англичанина, не давая сдвинуться с места. И так же, как и в первый раз, он не даёт командовать собой. Его движения становятся всё увереннее, властнее, но всё равно очень ненавязчиво подчиняя себе. Внимательный взгляд голубых глаз будто сканирует, ищет слабые места, и добрая, милая улыбка ни капли не соответствует им. Англичанин прижимается к нему всем телом – знак их тесного сотрудничества. Джонс слегка наклоняет его вперёд, крепко держа за талию. Лицом к лицу, так близко – знак чистоты намерений и полного согласия с главенством американца. Англичанин резко выпрямляется, и они отходят друг от друга несколькими широкими шагами – период относительного нейтралитета американца. Нерешительный поворот – протянутая рука, серьёзный взгляд зелёных глаз. Это не просьба помощи, но ожидание поддержки. Аккуратно, почти нежно обхватывать его ладонь, притягивать и прижимать к себе, равномерно покачиваясь в такт медленной музыки, которая навязчиво крутится в голове. Всегда защищать его, помогать во всём, в чём можно – уже даже не цель – дело всей жизни. Англичанин медленно проводит руками по спине Альфреда – сегодняшний день так сильно отличается даже от всей предыдущей жизни… Враждующие на людях, до невозможности нежные дома – почти закон. Артур любит танцевать, и сказать, что Альфред этого не любит, значит соврать. Они никогда не могли найти ни одной композиции, которая подошла бы им. Слишком много воспоминаний, слишком много эмоций. Композиции построены определённым типом, не смешивая жанры, скорости, что было им так необходимо. Поэтому они танцуют без музыки – так легче понимать друг друга, так просто правильней. Этот танец – это выражение их эмоций и чувств. Этот танец – пересказ их истории. Истории их сотрудничества. Истории их любви…