Пряности.

В одном из Чайна-таунов, среди темных проулков, есть маленькая лавочка. Запах в том переулке особенный, наполненный волшебством и пряностями. И даже звезды ярче горят над той лавочкой, с невзрачной вывеской на древнекитайском. Над дверями, с потемневшими от времени стеклами в витражах, висят три или четыре музыки ветра, создающих еще больше тайн и мистики загадочной лавки. Кажется, что за темными витринами можно разглядеть силуэт старика, но там работает вовсе не он. В заставленном баночками и склянками помещении, среди старых книг, все время сидит и читает старые журналы парень. Волосы белели, словно снега в Арктике, а глаза сияли цветом ночи. Кожа походила на толченую гвоздику, так же она и пахла, маня и одурманивая. Черты лица юноши слеплены были грубовато, но все равно он оставался краше любого человека встречного в том тёмном переулке. — Простите, вы работаете? — что же заманило тебя в ту лавку, где было душно от специй и старых книг? А может кто-то? Темные глаза вопросительно уставились на тебя, изучающе скользя по одежде, фигуре и словно заглянули в самые укромные уголки души. На мгновение показалось, что глаза были словно нечеловечьи, а дикого, голодного зверя, давно забывшего людской образ. Парень встал, открывая взору худощавое тело, скрытое под белой свободной рубашкой и, словно у греческой статуи, ноги, обтянутые тёмной тканью. Лёгким шагом он прошел чуть ближе к тебе, продолжая изучать взглядом, а затем, словно принюхавшись, ярко улыбнулся, оскаливая белоснежные зубы. — Добро пожаловать, милая девушка, — парень чуть поддался вперёд и едва заметно поклонился. Его рука тут же подхватила твою и пухлые губы оставили едва ощутимый поцелуй, отдавший жаром по всему телу. Было что-то в этих манерах и голосе не то, но такое манящее и дурманящее, — Могу я помочь чем-то прекрасной даме? Ты застынешь, продолжая смотреть в глаза собеседника, как зачарованная, а добрая улыбка вновь покажется невероятной и нечеловеческой. Куда приведёт эта улыбка? Сколько еще девиц она одурила и завела в сети к страшному хищнику, изголодавшегося по человеческой плоти? Или же по теплу женского тела, давно не касавшегося его одинокой души? — Мне нужно это, — ты неуверенно протянешь список на обрывке пергамента, а смуглые пальцы ловко перехватят его. Но парень не поспешит исчезнуть среди полок в поисках нужных специй и пряностей. Он еще долго будет разглядывать аккуратные буковки, ощупывать их и вчитываться в названия. Наконец, отойдя от некого транса, он устремил на тебя свой взгляд, в котором добавилось нечеловеческого огонька. Его рука снова взяла твою и, с некой опаской, он повел тебя в глубь лавки. Запахи пряностей мешались и путались, сводя с ума и дурманя взгляд. Наконец, вы остановились в самой глубине лавки, и он ослабил хватку. Развернувшись лицом к тебе, он уже не был просто человеком, работающим в лавке специй. Глаза светились голубыми огоньками, а губы были сложены в улыбку, граничащую с безумием. Страх нахлынул, словно цунами сносят остатки разума и тут ты поняла. Ты попала в сети и не простые. Ты влюбилась. Полюбила дикого зверя, прячущегося внутри прекрасного тела напротив. Сбежать? Спрятаться? Спасти свою жизнь? Или… Или поддаться ему, стать одним целым? Тело само дернулось в сторону выхода, как руки схватили твои и прекрасное смуглое лицо приблизилось максимально близко к твоему. Ты чувствовала запах гвоздики, чувствовала жар, идущий от тела парня. Или уже не парня? — Я так долго ждал тебя, — его губы оставались бездвижны, но ты чётко услышала каждое слово в своей голове. Глаза напротив становились ярче и притягательнее, а дыхание горячее. Пухлые губы накрыли твои и навсегда спрятали тебя на полку в дальнем углу лавки. В одном из Чайна-таунов, среди темных проулков, где редко ходят люди и редко слышен смех детей, стоит лавочка, дарующая улице музыку ветров. На выцветшей вывеске были нацарапаны слова на древнекитайском. Внутри пахло магией и пряностями, а человек с кожей цвета бронзы и запахом гвоздики продолжал читать старые журналы с пустыми страницами. Но на полках хранились не только ароматные добавки к еде. Там хранились тайны тысяч лет, и если глаза горят голубым, а на губах блещет безумие, то вы встретили Их. Собирателей душ, что ищут ту самую, что спасёт их темную.