Расскажи правду, Дроссельмейер

      - Вот вам, дети, и сказка о Щелкунчике и Крысином Короле, - мягкий голос крёстного почти убаюкивал маленьких брата и сестру, но они были так взволнованы, что никак не могли заснуть.       - И Щелкунчик больше не вернётся? - жалобно спросила маленькая девочка, взглянув на пустующую каминную полку, где некогда стоял верный солдатик, коловший орехи ей и её брату.       - Моя дорогая! - охнув всплеснул руками Дроссельмейер, - неужели ты хочешь, чтобы Щелкунчик, после всего случившегося, вернулся на полку колоть орехи и бросил свою прекрасную принцессу?       - Нет-нет-нет!- девочка быстро замотала головой, капельки слёз разлетались в стороны, - просто… Просто я очень по нему скучаю       - Я тоже, моя дорогая, я тоже,- старший советник суда потрепал своих крестников по курчавым головам и задул стоявшие у кроватей свечи.       - Вам пора спать, дети, час уже поздний- он поднялся.       - Ты же придёшь завтра, крёстный?- хором спросили дети.       - Конечно, а где же мне ещё быть?- Дроссельмейер одарил их ласковой улыбкой и вышел.       У себя дома старший советник суда бросил уставший взгляд на готовую постель. Он услышал тиканье больших напольных часов. Старый советник любил эти часы, которые были намного старше него самого, но боялся чинить их, несмотря на скрип, который издавал механизм, каждый раз, когда обе стрелки останавливались на одной цифре. В этот раз он даже как будто заслушался этим почти гипнотическим скрипом. Странно, как же он позабыл, когда именно часы начали скрипеть в первый раз. Советник начал копаться в своей памяти, как вдруг резко вспомнил. Вспомнил голос, такой же пронзительный как этот скрип. Он прозвучал в его голове так же отчётливо, как бой маятника.       - Расскажи правду, Дроссельмейер.       - Нет…, - заспорил он вслух сам с собой, - они же дети, а…       И крёстный нырнул в ту ночь, когда он видел Щелкунчика последний раз.       Солдатик в золочёном мундире расхаживал, храбрясь, перед шеренгой из игрушек. А по другую сторону гостиной около щели в полу копошились десятки и десятки крыс.       Дроссельмейер знал, что они ждут полуночи. Конечно, он знал, он же сказочник. Всё должно быть согласно правилам. Преображение - от полуночи до рассвета.       И вот последний шаг стрелки сделан. И игрушки больше не игрушки, а крысы больше не крысы. Две армии бросились вперёд. Первой командовал бравый белокурый принц, а второй фигура в чёрной мантии с наброшенным на седую голову капюшоном.       Щелкунчик никогда не хотел убивать Крысиного Короля. Но каждый раз перед битвой перед ним вставал образ его любимой Мари. И первые чувства исчезали, а рука сама сжимала саблю. Вот он уже ведёт в бой своих храбрый солдат, многие из которых падают под дождём из стрел. Но не он. В него ни разу не попала ни одна стрела.       Дроссельмейер знал, что Щелкунчик догадывался о том, почему его не ранят стрелы. Герой сказки всегда бессмертен.       Тёмные фигуры столкнулись с солдатами принца. И хотя последних много, из щели в полу не переставая прибывает подмога королю. Так и должно быть. Дети всегда в страхе сжимают одеяла, боясь за их любимого принца. Волнение - неотъемлемая часть любой героической сказки. Вот уже Щелкунчик в плену у Крысиного Короля. Детские голоса дрожат, глаза закрыты.       - Вот и всё, принц, - Крысиный Король не снимая капюшона медленно идёт к Щелкунчику, мерзкий серый хвост выглядывает из под подола его плаща.       Гордая фигура в красном мундире, казалось обречена. Уже ни что не может прийти на помощь принцу и его солдатам. Как вдруг он бросается на землю, заприметив на ней сломанную стрелу. Ещё секунда, и герой вонзает наконечник в лицо под тёмным капюшоном. Дети выдохнули и радостно захлопали в ладоши. На этом моменте Дроссельмейер заканчивал историю битвы, любимой “его маленьким господином”, и переходил к снятию проклятия, подаркам, и свадьбе, от которых была в восторге “его маленькая госпожа.”       Но в эту ночь он вспомнил, то, чего не говорил никому ещё ни один сказочник.       Щелкунчик отпрянул от силуэта, оставшегося неподвижно стоять среди своих слуг.       - О, нет, мой принц, - худая рука с длинными когтями исчезла под капюшоном, через секунду послышался звук рассекающейся плоти, и рука появилась вновь, сжимая наконечник. Капюшон спал. Бравый щелкунчик вскрикнул. На него смотрел один белый, пепельно-белый глаз без зрачка. На месте второго зияла окровавленная прореха. Король медленно подошёл к Щелкунчику.       - О, да ты же ничего не знаешь обо мне, герой. Ты услышал то пророчество и, разумеется, сразу решил вспороть мне брюхо и забрать мою корону. Чтобы жить со своей принцессой. А ты не думал, что есть другой путь? Неужели в твою оловянную голову никогда не приходила мысль, что я мог бы тебе её отдать? Отдать свою корону.       Щелчок пальцев и слуги несут королю его венец. Перевернутую корону чёрного стекла, отражавшую лунный свет.       - Возьми её, герой, - сказал, король отходя назад. Щелкунчик потянулся к короне. Его трофей за битву, его путь в жизнь с Мари. Мысли принца затуманила картина его свадьбы. Как они стоят на пороге дворца, как он подхватывает Мари, как они кружатся вместе, как горожане рукоплескают им.       - Шутка.       Принц опомнился лишь когда Король стоял вплотную к нему. Костлявые пальцы короля сжали кисть Щелкунчика, и через секунду на ней уже не было трёх пальцев. Принц, как подкошенный упал на пол гостинной, кровь струилась из его руки.       - Эгоистичный ублюдок. Думаешь, что если твоё лицо страшнее, чем у других эта Штальбаум не выйдет за тебя, да? И поэтому надо выкосить десятки человек, чтобы вернуть себе сладкую мордашку? - в скулы принца впились когти и подняли так, что тот встретил невидящий взгляд Короля.       - Посмотри на меня, Принц, посмотри хорошенько. Я слеп, я вынужден жить под чёртовым полом, у меня ничего нет, Щелкунчик. А ты, ты всё ещё считаешь свой крестовый поход против меня геройством? - Король мрачно ухмыльнулся.       - Ты же помнишь правила? До рассвета мы не обратимся, ты сохранишь своё прелестное личико. Поэтому ты останешься живым как сейчас, раз желаешь,- Крысиный Король наклонился к шее принца. Тёплая кровь потекла в глотку. Когти ещё больше разодрали рану. Он их облизывал. Медленно и томно, причмокивая, пока наконец не вылизал дочиста каждый коготь. Щелкунчик бился в агонии, захлёбывался.       Дроссельмейер знал, что сейчас его выход. Настало время голоса автора.       - Ты же знаешь, что сказка не может так кончится, правда?- тихо прозвучал его голос в голове Крысиного Короля, - я помогу тебе, я верну тебе зрение.       - П-правда?       - Конечно, но ты должен помочь принцу. Я исцелю вас обоих, и ты больше не будешь Крысиным Королём. Отпусти своих слуг и у тебя будет твой старый дворец, помнишь, тот, что стоял на самой верхней полке?       - На самой верхней полке…- повторил скрипучий голос.       Дроссельмейер произнёс тайные слова. Рана Щелкунчика начала затягиваться, у Короля снова было два глаза, и оба смотрели ясно, тот он непривычки глядел во все стороны. Сказочник усмехнулся сам себе, это всегда был его любимый момент. Сейчас он протянет руку Щелкунчику и они вместе смогут отстроить королевство заново.       - Нет! - Крысиный Король бросился к Щелкунчику.       - Так не бывает, Дроссельмейер! Ты не можешь мне ничего вернуть! Ты, и твои глупые сказки! Я больше не буду играть во всё это! - он распотрошил горло Щелкунчика, не успевшего даже понять своего возвращения к жизни. Король медленно поднялся. Глубокий вдох. Когтистые пальцы вонзились в едва прояснившиеся глаза. Вопль пронзил гостиную.       - Это мой выбор, Дроссельмейер. Твои сказки не для всех. Я просто не такой, понимаешь? Уже давно не такой. Самое весёлое, что ты не писал мне предысторию. Ты бы никогда не смог такое написать, ведь ты пишешь сказки для детей, а им не нужны части про нас. Только про них, - Король махнул рукой на тело Щелкунчика, - а между тем, она есть у каждого. И тут твоей власти уже нет, правда? Ты не прописал. Не можешь приказать мне ничего сделать? Не можешь отвести стрелы от своего героя? Вот и сказочке конец, крёстный, - Король взял за кисть труп Щелкунчика и поволок его к щели в полу.       Дроссельмейер не знал, что будет дальше. Он очнулся посреди своей спальни и взглянул на маятник. Тот был остановлен, но скрип всё ещё слышался.       - Расскажи правду, Дроссельмейер.       Это не был голос из его головы. Он шёл из-за маятника. Оттуда выглядывала голова с двумя пепельно-белыми глазами.       - Они должны знать правду, скажи им, скажи, что он не с Мари, скажи, скажи им.       - Они - дети, - обессиленным, но уверенным голосом произнёс крёстный, - они должны верить в сказку.       - Ах, мой старый сказочник, - Крысиный Король обнажил зубы, на которых красовались следы свежей крови, - в этом вся проблема сказок. Малыши ведь не будут готовы, когда придёт Их Крысиный Король.