Пари на любовь

— А это кто такая? — Ее зовут Эллисон Арджент. — Ты знаком с ней? — С третьего класса! — Ты серьезно? — Ну, может, со второго. — Так, значит, она выросла здесь? — Ну да. — Где же она была все это время? — Ты хочешь сказать, что именно ее искал всю свою жизнь? Первый из двух беседовавших мужчин нахмурился и повторил свой вопрос: — Так где она была? — В Новом Орлеане, — поспешил ответить его собеседник, говоривший с отчетливым южным акцентом. — Она переехала туда несколько лет назад. Она швея. — Швея? — искренне удивился первый. Заинтересовавшая его девушка никак не походила на швею. — Ну да, швея или что-то в этом роде. Знаешь, лучше спроси Лидию. Она много чего может рассказать тебе об этой девице. Он решил, что непременно поговорит с Лидией, об этой девушке, Эллисон Арджент. Она пробудила в нем любопытство, которое он хотел удовлетворить как можно скорее. Непременное удовлетворение всех своих желаний вошло у него в привычку. А пока что он вынужден был довольствоваться созерцанием Эллисон Арджент, бродившей среди других приглашенных на праздничную вечеринку гостей. Став жительницей большого города, она теперь сильно выделялась среди провинциалов и провинциалок. Ему все нравилось в этой девушке. — А почему она уехала? — спросил он своего собеседника. Тот в ответ хохотнул: — Ты мне не поверишь! — А все-таки? — Ну, дело было так… — понизив голос почти до шепота, начал свой рассказ второй мужчина. За считанные минуты он выложил все сплетни, ходившие по маленькому городку под названием Мистик-Фолс по поводу отъезда Эллисон Арджент. Тем временем героиня торопливо рассказал невероятных событиях, произошедших в городке несколько лет назад, скрывая усталость и скуку, слонялась среди гостей, с трудом подавляя желание зевнуть. Неожиданный взрыв смеха испугал ее. Обернувшись, Эллисон увидела двоих мужчин, стоявших у окна, которое выходило на поле для игры в гольф. Один из них, высокий шатен, смахивал слезы, выступившие от неудержимого смеха. Эллисон с отвращением подумала, что мужчины, должно быть, смеялись над каким-то грязным анекдотом. Вот деревенщина! Не умеют вести себя в приличном обществе. Для них что бильярдная, что салон загородного клуба — все одно. Ни малейшего понятия о приличиях. Родственники жениха постарались устроить роскошную вечеринку в честь новобрачных. Денег на угощение не пожалели, и шеф-повар превзошел самого себя. Зал был щедро украшен огромными букетами живых цветов. Должно быть, для этого опустошили все окрестные цветочные магазины. Эллисон решила сосредоточить свое внимание на уставленном холодными закусками и десертами большом столе. Только она принялась накладывать на тарелку понравившиеся кушанья, как за спиной раздалось: — Эллисон Арджент! Мысленно чертыхнувшись, Эллисон изобразила на лице любезнейшую улыбку и обернулась. — А, это вы, миссис Моррис! — Давненько мы с тобой не виделись, девочка. «Ах ты, старая сплетница!» — пронеслось в голове Эллисон, но вслух она вежливо согласилась: — Да, вы правы, миссис Моррис. — Сколько же времени прошло? — Три года, — коротко ответила Эллисон, а про себя подумала: «Три года, два месяца и шесть дней. Очевидно, этого оказалось недостаточно, чтобы жители Мистик-Фолса забыли обо мне». — Ты все там же, в Новом Орлеане? — Да, мне там очень нравится. — Эллисон старалась быть любезной, но про себя подумала: «Где бы ни жить, только не в Мистек-Фолсе». — А ты хорошо выглядишь! — Спасибо. — Очень по-городскому. Последние слова миссис Моррис произнесла в качестве тонкой насмешки, однако Эллисон Арджент восприняла их как неловкий комплимент. Взяв с большого блюда тарталетку с крабовым мясом и грибами, миссис Моррис принялась тщательно ее пережевывать. Затем, словно испугавшись, что Эллисон ускользнет, прежде чем она успеет задать еще несколько мучивших ее вопросов, миссис Моррис торопливо спросила: — А как поживают твои родители? — Прекрасно! — коротко ответила Эллисон и, повернувшись спиной к своей не в меру любопытной собеседнице, взяла с большого блюда сырую устрицу на половинке раковины и положила к себе на тарелку. Хотя она и стала жительницей большого города, но устриц не любила и ни за что не стала бы есть, если бы не присутствие миссис Моррис. Однако та оказалась совершенно невосприимчивой к столь тонким нюансам поведения и как ни в чем не бывало продолжала беззастенчивый допрос: — Они по-прежнему в Бейкон Хиллсе? — Угу… — Они почти не бывают у нас в городке. Впрочем, оно и понятно. После такого… ты понимаешь, о чем я говорю… уверена, им нелегко появляться здесь… Эллисон нестерпимо захотелось отставить в сторону тарелку, выйти из этого зала, уехать из этого городка, из этого округа точно так же, как она это сделала три года назад. И только твердая решимость не доставить никому удовольствия видеть ее испуганной удержала ее от этого. — Ты еще не продала тот домик у озера? — подбросила следующий вопрос миссис Моррис. Прежде чем Эллисон успела сообразить, что сказать в ответ, к ним подошла невеста, в честь которой и была устроена эта вечеринка. — Эллисон, не могла бы ты мне помочь с прической? — обратилась она к подруге. — Она вот-вот развалится. Я чувствую, что половина шпилек уже выскочила… Поможешь? Извините нас, миссис Моррис. Эллисон поспешно поставила на стол наполовину наполненную закусками тарелку. Собственно, ей вовсе не хотелось есть, просто нужно было чем-то занять руки. — Спасибо, — едва слышно шепнула она Кэролайн, когда та, взяв ее под руку, неторопливо двинулась из зала. В ответ на искреннюю благодарность Эллисон невеста засмеялась: — Ты всем своим видом молила о спасении. Хотя спасать надо было скорее не тебя, а миссис Моррис. Еще немного, и ты бы слопала ее и не поперхнулась! Убедившись, что в дамской комнате никого нет, они для пущей безопасности закрыли дверь на крючок. Прислонившись к стене, Эллисон раздраженно выдохнула: — И ты еще спрашиваешь, почему я ни разу не приехала к тебе за эти три года? Теперь ты понимаешь, из-за чего я не хотела сюда возвращаться? Да она просто слюной исходила, так ей хотелось вызнать щекотливые подробности моей жизни в большом городе! Присев у туалетного столика, Кэролайн тщательно подкрашивала губы. — А что, есть щекотливые подробности? — подначила она Эллисон. Увидев в большое овальное зеркало ее каменное лицо и ледяные глаза, Кэролайн еще громче расхохоталась. — Успокойся, Эл! Это же так понятно! Чем еще прикажешь заняться жителям маленького провинциального городишка? — Пусть наблюдают, как растет трава! — запальчиво воскликнула Эллисон. — То-то и оно, что им ничего не остается делать, кроме как совать нос в дела соседей. И если уж говорить начистоту, несколько лет назад ты дала достаточно поводов для сплетен! — Столь пристальное внимание к моей персоне не входило в мои планы. — Однако именно это и случилось. Три года они просто сгорали от желания узнать, почему ты так поступила. Вскоре после того происшествия твои родители тоже уехали отсюда, и уже не к кому было обращаться за разъяснением причин. И вот теперь ты неожиданно появляешься здесь и, кажется, вовсе не раскаиваешься в содеянном. Конечно же, все умирают от любопытства! Всем непременно нужно узнать, что толкнуло тебя на тот неслыханный поступок. И у тебя повернется язык упрекнуть этих людей в излишнем любопытстве? — Повернется! Их детская непосредственность и безудержное любопытство чуть не свели моих родителей с ума. Куда бы они ни пошли, их всюду преследовали язвительные взгляды и назойливые расспросы. Даже так называемые друзья замучили их притворным сочувствием. Им ничего не оставалось делать, как уехать! — А я думала, они уехали, потому что твой отец получил отличную работу в Бэйкон Хилсе. — Они и мне сказали то же самое, но я им не поверила. Они уехали из-за меня, Кэролайн, и я до конца жизни буду винить себя за это. Эллисон со вздохом раскрыла косметичку и стала поправлять макияж. — Кэролайн, не смеши меня! Мне тут не до веселья… Кэролайн дружески сжала руку Эллисон и тихо произнесла: — Я знаю, тебе было трудно решиться снова приехать сюда, но ты все же сделала это ради меня, ради моей свадьбы. Поверь, я очень ценю твое самопожертвование. — Кэролайн, ты же знаешь, я не могла не приехать на твою свадьбу, хотя… — Хотя не понимаешь, зачем мне понадобилось снова выходить замуж, — закончила за нее Кэролайн. — Ну да, вроде того… Эллисон серьезно взглянула на подругу. Она действительно не понимала, зачем Кэролайн подставляет шею под тяжелое ярмо второго брака. У нее был отличный шанс, забрав маленьких дочерей, уехать из этой глуши. Однако Кэролайн предпочла остаться и, стоически выдержав нескончаемые пересуды по поводу развода, выйти замуж во второй раз. — Эллисон, я люблю Клауса. Я хочу выйти за него замуж и родить ребенка, — тихо заговорила Кэролайн, словно умоляя о понимании. — Когда-то мне искренне казалось, что я люблю Теолера, своего первого мужа. Когда из-за возраста он уже не смог продолжать свою футбольную карьеру, то превратился в полное ничтожество, стал пить, пошел по бабам, которые, не в пример мне, надоедливой жене, неустанно им восхищались, вместо того чтобы втолковать необходимость изменить образ жизни и пересмотреть отношение к самому себе… А Клаус… За ним как за каменной стеной. Он любит меня, любит моих девочек. Он в отличие от моего бывшего мужа настоящий мужчина, а не инфантильное существо мужского пола. Эллисон понимающе похлопала подругу по плечу: — Я так рада за тебя, Кэролайн. Это просто здорово, что вы с Клаусом так любите друг друга… Просто никак не могу представить себе, чтобы кто-нибудь действительно мог с радостью нести бремя семейной жизни, от которого мне посчастливилось вовремя уклониться. — Ты рассуждаешь так только потому, что не нашла пока подходящего человека, — убежденно произнесла Кэролайн. — Кстати, раз уж речь зашла о браке… Ты еще не видела своего бывшего жениха? — Нет, и надеюсь, не увижу. — Эллисон опустила глаза, теребя выбившуюся прядь волос. — Наверное, он счастлив с Еленой. — Да, они женаты, но поговаривают… — Не надо! — воскликнула Эллисон. — Не хочу ничего знать. Не хочу, уподобляясь местным жителям, перемывать косточки и радоваться. Она окинула оценивающим взглядом прическу Кэролайн: — Волосы в полном порядке. О каких шпильках ты говорила? — Это был только предлог, чтобы увести тебя от миссис Моррис, — улыбнулась Кэролайн и с живостью, какой нельзя было ожидать от тридцатилетней матери двоих детей, вскочила со своего стула. Подруги вышли из дамской комнаты, хихикая, словно школьницы. Кстати сказать, они действительно дружили с начальной школы. Входя в зал, Кэролайн постаралась придать лицу серьезное выражение. Ее благоверный сразу же поспешил подойти к ним. — Дорогая, из Нового Арлеана прибыл президент нашей компании. Он говорит, ему не терпится увидеть женщину, которой удалось окрутить такого закоренелого холостяка, как я. Извини, Эллисон, мы оставим тебя на несколько минут, ладно? — Конечно, о чем речь! Клаус, преуспевающий страховой агент, с гордостью представил боссу свою будущую жену и двух ее маленьких дочерей. Эллисон искренне радовалась за Кэролайн. После неудачного первого брака она, несомненно, заслуживала счастья. Клаус положил руку на хрупкие плечи Кэролайн жестом защитника и хозяина. Это неосознанное движение лучше всяких слов подтверждало серьезность его отношения к будущей жене. Глядя на них, Эллисон внезапно ощутила в груди сосущую пустоту. Поспешив приписать ее чувству голода, она решила еще раз атаковать большой стол со всевозможной снедью. Возвращение в Мистик-Фолс уже само по себе было для нее весьма болезненным. Кроме того, казалось унизительным приехать на свадьбу лучшей подруги. Да и мысль о том, что на этой свадьбе ей непременно придется столкнуться с Мэтом, человеком, за которого она чуть было не вышла замуж несколько лет назад, энтузиазма не добавляла. Стоило Кэролайн упомянуть его имя, как в душе Эллисон всколыхнулась боль, которую она пыталась заглушить все эти три года. Казалось, воспоминания подобно злым гремлинам, обитателям подземелья, только и ждали того, чтобы Эллисон снова приехала в этот городок. Горькие переживания охватили ее с новой силой. Нет, не надо было ей возвращаться! Но как она могла отказаться от приглашения на свадьбу лучшей подруги? Кэролайн и слышать не хотела о том, чтобы Эллисон приехала в день свадебной церемонии и через несколько часов уехала назад, в Новый Орлеан. Не задумываясь о последствиях, Эллисон пообещала подруге провести в городке неделю — с момента помолвки до церемонии бракосочетания в местной церкви. Значит, теперь ей предстояло выдержать целую неделю в этом ставшем ей ненавистным захолустье. Сумеет ли она выдержать и исполнить обещание? Эллисон решила, что небольшое чревоугодие поможет ей сохранить трезвый рассудок в этой крайне неприятной ситуации. В конце концов, разве ее стоицизм не заслуживал награды? К тому же кто иначе будет оказывать моральную поддержку, столь необходимую сейчас ее лучшей подруге Кэр? И прежде чем строгий внутренний голос успел отговорить ее от этой неблагоразумной затеи, Эллисон взяла с серебряного блюда две крупные клубники, облитые тройным слоем шоколада, и поспешила в укромный уголок, чтобы сполна насладиться угощением, непозволительным для женщины, желающей сохранить фигуру. Эллисон всегда помнила об этом, но теперь ей было просто необходимо доставить себе маленькую радость. Сжав прочный зеленый хвостик указательным и большим пальцами, она вонзила зубы в вожделенную ягоду. Верхний слой был из черного горького шоколада. За ним скрывался бархатный на вкус мягкий молочный шоколад. Последний слой оказался из восхитительного белого шоколада, который как нельзя лучше подготовил губы и язык Эллисон к сочной клубничной мякоти. Эллисон с греховным наслаждением медленно катала на языке божественную ягоду, не торопясь разжевать и проглотить ее, но, напротив, стремясь как можно дольше продлить ощущение вкуса разных сортов шоколада и душистой клубники. Это было чувственное наслаждение. И, как оказалось, не только для самой Эллисон, но и для мужчины, который внимательно следил за ней, стоя у противоположной стены. Небрежно опершись о подоконник, он наблюдал за тем, как Эллисон Арджент смаковала клубнику в шоколаде. Она превратила простой акт поглощения десерта в эротическое зрелище. Его собственный рот наполнился слюной от желания не столько отведать ягод, сколько прикоснуться к алым от клубничного сока губам и языку незнакомки. — Я вижу, ты глаз от нее оторвать не можешь, — раздалось рядом с ним. Переступив с ноги на ногу, он сказал, не сводя взгляда с молодой женщины: — Эллисон Арджент стоит того, не так ли? Подошедший к нему мужчина согласно кивнул: — Да, она всегда была хорошенькой. На нее заглядывались еще в школе. Классная девочка! — Чего никак не скажешь о той выходке, про которую ты мне рассказывал. Почему она это сделала? — Хотел бы я знать ответ на твой вопрос! Этого тебе никто не сможет сказать, дружище. — Неужели? — недоверчиво покачал головой высокий шатен. — Значит, она ни с того ни с сего выкинула этот фокус и тут же умчалась прочь из города? — Вот именно, — довольно прищелкнул пальцами его приятель. — И оставила своего жениха — ты его знаешь, это Мэтт Донован — вот с таким носом! Он скорчил такую уморительную гримасу, что оба весело расхохотались. Однако на сей раз на них никто не обратил ни малейшего внимания, поскольку все были заняты созерцанием нареченных жениха и невесты, которые с возгласами удивления и восторга увлеченно разворачивали красочные пакеты со свадебными подарками. — Значит, она должна была выйти замуж за Мэтта Донована? — Ага! Всякий раз, когда я бываю в церкви, я непременно вспоминаю об этом. — И никто не знает, почему она бросила его в самую последнюю минуту? — Ага! Впрочем, ходило немало сплетен… Стоило высокому шатену вопросительно изогнуть бровь, как его собеседник с радостью принялся пересказывать ему всевозможные домыслы горожан по поводу возмутительной выходки Эллисон Арджент. Шатен снова внимательно взглянул на молодую женщину как раз в тот момент, когда она, остановив проходившего мимо официанта, сунула ему в руки пустую тарелку. — Пожалуй, стоит пригласить ее на танец, — пробормотал он, отталкиваясь от стены. Но его остановил язвительный смех второго мужчины: — Желаю удачи, дружище! — Ты хочешь сказать, для того чтобы она приняла мое приглашение на танец, понадобится удача? — Она тебя и близко к себе не подпустит! — Да? А я-то хотел уложить ее в постель. Его собеседник вздрогнул от удивления и неожиданности. Ему еще ни разу не доводилось слышать столь откровенного заявления от своего друга. Нет, конечно, тот любил иногда поболтать о женщинах, однако никогда ничего не рассказывал о собственных романах. Пожалуй, в этом и не было необходимости. Весь городок знал о его успехах у прекрасной половины человечества. Оправившись от удивления, он сказал: — Ты, конечно, имеешь успех у женщин, но на этот раз ничего не выйдет. — Это почему же? — Эллисон бежит от мужчин как черт от ладана. Она настолько холодна, что все ее поклонники буквально каменеют. Однако это сообщение еще больше распалило высокого шатена. Привыкший бросать вызов судьбе, он и на этот раз решил не отступать. Прищурившись, он вновь посмотрел на незнакомку. Его другу был хорошо известен этот задумчивый взгляд. — Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — сказал он, — но придется тебе выбросить это из головы. — Ты больше не веришь в меня? — Если речь идет о романе с Эллисон Арджент — не верю. Шатен лукаво улыбнулся и, помедлив, предложил: — Хочешь пари? На что спорим? — Ты серьезно? — удивился приятель и, получив в ответ утвердительный кивок головой, стал в нерешительности теребить мочку собственного уха. — Вообще-то мне давно хотелось купить новую удочку, но Лидия сломала коронку, а ты сам знаешь, какие деньги сейчас дерут стоматологи… — Значит, если выиграешь ты, то получишь от меня новую удочку, а если выиграю я… Ты же знаешь, как я люблю виски «Дикая индейка». Если выиграю я, ты купишь мне ящик виски «Дикая индейка», идет? Мужчины торжественно пожали друг другу руки. — Как только закончится церемония бракосочетания, она умчится в свой Новый Орлеан, так что у тебя совсем мало времени — всего неделя, счиТео сегодняшний вечер. — А мне много времени и не нужно, — пробормотал шатен, направляясь к Эллисон Арджент. — Постой! Как я узнаю, что тебе удалось прорвать ее оборону? — По улыбке на ее лице. Его собственная улыбка таила в себе коварство опытного лиса и целеустремленность бойскаута, алчность пирата и чистосердечие ангела. От этой самоуверенной улыбки могло бросить или в жар, или в дрожь, в зависимости от того, как ее толковать. Почувствовав, что кто-то легонько тронул ее за плечо, Эллисон стремительно обернулась. Взгляд ее наткнулся на красный галстук-бабочку в тоненькую голубую полоску, красовавшийся на белоснежной крахмальной манишке. Подняв глаза, Эллисон увидела неотразимо обаятельную мужскую улыбку. Сердце на миг замерло, во рту пересохло, показалось, земля уходит из-под ног. Однако у нее хватило самообладания, чтобы ничем не выдать своей растерянности. Изобразив на лице холодное недоумение, она разглядывала его тнмные волосы, пронзительно-голубые глаза, загорелое лицо, подтянутую фигуру. Она почти сразу узнала одного из тех неприлично громко хохотавших мужчин. Он был одет с большим вкусом. Впрочем, ей был знаком этот тип мужчин. Его улыбка недвусмысленно свидетельствовала: Эллисон для него лакомый кусочек, ему не терпится заполучить ее в свою постель. Ну что ж, сейчас мы добавим ложку дегтя в его сладкие мечты. — Мне нравится, как вы едите клубнику. Такого начала беседы Эллисон никак не ожидала. Что ж, в оригинальности этому человеку не откажешь. Оценив его ум, она постаралась не поддаваться его обаянию, однако все ее тело, не слушаясь рассудка, потянулось к незнакомцу. Его слова означали, что он наблюдал за ней и ему понравилось то, что он увидел. Любая женщина на ее месте почувствовала бы себя польщенной, однако Эллисон ответила взглядом, исполненным ледяного высокомерия, которое могло бы у кого угодно отбить всякую охоту продолжать разговор. У кого угодно, только не у этого настроенного крайне решительно светловолосого красавца с сапфировыми глазами. Взгляд незнакомца медленно скользнул по ее лицу и остановился на губах. — А что еще вы умеете делать столь же хорошо? — Защищаться от назойливых мужчин. Он добродушно рассмеялся: — И остроумно парировать выпады к тому же. — Спасибо за комплимент. — Потанцуем? — Нет, благодарю. Она хотела отвернуться от него, но шатен мягко прикоснулся к ее локтю: — Прошу вас… — Нет, спасибо, — с нажимом произнесла Эллисон, подчеркивая решительный отказ. — Почему? Ей хотелось отбрить этого бойкого голубоглазого шатена с улыбкой крокодила, сказав, что вовсе не обязана объяснять причину своего отказа, и только мысль о том, что может испортить вечеринку, устроенную ради Кэролайн и Клауса — а этого ей совсем не хотелось, — остановила ее. Ограничившись извинением: — Я уже натанцевалась, даже ноги заболели, так что прошу меня простить… — она направилась к круглому столу в центре зала, где бил фонтанчик шампанского, и, взяв с подноса фужер в форме тюльпана, подставила под одну из пенных струек. — А меня в воскресной школе учили, что лгать грешно, — раздалось у нее за спиной. От неожиданности Эллисон чуть не расплескала шампанское. Испуганно обернувшись, она снова уперлась глазами в широкую грудь незнакомца. Вряд ли этот человек вообще когда-нибудь посещал воскресную школу, а все его мысли о греховности, должно быть, сводились к одной: какой бы еще сладкий грех совершить? — А меня учили, что неприлично навязывать свое общество тому, кто этого не хочет. — Зачем вы солгали мне? — Я не лгала. — Ай-ай-ай, мисс Арджент! — с притворным огорчением покачал он головой. — Я наблюдал за вами битый час. За все это время вы ни разу не согласились потанцевать, хотя то и дело получали приглашения от мужчин. Эллисон покраснела, но скорее от раздражения, чем от смущения. — В таком случае вы должны были понять, что я не хочу танцевать. — Почему вы не сказали об этом прямо? — Только что сказала. Он снова добродушно засмеялся: — Мне нравится ваше чувство юмора. — Я вовсе не собиралась вас смешить, и мне абсолютно все равно, нравится ли вам мое чувство юмора или нет, нравится ли вам, как я ем клубнику, или нет. — Я вас хорошо понял, но, видите ли, это создает для нас обоих дополнительные проблемы. — То есть? Она уже теряла терпение и начинала уставать от этой глупой игры. Если бы не пристальный взгляд миссис Моррис, стоявшей неподалеку в группе оживленно болтавших женщин, она бы давно ушла из зала, впоследствии извинившись перед Клаусом и Кэролайн. — Какие у нас с вами могут быть общие проблемы? — В ее голосе слышалось раздражение. — Видите вон того человека рядом с корзиной роз? — Кого? Стайлза? — Так вы помните его? — Ну конечно! Улыбнувшись, Эллисон помахала рукой Стайлзу. Тот, покраснев до корней волос, помахал ей в ответ. — Так вот, — продолжал незнакомец, — мы с ним заключили пари. — Да? — Он поставил новую удочку против ящика виски, что мне не удастся затащить вас в постель до конца недели. Принимая во внимание ваше безразличие ко мне, этот ящик виски будет очень сложно выиграть. Прежде чем фужер с шампанским выскользнул из ее онемевших пальцев, незнакомец осторожным движением взял его и поставил на стол. Потом, мягко притянув Эллисон к себе, предложил: — Потанцуем? Когда Эллисон опомнилась от потрясения и вновь обрела дар речи, оркестр играл уже второй куплет популярной песни, под которую медленно кружились в танце пары. — Вы шутите? — пробормотала Эллисон. На его лице появилась улыбка, способная растопить даже лед. — А вы как думаете? По правде говоря, Эллисон не знала, что и думать. Она впервые видела мужчину, у которого хватило смелости признаться в том, что он заключил подобное пари. Нет, он просто издевается над ней! Впрочем, улыбка у него все-таки подозрительная… — Что думаю я? — переспросила Эллисон. — Думаю, что вы привыкли добиваться своего. — Да, когда я действительно чего-то очень хочу. — И вам очень захотелось потанцевать со мной? — Угу. — Почему? — Я еще никогда не встречал женщины с черными глазами… — Черными? — Она удивленно взглянула на него. — Они темно-карие. — Я бы скорее назвал их черными, — упрямо повторил незнакомец. Понятно, что Стайлз поспешил наговорить ему о ней. Однако, стоя в другом конце зала, разглядеть цвет ее глаз незнакомец не мог, и Эллисон тут же обратила его внимание на это несоответствие. — И все-таки почему вам захотелось потанцевать со мной? Он притянул ее к себе еще ближе. — Я же сказал, мне понравилось, как вы ели клубнику в шоколаде… Его глаза вновь уставились на ее губы. — В левом уголке до сих пор остались крошки шоколада, — тихо произнес он. Эллисон инстинктивно провела кончиком языка по губам, чтобы слизнуть остатки шоколада. — Вот так, — одобрительно пробормотал незнакомец, не сводя взгляда с ее губ. От его бархатного голоса и завораживающего взгляда Эллисон впала в легкий транс, но тут же заставила себя очнуться. — Полагаю, Стайлз успел рассказать обо мне все. — Правильно рассуждаете, однако кое-что я все-таки хотел бы узнать непосредственно от вас. — И что же? — Думаю, не стоит выяснять то, что меня интересует, прямо здесь, в банкетном зале… Она отстранилась от него и надменно произнесла: — Благодарю вас за танец, мистер… — Рэйкен. Меня зовут Тео Рэйкен. Давайте еще потанцуем, оркестр уже начал играть новую мелодию. Он снова заключил ее в танцевальные объятия и, когда она попыталась было высвободиться из них, громко воскликнул: — Привет, Кэролайн! Привет, Клаус! Отличная вечеринка! — Привет, Тео! — в один голос отозвались жених и невеста. Эллисон вынуждена была изобразить на лице улыбку, чтобы не огорчать подругу. Но как только та скрылась из виду, бросила на Рэйкена гневный взгляд. Он отлично понимал, что Эллисон не хочет устраивать публичных сцен с выяснением отношений, и вовсю пользовался этим. Он властно притянул к себе ее гибкое тело, но она как могла сопротивлялась его сильным рукам, счиТео, что и так позволила ему держать себя слишком близко, настолько, что при движении она прикасалась к его крепким бедрам. — Итак, если вернуться к разговору о том, почему мне захотелось потанцевать с вами, Эллисон, — небрежно заметил Тео, — мне понравились не только ваши глаза, но и черные волосы. — Благодарю. — Готов поклясться, рассыпавшись по подушке, они представляют собой потрясающе сексуальное зрелище… — А вот этого вы никогда не узнаете. — Я же вам сказал, что заключил пари на этот счет. Не хотите ли и вы поспорить со мной? — Нет. — Вот и хорошо, потому что вы все равно проиграли бы. — Ничего подобного! Я бы наверняка выиграла, мистер Рэйкен. И уберите вашу руку наконец! — Откуда? Он еще крепче обхватил ее талию. По бедрам и ногам Эллисон разлилась горячая волна, и она чуть не вскрикнула от неожиданности, но вовремя сдержалась. Хотя не была вполне уверена в том, что ей удалось скрыть свои ощущения от пристально наблюдавшего за выражением ее лица партнера. — Ну же, успокойтесь, — тихо сказал он. — О чем вы? — Я не хотел вас обидеть… — Разве? — Нет, просто мне очень нравится ваша фигура. — Любоваться моей фигурой удобнее со стороны, а не стоя вплотную. — Я бы первым бросился защищать вашу честь, если бы другой мужчина осмелился так прижимать вас к себе, но поскольку мы с вами собираемся вступить в интимные отношения… — Вынуждена вас огорчить — мы не будем вступать в интимные отношения! Он понимающе улыбнулся. Памятуя о жадной до скандалов миссис Моррис и иже с ней, Эллисон натянуто улыбнулась Тео. Она не только сердилась на него. Она испугалась той власти, которую он над ней имел. От Тео Рэйкена исходила какая-то почти животная энергия, которая ни одно существо женского пола не могла оставить равнодушным. И как бы там Эллисон ни относилась к сильной половине человечества, все же она оставалась женщиной. Неожиданно для нее самой оказалось, что она не обладала иммунитетом к мужской привлекательности. Чтобы хоть как-то обуздать непокорное тело, ей было просто необходимо направить разговор с Таем в другое русло. — А когда вы поселились в Мистик-Фолсе, мистер Рэйкен? — Зовите меня просто Тео, — сказал тот, забавно поморщив нос. — Это случилось года три назад. Наверное, как раз после вашего поспешного отъезда. Эллисон хотела было спросить, рассказал ли Стайлз о причине ее побега из родного города, но не успела. — Хорошо, что на вас платье шелковое, а не из полиэстра, как у всех местных дам. Тео медленно провел рукой по ее спине, и Эллисон инстинктивно выгнулась. Через мгновение, когда оказалось, что она всей грудью прижимается к его крахмальной манишке, прикрывавшей стальные мускулы, Эллисон поняла свою ошибку. Голубые глаза Тео мгновенно потемнели и зажглись страстью. У Эллисон замерло сердце. — А чем вы зарабатываете на жизнь? — прерывающимся голосом спросила она. — Уверен, вы носите только шелковое белье… Внезапно Тео ощутил, что обнимает руками воздух. Эллисон торопливо протискивалась сквозь плотную толпу танцующих пар, то и дело вежливо извиняясь. Тео удалось настичь ее только на лестнице. — Я что-то не то сказал? Эллисон обернулась к нему словно разъяренная кошка: — Не то! Все не то! И слова, и поступки! Ненавижу это самодовольное мужское чувство превосходства! Мне все в вас не нравится, мистер Рэйкен. А теперь прошу оставить меня в покое. — Хорошо, хорошо! Не надо так сердиться. Извините, наверное, я был излишне настойчив… — Излишне настойчив! — Как только я вас увидел, мне захотелось уложить вас в постель… Не слушая его, Эллисон поспешно спускалась с лестницы. В два прыжка Тео очутился перед ней и схватил за руку, но она яростно выдернула ее. — Если вам так нравится приставать к незнакомым женщинам с грязными намерениями, мистер Рэйкен, ступайте на Бурбон-стрит. Там вы найдете то, что вам нужно, — местные проститутки за вполне умеренную плату сделают все, что вам вздумается. Но меня прошу избавить от необходимости слушать вас…. — А Стайлз говорил, что вы совсем не такая, как большинство местных женщин. — Слава Богу, в этом он совершенно прав. — Вы ведь живете одна у себя в городе? — Да. — Я сразу приступил к делу, потому что в нашем распоряжении всего одна неделя. — Ну да, понимаю, к чему терять время? — язвительно произнесла Эллисон. — Такая изысканная и утонченная женщина, как вы, наверняка сразу понимает, что к чему. Испытав страстное желание овладеть вами, я напрямик сказал об этом. Если я в вас ошибся, приношу свои искренние извинения. Никоим образом не хотел вас оскорбить. — У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность! — Значит, ненадолго отложим наши постельные забавы? Потеряв от такой наглости дар речи, Эллисон уставилась на весело улыбавшегося Рэйкена. Наконец ей удалось выдавить: — Нет, мистер Рэйкен, этого не будет никогда. — Это ваш окончательный ответ? — обезоруживающе улыбнулся он. — Вы уверены? Никогда? Она уперла руки в бока и вперила в него уничтожающий взгляд, которым уже не раз отпугивала от себя самых назойливых поклонников. — Не раньше чем рак на горе свистнет! Оскорбительный тон и презрительный взгляд нисколько не отпугнули Тео. Напротив, он решительно шагнул к Эллисон и оказался настолько близко, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть ему в глаза. — Так нечестно! Вы должны были сразу сказать мне об этом, а не таять от моих прикосновений во время танца. — Его низкий красивый баритон звучал чуть хрипловато. Он обо всем догадался! Ошеломленная Эллисон запинаясь пролепетала: — Я… вы… я вовсе не… я и не собиралась… таять… Укоризненно взглянув на нее из-под густых темно-русых бровей, он тихо проговорил: — Однажды вы уже солгали мне, Эллисон. На вашем месте я бы не стал больше испытывать судьбу. — Я вовсе не лгу! Медленно опустил глаза на уровень ее талии — или чуть ниже? — Тео тихо спросил: — Хотите, чтобы я доказал свою правоту? Резко развернувшись, она решительно направилась к своей машине. Широко улыбаясь, Тео молча наблюдал за тем, как она уселась за руль спортивной машины и рванула с места, словно за ней гнался сам дьявол. Впрочем, Тео обладал поистине дьявольской способностью искушать. — Я же говорил, ничего не выйдет! — сказал Стайлз, выходя на крыльцо. — Погоди, это была только первая попытка! Не спеши готовить место для новой удочки! — уверенно проговорил Тео. — За неделю всякое может случиться. — Одна неделя! Не так уж много времени у тебя осталось, — весело заметил Стайлз, убежденный в предстоящем провале авантюры, затеянной другом. Тем временем Эллисон гнала машину по скоростному шоссе прочь от загородного клуба. — Неделя! Еще целая неделя! — вне себя от гнева и осознания собственного бессилия бормотала она себе под нос. Предстоящая неделя казалась ей вечностью.