Часть 1
7 июля 2017 г. в 10:27
Это лето в городе, и лето всегда значит особенный, протяжный и с виду бесконечный промежуток жизни, который пролетает в одно мгновение, оставляя за спиной кучу невыполненных планов и обещаний самим себе.
В переходах под мостами пахнет пылью и бензином — тертая резиновая крошка шин и выдранные из асфальта камни, отполированный тротуар и блестящая под светом фонарей дорога. Бутылка не лучшего брюта из тех, что можно было найти — одна на семерых; стук колес, подшипники, крошащиеся в пыли, пот по лбу: Алексу это кажется немного немыслимым, он смотрит на ребят и тихо посмеивается, снова прикладываясь к быстро пустеющей бутылке. Так и должно быть: сейчас они сидят здесь, и через десять минут они уже будут на центральных улицах. Свободные, слегка пьяные — какая уже это бутылка алкоголя за сегодня? — и быстрые.
Песня в наушниках в ритм и желтые огни, грязно и сухо, воздух горячий, жжет легкие, да, так почти всегда. Джек катит где-то впереди; Джек, как обычно, слишком неугомонен. Обещали дождь, но выпадает только роса. Если забраться повыше — будет видно еще тухнущий закат.
Закат тухнет до самого рассвета, да.
Это его личное наблюдение.
Стоит лишь забраться повыше — и вы это увидите.
В ночном городе всполохи неона отражаются по их лицам, и это, наверное, самое атмосферное и важное, и кто-то сделал себе светящийся скейт — темные переулки тонут в зеленоватом сиянии.
На окраине горит машина.
Алекс долго смотрит на нее слезящимися глазами: это до того напоминает ему их жизнь. Он тянет рукава свитера и громко смеется — чем громче, тем лучше, — а потом убегает от струи грязной речной воды из пульверизатора в темноту.
В переходах под пахнет сыростью луж по обочинам и битумом, мелкие черные камни путаются под колесами и сбивают, он щелкает доской и переходит на бег, подхватывая задний трак в полете. У них есть еще бутылка шампанского до утра и четыре часа до рассвета.
В этот момент потухнет закат.
— Возможно, мы станем сказками назавтра, но сегодня мы — легенды, — он кладет голову на колени Джеку и касается пальцами речной воды внизу. На парапет летят брызги волн, бьющихся о берег.
В центре города немноголюдно — редкий момент, — и светло от иллюминации, будто днем. В центре города: бесконечный информационный поток, круглосуточные гипермаркеты и отключенные на ночь фонтаны. Это что-то вроде их стихии: когда спадает дневной жар и смог; когда ты пьешь не чтобы утолить жажду, но просто так, для пущего задора на губах и легкости в голове; когда под теплым июньским небом этого грязного города становится темно и высоко — тогда им лучше всего, и голову кружит будто от водки или каких-то коктейлей, которые продаются в пластиковых бутылках.
Есть такое понятие — изнанка. Ее трудно увидеть, вечер показывает ее только тем, кто поистине посвящен, и вот еще: в изнанке есть люди настоящие, без масок и каких-то причуд. Изнанка — это люди, которые не против любых твоих загонов, изнанка — это где ты выдыхаешь полной грудью и делаешь то, что делаешь, и совсем не надо ничего никому объяснять и доказывать после.
Этой ночью город показывает им изнанку, и, Алекс готов поклясться, ничего подобного не чувствовал еще ни один из компании. Вот на этом парапете у воды, мимо театров и площадей, повсюду — все другое, чистое и именно такое, какое может быть только ночью. Алекс целует Джека на этом парапете, лежа у него на коленях, и никто совсем не возражает, просто знают, что это останется в сегодняшнем вечере, если того захотят они сами, и оно остается.
Это лето в городе, и оно остается за их спинами и перед их глазами встреченными на крыше закатами и тухнущим на восходе небом; это лето в городе, и оно не заканчивается. Лето не закончится никогда.