Прощ(а/е)ние

      Он чувствует смерть. Не ее сладковатый запах гниения, не тихое дыхание над ухом. Ничего этого. Но все же — он чувствует смерть какой-то частью своей истерзанной души.       И он молится и молит. Только об одном — увидеть ее снова.       Она приходит — прекрасная, молодая, слегка бледная, но прежняя. Точно такая же, какой он видел ее в последний раз.       Ее прохладные руки касаются его лба еле-еле, и он прижимается сильнее. Обхватывает ее лицо своими грубыми ладонями и просто смотрит в глаза. Они — темные омуты, утягивающие его на самую глубину.       — Прости меня, — его шепот тих, и она слышит в нем слезы. — Прости.       Он, кажется, боится произнести ее имя, боится осквернить самое светлое, что было в его жизни. И то, что так и не случилось с ними.       Она опускается на колени рядом с ним, не обращая внимания на платье, что светлыми волнами расстилается на полу вокруг нее.       — Господи, праведный Боже, всевидящий Отче наш, — тихо шепчет она, крепко сжимая своей рукой его ладонь. Ему кажется, что это прикосновение и ее молитва — единственное, что удерживает его в этом мире. Да и сама она — единственная и самая главная причина жить и умирать.       — Евгений, — он вздрагивает от столь непривычного обращения — она все чаще звала его Онегиным. — Я люблю вас.       В ее взгляде столько нежности и ласки, что на его глаза наворачиваются слезы — она слишком прекрасна, слишком не для него. И он даже рад, что тогда — кажется, целую вечность назад — она выбрала долг и своего мужа. Ведь ее жизнь сложилась хорошо с ним — так, как никогда не было бы у них двоих.       И все же…       — Спасибо, — еле слышно произносит он. — За твою любовь, за веру в меня — за все.       Она лишь грустно улыбается и, придвинувшись, еле уловимо целует его, даруя прощение и такой долгожданный покой.       — Прощай.