Взмах крыла

      В комнате наступила полная тишина. Гарпия медленно обводила взглядом присутствующих. Все взоры были устремлены на неё, а в воздухе повисла странная атмосфера. Глядя на удивленные лица, Касуми понимала, что чего-то не хватало. Воздух будто переменился.       — Фураи-сан? — Ганта попытался отвлечь Гарпию от размышлений. — Что вы тут делаете?       Касуми молчала, будто и не слышала вопроса. Она продолжала изучать смотрящие на неё глаза и пыталась понять, увидеть, что в голове у членов Цепи Шрама.       — Неужели сама Гарпия решила всё-таки принять приглашение в наши ряды? — Карако с довольной улыбкой отошла от экрана со схемами и приблизилась к гостье под вопросительные взгляды союзников.       — Я пришла, потому что меня позвал Наги, — проговорила Фураи, отслеживая реакцию окружающих на каждое слово. — Но судя по лицам всех присутствующих, ты не во все свои планы посвящаешь собственных союзников, да, Филин?       Филин слегка усмехнулся, когда Гарпия вопросительно изогнула бровь, взглянув на него:       — Тут все прекрасно знают о моих намерениях на твой счёт, — проговорил он, делая ещё шаг навстречу. — Правда раньше эта идея вызывала спорные реакции…       — Раньше?       — Люди могут изменится, — Карако по-дружески положила руку на прикрытое тканью халата плечо Касуми, — если на то есть причины…       — Но насколько мы можем верить изменениям в ней?       Касуми сразу узнала этот неприятный холодный сухой голос. Рокуро смотрел на неё со своего места и даже не пытался скрыть свою враждебность к девушке.       — Рокуро, ты о чём? — проговорил один из смертников — Уэсима, стоявший в углу комнаты.       — Не думаю, что мы можем ей доверять, — Рокуро сверлил взглядом Гарпию, и она отвечала ему тем же. — Мы все прекрасно знаем, что она сделала на Карнавалах со многими из нас, мы все видели её садистскую натуру.       — Прекрати, Рокуро, — немного нахмурилась Карако. — Ты же знаешь, в жертвах на Карнавалах никто не виноват, кроме промоутера.       Ганта с недоверием смотрел на Рокуро, и тот это прекрасно ощущал. На лице у смертника проглядывалась почти незаметная ухмылка. Доверие к нему не было, Игараши всё ещё не забыл фокус с видеозаписью.       Рокуро на несколько секунд прикрыл глаза, словно собирался с мыслями, а затем несколько наклонил голову в сторону в привычной манере:       — Если это не вызывает в вас подозрений, то задумайтесь, почему именно в тот момент, когда мы почти подошли к завершению нашего плана, она стала проявлять себя с новых сторон? — Рокуро медленно поднимал веки. — Почему вдруг всем стали заметны её изменения, все почувствовали к ней сострадание именно перед нашим побегом?       — Рокуро, не надо, — Наги оставался спокойным, но его механический голос будто стал строже.       — Цунэнага имеет свои рычаги давления на неё, — Рокуро резко взглянул на Гарпию. — В этой комнате не осталось человека, кто не знал бы, что так тщательно промоутер и Такашима оберегают от неё в лаборатории…       Фураи вздрогнула. Слова будто распотрошили незажившую рану.       — Не ты ли, Наги, сам нам это рассказал? — Рокуро перевел взгляд на главу Цепи Шрама. Лицо Наги было напряжено, он смотрел на Фураи, которая будто провалилась куда-то в пустоту.       Тишина давила. Давила на плечи, гудела в ушах, сжимала голову. Слова застряли в горле, никто не решался нарушить это молчание. Ганта взволновано смотрел на лицо Касуми, а по его шее стекала капелька пота.       — Что ж… — голос Гарпии казался очень громким в этой тишине, хотя она почти шептала. — Тебе не стоило так беспокоится о безопасности планов Цепи Шрама…       — Вот именно, Рокуро, — вдруг включилась Карако. — Гарпия давно знает о нас, и о наших намерениях, но…       — Я пришла не за тем, что бы вступить в ваши ряды, так что можете расслабиться, — перебила девушку Касуми. — Но и мешать вам я не собираюсь.       — Фураи-сан, но почему вы…       — Не надо, Ганта, — проговорил Наги и грустно улыбнулся. — Я много раз пытался переманить тебя на свою сторону, и это не оканчивалось успехом. Но…       Кэнгаминэ подошёл поближе к Гарпии и посмотрел прямо в глаза:       — Моя маленькая победа заключается хотя бы в том, что ты пришла сюда, — его улыбка стала чуть радостнее. — И я надеюсь, ты не откажешь мне в недолгом разговоре за чашечкой чая?       — А твои желания не пойдут в разрез с желаниями твоих союзников? Вы вроде бы план действий обсуждали.       — На сегодня мы закончили, — Наги жестом пригласил Касуми сесть за барную стойку. Девушка некоторое время колебалась, но затем направилась к стулу.       Они расположились в отдалении от остальных, чтобы можно было наблюдать за всей комнатой. Смертники потихоньку расходились по своим делам, схемы исчезли с экранов, а от стоявшего недалеко столика стала раздаваться простенькая мелодия, которую кто-то наигрывал на гитаре. Вскоре за стойкой появился одетый в форму бармена немолодой на вид смертник.       — Косуги, сделай нам, пожалуйста чай, — обратился к нему Наги, а затем повернулся к Касуми. — Итак… почему же ты пришла, если так и не приняла моё приглашение?       — Даже не знаю, — усмехнулась грустно Гарпия. — Возможно, потому что ты, придя в мою комнату, заставил меня пережить не самые приятные воспоминания, и я решила поиграть с твоей надеждой на успех.       Наги засмеялся. Даже не смотря на механический звук, это звучало по-доброму.       — Я бы мог поверить в эту версию, если бы не знал тебя.       — А ты меня и не знаешь, — проговорила с напряжением в голосе Касуми. — Меня никто не знает, даже я сама. Рокуро отчасти прав — вы не должны мне верить. Ты подвергаешь своих людей опасности, просто разговаривая со мной…       — Фураи-сан, не обижайтесь на слова Рокуро, — доброжелательно проговорил Косуги, ставя перед ней и Филином по чашке теплого чай. — Мы все немного на нервах перед завтрашнем днём.       — Я не обижаюсь, а скорее просто лишний раз убеждаюсь в своей репутации…       — Не думаю, что вы правы, — усмехнулся по доброму Косуги, принявшись вытирать посуду. — Взгляните на людей вокруг: разве будут они так расслаблены в присутствии врага?       Касуми вопросительно посмотрела на бармена, но всё же обратила взгляд на комнату. Члены Цепи Шрама веселились, будто они сидели большой компанией вечером в баре, а не в тюрьме, из которой завтра собрались бежать. Один из них бренчал на гитаре простенькую мелодию, ему подпевали товарищи, а пара девушек пританцовывала с кружками пива. Карако с удовольствием поглощала вкусности, которых хватило бы на четверых, а неподалёку от неё пара смертников играла в бильярд. Ганта о чем-то говорил с Широ, которая всё время до этого отсиживалась в углу с мороженым.       Гарпия вдруг осознала, чего ей не хватало, когда она только появилась в этой комнате. Из взгляда всех этих людей исчезла злоба и… страх. Они смотрели на неё с удивлением, непониманием, волнением, но они не презирали её, не стремились уйти подальше или напасть на неё.       — Как бы эти люди на тебя не смотрели раньше, теперь всё иначе, — улыбнулся Кэнгаминэ, делая глоток чая. — Теперь они готовы бороться с тобой плечом к плечу.       — Всё это звучит воодушевляюще, Филин, — Касуми уставилась в своё отражение в чашке. — Не удивительно, что все эти люди готовы пойти за тобой. Даже если ты ведешь их на бойню…       — Надеюсь, это не так.       — Я тоже… надеюсь, что завтра ты исполнишь свою мечту, но… я не приложу к этому руку.       — Мне…       — Моё место здесь.       Они оба замолчали. В словах уже не было нужны, в очередной раз пережёвывать одно и то же не хотелось никому.       — Эй, хватит уже бренчать, — крикнули игроки в бильярд смертнику с гитарой. — Всю игру сбиваешь своей фальшью!       — Было бы что сбивать! — рассмеялся тот, продолжая бесцельно бить по струнам. — Что поделать, мой музыкальный талант чахнет в этой полной невежд тюрьме.       — Посмотрите на него — творец наш, — смертники дружелюбно подшучивали друг над другом. Касуми повернулась, чтобы понаблюдать за этим. В груди стало тяжело: она вспомнила свои шуточные перепалки с Ханой… с обеими…       — А Кицуне не поможет тебе вернуть свой музыкальный навык? — вдруг подал голос Наги. Гарпия резко повернулась к нему. Они обменялись заговорщическими взглядами.       — Ты…ты это серьёзно? — опешил гитарист, переводя взгляд с лидера на Гарпию. — Но ведь Кицуне это…       — Можно попробовать… — прошептала Касуми, в её глазах будто зажёгся азартный огонёк. Филин сумел её подловить уже второй раз за день.       Смертник, всё ещё немного растерянный, стал перебирать струны. Касуми узнала эту мелодию. Песня, что она пела на последнем фестивале. Песня, исполняя которую она выпустила в воздух созданную из собственной крови птицу.       Мелодия на секунду затихла. Всего мгновение, но казалось, что длилось оно вечность.       В этой полной тишине раздался голос Касуми. Гитара снова заиграла. Звуки струн переплетались с пением девушки, превращаясь в единую композицию.       Гарпия привстала со своего места, продолжая петь. С каждой секундой её голос становился всё сильнее, обретал власть. Звуки гитары стали громче, резче, мелодия становилась более бравой. Некоторый смертники стали стучать по столам руками и кружками, создавая ритм. Члены Цепи Шрама будто превратились в единый организм, что жил вокруг Кицуне, танцевал вокруг неё. Девушка чувствовала их энергию и поддержку.       Карако пустилась в пляс по стульям и столам. Другие девушки не отставали от неё. Энергия бурлила в каждом смертнике и в самой Гарпии тоже.       Музыка медленно стихла. Голос Фураи стал нежнее, спокойнее. Все застыли в ожидании, никто не стучал не танцевал. Это не был конец — лишь начало перед бурей. Спустя пару мгновений комната взорвалась от властного голоса Касуми. Волна, словно от взрыва, коснулась каждого. Снова застучали кружки по деревянным столам, каблуки ботинок по полу. Гарпия закружилась в танце, как на сцене фестиваля. Смертники вживую наблюдали за её движениями, что вблизи казались ещё более волшебными. Она двигалась в такт музыке, стучанию кружек и обуви об дерево, хлопкам в ладоши. В порыве эмоций она совсем забыл про боль, будто её и не было.       Карако протянула ей руку, предлагая подняться на стол. Словно взлетев, Касуми теперь видела этот поддавшийся общей эйфории организм, который десятками пар глаз следил за ней, только за ней. В кульминационный момент она расправила руки, словно крылья, и закрыла глаза. Её голос раздался эхом у всех в ушах. Мгновение, и в комнате настала непривычная тишина.       Секунд десять Фураи, не открывая глаз, пыталась отдышаться, будто пробежала марафон. Веки её дрогнули, когда в давящем молчании стали раздаваться хлопки. Один, два, они переросли в поток аплодисментов. Ганта вдохновлено взирал на Касуми, которая с непониманием и радостью одновременно смотрела на хлопающих ей смертников. На её лице была искренняя радостная улыбка, которую раньше парнишка не видел.       — Кто бы мог подумать, что тайная организация может так шуметь, — знакомый голос раздался у входа. Опёршись на косяк двери и скрестив руки, стоял Сенджи.       — Это же Ворон! — крикнул кто-то из толпы. — Давай к нам!       — Рад тебя видеть, Сенджи, — улыбнулся Наги, пробравшийся сквозь толпу к Ворону. — Думаю, мы чуть-чуть заигрались. Но у нас есть повод. Проходи, отметь с нами!       Ворон о чем-то продолжил говорить с Филином, пока к Касуми подходили остальные смертники. Их слова были такими непривычными для её ушей, но улыбка, хоть порой и неуверенная не слезала с лица Фураи.       — Фураи-сан! — рядом возник Ганта с полными восторга глазами. — Это было потрясающе!       — Нет, это не… — начал было Касуми, но её перебили:       — Я полностью согласен с Гантой, — проговорил проходящий к барной стойке Филин. Позади него шел Киёмаса.       — Скромная Гарпия, — улыбнулась Карако, напрыгнув сверху на Фураи с объятиями. — Когда такое ещё увидишь?       — Мне было так приятно подыгрывать вам, — улыбнулся смертник, что всё еще цеплялся за гитару немного дрожащими руками. — Самой Кицуне! Откуда? Откуда у вас такой голос?       Уголки губ Касуми немного дрогнули. Глаза перестали блестеть и будто немного потускнели. Её взгляд метался то на смертников, что смотрели на неё, то в пол.       — Фураи-сан? — Ганта обеспокоенно смотрел на девушку, заметив перемены в её настроении.       — Всё нормально, — улыбка Гарпии снова стала прежней: натянутой, мучительной и не такой радостной, а скорее печальной. — Скажем так… я… я никогда не хотела быть врачом…       Она подняла глаза на смотрящих на неё Наги, Карако, Ганту и остальных. На их лицах мелькнуло нечто почти неуловимое, после чего от улыбок, что были ещё несколько секунд назад, не осталось и следа. Ворон, нахмурившись, смотрел на эту сцену.       — Простите, мне нужно выпить, — Гарпия как можно быстрее, оставив остальных, пробралась к Косуги, что стоял за барной стойкой. Ганта с осторожностью посмотрел на Наги. Тот тяжело вздохнул и посмотрел вслед девушке:       — А ведь всего секунду назад её было не узнать. Будто перед нами вовсе не Гарпия, а именно та Касуми, которая никогда и не думала, что ей придётся стать врачом.       — Я всё ещё не могу поверить тому, что видел своими глазами. Сенджи-сан, вы бы это ви… — Ганта обернулся в поисках Ворона, но не увидел его рядом с Наги, где тот был всего несколько секунд назад. — Сенджи-сан?       Касуми что-то заказывала у Косуги, когда за её спиной кто-то появился:       — Значит теперь ты даешь частные концерты для Цепи Шрама?       Фураи обернулась. Ворон стоял у неё за спиной, держа в руке кружку пива, которую судя по всему у кого-то успел отобрать по дороге к ней.       — А ты заглядываешь на базу повстанцев лишь для того, чтобы пропустить стаканчик пива? — усмехнулась Гарпия. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, пока Киёмаса не занял место рядом с девушкой. Примерно в это же время Ворона наконец заметил Ганта и собирался подойти, но на его худое плечо мягко легла ладонь Наги, что остановил его.       Косуги поставил перед Гарпией бокал с каким-то цветным коктейлем. Ворон поднял кружку пива и протянул в сторону девушки:       — За очередное Успешное выступление Кицуне? — усмехнулся Ворон. Касуми немного заколебалась, но всё же ответила на жест. Звон бокалов был даже отчасти праздничным. Сделав пару глотков коктейля, Фураи вдруг напряглась. Рука её проскользила под халат к левому ребру. Когда её кисть показалась из-за белой ткани, на пальцах и протезе были размазанные красные следы.       — Это..? — это не ушло от взгляда Киёмаса.       — Всё в порядке, — слегка поморщилась Фураи, а затем улыбнулась. — Оно того стоило.       Сенджи смотрел. Просто смотрел на эту усталую, но счастливую улыбку. Кровавые пятна на пальцах и протезе. Хитрые глаза, что постоянно скрывают правду ото всех. Губы, из которых раньше доносился пугающий безумный смех, сменившийся теперь на прекрасное пение.       — Думаю, мне пора уже покинуть этот праздник, — прошептала Касуми, оставляя в своём бокале пару глотков, и попыталась стереть кровавые следы с пальцев, — пока не заметили мою небольшую оплошность.       Фураи спустилась со стула, посмотрела на Сенджи и кратко кивнула в качестве прощания. Киемаса ответил тем же. Гарпия, аккуратно придерживаясь рукой за левое ребро, стала пробираться к выходу. По пути к ней цеплялись члены Цепи Шрама, уже успевшие принять для большего веселья. Киёмаса даже был удивлён, как сегодня все резко перестали опасаться Гарпии, хоть та и была дружелюбной.       Новые поклонники, похоже, не собирались так просто пропускать девушку.       — Мне пора идти, — проговорила Касуми уже более холодным голосом. Похоже, её терпение было уже на исходе. Сама того не понимая, Гарпия была близка к активации Ветви Греха — самом привычном ей методе решения проблем.       — По-моему, она сказала, что ей нужно идти, — за спиной у Касуми вырос Ворон. — По-моему, кое-кому стоит слушаться, когда с ним говорят два ветерана Карнавалов.       Касуми с любопытством посмотрела на Сенджи, и продолжала так глядеть на него, до того момента, как они не покинули комнату.       — Я бы справилась сама, — Гарпия скрестила руки на груди, встав перед мужчиной.       — Воткнув в них пару-тройку скальпелей? — губы Киёмаса сложились в ухмылке. — Так быстро получить и потерять своих союзников — нужно уметь.       — Это мой талант, — Фураи не собиралась уступать. — Если так переживаешь за то, чтобы я никого не убила, можешь не переживать, вряд ли я встречу кого-то по дороге.       Касуми развернулась на каблуках и собиралась направиться по коридору. Сделав пару шагов, она застыла на месте, а затем вернулась обратно к Киёмаса. Гарпия хитро прищурилась. Пару мгновений, и Ворон стоял красный, как варёный рак.       — Это благодарность моему благородному рыцарю, что не позволил мне покалечить пару-тройку людей, — она довольно улыбнулась и наконец оставила Сенджи. Одного. В коридоре. Согреваемого своим смущением. Державшем руку на щеке на месте этого лёгкого поцелуя.