двое в доме, не считая Паркера

— Здравствуй, Тони. — Как там предательская жизнь, предатель? (единственное, что тогда увидел Питер, — это окончательно поверженный, избитый до полусмерти Тони Старк, который лежал на каменном полу и сплевывал остатки крови, пытаясь выровнять собственное дыхание). И, поверьте паучку на слово, багрово-красные синяки на чужом лице будут теперь сниться вам также часто, как снятся они мистеру Паркеру. Или мистеру Роджерсу, которому выпала возможность разглядеть их с другого ракурса. Под неаккуратными слоями тонального крема («Ох, не вертите вы так лицом, сэр, иначе я сделаю только хуже», «Ты угрожаешь мне, сынок?»). Стив моргает несколько раз для того, чтобы немного отдохнуть от увиденного, и переводит хмурый взгляд на маячившего за спиной Тони нервного мальчишку. Жестикуляцией всего своего спортивного тела Питер упрашивает блондина начать серьезный разговор первым, но тот напрямую отвечает ему отказом: — Нет, малыш из Куинса, железному дяде это в сто раз нужнее. Пусть сначала он выговорится. — А ты собираешься меня выслушать, Кэп? — с издевкой интересуется хозяин дома и подливает себе в кружку еще лавандового чая для успокоения. — Или опять пропустишь все мимо прижатых к боевой каске ушей? — Разве может спокойная человеческая речь быть приятнее шума взрыва над головой, мучительного вздоха твоего врага перед смертью? Давай, отвечай, мясорубка ты трусливая. (Питер помог мужчине подняться на ноги, дотащил до нужного дома и личными усилиями обработал множественные порезы от осколков на теле Старка). («У вас тут письмо скомканное, распечатанное. От Стивена Родж…», «Сожги его, парень, а то я сейчас расплачусь»). (Паркер не сжег его тогда, прочел с объективной точки зрения и настрочил суперсолдату ответ, хотя ровно четыре дня назад подросток горячился настрочить ему кое-что другое). Так что поверьте паучку на слово, он правильно поступил, когда вернул Стива к Тони, Тони — к Стиву, потому что им сейчас обоим нужно поговорить друг с другом. Выслушать друг друга, по-дружески («Давайте, чуваки, это не так уж и сложно, я вам серьезно говорю»). — Может. И прости меня, Тони, прости, что я не осознал этого раньше. Приятель. — Приятель? Довольно громкое слово для предателя, не считаешь? Не считаешь ли ты, что напрасно пришел наведать меня, Стив. Я немного не в духе из-за нашей последней встречи, — отвечает миллиардер, и Питер со стороны видит, как подрагивают его плечи. Как меняется лицо бывшего военного при последней фразе, как напрягается сам Капитан, чувствуя себя последним человеком на Земле, последним человеком в списках Тони Старка. Черт. Черт-черт-черт. Человек-Паук все испортил. Испортил и… — Не зря, я уверен. Я тоже, кстати, не отказался бы от кружечки лавандового чая после такой стрессовой недели. Ты не против? — вдруг спокойно интересуется голубоглазый, избавляя всех присутствующих от повисшего напряжения в комнате, и улыбается. Ул-л-лыбается мистеру Старку, да? …и не испортил вообще ничего, только избавился от большего количества нервных клеток, когда наблюдал за всем этим тихим эпиком сейчас. «Боже, Роджерс, какой же ты все-таки засранец». — Боже, как же я рад тому, что вы приняли мое приглашение заехать к мистеру Старку лично и расставили все точки над i, очень-очень рад! Ой, а вы не могли бы передать мне сахарницу, пожалуйста. — Окажи ребенку его сахарную услугу, иначе можешь забыть про свой щит также быстро, как я забыл про невыплаченный моральный ущерб, преступник. — А это весомый аргумент, приятель. Давайте, помиритесь тут еще! Помиритесь, пожалуйста. Ой, а я вслух это сказал?!