White sweater

Ты стоишь и смотришь на меня в недоумении — мол: "какого хрена я вижу лишь холод в твоих глазах?" Ненавязчиво улыбаюсь в ответ, и сжимаю подол чёрно-красной рубашки в клетку. Когда-то точно таким же взглядом прожигала тебя насквозь, ощущая в ответ равнодушие, вину и страх. Ты пытаешься что-то сказать, но слова проходят сквозь меня, сквозь здание метро, вытягивая из меня воспоминания и, вне зависимости от того, что ты говоришь, остатки каких-либо чувств. Твои глаза тускнеют; понимаешь, что снова потерял, но вина не твоя. Я слышу твоё неровное дыхание; тихий молящий шёпот души. Ты придёшь домой, тебя вновь одолеет грусть. Протягиваешь руку, чтобы вновь ощутить меня. Касаешься рубашки, которая на два размера больше моего; Его касаешься. Раскрываться желания нет. Знаешь обо мне всё, и одновременно н и ч е г о. Нет желания думать о дожде на твоей коже; о биении сердца; о твоих мыслях, когда сон покидает тебя. Поезда проносятся слишком быстро, оставляя холодок, приятный коже. Времени нет; ничего нет, только твои глаза и тихий голос. Вижу тебя насквозь: как сердце медленно перекачивает кровь, как работают лёгкие. Однажды мои лёгкие станут ленивые, и не захотят насыщать кровь кислородом. Что люди видят перед тем, как покинуть этот мир? Все события, мечты, прикосновения, как в замедленной съёмке, проносятся перед глазами? Забавно, сколько же раз я умирала в этой жизни. Тебе надоедает моё молчание; мой пустой взгляд. Садишься на прибывший поезд. В глаза не смотришь, как не смотрит в глаза мать сыну, который пожизненно садится в тюрьму за убийство несколько сотен человек. Усмехаюсь и иду к противоположному перрону. Все люди выглядят серо и угрюмо. Интересно, как часто они искренне любили? Приближается поезд. Люди подходят ближе к краю перрона. Делаю шаг. Мне не жаль, что поезд не успел прибыть к месту назначения. Мне не жаль, что на моих руках никогда больше не сможет растаять снег. Прости, но я никогда не умела быть живой маленькой девочкой.