Post Skriptum

Кратко: "Жизнь в стенах детского дома. Но, что обещает завтра, никто не может сказать наверняка." баннер - http://uploads.ru/t/x/B/S/xBSAt.jpg В ролях: http://uploads.ru/t/P/D/k/PDkqW.jpg - Билл Линтц http://uploads.ru/t/u/a/G/uaGR3.jpg - Том Рихтр http://uploads.ru/t/m/J/v/mJvNt.jpg - Джек Раффт http://uploads.ru/t/5/k/d/5kdy8.jpg - Филл Рэй http://uploads.ru/t/A/E/b/AEbQx.jpg - Ганс Хопп и другие. Слегка дрожащей и холодной рукой достаю до толстой тетради, осторожно подношу к себе поближе и слабым зрением всматриваюсь в расплывчатую надпись на обложке: "Я дождю шептал: "Залечи мои раны" -------------------------------------------------------------------------------------------------------------- Уже смеркается. Сижу на каменной перегородке под нависшей ветвью клена в чёрной толстовке и в джинсах. Изредка на меня попадают капли, стекающие с листвы, порой отдавая мелкой дрожью. А очередная толстая тетрадь в клеточку впитывает все мои мысли под звуки дождя. Чернила расползаются от редких капель. Остались последние два года до моего восемнадцатилетия. А что потом, там, за воротами? Видимо, я еще не научился жить, но зато получил главный урок - нужно быть сильнее, чтобы противостоять всем невзгодам, потому что единственное родное место, где хоть кто-то обо мне позаботится, - детский дом во главе с фрау Фишер, хоть порой и строгой, но доброй и заботливой. Переношу очередными закорючками водоворот внутренних диалогов на новую строчку, а дождь продолжает крапать. - Всегда знаю, где тебя искать. Ко мне подходит Филл в голубой безрукавке, белой водолазке и в голубых джинсах с цепочками, садится рядом, а я откладываю тетрадь в сторону. Парню всего лишь четырнадцать, но в жизни он натерпелся, наверное, больше, чем я. После того, как у него погибли родители, жил с бабушкой. Когда умерла и она, Филл долго бродяжничал на улице. Его сильному духу позавидовал бы каждый. Мало того, что сам скитался, так еще и защищал слабеньких. А, как только его определили в детский дом, сразу сдружились. - Здесь спокойно. - И холодно. - Филл немного поежился, обхватывая себя руками. - Бррр... - Теплее одеваться надо. И я потрепал мальчишку по волосам. Пока он возмущался, я смеялся до тех пор, пока Филл не присоединился. - А ты чего не спишь? Уверен, что уже больше одиннадцати, а отбой никто не отменял. - Это я у тебя хотел спросить. Пошел зубы чистить, заглянул по пути в твою комнату, а тебя нет. Я кивнул, отвечать ничего не стал. Не хотелось лишних слов, а погода прям навевала на различные мысли и молчание. Новое утро встретило меня похрапыванием дождя по стеклу. Мои надежды на хорошее настроение никто не отменял, а вся грусть смывается, как под струями по холодной прозрачной поверхности. Улыбнувшись своему расплывчатому отражению в окне, потянулся и тут же принялся одеваться в свежие футболку и джинсы, уложил аккуратно волосы, слегка подвел черным карандашом глаза. После всех утренних процедур спустился вниз в столовую. Зал большой, потому что именно здесь проходят различные мероприятия. Например, сегодня, как выяснилось, нам представят новенького. Подобные слухи здесь разлетаются быстро. В такие моменты буквально все собираются, чтобы заценить новоприбывшего. Каждый из нас за плечами имеет свою историю, и всегда далеко не радостную. Поэтому поддержка будет обеспечена, если, конечно, человек пойдет на контакт. Бывает и такое, что нас не то, что игнорируют, а скорее ненавидят, словно это мы виноваты во всех бедах и несчастьях новичка. Фрау Фишер заботится о том, чтобы мы были дружны, хотя порой дело и до драк доходило. В общем, жизнь кипит и в этих стенах. Пока я размышлял над детдомовской жизнью, в зал вошла директриса. Пожилая женщина с богатейшим жизненным опытом за плечами, всегда вызывала уважение. А ее любимые костюмы теплых расцветок придавали ей мягкость и доброту. Лишь черная оправа очков напоминала о строгости характера. Но сейчас большее внимание привлекал ее сопровождающий. Выглядел парень достаточно интересно: красная широкая футболка, джинсы явно больше на размера два, а то и три, кепка с черной повязкой под ней. Если честно, то не уверен, как она называется правильно. Откуда мне знать?! - Знакомьтесь, ребята, это Том Рихтр. И теперь он будет жить с Вами. А вот дреды ему очень идут. Внешний вид парня явно привлекает внимание, да и вряд ли он из ряда стеснительных. Держится уверенно, но чувствуется грусть, даже боль. Всему виной карие глаза. Вот правильно их называют зеркалом души. Еще секунда, и я спохватился, что наши взгляды встретились, хотел было отвести глаза в сторону, но Филл уже схватил за запястье и повел поближе к парню. - Том, знакомься, это Билл. Мой очень хороший друг. Так что не обижай его, а то будешь иметь дело со мной. Сказал так важно, как отрезал. На эту фразу мы с Томом переглянулись и усмехнулись. Уж кто-кто, а Рихтр ему точно наваляет с таким-то телосложением. Явно спортом занимается. Баскетболом, например. А что? Многие рэперы увлекаются баскетболом. - А когда это вы познакомиться успели? Что-то странное творится, обычно Филл, как заведенный, говорит без умолку, а тут о такой детали умолчал. - Здрасти, приехали. Том - мой сосед теперь. Так что после завтрака пойдем вещи помогать разбирать. Его сосед? Опять я один! А что я жалуюсь? Я люблю спокойствие и тишину. Вдруг сосед буйный попадется?! А в это же время, жестикулируя, Филл уже предложил присесть Тому за стол с нами, уместился на свое место, шумно царапая ножками по полу, схватился за ложку, отправил первую порцию каши в рот. Я лишь помотал головой. В этом весь Рэй. После завтрака, как Филл и обещал, мы помогали Тому разобрать вещи. Точнее мы сидели, а парень раскладывал аккуратно немногочисленные вещи по полочкам: три пары джинс, пять футболок, три толстовки, три кепки, опять эти повязки. Разговаривали о чем угодно, только не о личном, чтобы не затронуть не зажившие раны. Мало ли что могло в его жизни произойти. Да, и дело в потере родителей - всем известный факт. Сюда иначе и не попадают. Только у всех своя история: неизлечимая болезнь, инфаркт, алкоголизм, наркомания, пожар, убийство, катастрофа, взрыв...И все с летальным исходом. Ну, либо отказались от ребенка еще в младенчестве. Но это точно не случай Тома. Как часто приходится успокаивать тех, кто еще не смирился с утратой, кто еще не понимает, что близких не вернуть, кто еще не обрел здесь утешение. Пока размышляю над всеми причинами пребывания нас в этом доме спасения, наблюдаю за парнем, а Филл что-то снова спрашивает, Том отвечает. Улавливаю за каждым движением губ, мышц, пальцев, выпирающие косточки... В последнее время много размышляю о проблемах, переживания, о боли, об одиночестве. А что, если бы человек был бы абсолютно счастлив? Вот нет проблем, не требуется утешение, не требуется плечо друга, который скажет тошнотворно-банальное: "Все будет хорошо!", когда не нужна поддержка близких, не нужно плакать, хотя слезы очищают и дарят облегчение. Что было бы тогда? Счастье слишком самодостаточно, чтобы требовались друзья. Если ты такой счастливый сам по себе, зачем тебе тратить свое личное, драгоценное время на кого-то? Зачем? Можно быть эгоистом, зато счастливым. Тебе же хорошо! Хорошо настолько, что и говорить с кем-то лень, потому что никак. Улыбка не сходит с твоего лица. Но так хочется быть счастливым, хоть иногда. И я действительно бываю счастлив. Если сегодня солнышко или теплый дождик, если вкусно покушал, не голоден, если ни с кем не в ссоре, если окружающие не плачут, я счастлив. Поистине счастлив. И для этого не требуется улыбаться, все внутри. Мы можем даже сильно любить, и даже будет не заметно. В этом и есть истинное счастье. И почему-то именно сейчас задаюсь вопросом: "Том, а что для тебя счастье?" Уперся подбородком в подоконник в своей комнате, наблюдаю за происходящим на улице. Темнеет. Там так спокойно! Дом напротив вообще не говорит о том, что в нем кто-то есть в этот момент. Свет не горит. Спят уже, наверно. А береза словно замерла в спокойствии. Небо зеленовато-голубое к горизонту, а чем выше, тем светлее. Так бы и смотрел, не отрываясь. Бывает порой, сидишь, смотришь в одну точку, интересно так, что не отвести взгляда, который и направлен-то в никуда! Но раздается стук в дверь, который насильно вырывает меня из мира мечтаний. - Можно? Сразу появляется лицо того, кто ненароком ворвался в мой внутренний мир. Как такое произошло? Очень просто! Настолько просто, что и заметить не смог, в какой именно момент общения с парнем появилось такое чувство, словно мы знакомы всю жизнь. - Да, проходи. Усаживаюсь поудобнее на кровати, жестом приглашая присесть. - Пришел сказать, что в пять часов сбор в столовой. - Угу. Том пробежал взглядом по комнате, хотя он тут уже успел побывать. - А что за тетрадь? Он кивнул на подоконник, где мирно покоился мой тайник мыслей, стихов, размышлений. Я сначала совсем не знал, что сказать. Но решил ответить честно. - Это личное. - Ты слушаешь рок? Видимо, на эти мысли его навели постеры на стене. - Да. А ты, как я понимаю, рэп? - Не только. Очень хотелось узнать побольше, но что-то сдерживало мое любопытство. Еще где-то с целый час мы разговаривали о разных мелочах, которые на самом деле для меня очень важны. Вообще не люблю абсолютно пустых фраз. Но с Томом можно смеяться ни о чем, можно просто молчать и наблюдать, при этом не чувствуя никакого дискомфорта. И так все продолжалось до собрания в столовой. Кажется, нам не избежать прививок от гриппа. Что ж сказать? Осень пришла. Пора простудных заболеваний и возможных осложнений. Новое утро показалось слегка мрачным. Нет дождя, но и солнышко не светит. Серовато-голубые облака с темными контурами четко выделяются на фоне белых. Деревья кажутся еще более мрачными. А мой клен наводит какую-то скуку. Но совсем не хочется уходить со своего любимого места, хоть и нужно собираться в школу. Не люблю посещать нудный храм знаний, вот только там есть возможность общаться с нормальными людьми, у которых есть семья, животные, своя собственная комната, много одежды. Да, всего того, что душа пожелает. Ну, почти. Жаль только, что для некоторых "детдомовский", словно табличка "Не подходи! Загрызет". Из-за этого порой попадаем в неприятности. Уже хотел было сползти с перекладины, как замечаю Тома, который пробегает не так далеко, но, возможно, не заметит меня. Но моим скромным желаниям не суждено было сбыться. Машет рукой, приостанавливаясь, а потом, ускорив темп, подбегает ко мне со стороны улицы, а не по старому разваленному полу, сквозь трещины которого пробивается засохшая трава. Теперь я смотрю на парня сверху вниз. Хотя мне не привыкать. Я практически самый высокий среди сверстников. - Что ты тут делаешь? Улыбается. В последнее время все чаще вижу Тома в приподнятом настроение. Это радует. Хотя, уверен, это его ярко-выраженная особенность - раздаривать улыбку. Но внутри у него просто буря переживаний. - Сижу. А ты всегда бегаешь по утрам? - Почти. Люди любят осень за богатейший покров из разноцветной листвы багрового, желтого, бледно-красного оттенков с еще зеленоватыми частичками по краям. В солнечную погоду все становится ярче, радуя глаз. Вот только этот год выдался не столь щедрым на гостинца. Сухие, пожухлые, местами драные листья шелестят под ногами, разметаясь в сторону от ветерка, навевают тоску, но чудотворно успокаивают от городской суеты. Путь в школу с Томом - это возможность побыть с ним рядом еще некоторое время, пока звонок не заставит замолчать и слушать поучительные речи преподавателя. За такие короткие моменты я могу узнать о нем что-то новое, то, что не замечал, то, что еще не рассказывал о себе. А так приятно, когда он улыбается, пряча тоску в глубины себя. Не знаю, что и думать: либо он не хочет меня огорчать, либо боится быть самим собой передо мной. Мне доводилось влюбляться, причем безответно, поэтому могу определить то, что зарождается во мне. Это больше, чем просто симпатия, это больше, чем просто дружба. Не многие же из парней ловят себя на желании лежать на постели рядом с предметом своего обожания, согреваясь, обнимая, наслаждаясь моментом. А я...Я уже поймал себя на мысли, что слишком много времени стремлюсь проводить с ним. Взгляд перевожу с пыльной дороги в сторону попутчика. Его лицо с четкими и в то же время мягкими очертаниями, тонкие, аккуратные губы, пушистые ресницы, карие глаза, устремленные вперед, - все в нем нравится..Все до кончиков пальчиков, до последней родинки, до шрама на подбородке. Да, у него есть шрам внизу подбородка, но Том не знает истории происхождения. Да и видно, что появился давно. Рана была глубокой. Уверен, много крови утекло. Это мне напомнило о боли. Всегда предпочитал боль физическую душевной. Просто слишком много страданий сваливалось на еще детские плечи, что совсем не хотелось жить в мире полном разочарования. Но, также , как и Том, прятал в потаенных местах все, что мучило душу. И главным помощником в этом стали тетради, в которые я записываю буквально все: от диалогов, до мыслей, от описания, как прошел день, до писем. Не знаю, пишут ли люди письма тем, кого уже рядом нет, чтобы хоть как-то загушить боль от потери, а я вот воспользовался такой возможность. - Билл.. Я словно очнулся от сна, услышав голос, вырывающий из мыслей. - Тебя сколько звать можно? - Извини. Привет, Ганс. Он пожимает руку в ответ. С этим парнем мы познакомились пару лет назад. Еще по четырнадцать лет было. В буквальном смысле он спас жизнь. Домашний мальчик с длинными, почти до плеч, слегка вьющимися волосами, с довольно спортивным телосложением, встал на защиту какого-то детдомовского звереныша с миловидной внешностью. Тогда я не знал, как выразить всю благодарность. Но с тех пор Хопп частенько меня защищал от школьных хулиганов. Ни за что не поверю, что он хоть когда-нибудь предаст. Такие люди, как Ганс, перевернут горы, но помогут нуждающемуся в помощи. В этом весь он. Да и с Томом они уже неделю как не разлей вода. Вот кто-кто, а Рихтр для него быстро стал частью компании. - А где Филл? Нигде не вижу этого маленького заведенного энерджайзера. - Уже в кабинете. Он долги сдает. Надо поторопиться, скоро звонок. Подходя уже к дверям класса, Ганс притормозил. - Последний урок физкультуры, детки, отменяется. Мама приглашает на чай. Он подмигнул. - Твоя мама просто золото. Спасает голодающих. И мы радостные уже поспешили на урок. Считать нас вечно унылыми вообще нельзя. Да, я достаточно меланхоличная порой личность, но никогда не прочь повеселиться. Поэтом не могли дотерпеть до момента, когда можно по-тихому сбежать с нудных занятий. Как только мы оказались за пределами территории школы Ганс с разбегу набрасывается на нас Томом, обнимая за плечи, а мы смеемся, как в любой молодежной комедии от яркого чувства свободы. Дом Ганса отличался далеко не классическим немецким стилем. Многое ручной работы. Фрау Хопп занималась рукоделием еще с молодости. Шторы, шали, некоторая одежда сделаны техникой макраме. Множество вышивки. А в вязании просто чувствует спокойствие. Мебель же целиком и полностью заслуга отца. Его мастерская просто пропитана смолой и свежестью древесины. И Ганс благодарен судьбе, что живет в такой замечательной семье. Он как-то сам говорил об этом. После плотного обеда я потираю ручки с воплями: "Вкуснятина", а Том просто улыбается со сверкающими глазками. - Твоя мама - золото. Я просто обязан жениться на ней. Раздался оглушительный смех. А Ганс сквозь смех, как истинный джентльмен встает на защиту семейного благополучия. - Я просто обязан дать пендаля Тому. В тот день мы налопались до отвала. Конечно, домашняя еда не идет ни в какие сравнения с тем, чем питаемся в детском доме. Жаль, сегодня Филл не составил нам компанию. Ему совесть не позволяет не избавиться от долгов по литературе. После мы устроились в смотровой комнате. Том развалился на диванчике, расставив ноги пошире, я присел рядышком и оперся спиной, чтобы расслабиться. Утомительный немного денек выдался. Неподалеку сидели еще ребята, такое чувство было, что сюда пришли не передачу смотреть, а общаться. Некоторые устроили здесь игровую. Мяч угодил в статуэтку. - Упс. И, как по закону подлости, в комнату вошел воспитатель. Фрау Шайн отличалась довольно-таки резким характером во всех отношениях: будь то высказывание замечание, смех от души либо вообще крики на пол дня. Ей порой было тяжелее всех. Следить, чтобы все вовремя ложились спать, шли кушать, делали уроки. Но, к сожалению, а точнее к нашему счастью, ее на всех не хватит. - Штраус с мячом в мой кабинет, будем учиться в кольцо попадать. Остальные на собрание. Немного страшно за Штрауса. Ну, да ладно. Интереснее цель сбора. Как только мы спустились в столовую, которая уже порядком была заполнена людьми, директриса показала жестом, чтобы мы создали тишину. Это ее излюбленное действие. По первому же движению руки все смолкли. Хотя...где-то со стороны слышалось перешептывание. Ну, не могли же все в одно мгновение оказаться паиньками! - Ребята, я собрала Вас для того, чтобы сообщить приятную новость. Осенью каждый год во всем мире отмечается день всех святых, но, как многие из прибывающих здесь знают, наш дом такой праздник обычно проходил стороной. Приняв решение, что этот год может стать неплохим исключением, а в будущем войти в традицию, предлагаю устроить что-нибудь вроде маскарада. Хотя...я вполне готова выслушать Ваши предложения. У кого какие идеи? Сразу же раздался гул из обсуждений, возгласов различных предложений, но ничего понять было просто невозможно, поскольку все старались перекричать друг друга. - Так. Стоп. Я не просила кричать всем сразу. По одному. Марк? Блондин в расстегнутой клетчатой рубашке, под которой находилась темно-синяя футболка, встал с места. - Я предлагаю устроить лавки для продажи различных товаров: от выпечки до масок. - Неплохое предложение. Мы такое уже проводили в день проводов зимы. Но тут Том поднялся. - Давайте устроим комнату страха. Звучит банально, но уверен, что многие из присутствующих не бывали в подобном месте. Можно самим устроить декорации, а местом проведения взять ту же кладовую, которая забита разным хламом, либо заброшенную часть детского дома. - Только бы не заброшенную часть! Как же мое любимое место? Нет-нет, я даже согласен помочь разобрать кладовую. Пока я мысленно молился всем святым, Том продолжал. - А потом можно устроить бал-маскарад с танцевальной программой, да и вообще может каждый показать, кто на что способен. - Спасибо, Том. Кто за? Вырос лес рук. - Практически единогласно. Поскольку времени мало, Том, тебя и назначу ответственным вместе с... - Директрисса обвела всех взглядом. - Том, с кем бы ты хотел? Насколько я знаю, в комнате ты живешь с Филлом? - Да, с Филлом. Я могу, конечно, и с ним. Но он учится в другом классе. А с Биллом, например, мы проводим больше времени. - Что ж, Билл так Билл. Если честно, сейчас я в астрале. Это чувство раздвоенности между верю и не верю. Что он сейчас сказал? С Биллом? Со...мной? Мысленно тыкнув себя пальцем, уставился на дредастого парня, который, кажется, не особо горел желанием смотреть на меня. Но после того, как фрау Фишер спросила, согласен ли я, Том посмотрел мне в глаза с какой-то надеждой. - Согласен. - Ладно, все расходимся. Том и Билл, материалы вы можете взять в мастерской. Мы лишь кивнули в ответ. Ближе к вечеру сижу на перегородке, укутанный в теплой свитере, обхватив ноги руками. Я счастлив? Да, счастлив. Сегодня Том сам сделал какой-то важный шаг в моем направлении. Может, я, конечно, все себе нафантазировал, но...так хочется, чтобы... - Снова здесь? Я повернулся на знакомый голос. - Том? Но тут же отвернулся. Не хотелось показывать свой интерес. - А кого бы ты хотел здесь видеть? - Обычно меня тут Филл находит. Он потирает руки, осматривается, словно расслабляется так. - Так было раньше. Порой все меняется. Я киваю в знак согласия. - Ну, да. - Знаешь, однажды, когда я был еще маленький, меня потеряли на аттракционах. А какой-то сумасшедший дяденька решил меня успокоить и оплатил билет в комнату страха. Представляешь? Он усмехнулся. А мне было и смешно за этого дяденьку, и больно за Тома. - Я тогда итак был на пике истерики, а тут еще всякие морды пугают. Было настолько страшно, что я сначала оцепенел на месте, а потом выбежал и старался оказаться, как можно дальше. Естественно, в конце концов родители нашлись и успокоили меня. Но... - он, кажется, задумался, стоит ли говорить, но, взглянув на меня, продолжил, - я решил, что однажды сам создам такую комнату, но сделаю так, чтобы ни один ребенок не забился в угол с истерикой, а вынес из нее что-то значимое, что-то очень важное. И обязательно со мной в нее войдет самый любимый человек. Я опустил ноги с перекладины, повернулся к Тому. Он стоял близко, прям напротив. Мы смотрели друг другу в глаза. Что было в моих, мог сказать лишь Том, но в его...Они прям манили в бездны непонятных мне чувств. Эта смесь завораживала настолько, что хотелось быть ближе. Хотелось...Губы...Почему мы сейчас так близко? Почему так хочется...? - Том, что у тебя в голове? На грани слышимости прошептал я. - Кажется... Он хотел уже что-то сказать, приблизившись еще на чуть-чуть... - Вот вы где? Мы прям вздрогнули. Я захлопал глазами. Чувство, что я нашкодил. А Том отстранил. - Я что хотел-то, - кажется, Филл явно ничего не заметил. Это хорошо. - я нарисовал несколько эскизов. Вот. Я слез с перекладины, взял листы, а Том тоже рассматривал художества Рэя. - Классно. Если это воплотить в жизнь, то все мы гении. - Какой ты скромный. - Том..ну тебя.! Пихаю его локтем. Филл наблюдал за нами. - Вы чего? - Взгляд бегал то на меня, то на Рихтр, пока мы толкались и смеялись. - Я, кажется, тут лишний. Мы аж замерли. Я чуть не поперхнулся. Но скромненько отвел взгляд в сторону. Если Филл посмотрит на меня внимательно, то все прочитает. Он же меня изучил от и до. Так, надо бы тему сменить. - Все. Идемте спать, материал уже выдали, завтра начнем распределять всем обязанности, да начнем все делать. - Пошли. Теперь нужно было постараться уснуть, но момент у перекладины все не уходил из головы, а то, что Том выбрал именно меня, наводило на разные мысли. Хотя...в принципе-то это мог быть дружеский жест. Вот только...Хочется-то совсем другого!... Перевернувшись раз по двести в одну сторону, потом в другую, я вроде нашел удобное для себя положение, обнял подушку и с улыбкой на лице начал погружаться в мир сновидений под какие-то далекие раскаты грома. Утро встретило необычайной свежестью. Ночью прошел дождь, а , может, все же и гроза. Пока я потягивался у крыльца, кто-то ухватил меня за бока. Я аж подпрыгнул. - Том! Тьфу ты. Напугал. Он заливался смехом, что не могло смягчить мои желания прибить виновника. - С пробежки? - Да. - Идешь кушать? - Сейчас только переоденусь. Подождешь? - Хорошо. Мы прошли в корпус. Пока я приближался к заветной комнате, говорили с Томом об идеях сооружений. Даже узнал, что Рихтр разбирается в проводке. Это нам очень пригодится, когда нужно будет заняться подсветкой. Зайдя в комнату, Том прошел к шкафу, а Филл сидел на кровати. Он тут ночами вышивает что ли? Я в шоке. - Ты хоть спал? Присаживаюсь рядом. - Билл, я еще с ума не сошел. Да, пока в школу не ушел, решил доделать то, что вечером не успел. Но тут мой взор упал на парня, который снимал футболку. Мир замер в какой-то прострации. Звуки напрочь растворились. Передо мной лишь было спортивное телосложение любимого паренька, который скорее всего и не представляет, какие мысли с его участием посещают мою голову. Я, наверно, так бы и сидел, мысленно крутя по новой только что мелькавшее шоу, но кто--то вытолкнул меня из накрывших грез. - Как думаешь, сделать такие глаза или такие?..Билл...ау!! - Да, я тут. И продолжил более насущные занятия. - Вот эти скорее. Зеленый там будет преобладать в одной части. В последующие дни, где бы мы не находились, даже в школе на уроках, все время что-то старательно шили. Наши поделки увеличивались, прибавлялись. Идеи били фонтаном. Пока я шил черный плащ, Том шил белый, а Филл морду какого-то чудовища, после я шил ноги, а Том руки, Филл хвост какому-то монстрику. А ребята заботились о своих маскарадных костюмах и об украшении зала. Так протекал наш процесс в трудах и стараниях. Порой забывали покушать, пока заботливый воспитатель не гнал нас в столовую. На мобильном телефоне Тома играла музыка, а мы, измотанные, лежали на кровати. Мне пришлось расположиться на любезно уступленной Томом половинке, потому что тощий Филл посчитал развалиться на своем ложе, постанывая и скуля, что это последнее сумасшествие в его жизни. Том смотрел в мою сторону, а я делал вид, что совсем этого не замечаю. Чтобы не показать свое смущение, я вообще некоторое время старался изобразить свое безразличие. И почему мне кажется, что это совсем не вышло? - Филл, хватит ныть. Том, кажется, не выдержал первым. И готов поспорить на что угодно, Рэю пришлось бы по первое число, если бы в комнату не вбежал парнишка с воплями: "Новенький". В эту секунду уже я готов был взвыть, только бы не спускаться вниз, а точнее не вставать с кровати. - Ты пойдешь? Я посмотрел в карие глаза, которые искали ответ в моих. Филл в этот момент поднимался с постели, уже прошелся по комнате, поскольку я отдаленно слышал его шаги. - Вы идете? Еще секунды две-три молчания и одновременно нарушаем тишину. - Нет. Да, момент оказался действительно немного провокационный. Так и хотелось спросить у Тома о причинах такого ответа, но парень, едва Филл вышел из комнаты, позвал прогуляться по улице. Вот и сейчас, швыряя листву от явного разочарования, он, как ни в чем не бывало, рассказывает про свое прошлое. Сначала хотелось взвыть от досады, вот только до меня начало доходить одно очень важное умозаключение: "Том говорит о своем прошлом!" Зачем? Почему? Он мне доверяет? Я что-то для него значу?... Не найдя ответов на свои вопросы, я внимательно вслушивался в слова. - ...занимался танцами с семи лет. Грамоты, кубки, медали, танцпол, костюмы, освещение. Номера были настолько продуманы и отточены, что в свои пятнадцать я занимал первые места. Вот только...- голос немного дрогнул. Мы сделали пару шагов в направлении старого клена и моей перегородки. Здесь нам никто не помешает, а разговор слишком личный, чтобы стали свидетелями чужие уши. - Мой отец - военный. Недавно он выполнял какое-то секретное задание. После мне сказали лишь то, что на наш дом было совершено нападение. Кроме того, что потерял отца, от этого пострадала еще и мать. Ее не стало. У них разница в смерти в два часа. Знаешь, мне всегда отец говорил: "Ты должен пойти по моим стопам. Стать достойным мужчиной, способным защитить свою семью. " Теперь я частенько задумываюсь, почему тогда он не смог защитить нас? Точнее, маму. - Том усмехнулся. А потом уперся локтями в перегородку, опираясь на нее спиной. - Меня он успел спрятать, а до мамы не смог дозвониться. Во время грозы оборвало провода. - Он замолчал, наверно, давая возможность мне все осознать, но скорее самому погрузиться в воспоминания. А я думал. Думал о том, что ему намного тяжелее сейчас, чем мне. Я успел свыкнуться, что семьи нет. А он... - А танцы достались мне от мамы. - Том улыбнулся. - Я смотрел записи. Она прекрасна. Ты бы видел, как мама танцует, как отдается партнеру, как доверяет, как растворяется в движениях, как улыбается. Она была красавица. - А ты весь в маму. - Постарался подбодрить парня. Приобнимаю его, кладя подбородок на плечо. Почему-то сейчас мне это совсем не показалось неуместным и странным. - Мальчики чаще рождаются, похожие на мам. - Спасибо, - отвечает на грани слышимости, обнимая за талию. Мы так простояли недолго. Потом отстранились друг от друга. - А ты чем хотел бы заниматься по жизни? Сажусь на перегородку, свесив ноги. И мечтательно смотрю в небо, ожидая ответа. - Я бы покорил весь мир танцами. А ты? Чувствую на себе заинтересованный взгляд парня. - Я? Я бы обязательно стал писателем и играл на рояле. Хотя...возможно, я буду психологом. Том засмеялся. - Чего смешного? - толкаю рукой в плечо. Он тут же успокоился. - Знаешь, Билл, я знаю один очень распространенный факт. - Какой? - Психологи знают, как решить чужие проблемы, но слишком страдают от своих собственных, не находя выхода. - Хм...возможно, так и есть. Просто они слишком много думают. - Наверно. Ладно, пойдем пройдемся. Я спрыгнул с перекладины, и мы продолжили прогулку. Не успели мы завернуть за угол, как к нам подлетает одно малолетнее чудо по имени Рик. - Билл, у тебя пополнение. Мои глаза округлились. Не совсем понимал истинный смысл слов, пока парнишка не продолжил: - К тебе поселили новенького. Моя реакция? Дайте подумать. Ноль эмоций? Нет, скорее возмущение. Лучше бы это был Том, хотя...Это же всего лишь сосед. Интерес был сильнее, поэтому мы подошли к моей комнате. И что теперь? Я должен постучаться? Нет, я тут живу. Открыв дверь, увидел возле кровати высокого парня. Блондин, одет со вкусом. На бродягу совсем не похож. И...я бы ему дал больше восемнадцати. Хотя...и в двадцать лет можно выглядеть на все шестнадцать. Он складывал аккуратно одежду. - Привет. Он посмотрел на нас, улыбнулся. На вид - очень приятный человек. - Меня Билл зовут, а это Том. Значит, ты теперь мой сосед? - Значит, так. - Спокойно проговорил парень, а потом протянул руку. - Джек. Следующий день показался мне на удивление приятным и спокойным. Мы, то есть я и Том, показали Джеку окрестности. Самое удивительное, что Филл не прибежал помогать разбирать чемоданы новоприбывшему, не появился так же и в столовой, а, когда был новый сбор по последним обсуждениям мероприятия, его и там не было . Том сказал, что Филл лежит в кровати, долго изучает потолок, потом что-то пишет в тетради, которую прячет под матрацем. Еще он попросил гитару у фрау Фишер. В общем, либо Филл занимается репетицией к показу своих талантов, либо...Либо мир сошел с ума. Слишком давно я не наблюдал Филла таким спокойным и уединенным. Когда мы проходили под окнами спального корпуса, я заметил Филла в окно. Он смотрел на нас, но потом резко спрятался. Странные дела творятся порой в детском доме. Может, он влюбился? Но в кого? Или заболел? А, может, просто хочет побыть один? Надо все же как-нибудь к нему заглянуть. Но, подходя уже к дверям, мы пропустили вперед женщину и мужчину. Возможно, это потенциальные родители кого-то из наших. Без таких встреч никак не обойтись. Частенько сюда заглядывают семейные пары, которые хотят усыновить ребенка. Вот только не всегда это оказывается удачной идеей. Бывает и такое, что через некоторое время ребенка возвращают, как надоевшую игрушку. Обидно за ребят. Но в нашем детском доме - это достаточно редкий случай. Фрау Фишер очень тщательно изучает тех, кому передает на воспитание своих детей. Так она нас называет. Да и мы ее любим. В основном берут деток помладше. Таким, как мы с Томом и Джеком, вряд ли светит здесь обзавестись новыми родителями. Это большая удача. Хотя...стоит ли?! В нашей памяти слишком отпечатан след о родных маме и папе. Мы зачастую еще помним нежные руки той, которая родила. - Ну, что? Идем в столовую? - Нужно зайти за Филлом. А то, скоро от него один высохший скелет останется. - Заодно с Джеком познакомим, - согласился Том. - Это мой сосед, - пояснил парень на вопросительный взгляд Раффт. Тот понимающе кивнул. Влетаю в комнату Рэя, тот лежит на постели. - И долго ты тут киснуть собрался? Следом проходят парни, правда, Раффт на некоторое время задержался в дверях. - Знакомься, это Джек. Филл садится на кровати, опускает ноги на пол, причем все это время он бесцеремонно располагался на пледе в кедах. Встает, поправляет ремень на пятой точке, при этом смотрит на парня, словно чего-то ожидая, а потом протягивает руку блондину. - Филл. - Приятно...очень. Раффт улыбнулся, прожигая взглядом. А Филл вообще стоял, как вкопанный. - Пошли кушать. - Не хочу. - Филл, надо. Что происходит? - Ничего. Я правильно понимаю? Он при ответе смотрит на Джека? Что вообще происходит в этом дурдоме? То он несется знакомиться с новоприбывшим, то запирается в комнате и не высовывается. - Пошли. - Хватаю за запястье. - Отговорки не принимаются. Нам еще кладовую убирать. Нужны сильные помощники, а ты - ходячая дистрофия.... Еще долго я бубнил по пути в столовую, отчитывая анорексичную персону в виде друга, но с горем пополам мне удалось накормить ходячее недоразумение. После весь вечер мы провели в помещении, в котором было практически одно барахло. Пока тут все разгребали, я чуть не задохнулся от пыли, а Филл вообще чуть не потерял рассудок, потому что вел себя, как последний кретин, то чихал, то впадал в истеричный смех, то вытанцовывал, виляя попой и, размахивал шваброй, словно он в стриптиз-клубе. Это выглядело реально по-сумасшедшему, но было весело. Я с Томом и Джеком просто хватались за животы, а щеки уже болели. Нельзя так смеяться. иначе мы станем первыми, кто скончается от смеха. - Джек, помоги? Мне не достать. Филл с его ростом точно не дотянется до той полки, а вот мы да, но просит он Джека. Берем на заметку. Наблюдать за этой маленькой юлой довольно-таки забавно. Не забуду, как он иногда просто столбенел. Хотя Джек вроде спокойно реагирует на Филла, словно все так и должно быть. Хотя ничего же странного они не делают. Наверняка все моя фантазия виновата, главным героем которой является Том. Нет. Пусть хоть весь мир рухнет в омуты любви, пусть хоть война начнется, но даже танк не в состоянии нарушить мой желанный покой. Разваливаюсь на столике с тихим "Фух", свесив ноги, закрываю глаза и через несколько секунд чувствую, как что-то щекочет мою шею. Поежившись, не в силах даже взглянуть на проказника. - Устал? - Такое ощущение, что таскал мешки с цементом суток так пять подряд. Том проводил меня до комнаты, мы распрощались до завтра. Нужно было хорошо выспаться, поскольку завтра суббота. В школу не надо. И последний день приготовления праздника. Нужно все установить. Ребята помогут, но в детском доме больше малышни, чем тех, кто постарше. Естественно, вся ответственность перекладывается больше на наши плечи, еще Марка, Элеота, Давида и еще пару девчонок. Когда пришел Джек, то уселся на кровать, но укладываться спать не торопился. Он скрестил ноги в щиколотках, а руки расставил по сторонам, чтобы можно было на них упереться. - Билл - Ммм.. - Расскажи, как Филл тут жил? С тех пор, как попал в детский дом. - Влюбился? - сказал всего лишь в прикол. - Тебе зачем? - Так расскажешь? Почувствовав серьезное желание парня узнать и некий напор, решил согласиться. - Хорошо. Я сделал подушку чуть повыше и улегся поудобнее. Старался почаще смотреть на парня, чтобы понять, когда остановиться. Мало ли с какой целью интересуется малознакомый человек. - Когда его привели, то был словно дикий звереныш. Такой смелый, задиристый. Все время пытался кого-то защитить и почему-то подолгу смотрел в окна. Наверно, это занятие слишком много для него значило. - В окно говоришь? - с какой-то грустью, то ли болью переспросил Раффт. - Да. Том сказал, что он пишет много в тетрадь и прячет ее. Всегда избегает личные темы, которые касаются его. Но готов развеселить каждого. Не важно, что это зачастую достается с трудом. Не знаю дня, кроме последних,, чтобы он не улыбнулся кому-то. Даже через тоску. - Думаешь, он скучает? - Скучает? - Я удивился. - Почему именно скучает? Здесь каждый из нас имеет причины для грусти. Но Филл за маской "я веселый парень" скрывает что-то дорогое. - Хм... Такое чувство, что блондин в чем-то сомневается или не верит. Это начинает возмущать. Я оторвался от подушки и сел.. - Знаешь, Джек, ты его не знаешь! Я с этим парнишкой общался очень долгое время. Мы обсуждали абсолютно любые темы, знаем друг друга от и до, но мне всегда кажется, что есть что-то такое, о чем он вообще ни с кем не говорит, и... - Откуда тебе знать, знаю я его или нет? Я резко замолчал и замер от резкого повышенного голоса. "Они знакомы?" - единственное, что пролетало в мыслях. Но как? парень пальцами вцепился в волосы, словно от сильной усталости и на уровне едва уловимой слышимости продолжил свою речь, которая, если честно, с трудом укладывалась в мое понимание. - Ему тогда было лет одинадцать. Мальчишка совсем. Я на два с половиной года его старше. Представь, гуляю в компании друзей, которым уже по лет пятнадцать. Совсем другие интересы, нежели покататься на велосипеде, погулять с собакой, пусть и любимой, поиграть в войнушку или еще какие забавные игры у мальчишек того возраста. Да и семья у меня из интеллигентов, которые не воспринимали таких, как родители Филла. Мое воспитание отразилось и на семье Рэй, а положение родителей - стало возможной причиной их гибели. Если бы им тоько не пришлось ехать... Если бы! Джек сначала сидел с опущенной головой, а когда поднял взгляд, стало страшно и больно. Вина - вот, что читалось в глазах. - А почему ты тогда здесь? Тебе уже скоро восемнадцать. А родители? Что с ними? Джек разделся и лег в кровать. Видимо, уже совсем не хотелось видеть никого, а, может, требовалось чуток расслабиться. - С момента гибели родителей Филла, я винил себя. Мне казалось, что я стал причиной, что это из-за меня семье Рэй пришлось пойти на отчаянный шаг...Филл часто наблюдал за мной в окно. Я сидел на скамейке неподалеку от его дома. Всегда представлял, как счастливый мальчик выскакивает из калитки, а следом идут радостные и любящие мама и папа. Его семья. Так продолжалось до тех пор, пока Филл не пропал, после смерти бабушки, оставив мне длинное письмо с самым настоящим признанием. Любил ли я его?В те дни я переоценил все в своей жизни. Мне требовалось поговорить с Филлом, найти его, вернуть. Но нигде не мог отыскать. Как-то сказали, что его видели на улице, что вид обещал желать лучшего...Билл, ты не представляешь какого это: винить себя в одном и знать, что все становится хуже и хуже, кричать на родителей, которые подарили жизнь, обеспечили. - Голос его становился то громче, то тише, а потом более спокойный. - Однажды мне давелось узнать, что его поймала полиция в уличной драке до выяснения всех обстоятельств. И он попал в детский дом. И я не мог не воспользоваться этим моментом. Я молчал, пытался сообразить, но никак не увязывались некоторые детали. - А твои родители? Они живы? Парень замолчал. - Ладно, Билл, прости, слишком много тебе наговорил. Давай спать. - Джек, - я уже опустил ноги с кровати, решив, что не засну, пока не докопаюсь до истины. - Ты итак мне много расказал. Это правда. Но ответь. Твои родители живы? Ты только из-за Филла здесь? - Да. И отвернулся к стене. А я некоторое время продолжал смотреть на макушку парня, после перевел взгляд в окно, где томилась в небе бледная луна, сочувственно освещая окружающий мир. Мысли бились, как птица в клетке. Я не мог понять до конца, это поступок Джека, чтобы вернуть себе того, кто теперь стал единственной причиной для жизни? Или все же просто вина, которая гложет, которую нужно искупить? Но за недолгое время я понял, что Раффт слишком серьезный парень, который сначала думает, потом делает, бережет то, чем дорожит. Можно ли теперь считать, что Филлу повезло? Снова посмотрел на парня, укутанного в одеяло. Как в жизни все порой сложно и запутанно! Чувствую, что кто-то трясет меня, но не хочется открывать глаза, потому что совсем не понимаю, где нахожусь, что от меня надо. И вообще ничего не надо, никто не нужен. Я в окружении ароматных цветов, излучающих свет, которые так приятно касаются кожи. Не лишайте моего персонального рая. Но кто-то настойчиво продолжал меня тормошить. - Ммм... - Билл, вставай. Проспали. - Куда? Зачем? - Вставай, просыпайся. Приоткрываю один глаз, начинаю постепенно возвращаться в реальность. Напротив кровать застелена клетчатым пледом с белыми цветами, бежевые стены с какими-то узорами, плакатами и...лицо Джека, которое пыталось разглядеть во мне что-то. - О! Джекки. Улыбаюсь. Кажется, я долго не мог уснуть, а теперь совсем не прийти в себя. - Проснулся? - Кажется, да. Обхватываю подушку, сминая слегка, закрываю глаза, чувствуя, что снова возвращаюсь в... - Билл!! Хватит спать, вставай. Кому говорю? От крика резко сажусь. Чувствуя, как заколотилось сердце и комнату слегка повело куда-то, видимо, от того, что я слишком быстро соскочил. Хватаюсь за голову. Через несколько секунд одеваюсь и иду умываться с одной лишь мыслью, что холодная вода обязательно приведет в чувства. Пока стоял, чистил зубы, вспомнил про разговор с Джеком. Стоит ли об этом говорить с Филлом? Пришел к выводу, что лучше молчать. Парень сам расскажет, если посчитает нужным, а про минутную слабость, благодаря которой стал свидетелем многих обстоятельств, тоже не стоит распространяться Рэю. Пусть не знает, что я в курсе, а то будет чувствовать неловкость. Да и мало ли, что придет в его голову. Время расставит все по своим местам. После столовой мы занялись проверкой всего, что приготовили к празднику. И хорошо, что мы подумали заранее об освещении, потому что пришлось обращаться к технику, чтобы тот заменил нам перегоревшие лампочки на новые. - Ребят, у меня идея на концовку. - Какая? - Нужно зеркало. После приготовления концовки, послышались голоса и топот ребят. Том сразу вышел из комнаты, чтобы пока никто не мог зайти. Все-таки хотелось, чтобы все заходили не целой кучей, а по парам. Тогда будет более дружелюбная обстановка. И маленькая идейка Тома могла скрепить более близкие отношения. Дети с нетерпением галдели, прося пропустить их в комнату страха. Они изображали чудищ, пугая друг друга, при этом другие изображали испуг и визжали. Некоторые смеялись над происходящим. Но никто на показывал пренебрежения к празднику. Рядом с дверью в комнату располагались тыквенные головы со свечами внутри, а по богам черные материи, тем самым образуя какой-то магический проход в царство страха. Девочки вырядились в различных сказочных персонажей из разных миров, некоторые были колдуньи, другии феи, кто-то черный ангел, а кто-то сама смерть, ночное небо или луна. А мальчики изображали из себя скелетов, палачей, колдунов, ангелочков, вообще непонятных чудовищ с клыками и кровью. Самым элитным показался вампир, который не был страшным, а, наоборот, очень изящный, красивый, притягательный. Про свой наряд ничего сказать не могу, потому что участвую одной из декораций. Мне прям не терпится увидеть, как все будут пугаться, когда наведу на себя свет фонарика. Одна мысль приводит меня в восторг. - Ну, что, ребят, делимся на пары. Этот прием очень логичен. Обычно люди встают в пары с теми, кто дорог, кто симпатичен. И этим мы ловко воспользовались. Тем более, что ожидаем не просто комнату страха провести, а комнату сближения, дружбы, взаимопонимания. Мы очень хотим, чтобы ребята наконец-то поняли, что в их жизни есть те, кто им дорог и кому они нужны. После прохождения испытаний на психику в виде чудовищ, они предстают перед зеркалом, на котором написано: "Чернеет свет, и тьма все счастье поглощает, Смеется в лица всем, кому желает только смерть. Жестокие клыки в каждого безжалостно вонзает И отправляет в лапы ненависти, подлости и лжи. Сопротивляясь, силы ничтожно покидают, И чтоб не предпринять в отпор судьбе, За смертью смерть врагом всех настигает В последний миг в любом неведомом конце"(Di`Kastro) Жизнь не вечна. А разве рядом с тобой не тот человек, которого стоит ценить, и который может скрасить твою жизнь? возьмитесь за руки и шагните из темноты вперед в светлое будущее." Выходят из комнаты словно другие люди: свежие, благодарные, дружные. Приятно смотреть. Они даже не замечают других, им не до этого. После посещения комнаты страха можно было прогуляться по палаткам с различными беспроигрышными лотереями, где что только не разыгрывалось, начиная с брелоков, заканчивая банальными масками для праздника Хеллоуина. Проводились различные конкурсы. Также в ассортименте сладкая вата в сиропе и без, пирожки, горячий чай, которым можно было согреться в холодный вечер и куча сладостей. Кстати, благодаря тому, что Джек подсуетился, каждый мог отведать шашлыки, словно часть какого-нибудь чудища. - Какой праздник без шашлыков? - интересовался Джек. Но у парня сто процентов был стимул посерьезнее, ни кто иной, как Филл. Мальчишка явно скучал по такому пиршеству. А детство зачастую проходит с таким мероприятием, как костры и мясо, приготовленное на огне. Интересно, сколько еще сюрпризов у Джека для раны своей души? Не знаю, как еще назвать то, что между ними происходит. Когда начало темнеть, включили иллюминацию на уличной сцене. Ведущими этого шоу, естественно, были мы с Томом, как ответственные за все мероприятие. Толпа еще танцевала под музыку в ожидании начала. Все сначала стихло, ребята обратили на нас внимание, а потом началось само представление из тех, кто и является главными виновниками торжества. Сочетая шутки, страшилки и остроумие, мы представляли каждого участника. Многие открывались с новой неизвестной нам стороны. Марк оказывается романтик. Шекспир отдыхает. Мастерство парня не прошло мимо приглашенных представителей различных учебных заведений. Директрисса решила воспользоваться случаем и прорекламировать своих подопечных, может, кто и приглянется. - А сейчас выступит состав еще малоизвестного театра... В полумраке виднеется черный плащ. Руки человека скрещены над головой, а по бокам восседают крылатые ангелы. Плащ раскрывается, открывая обзор на человеческий облик в маске. Освещение включается, озаряет происходящее. Крылья поднимаются, а звук порхания разносится до ушей слушателей. Страховка поднимает ангелов в высь, они пересекаются, потом отлетают друг от друга в стороны, при этом выполняя акробатические воздушные элементы. Тот, кто остался внизу, использует файер-шоу элементы, выпуская огонь изо рта. Потом делает круг вокруг своей оси и на сцене появляются какие-то белоснежные души, бегая в окружающей дымке. Короткие одеяния позволяют выполнять танцевальный номер. Ангелы поднимают по душе ввысь, и уже парно выполняют элементы, которые вызывают восторг. Даже мне удается восхититься моментом. Руки переплетаются, потом ноги, словно в шпагате, так же переплетаются. Захват отпускает ангел, а душа уже переворачивается и держится лишь за счет ног. Все настолько воздушно и кажется легким, но разум осознает всю серьезность элементов, насколько все опасно. И это наши ребята!! Браво! Просто нет слов. Весь восторог мы с Томом выплеснули комментарием прям после выступления. А приглашенные гости тоже не отказались от пары слов. - ...Приглашаем на пробы... - ...Хотим провести просмотр... Мы просто в восторге от того, что смогли покорить сердца столь серьезных людей. На сцену выходит один лишь Том, который и представит меня. Естественно, ни на какие высоты я не стремлюсь. Для меня это возможность просто донести до людей то, что должны помнить, о чем нужно задумываться хоть иногда. А сейчас на сцену выйдет возможно будущий писатель. Парень заставляет трепетать сердца от глубины своих мыслей, а словом может столько, сколько вам никогда не достичь делом. Билл Линтц. Полумрак, легкая музыка вызывает нужное состояние, я медленно выхожу на публику. Останавливаюсь перед микрофонов. Осматриваюсь. Все замерли в ожидании. Кто-то захлопал, но потом все стихло. На белой ткани появилось сначала изображение, а точнее мое фото. Где я сижу на перекладине, строчу что-то в тетрадь, а надо мной любимая лапа клёна. Новая музыка и видео начали отражать мою сущность. Вот иду по пустому коридору детского дома, шаг за шагом, мимо комната за комнатой. Свет радужно проникает в помещение, а потом мимо проходят некоторые из ребят. Кто-то смеется, кто толкает рядом идущего. Прохожу дальше в свою комнату. Вся атмосфера пронизана каким-то творческим настроем. Тетради красиво на столе, листья осенние в воде, прикреплены бабочки засохшие, листы с отрывками, ручки, карандаши. Окно с видом на тот одинокий дом и березу, которые порой наводят на нужный настрой. Я что-то строчу...Мои друзья...И в сопровождение звучат мои слова: "Каждый день мы что-то переживаем, что-то узнаем, что-то понимаем. Дружба, - в этот момент показывают фото Филла, - любовь, - фото Тома, - тот, кто близок, - фото Джека, ..многие другие..- мелькают еще фото...В каждом мы оставляем частичку себя, от каждого забираем себе...Мы здесь. Мы вместе. Наш путь един и не разделим до тех пор, пока не пойдем в самостоятельные тропинки жизни. Это произойдет. Обязательно! Но запомните меня таким. - Мое фото. Черные волосы, свисающие к плечам, тетрадь с ручкой, моя улыбка. - Веселым со своими мечтаниями. Я не хочу высот, я хочу глубин. Глубин мыслей, понимания, любви, искренности, преданности, верности...Я не хочу достичь славы, мне нужно большее - быть собой, чтобы не случилось, быть с тем, кто ответит мне взаимностью, не предаст, а выбирая между насущным, между зависимостью, между стремлениями, предпочтет простого меня..." Звучала музыка, слышались мои слова, но я уже не вникал в смысл, я тонул в искренности. И знаю, что мне не светит отборочный тур в какие-то перспективы жизненных дорог, мне важно, чтобы меня узнали таким, чтобы поняли, что в жизни не всегда главное лишь слава и деньги, устремления к небосклонам тщеславия... Дальше мелькали мои строки и подобранные картинки и видео, а после аплодисменты. Я не чувствовал восторга, я чувствовал спокойствие. - Спасибо, что я был услышан. Возможно, я был понят. А сейчас для Вас выступит танцевальная группа "Дюны" свободных полетов", это я так обобщаю смесь танцевальных элементов из различных направлений. Их парадоксальность названия, выражает и сущность. Например, песчаные дюны не могут самостоятельно распространяться, но наши стирают грань стереотипов своими свободными полетами. Ребята, прошу на сцену. Цветомузыка, которой долго занимался Том, стала отражать всю атмосферу, царившую на сцене. В центр, делая сальто вперед прыгнуло двое парней, а Том подошел в центр, властно вставая, скрестив руки на груди. С обоих сторон на сцену, выполняя дорожку из элементов латины, вышли девушки в обжигающих глаз нарядах. Жгучесть танца начала захватывать с первых движений. Девушки просто утопали в сильных руках партнеров. Элементы, сочетающие в себе не сочетаемое, казались еще больше гармоничными, когда к Тому вышла Шалт в более спортивном наряде. Ее образ, как нельзя кстати, подходил к партнеру. Взгляд парня казался хищным, а девушка словно давала отпор, но все же поддалась и растворилась сильных руках. Наблюдая за всеми передвижениями пары Тома и Шалт, мне казалось, умру от терзающего чувства внутри. Что это? Почему мне так хочется, чтобы все прекратилось? Но все лишь с новой силой усиливалось. Минуты тянулись бесконечно долго. Том покорял своим умением держаться на сцене и тем, как целиком отдается танцу. А я..Мне просто оставалось наблюдать. В этот момент я еще не представлял, что этот танец будет началом конца того, что только успело зародиться в наших сердцах. Мне пришлось вовремя прийти в себя, чтобы поблагодарить ребят за выступление, этому поспособствовал шквал аплодисментов. Кто-то вставал, кто-то свистел... Я лишь отошел от шока. Пока выступал следующий участник, меня кто-то ухватил за плечо. Я вздрогнул. - Джек, напугал. - Бойся, я призрак, - протянул парень, изобразив из себя привидение. - Чего хотел? - Кто следующий выступает? Я посмотрел список. - Филл, а потом...- я поднял следующий лист, - а потом ты. - Поменяй местами. - Что? Я ошарашенно посмотрел на парня. - Поменяй нас местами, прошу тебя. - Зачем тебе? - Хочу знать реакцию на свое выступление, прежде, чем Филл уйдет с праздника. - С чего ты вообще решил, что.. - Я знаю, о чем говорю. Билл, прошу тебя, как друга. Сделай. - Мне не сложно, но с чего ты взял, что что-то узнаешь? - Он обязательно споет песню мне в ответ. Я изогнул брови. Он параноик? С чего бы Филлу вообще посвящать свое выступление Джеку? - С чего вообще сразу песня? - Мы с детства поем, а он играет на гитаре. Я кивнул в знак согласия. Мне на это явно нечего ответить. Выходит, что Джек даже сквозь года знает Филла лучше, чем я. А люди меняются? Неподалеку от Тома увидел Рэя. Светленький мальчик, красивый и с такой печальной жизнью в прошлом. Печальной? Скорее трагичной. После того как я исполнил просьбу парня, зазвучала грустная музыка, а когда Джек появился на сцене, было больно от тоски, что таилась в его глазах. - Я спою песню "Are You Crying" с надеждой на то, что человек, которому она предназначена, услышит и поймет меня. Грусть, боль, надежда, - все это мелькало. Он не хотел исполнить талантливо, а просто хотел донести до парня все то, что говорит сердце. Ощущения незабываемы. Аж мурашки пробегали по телу. А мелодия разливалась и погружала в приятность своего звучания. Голос парня был настолько мягким, что хотелось слушать и слушать, погружаясь глубже и глубже. Неосознанно смотрю на Филла, в глазах которого и правда застыли слезы. Неужели он все еще чувствует...?.. Всеми своими движениями Джек доносил искренность, словно все льется из души. Чувствовалось, что он утопал в воспоминаниях, которые до сих пор теребят не зажившие раны. Музыка уже подходит к завершению, а парень опускает микрофон и смотрит на того, кто и должен быть единственным слушателем этих строк. - Спасибо, - на грани слышимости. Взорвался шквал аплодисментов, и парень покидает сцену. Чтобы отвлечь присутствующих быстро представляю следующего участника, наблюдая, как парни пересекаются взглядами и проходят мимо друг друга. Джек что-то короткое успевает сказать, но в ответ лишь молчание и устремленный взгляд вперед. - Добрый вечер. Я Филл Рэй. И исполню песню, которая написана давно. Она отражает и значит многое в моей жизни. И сегодня впервые за долгое время меня услышит тот, кому многое хотел сказать. И самое главное, что я...В общем, не буду многословен, лишь скажу "спасибо". Последнее слова он буквально выкрикнул. Он вцепился в гитару. Звуки донеслись до слуха, вот только мысли не хотели воспринимать услышанное. Я стоял в шоке. За что спасибо? Судя по внешнему виду Джека, парень тоже не ожидал подобных слов. "Ты снишься мне, но рядом нет. Я знаю, я верю - пройдет. Постель пуста, в ней был твой след. А теперь здесь перрон для чужих побед. Спасибо за вечность с тобой, Спасибо за веру в любовь. Спасибо за свет, за всё, Что есть у меня. Спасибо, что плачу, Я знаю, что значу... Спасибо за то, что ты есть..." *** (***в действительности текст песни не мой, песню исполняет Лобода. Но я хочу, чтобы вы послушали эту песню в исполнении Антона Агафонова "Спасибо за вечность с тобой") Ни один человек не издавал ни звука. Все были покорены тем, что слышали. И никто не хотел нарушить атмосферу, царившую повсюду. Лишь мягкий голос парня разливался, позволять проникнуть ненадолго в глубины его души. Чувствовалось много боли, на грани с любовью, с благодарностью, с силой, с пониманием, с прощением...Или нет, не с прощением, может, со смирением?... А когда закончились слова, на последних аккордах он сбегал по ступенькам в сторону заброшенной части. Именно об этом говорил Джек?!... Слишком устал от "смотреть" и "думать". Нет сил ни на что. Чувствую, как небеса тяжелеют на плечах, как воздух давит в грудную клетку, опаляя жаром все тело. Настолько трудно осознать, что необходим отдых в виде прохладного душа, хорошей еды, а можно обойтись и без нее, и самое главное, крепкий сон, в котором можно оставить все заботы и хлопоты, все мысли и слово "надо". Опираюсь на ствол клена, растянув ноги на перегородке так, чтобы чувствовать легкость, спокойствие и возможность просто напросто совсем ни о чем не думать. Глаза невольно закрываются, погружая в какой-то свой мир. Но даже туда доносятся некоторые обрывки разговора между парнями, которые явно не замечали никого вокруг, сидя на скамейке поодаль. - Ты совсем замерз. Видимо, Джек хотел обнять парня, чтобы согреть, но Филл отпирался. - Не трогай. Я не маленький мальчик, нуждающийся в заботе. У меня уже давно своя голова на плечах. Филл говорил больше на повышенных тонах. Естественно, хоть он и простил Джека за столько лет, только вот обида в этот самый момент вылезла наружу. Скорее всего, парень сам не ожидал подобной реакций. Слишком уж у парня характер спокойный. Но Джек продолжил, говорил так, словно находится в прошлом, словно все происходит перед его глазами вновь. Чувствовалось столько боли! - Филл, прости. Это я во всем виноват. В смерти твоих родителей, в том, что тебе пришлось столько пережить...Филл, прости. Застыла тишина. Но после Рэй нарушил первым молчание. - Ты не виноват в смерти моих мамы и папы. Что за ерунду ты говоришь? При чем тут ты? Я лежал с закрытыми глазами, а от стального голоса парнишки мурашки пробежались по телу. Видимо, он и правда нисколько не винил в их гибели Джека. Как часто мы корим себя за то, в чем совсем не виноваты. Но мнимая вина порой губительнее настоящей, поскольку разъедает изнутри, накручивая все в еще более тугой и колючий комок, который в конце концов может взорваться с еще большим масштабом разрушения и боли. Джек заговорил более спокойно и рассудительно. Его уже не вели эмоции, а сковывал рассудок. - Филл, выслушай меня. Прошу. - После короткой паузы он продолжил. - В то время мои родители решили расширить свой бизнес, но при этом выбрали не совсем легальный путь. Для этого требовалось достать любым путем некоторые документы. А твой папа...Ты помнишь, кем он был, пока не получил инвалидность? - Да, он был скалолаз и спортсмен. Пока не упал. - Вот видишь. Он не был прикован к креслу, да он вообще и после того злополучного падения продолжал обычный образ жизни. Год на восстановление, в которое врачи отказывались верить, подписав приговор. А дальше? - А что дальше? - Твоя мама. Кем она была? - Хм...не уверен. Она занималась домашним хозяйством и моим воспитанием. Сколько себя помню. - Хорошо. А чем увлекалась? - Компьютером. Хороший из нее вышел бы программист. - Филл, ты шутишь? Я и сам уже понял, к чему Джек ведет, вот только, кажется, Филл еще не совсем осознавал, что происходит. - Она была отменным хакером. - Ни черта не понимаю. Как такое может быть? Почему тогда твои родители так ненавидели моих? Я всегда думал, что мой папа занимается исследованиями, которые лишь никому не нужная потеха для общественности, а мама обычная домохозяйка, которая и на работу толком устроиться не может. - Да, Филл, буквально у всех осталось о них именно такое впечатление, - пауза, а потом снова продолжил, преподнося горькую правду, - благодаря моим родителям. Это они устроили все. Видимо, ради бизнеса. - Но почему? А причем тут ты? Это твои родители. Причем тут ты? Филл сорвался. Кажется, у него истерика. Я взглянул на них боковым зрением. Джек прижимал к себе парня, которого усадил к себе на колени, поставив его ноги на скамейку. Филл бил парня в грудь, причитая. А Джек гладил его по голове. - Успокойся, малыш. Сейчас же все хорошо. Периодически целует в макушку. Не Джек, а мамочка. Укачивает своего малыша. Невольно улыбнулся. Филл наверняка сейчас ощущает нечто большее, чем то, что может дать ему любой другой парень или девушка. - Почему? Почему они так? А ты? Почему ты не был рядом, когда так нужен был? Почему? Джек, почему? Ответь?Почему кто-то мог распорядиться жизнью моих родителей? Почему? Сквозь слезы, порой по слогам выдавливал мальчишка наболевшее. - Джек, почему их так убили несправедливо? Почему? Джек? - Ну, тише-тише, малыш. Тише, сейчас я тут, здесь, с тобой. Тише, мой хороший, тише. Успокойся, я тут... - Джек, Джек, за что?Джек, ответь, за что? где ты пропадал?.. - Ну, все, тише, не плачь...Все позади. Смеркается уже и холодает, но покидать пристанище совсем не хочется, тем более, что являюсь не совсем вольным свидетелем личного разговора. Я знаю, что Филл знает про мое присутствие, но сейчас ему не до такой мелочи. Я не толпа незнакомцев, да и не встреваю в их разговор. Просто больно за друга. Оказывается, в совсем еще детском возрасте он пережил слишком много, но причины узнает лишь сейчас, спустя несколько лет. Интересно жизнь нами играет: то преподносит удары судьбы, то подарки, то лишает нас последнего, но все равно дарит надежду... Наблюдая за сменяющим цвет небосклоном, почувствовал, что Филл уже успокоился. Не было почти всхлипов, только тихий разговор оповещал о том, что все нормализовалось, хоть и относительно. - Они были очень хорошими родителями. Так тебя любили, Филл, я никогда в жизни не получал от своих столько любви. - Спасибо. Джек, а что с твоими случилось? - Сначала зависло молчание. Джек не торопился с ответом, а Филл после продолжил. - Я не представляю, что сделал бы, если посмотрел в глаза твоим родителям. Не представляю. - Тебе подвернется, наверно, такой случай. - Как? Чувствую у парнишки удивление. И лишь вызвало усмешку. Естественно. я знаю, что Филл на месть не способен, он не станет подобным промышлять, но...Для него важно посмотреть в глаза тем людям, которые виновны в гибели близких людей. Сейчас, конечно, Джек, как благородный человек, расскажет, что они живы, но умолчит, что в детском доме он только из-за Филла. Он не скажет. Это останется лишь догадкой Филла. Озвучить тот не сможет. Слишком громкие слова, чтоб просто так разбрасываться. Недавно Джек мне сказал, что даже любовь ему часто приходится прятать в самых потаенных уголках себя, потому что родители давали совсем другие уроки. Но он в большей степени занимался самообучением. Время все капает, утекает. Разговор не прекращается. А мне бы пора уйти. Но стоит сделать вид, что меня нет. - А ты их любишь? - Я? Филл, не смотря ни на что, они все эти годы заботятся обо мне, как умеют. Они живут, как привыкли. Если со мной что-то случится, они переступят грань закона. Ради меня. Знаешь, я искренне считаю, что они часто поступают неправильно. Порой я их сильно ненавижу. Но все равно еще и люблю. Самое раннее детство было счастливым. Тогда я не знал слов "нельзя", "убить", "бизнес". У меня было все. И за это я благодарен. Не могу до конца понять логику Джека. Каково это одновременно ненавидеть и любить. Думаю, это слишком тяжело и сложно. Не приведи Господь. - Филл, а почему ты исчез? Парень усмехнулся. - Давай не будем об этом?Слишком трудно объяснить. - Это...из-за меня? - Джек. Хватит винить себя во всем! Хватит. Хорошо? Ты здесь виновен меньше всех. Да тут вообще твоей вины нет. Подумаешь, мальчик влюбился... Последние слова были произнесены так тихо, что мог и не расслышать, если бы не тишина, в которой утоп, казалось бы, весь мир. Но тут же он спохватился. - Ты не думай, все в прошлом. Я тебя ни к чему не обязываю. Он начал лепетать, тараторя, все, что на язык попадало, пока Джек не притормозил парнишку. - Филл, все хорошо. Не надо. Я все знаю. Ты наверное, совсем замерз. Да? - Нет, с тобой тепло... Этой ночью я уснул быстро, едва коснулся подушки. А утром я не мог и предположить, что парнишка будет бегать, сверкая счастьем, как и раньше. Снова все переживания спрятаны? Нет. Уже гораздо светлее выглядят его глаза. Видимо, вчерашний разговор помог ему во многом, а главное, отпустить то, что его столько времени терзало. Улыбнувшись своим мыслям, продолжаю свой путь. Школьный день выдался достаточно утомительным, поскольку мне до конца было не разобраться в органической химии, а всего лишь удачно пропустил первое занятие по эфирам. Достаточно приятные соединения, но с не столь удовлетворительными оценками. Том весь день проводил со своим танцевальным коллективом, решив, что продолжат тренировке. Лишь под вечер он соизволить уделить мне немного своего личного времени, причем в несколько романтичной обстановке. Свой эгоизм, невольно проснувшийся, пришлось тут же утопить вместе с долей обиды, затаившейся от почти нахлынувшего одиночества. Не знаю, какие подвиги Том пообещал фрау Фишер, но мы прогуливались за территорией детского дома. Небольшая речушка журчала между голыми деревьями. Укутал поплотнее в теплый шарф горло от прохладного ветра, шел рядом с парнем, который то и дело рассказывал о своих планах в области танцев. - Том, а ты бы уехал один? - Парень остановился и удивленно посмотрел на меня. - Вот если бы тебе предложили уехать выступать в другую страну или город, согласился бы? - Билл, не говори глупостей. Никто... - А если бы? Я смотрел в глаза Тому с такой надеждой, мне совсем не хотелось оставаться одному. Филл обязательно будет с Джеком проводить время больше, я явно буду лишним, а Том... Мне просто необходимы его редкие появления, взгляд, жесты, улыбка. - Брось, Билл, не говори ерунды. Нет, не поехал бы. На последних словах он словно стих, такое чувство, что он сомневается. Значит, это не точно. Но показывать грусть я не собираюсь. Предложения не поступали, а жизнь продолжается. И сейчас Том со мной, здесь, рядом. Я улыбнулся. - Ты лучший. И просто бросился ему на шею. Смотря на небо, остается лишь молиться всем святым. Пусть попросят за меня у Бога, чтобы я не оставался один. Потом отстранился, но Том обхватил меня за плечи и повел дальше по тропинке. рассказывая то, что вызывало смех. Он явно поднял мне настроение. И за это я признателен. Помните, я говорил, что природа не щедра на подарки? Так вот, порой мои предположения относительны. Если осень затянулась со своим драным покровом, то зима обязательно порадует первым днем своего правления. Не успел еще толком проснуться, а душа поет от того, что муза пришла в гости. Особенно люблю ее за толстый слой снега, белоснежные ветви деревьев и ощущение тепла. А фон светло-голубого неба дополняет картину вместе с яркими лучами солнца. Хотя, знаете, не стоит сегодня солнцу так пригревать, иначе от моей радости завтра ничего не останется. Растает. Поэтому затянутые серые облака тоже не будут лишними. Одев перчатки, шапку и шарф, накинув куртку, обуваю все же кроссовки. И пусть, что ноги могут промокнуть, зато удобно. Пока морозы не наступят, никаких сапог. Но моим желаниям всегда везет, как вечным утопленникам. Едва выхожу на крыльцо, как на меня обрушиваются потоки от Филла. - Ты что это удумал? А? Давно не болел? Зима пришла, а ты в кроссовках. Смотрю, распахнув недоумевающий глаза, на друга, рядом с которым серьезный Джек. Сочетание в их парочке еще то. Если Филл что-то говорит, то Раффт часто солидарен с парнишкой в рассматриваемом вопросе. И что прикажете делать? - Филл, так удобно. Пожимаю плечами. А что? Я ничего. - Идемте? Поза руки в боки, а Джек лишь улыбается и смотрит, как я буду выкручиваться. - Какое идемте? Вот именно! Идемте...тебя переобувать. - А что здесь за дискуссия? С лучезарной улыбкой с правого бока подходит Том. Про этого парня и говорить не следует. Филлу только еще больше приходится распаляться. Толстовка, сверху куртка на распашку, кепка. Как я заметить успел, тоже никаких сапог. - Еще один, - практически скуля, протянул парнишка. Джек лишь приобнимает парня за плечо, отстраняя от нас. За что я премного благодарен. - Так что здесь произошло? Том уже смотрит мне в глаза, пытаясь прочитать правду. Я демонстративно двигаю кроссовками, опустив голову. - Обувь не ту надел. - Так в чем проблема? - Я -то хочу так! И скрещиваю руки на груди в недовольстве, топнув при этом ногой. Наблюдаю, как в стороне Джек и Филл о чем-то говорят, лишь доносится их бормотание. - Ладно, пошли. Ты итак красавец. - Подмигивает. - В школу опоздаем. Знаете, хоть и Тому удалось успокоить Филла насчет обуви, только мне почему-то стало обидно, что друг заботится обо мне больше. Вот если бы такой энтузиазм хоть раз в жизни проявил Рихтр. Нет же! Тот может лишь пожать плечами и улыбаться. После школы мы задержались. Георг не хотел отпускать нас без новых приключений. Извалявшись в сугробах, нафотографировались вдоволь, благо фотокамеру Хопп взял сегодня с собой. Это редкие моменты, когда мне удается насладиться процессом. - Билл, а теперь ты нас. Беру в руки кит* (*кит - комплект аппарата и объектива), ощущая неповторимые эмоции. Настраиваюсь на фотосъемку, встав в более устойчивую позу. - Том, отойди чуть в сторону, а то дерево словно из головы растет. С замиранием дыхания нажимаю на спуск. После чего все начинают обсуждать, как еще можно сфотографироваться. А я смотрел на технику, понимаю, что это мое. Как и то, что я пишу. Не больше, ни меньше. Это два равноценно значимые для меня занятия. Словно я собственноручно создаю мир. Свой собственный и своеобразный. - Билл, - услышал голос Джека, - давай тебя с Томом. Не дожидаясь моего согласия, выхватывает фотокамеру из рук. Естественно, все разочарование от потери такой нужной мне вещи отразилось на моем лице. - Эй, улыбочку. После фотосъемки мы еще недолго купались в сугробах. Лежу в снегу, смотря в небо, а рядом притаился Том. Он водит по моей внешней стороне ладони пальцем. - Такие нежные, - практически шепотом сказал Том, обдавая горячим дыханием район шеи. - Что? Если честно было и приятно, и...не верилось. Это казалось настолько невероятным, то, что Том вот так просто рядом нашептывает разные приятности, не обращая внимания ни на кого. - Руки. У тебя мягкие, нежные руки. Такие у парней редкость. Обычно они грубые, сильные... Том продолжал посыпать меня комплиментами, а я просто наблюдал, как его реснички слегка опускаются, значит, смотрит ниже шеи, а губы...Такие притягательные, мягкие, аккуратные. С них слетают настолько ласковые слова, что не хочется больше никогда слышать грубости. Эти губы наверняка не умеют делать больно... А когда мы вернулись домой, конечно же, Филл оказался прав: ноги промокли. Следующие многочисленные дни казались настолько пропитанными разнообразием, что хотелось кричать на весь мир от счастья. Том часто меня обнимал из-за спины, прижимая к себе, как можно ближе, а я улыбался. Наивно и беззаботно. Казалось, что вся Вселенная тонула вместе с нами в нежности объятий. Зажмуривал глаза от удовольствия, как маленький котенок, пригретый на солнышке. Том старался проводить со мной все больше свободного времени в перерывах между тренировками и учебами, а я ценил каждую секунду, каждое мгновение, когда мог свободно любоваться любимыми чертами дорогого человека. - Ты такой хороший, милый, совсем, как ребенок, - частенько говорил Том, а мне было приятно слушать настолько пьянящую музыку. Он не говорил, что любит, но делал так, что я не мог усомниться в искренности чувств. Где бы мы ни были, все обращали на нас внимание. Кто-то не понимал, кто-то завидовал, кто-то возмущался, кто-то просто прожигал взглядом. А мне было все равно. Это настолько сильное чувство, когда не замечаешь ничего вокруг, когда счастлив лишь от того, что любимый человек улыбается. Но в последнее время мне очень сильно хотелось спросить парня на прямую, любит ли он меня. Неизвестность настолько убивает, что сомнения частенько прокрадываются в мысли. Но нельзя допускать укорениться им, иначе поглотит черная дыра, сжигающая изнутри. Только сомневаться в Томе совершенно не хотелось. Я же чувствовал его отношение ко мне. А, может, это правильно: молчать? - Билл. Крик моего имени вывел из размышлений. Сквозь толпу школьников прорывается Ганс. - Привет. - Привет, - отвечаю парню, поправляя лямку от сумки. - Я приглашаю Вас на мой День рождения. Мама пообещала вкусненького приготовить. Да и дом будет в полном нашем распоряжении. - Здорово. - Улыбаюсь, обняв парня за плечо. - Оторвемся. Потом потираю ладони, мысленно соображая, что можно подарить другу. Тем более, что финансовый вопрос ограничен. Но об этом потом... - Оу, голубятня развелась. Билл, я и не сомневался в твоей лазурной ориентации. Слышу подхалимства знакомого голоса. Отхожу от Ганса, ошарашенного от того, что парень подумал совсем не то, что было на самом деле. По лицу Шона вижу, что он зол. Но на что? Видимо, парень меня на столько ненавидит, что любые мои действия может прокомментировать не самым лестным образом. - Тебе то, какое дело? Огрызаюсь. Я не собираюсь перед ним оправдываться. Смотрю, он кулаки сжимает, разжимает и снова сжимает. - Что? Руки чешутся? Наглость в этом деле не помешает. Либо правда его отрезвит, либо лишь распалю желание. Но Георг тут же собирает свою растерянность и обнимает меня. Я опешил. Попытался оттолкнуть. Но не получается. Он еще сильнее сжимает. Опускаю глаза, а потом смотрю на Шона. Мысленно хочется, чтоб они оба были, как можно дальше от меня, не трогали, не говорили ничего! Как же хочется провалиться сквозь землю, забыть все то, что сейчас было. Но Георг идет в наступление. - Что, Шон, нравится тебе наша красотка? Проводит пальцем по моему лицу, явно разжигая бешенство в парне. Эти слова заставляют нервничать. Я тут начинаю брыкаться, и просит отпустить. Мне все больше и больше не хватает свободного пространства, меньше и меньше становится воздуха. Мне просто напросто нечем дышать. Но тут еще и Шон перехватывает мою руку и тянет на себя. Толкаюсь, поворачиваюсь спиной, боком его задевая. Шон тут же врезал Гансу, который от неожиданности отпустил руку с моей талии. Меня всего затрясло. А у них завязалась драка. Я хотел их разнять, потому что ничем хорошим это не закончится, но Шон, видимо случайно, но все же сильно, ударил меня локтем. Сижу у стены, прям на полу. Холод обволакивает, а боль, кажется, распространяется по всему телу. Удар был не на столько сильным, но обида и непонимание отдавали еще больше. Что тут произошло? Ганс наговорил двусмысленных вещей, Шон в драку полез. Что, черт возьми, тут происходит? Ко мне кто-то подходит, плевать. Плевать на все. Бесит. У меня столько злости, столько раздражения, что хочется все разнести. Что-то говорят. Отталкиваю руку, которая обнимает меня, потом уже гладит по голове. - Билл, я ж просто сказал спасибо. Спасибо? Какое к черту спасибо? Понимаю, что это Ганс. Смотрю на него глазами, которые горят от слез. Да, у меня все лицо горит. - Потом. Ганс, все потом. Я хотел встать, но рука соскользнула с подоконника, за который ухватился, чуть не упал, но чьи-то руки перехватили меня. Это явно не Ганс. Смотрю на спасителя. - Том. Мои глаза округлились. - Ну, ты как? Все нормально? Где болит? - Том, все хорошо. Пойдем только отсюда. Не хочу сейчас все объяснять. Да и что Тому до моих проблем? Хотя ему я бы доверил всего себя. Он и Филл самые дорогие люди в моей никчемной жизни. Через несколько минут Том привел меня к себе в комнату, потому что хотелось поднять настроение. Сажусь на кровать, а Филл на меня хитро смотрит. Перевожу взгляд на Тома, который загадочно улыбается, потом снова на Филла. - Что? Непонимающе смотрю на друзей. - А да, Филл, я тут кое-что принес. Достает из широких карманов пакетик с костями. Эм...я что-то пропустил? Загадочно пялюсь на парней. Том садится рядом со мной. - Сейчас мы тебя с кое-кем познакомим. Рихтр улыбнулся и провел по щеке, убирая прядь волос. А Филл лезет под кровать и достает... - Медвежонок, - восклицаю я, а парни засмеялись. Я беру на руки щенка. Смотрю ему прямо в глаза, тыкаю носиком в влажный носик. - Привет, дружок, и как тебя зовут? Будешь со мной знакомиться? - Меня Кодди зовут. А тебя? Том говорит за щенка и держит лапку и махает ей. - А меня Билл. И целую его в голову между опущенными ушками. Потом мы еще долго смеялись и общались. В эти минуты я был по-настоящему счастлив. Снежинка сыпались крупными хлопьями. Деревья замерли в тишине. Ветер не тревожил холодными резкими порывами. А мы уже поднимались по лестницам к дверям Ганса. Звонок оповестил о нашем приходе, и виновник сегодняшнего вечера незамедлительно встретил нас со счастливой улыбкой на лице. - Привет. - Привет, Ганс, с днем рождения. Обнимаю именинника, чмокнув в щёчку, улыбаюсь. Протягиваю коробку с подарком. И прохожу дальше, предоставляя возможность Тому поздравить друга. Как и предполагалось, маленькой компанией дело не обошлось. Родители отчалили, поэтому возможность пригласить побольше народу осуществилась. Музыка давала нужный настрой. На диванчике и креслах уже сидели парни и девушки, некоторых я не знал, что было действительно странно. Мы с Гансом достаточно долгое время дружим. Моя растерянность была подавлена позитивом Тома, который приобнял меня за талию. - Ну, что, Ганс, сегодня отжигаем?! Парень улыбнулся и осмотрелся. Все же приятно, когда на тебя обращено столько внимания. - Располагайтесь, проходите. Сейчас все будут знакомы, словно все детство один горшок делили. Если честно, я немного ошалел от такого заявления. Но слова свои Ганс не разбрасывал напрасно. Дело в том, что после поздравительных речей и обильного стола со вкусностями, которые приготовила фрау Хопп, мы начали играть. Но суть была явно не для простого времяпровождения. Сегодняшняя программа была приготовлена одноклассницей Ганса - Линдой, которая отличалась взрывным характером и была гиперактивна. Не могла сидеть на одном месте больше пяти минут, а о спокойствие рядом с таким человеком можно и не мечтать. Еще у нее была слабость - алкоголь. Пристрастие еще больше раскрепощало, что позволяло выходить за рамки приличия. Что от такой девушки можно ожидать? Всего, что угодно. Но поверьте, непредсказуемость порой страшная черта. Уже изрядно подвыпившие танцуем танцы дикарей в том, что вытащили из коробки во время конкурса. Это было черти что. Носки на руках, женские сорочки на мужских телах, детские ползунки на голове... Саундтрек: Sara Conor & Natural - - Just One Last Dance А когда задание было связано с выпивкой, становилось еще веселее, но потом мир кружился в самых ярких улыбках. Все было нереально притягательным, интересным, блаженным. На Землю снизошел рай? Наверняка, это так, потому что мне дозволено тонуть в объятиях Тома. Интересно, а Джек трезвый? Почему Филл так льнет к парню, но тот сохраняет все в рамках приличия? Наверно, Раффт слишком печется за своего красавчика. Это тоже, откровенно говоря, хорошо. Да. Перевожу взгляд на напротив сидящего блондина с длинными волосами. И тут я понял одну вещь. Он мне определенно нравится. Да, нравится. Эта родинка на лице, как у Тома, тонкие черты лица, практически прозрачная коже. Наверняка, гладкая и мягкая. Потрогать бы. А шея...Оу, черт. Уберите от меня такие мысли. Это наталкивает совсем не на те мысли, которые должны витать в мое голове. Кто-то тянет меня за руку. Куда? Не хочу. Глаза плавно отрываются от блондина. Линда? Хм...это уже интересно. А Том поднимается следом. Это еще больше расслабляет. Пока иду до места назначения, делаю пару глотков чего-то обжигающего, ставлю олдфешн на столик. Выпрямляюсь. Стараюсь сделать трезвое выражение лица, но, кажется, не совсем удачно получается, просто потому что хочется смеяться. Безумно хочется истерично ржать. Да, откровения из меня прям льются. Смотрю на рядом стоящего Тома, пока Линда что-то говорит. Черты настолько идеальные, что никакие блондины и рядом не стоят. Как я только мог позволить себе даже подумать не в ту сторону? Взгляд парня иногда пробегает по моему лицу. Он улыбнулся. Видимо, мальчик тоже не совсем трезвый, потому что иногда шатает. А потом хватает меня за запястье. Нет, не хватает. Уж слишком медленно и аккуратно. Подходит чуть ближе и... Где-то минуту я пытался сообразить, что вообще происходит. Том целует меня. Так и хочется в сознании отчеканить каждое слово. Том. Целует. Меня. Потом услышал реакцию на наши откровения. Все в восторге? Что вообще происходит? Меня покидает весь мир, поскольку Том вжимается, обнимая крепче, а его ладони скользят по моей щеке. Вскоре начинаю отвечать на поцелуй, ухватившись за плечо парня, как за спасательный круг, чтоб не утонуть. А точнее, не сползти вниз. Ноги какие-то ватные, а по телу пробегает дрожь. Так приятно, что удовольствие разливается внутри, смешиваясь с кровью. Все темно. И моя сильная головная боль. Так и хочется схватиться за виски с протяжным стоном, но что-то придавливает руку. Приоткрываю один глаз. Но меня терпит неудача. Он снова стремится закрыться. Потом еще попытка, и более плодотворная. Замечаю силуэт в ярком солнечном свете. Присматриваюсь. Наверное, глаза у меня стали размером с вулканическое жерло, потому что я совсем не мог предположить, что однажды утром в моей постели будет лежать Том. А собственно где мы? Пробегаюсь взглядом по комнате. Кажется, моя. Уже хорошо. А что было? С огромным усердием пытаюсь перенестись в день вчерашний. Так. День рождение Ганса. Помню, как мы пришли. Филл и Джек сидели неподалеку от нас. Рэй немного выпил, Раффт практически не употреблял. Зато мы с Томом оторвались по полной. Потом Линда устраивала разные конкурсы, снова алкоголь. Потом...поцелуй. Так. Поцелуй! Меня словно парализовало. Глазами прожигаю потолок, а по телу снова проносятся пережитые ощущения от одних лишь мыслей. На этом меня память сильно подводит. А это знаете ли, сильно пугает. Пытаюсь пробраться мыслями чуть дальше. И смутно мелькают картины. То ли я прижимал Тома к стене, то ли он меня, чуть не свалились с лестницы еще у Ганса, как вернулся домой не знаю, но потом долго просидел в туалете. После чего сделал определенный вывод: алкоголь не для меня. Переворачиваюсь на бок. Наблюдаю за парнем, лежащим рядышком. Когда он спит, совсем другой. Такого Тома я еще не знаю. Особенно выражение самого лица. Такое по-детски милое. Так! Я отвлекся. Поправляю одеяло. Видимо, от моих простейших действий я разбудил Тома. Парень зашевелился, улыбнулся. А потом открыл глаза смотрел на меня. Я словно видел все мысли, которые крутились в его голове. - Как ты? Спрашивает у меня обычную фразу, а мне хочется плясать от счастья, что обо мне беспокоится. - Все внутри трясется. Прижимает меня к себе, утыкаясь носом в мои волосы. Так приятно ощущать близость, но это довольно-таки странно: лежать с парнем и обниматься. - Том, - провожу взглядом по тому, что могу разглядеть, - а что вчера было? Он усмехнулся. - Ну, а тебе с какого момента? Тут я покраснел, наверно, хуже помидора или вареного рака,как ему сказать, что мои воспоминания крутятся лишь вокруг одного момента. - Эм...ну... - он посмотрел на меня, а мне хочется провалиться сквозь землю. - Ну? Да, что я веду себя, как размалеванная кукла, застуканная в самый интимный момент. - Ну...- и стараюсь произнести на одном дыхании, закрыв глаза, - когда мы целовались. - Что? О нет! Самое ужасное, что повторить я уже не в состоянии. - Ты что не слышал? Глаза мои попросились погулять, потому что крайнее возмущение сильнее меня. Я даже соскочил, сев на колени, скидывая это тело с себя. - Да, слышал я, слышал. И засмеялся. Вот придурок. - За тобой интересно наблюдать. И продолжил смеяться. А мне осталось лишь треснуть эту обнаглевшую персону. - Интересно ему. А мне что теперь прикажешь делать? Знаешь, что? Ну, все, Рихтр. ты напросился. - Для тебя все это игры. Тебе очень понравилось, да? Тешить свое самолюбие за мой счет. Ты просто не понимаешь. Не понимаешь, ни черта ты не понимаешь! Что, поигрался и можно теперь издеваться?! Не получится у тебя ничего! Соскакиваю с постели, но тело просто ведет в стороны от резких движений. Голова невыносимо сжимается от боли, давящей на виски. Я хватаюсь за болезненные места. Тем временем Том уже подбегает, и прижимает к себе. Видимо, понял, что далеко мне не уйти, а стоять не в силах. Подступает чувство тошноты. Но совсем не хочется этого неприятного процесса. С отчаянным скулением приходится лечь на кровать. Как же плохо! Не могу больше. Том помогает прилечь, а я сворачиваюсь калачиком. Закрываю глаза, потому что чувствую подступившие слёзы. Но совсем не хочется показать свою слабость. Хотя это итак написано шрифтом под семьдесят ярким цветом. Не заметить просто невозможно. - Уйди! Но в ответ тишина. Потом Том дотрагивается до моей руки, обхватывает и поглаживает. Целует. Хочу отдернуть, но попытка оказалась тщетной. - Билл, не вырывайся. Прошу. Я ж правда не знал, что ты чувствуешь. Ничего не хочется, не отвечать, ни видеть. Ровным счетом ничего. Вот только высказать ему придется. Пусть знает. - Игра. Том, для тебя тогда была игра, да? - Делаю специально паузу, чтобы он смог ответить, но, кажется, сегодня самый смелый здесь я. Что ж, мне не трудно. - Только что-то ты слишком увлекся. Слишком! Рихтр. Ты просто не представляешь, как сложно отдавать всего себя, а натыкаться на безразличие. Ты не представляешь. Да ты дальше носа своего ничего не видишь. Окунулся в свой мир танцев и ничего не понимаешь, что происходит вокруг... Я так и продолжал говорить и говорить свои недовольства, пока Том не заткнул меня поцелуем. Грубо, смело, отчаянно. Все же слеза скатилась с глаз. А я не мог осознать, ради чего... Когда прервал поцелуй, посмотрел мне в глаза. - Меня тянуло к тебе с тех пор, как попал сюда. Не понимаю, что это, но мне безумно нравится. Билл, веришь мне? И снова поцеловал, но уже более аккуратно. А мне оставалось лишь медленно отвечать. - Билл, я когда увидел, как тебе вчера было плохо, думал помру вместе с тобой. Да еще и эта Линда с играми. Билл, тот поцелуй не такая уж игра для меня. Я никогда подобного не испытывал. Встретились глазами, когда он прервал свою исповедь. Я же не мог произнести ни слова. Долго прожигал взглядом, пока не заметил улыбку на лице Тома, в ответ улыбнулся. - А где Джек? - Мы махнулись комнатами. Не мог оставить тебя в плохом состоянии. - И поэтому ты решил не церемониться и лечь в мою постель? - Билл, вообще-то ты меня не выпускал из рук. Держался так, словно во мне одном твое спасение. Я не мог лишить тебя лекарства. Опускаю глаза. Вот теперь мне еще и стыдно. То, что мечталось в обычном жизни, перешло в пьяное сознание. - Не переживай, я не воспользовался моментом. - Спасибо. После моего срыва, когда высказал Тому все, что наболело, парень проникся какой-то нежностью. Всегда старается приобнять, погладить, похвалить, как маленького ребенка. Мне кажется, что он просто на просто боится обидеть, сделать что-то не так. Но это же напрягает, не дает расслабиться. Хотя по нему не скажешь. Ребятам улыбается, ведет все тот же позитивный образ жизни. Только все чаще приходит ко мне. Снова сгребает меня в свои теплые объятия, долго смотрим на ночное небо, пока все спят, рассказывая друг другу то, что храним глубоко в себе, либо гуляем. Романтика окутала с головой. И с каждым днем Том привыкает ко мне, к тому, как вести себя со мной. Вскоре появилась легкость, словно стены напряжения разрушились. Невероятное удовольствие получаю от наших жарких поцелуев, от чего спирало дыхание, казалось, еще чуть-чуть, мы не сдержимся порывов страсти, перейдем черту, к которой мы неоднократно подходили, но не пересекали. Я понимаю, что мне хочется больше, но Том к такому явно не готов. Он горит желанием, но переступить через себя ему невероятно тяжело. Я чувствую. Его затуманенные глаза просят и жаждут, но разум требует отпор. Вцепляясь в руки парня, не давая оттолкнуться от меня, лишь усугубляю ситуацию. Прекрасно понимаю это, но не могу ничего поделать. Что делать, если безумно хочется любить Тома? Что делать, если хочу? Причем не просто интимной близости, а хочу стать для него центром жизни, чтобы он стал целиком и полностью моим, весь, без остатка. Мне по истине было тяжело признать тот факт, что я люблю парня, более того, я хочу его целовать, ласкать, подарить максимум своей любви. Ловлю себя на мысли, что ему этого совсем не надо. Но тут же отгоняю. Просто потому что Том любит меня. Ведь любит же? Знаете, время утекает, как песок сквозь пальцы, как снег тает на палящем солнце, как весна вступает в свои права. Замечали, что снег быстро пропадает? Вот и сейчас пролетело столько дней, пролетело столько ночей в объятиях любимого, пролетело. А что принесла с собой весна? Я так хочу, чтобы это было счастье. - Билл, - в комнату вбегает Рик. - Сбор в столовой. Прихвати куртку. - Хорошо. Поднимаюсь из-за стола, закрывая тетрадь, задвигаю стул. Снимаю с вешалки косуху. Почему-то пробегаюсь взглядом по комнате, в которой многое говорит о Томе. И не представляю, что будет, если парня не будет в моей жизни. Отгоняю мысли, которым совсем не должно быть места в голове. И выхожу. - Ребята, все рассаживаемся по своим местам. Хочу Вам представить фрау Штраус. После того, как все расселись, застыла на мгновение тишина. Видимо, все рассматривали полную белокурую женщину в темно-синем платье. - Фрау Штраус проведет вам профилирующую лекцию. Ну, не буду Вам мешать. И покинула помещение. - Добрый день. И женщина начала рассказывать все прелести нашего периода, когда мы просто обязаны определиться в выборе будущей профессии. Тем более, что детям-сиротам поступление в высшие учебные заведения не представляет огромного труда. - Да, и еще. Это не последняя наша встреча. В следующий раз приглашены будут те, кто отберет талантов в той или иной области под личное руководство. А сейчас передайте листы мне, чтобы я смогла провести анализ для определения более подходящей Вам области будущей профессии. Шелест листов раздавался со всех сторон. Не хочу опускать руки. Еще же ничего плохого не случилось. Правда же? Только разум отчетливо говорит, что еще немного и дорожки разбегутся в разные стороны. Не хочу думать о будущем. Оно пугает. И этот страх разрастается внутри, как большая жирная клякса, изображающая что-то чудовищное. Но нужно рассеять все сомнения. А в этом поможет лишь Том. Смотрю на парня, который улыбается и разговаривает с девчонкой из своей танцевальной группы. А вся злость, которая так прижилась внутри, заставляет набраться силы воли, перебороть все, что может преградить путь к желаемому. Подрываюсь с места. - Извини, я украду у тебя Тома ненадолго. Хватаю парня за запястье и тащу прямиком к себе в комнату. - Билл, что случилось? Парень непонимающе смотрит на меня. Но я не даю ему ответа, не дождется. Впиваюсь в его губы, проникая глубже. Обхватываю его шею. Пусть думает, что соскучился, что хочу поцелуев прям сейчас, здесь и сейчас. Лишь бы не позволить оттолкнуть. А Рихтр начитает с такой же страстью отвечать. Он же хочет. Правда? Руки уже проникают под футболку, блуждают по спортивному телу парня, акцентируя внимание в низу живота. Я не могу позволить ему сбежать на этот раз. Не могу. Отчаяние разрывает изнутри. А глаза режутся от подступающих слез. Не надо. Только не сейчас. Разрывает поцелуй. - Если ты так соскучился по мне, мог бы просто сказ... Не даю ему договорить, снова касаюсь его губ. Но Том перехватывает инициативу. При этом утягиваю его на кровать. Позволяю целовать везде. Получая наслаждение от ласк, не могу уже ни о чем думать. Лишь осознаю, что потом могу сильно пожалеть. но я не стану. Глубоко втемяшил себе, что жалеть ни о чем не буду. Сам доигрался. Ухватываюсь за край спортивных штанов Тома, тот замирает, но я обхватываю ногой его ногу, не давая отстраниться. Открываю глаза и смотрю в карие глазки напротив, в которых вижу свое отражение. - Том. Он бегает взглядом по моим глазам. Зажмуривается. И привстает. Не хочу отпускать, вцепляюсь за него, как за последнее, что осталось в жизни. - Дверь...закрою. Расслабляю хватку. Опираюсь на локти, наблюдая за парнем. Закрыв щеколду, он словно в абстрации. Я вижу, как ему тяжело. Изучающий взгляд скользит уже по мне. Парень подходит все ближе, садится рядом. Сжимает мою руку. И целует. - Ты правда этого хочешь? Спокойно спрашивает, а я лишь киваю. Не могу ничего сказать, иначе сомнения покроют с головой. А я не хочу сейчас думать ни о чем. Том все, вокруг чего крутится мой мир. Я спрашивал, что принесет мне весна. Так вот. Она принесла мне Тома, который просто берет, потому что позволяют. Ведь он, наверно, именно так любит. Правда? Когда весь мир вернулся на круги своя, так не хотелось отпускать Тома, поэтому еще некоторое время они лежали рядом. В нашей близости не было того, что показывают в мелодрамах, когда парочки сжимают крепко ладони, прогибаясь телами со срывающими с уст именами друг друга. Я, конечно, хотел, чтоб он завороженно, на пике удовольствия произносил мое имя, а не "черт" со смешанными матерными словечками, хотел, чтобы он показал, что нужен именно я. Хотел... - Том, а ты, - я сделал паузу, изучая лицо парня. Оно внешне было расслабленно, но стоило мне начать задавать вопрос "любишь меня?", напрягся. Я так и не проговорил вслух. - А нет, ничего. Я просто боюсь услышать "нет". Это подкашивает, заставляет сжаться и задуматься о том, что совершил ошибку. Но я так не хочу потерять ту иллюзию, которая обволокла мой персональный рай. Вам когда-нибудь доводилось терять тех, кто дорог? Нет? Вам крупно повезло. А если да, то наверняка представляете, насколько это до чертиков больно и обидно. Я уже всем своим существом возненавидел тех, кто этому поспособствовал. Всех, во главе с фрау Штраус. Это скользкая дамочка отняла у меня Тома одним лишь предложением, одним лишь знакомством со статным и утонченным, но не смотря на это еще более мерзким и отвратительным мосье Де Лиль. http://uploads.ru/t/u/D/W/uDW9c.jpg - Де Лиль Все началось с того, что одним утречком, когда Том поцеловал мое плечо, лаская руками податливое тело, прошептал, что состоится новая встреча с представителями разных учебных заведений. - Ну и пусть. Ты же со мной. - Да, мой хороший, я с тобой. И еще поцелуй в шею. Распаляя желание, я еле сдерживался, чтобы не погрузиться в негу страсти. Вот только стук в дверь оборвал все намечаемые планы. Филл с Джеком, наслаждаясь жизнью, промурлыкали, что гости приехали пораньше. Выдохнув, разочарованно взглядов на Тома, пришлось идти на поляну казни. И вот уже могу лицезреть во очи того, кто является главным похитителем человека, который стал слишком дорог для меня. Я, конечно, все понимаю, учеба. Это хорошо, если бы все происходило в нашем города, ну, хотя бы в нашей стране. Но Европа - понятие растяжимое, а Франция - чужая страна. В моем положении не получится прибежать к Тому по первому зову, по собственному желанию или по минутному порыву. А парень продолжал журчать свои байки, вешая приятности на уши танцевальной команде, в особенности Тому. - Я научу Вас не только узкой области, но и другим танцам, а после будете участниками фестивалей, конкурсов, волонтерами...И главное, после Вас ожидает очень серьезное предложение, каждому в отдельности. Поверьте, это того стоит. Он слащаво улыбался, заманивая в свои сети. А ребята уже слюнки пускают от приятных перспектив, мысленно выходя на международный уровень, купаясь в лучах славы. Мне остается лишь отчаянно цепляться за мысль, что Том выберет меня и Германию, а не Де Лиль и перспективы. Смотрю себе на ноги. Кроссовки уже давно потеряли свой новенький вид. Нужно бы потратиться на новую обувь. А еще ногти нужно подпилить. Отчаянно пытаюсь перевести мысли в более насущные проблемы, но взгляд каждый раз возвращался к парню с дредами в широкой одежде. И почему он такой красивый, что всем нужен? Почему он нем может достаться лишь мне? Покончив с эгоистичным бичеванием, решил, что Том в праве сделать свой выбор, но все равно молился, чтобы в выигрыше оказался я. Выбор. Снова этот чертов выбор, который совсем лишает нас свободы от самих себя, от окружающих, от последствий. Страшно и больно, если спотыкаешься, еще хуже, если спотыкаются другие, не считаясь с твоими планами. Так и здесь. Хотя...Может, Тому так лучше будет?.. Но меня терзает изнутри протест. Не хочу! Не могу! Больно! Том все чаще и чаще наблюдал за мной издалека. Я нутром чувствовал его тяжелый взгляд. Раньше не было такого опустошения внутри. Не мог представить, что будет все натянуто, как металлическая посеребренная струна на гитаре. Это даже не нить, но все равно лопнет. Знаю наперед. Она обречена. Хоть и крепкая, но лопнет. Стоит только потянуть. И этим извергом будет красавчик Де Лиль. Да, я признаю, что он бесподобен в своем роде, но настолько же мне противен. Хочется этой же струной придушить, крича в лицо, что Том мой, чтобы он не мог своими мерзкими ручонками касаться того, кто дорог мне. Я со всей кровожадностью и безжалостностью представлял, как лицо француза искажается от боли, как ноги подкашиваются, Слышал лишь громкое биение часов, отбивающих такой же ритм, как и стучит изнывающее сердце. Я никогда бы не хотел, чтобы самый роковой день пришелся на день рождения Тома. Но чему суждено, того не миновать. С самого утра фрау Фишер копошилась по поводу такого важного дня. А ж тошно! А всего лишь сам великий Де Лиль решил устроить невероятное торжество по этому случаю. В этот день Том должен был дать ответ на приглашение француза. Невероятно красивое оформление зала не оставило без внимания ребят, которые раскрыв рты, погрузились в множество поздравительных вывесок, ярких воздушных шаров, коробок с подарками и прочими неотъемлемыми прелестями подобных мероприятий. Том улыбался. Он был счастлив. Его поздравляли, обнимали, окружали вниманием и заботой. А он с удовольствием купался в похвале и поздравительных речах. Подхожу к парню. В руках скромно держу небольшую коробку. Это то, что я придумал еще летом. С тех первых дней, когда безумно был счастлив от зарождающейся любви, которая казалась взаимной. - Бабочки? Том удивленно смотрел на меня. А я заранее знаю, какой выбор уже сделал его разум. Знаю, что сердце колеблется. Но Том слишком рассудительный, чтобы поддаться чувствам. - Том, они не улетят, не бойся. Он смотрит изумленно, как бабочки перебирают своими лапками, шевелят крылышками в лепестках, как перебираются на крышку, как им не удается, как соскальзывают, вновь оказываясь внутри стен, не позволяющих вырваться на свободу. Взгляд изучает меня, а я даже не чувствую ничего. Не напряжения, не тяжести, лишь внутри паника и дрожь, но в то же время расползающая клякса снова расползается, пропитывая все внутри разъедающей утратой. - Том, ты поедешь. Да? Он лишь кивает. Да, выбор сделан. Я киваю, говоря, что понял прекрасно ответ. Слезы обжигающе стекают с глаз. Неожиданно, слишком неожиданно для меня. Я распахиваю ресницы от сильного удивления. Так не хотелось показать боль всем окружающим, и Том не должен видеть моих переживаний. Ему же итак тяжело! Правда? Ведь правда? Скажите мне, пожалуйста, что Том переживает из-за отъезда. Скажите, что его сердце точно так же разрывается от боли и от чувства щемящей несправедливости. Скажите! Умоляю! Скажите...Не молчите... Глаза пробегают по лицу парня. Смятение ищет правды. Это же шутка?! Правда?! Том же пошутил. Он не уедет. Он останется! Да?! Изучаю его глаза, которые снова смотрят на меня. Чувствует вину? Чувствует? Хватаю его за руки. Он сжимает покрепче коробку, чтобы не упала. - Том...- всхлип, - голос дрожит, - Том...что с моим голосом?. - Том.. А парень лишь смотрит в мои глаза. Окружающие сейчас меньше всего волнуют. Знаю, что должно быть играет музыка, что, возможно, все заняты, что никому сейчас нет дела до нас. Но чувство, что мир замер, что тишина давит, что все...оборвалось и..умерло. - Бабочки...они не умеют летать. Залечи их раны. Лепечу слова, которые едва сам слышу. - Том...залечи. Не делай больно. Том. Не уезжай. Я прижимаю его аккуратно к себе, чтобы не помять коробочку. Целую губы, обжигаясь. Я чувствую, что мне горячо, до дрожи. И в эту секунду так хочется сползти к его ногам, вцепиться в штаны, не отпускать и молить, что остался. Но я лишь бросаю последний взгляд и срываюсь с места, замечая, что все замерли, что многие видели, что некоторые поняли. Я быстро покинул праздник, который обернулся моей личной трагедией. И так же скоропостижно покинул дом. Том меня, которое стало моим утешение и спасение в жизни. Теперь находиться здесь нет никакого смысла. И уже не видно, что будет потом. Важнее уйти, исчезнуть, испариться. Сейчас меня не волнует, будут ли меня искать, будут ли переживать, будут ли...А кому я нужен? Никому. Я лишь помеха, хоть и вполне тихая, которая вечно сидит и пишет в свою тетрадь переживания, размышления, события...Все то, что происходит в моем ничтожном существовании. Не знаю, Том, заметишь ты или нет, но в лепестках лежит моя поздравительная речь, прощальное письмо и фото, которое останется на память у тебя и у меня. Это самая лучшая фотография из моих работ. Все для тебя, мой хороший, все ради тебя, Том. Уже и не знаю, как далеко я убежал, но улицы сменяются улицами, деревья теряются из вида, машин практически не замечаю, люди потеряли всякое значение. Они словно банальное препятствие, на которое постоянно отталкиваю, врезаясь. Кто-то кричит в недовольстве, кто-то вскрикивает от неожиданности. А я продолжаю свой бег, разметая волосы по ветру, а от слез уже глаза болят. Или от ветра. Это уже не столь важно. Том, как же больно! Хватаюсь рукой в области груди. Как же больно. Невыносимо просто. Том, залечи мои раны. Мое сердце этого не вынесет. Спасите меня кто-нибудь. Уже не важно. Или убейте. Так станет гораздо легче. И сейчас , оказавшись неподалеку от моста, я замедлил шаг, Пытаюсь отдышаться, чувствую, как саднит горло, как хочется откашляться. Но больше всего меня тянет на середину, которая объединяет две части города. А теперь это станет тем, что разъединит два сердца. Но так хочется, чтобы объединила две души. Красиво звучит. Правда? ------------------------------------------------------ The End ------------------------------------------- Слабой рукой беру конверт, давно потерявший первоначальный свежий вид. На пожелтевшей бумаге ровным почерком красуется надпись: "Ради тебя, Том!" Достаю письмо. "Том, сегодня твой День Рождения. И я так хочу исполнить твое самое заветное желание: принять твой выбор. Ты же этого хочешь. Правда? И я всем сердцем постараюсь. Ради тебя! Если не сдержусь, не вини себя. Ты не виновен в моей, видимо, безответной любви. Насильно мил не будешь. Знай, что я искренне любил тебя. Любил! Именно в прошедшем времени. Потому что для тебя я потом стану далекое прошлое, а для меня...Том, я честно не знаю, будет ли для меня "потом". Будь счастлив и стремись к тому, что хочешь. И бабочки...Когда они умрут, тогда и я умру для тебя. Билл. P.S. когда соскучишься, открывай письмо, как мой привет из прошлого*)" Прочитав то, что ты столько времени хранил, убираю обратно в конверт, вкладываю внутрь тетради. Закрываю. Снова всматриваясь в обложку, на которой расплывчатую надпись на обложке: "Я дождю шептал: "Залечи мои раны"

- КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ -