Индиго

-Люб-бви не су-существует, э-это иллюзия! — она слышала голос — но он словно доносился издалека. Чьи слова только что прозвучали? -А по-моему, ты не права! — она повернула голову и встретилась с глазами мальчика, сидящего справа. Будто бы не сомневалась, что он это скажет — как будто они озвучивали вслух сценарий театральной постановки, только из памяти стёрлись имена всех персонажей. -Ну, до-допустим. И что же-е я то-огда упусти-тила? — она вновь замотала головой и с удивлением поняла, что губы, которые только что шевелились, принадлежали ей. Это ведь не её голос? Или её? Совершенно вылетело из головы. Это голос ребёнка. Сколько ей лет? Она оглядела сидящих вокруг. Тот самый мальчик, который теперь тянул руку, чтобы щелкнуть её по голове, выглядел как начавший рано взрослеть ребёнок — даже сидя он явно был выше большинства и щелчок вышел довольно болючим — мышцы его рук слегка проявлялись под тканью черной водолазки. Но улыбка и смех, который она услышала, вновь поймав его взгляд, принадлежали ребёнку, которому купили то, что он целых пять минут выпрашивал у отца. Длинноволосый мальчишка рядом с ним внимательно изучал свои перчатки, то и дело снимая и надевая одну из них обратно — наверно, он такого же возраста. А вот девочка. вцепившаяся в его руку и заворожённо наблюдающая за огнём, была явно помладше. Ещё мальчики, ещё девочка. И все совсем салаги. Сколько ей лет? -Узнаешь, когда полюбишь, — чуть поодаль отозвался совсем взрослый парень, которого она сначала не разглядела. Взрослый. Ничего точнее. А кто он? -А я знаю! — вдруг победно сказала девочка, не отрывая взгляд от костра, — я люблю Ха… Лиса резко открыла глаза и подскочила, словно её окатило обжигающей ледяной водой. Мотнула головой чуть в сторону — небольшой электрокардиограф, стоящий на тумбе возле кровати, верещал старательно и очень часто. Надо успокоиться, пока никто не прибежал. Но как тут успокоиться? Она вцепилась в провода, соединяющие электроды с прибором, и дернула их от себя. Прибор протяжно запищал кардиограммой без зубцов, но через какое-то время прекратил. С тех пор, как она проснулась в этой комнате впервые, сны ей не снились. Почему приснился сейчас? И что за сон это был? И был ли это сон вообще? Какие-то дети, костер, и она сама…она тоже была среди них. Вот только кем? Голос, который она слышала словно издалека, стал неразличимым на фоне голосов других детей. -Это был не мой голос, — негромко сказала она вслух, пытаясь убедить себя в этом. Но кем она была? Дверь резко распахнулась и в комнату забежал Чжунэ. Она не была уверена, что это его настоящее имя — кто вообще назовёт своего ребёнка Чжунэ? — однако спросить его об этом шанса не выпадало. -Зачем ты отсоединила электроды? — недовольно проворчал он, тут же подойдя к аппарату для проверки на неисправность. -Они начали жечься, — соврала Лиса, наблюдая за тем, как Чжунэ подбирает провода, — и я от этого проснулась. -Какие-нибудь сны? Может, мысли перед сном или после сна? Ощущения? — Чжунэ тут же забыл про электрокардиограф и потянулся за ручкой, которую всегда вынимал из кармана врачебного халата. Бумагу никогда не вынимал. Он спрашивал о снах с самого первого дня и просил рассказывать, если что-то будет. И ей каждый раз было совестно отвечать «нет» на его вопрос, но сейчас ей казалось, что рассказать ему о сновидении будет что-то вроде предательства самой себя. --Если и было, то я его не помню, — она пожала плечами, встречая внимательный взгляд Чжунэ и стойко его выдерживая. Тот едва слышно вздохнул и вытащил руку из кармана. -Обязательно скажи, если будут, — Лиса кивнула в ответ. Он немного постоял, перекатываясь с носков на пятки, — Если честно, есть кое-что ещё, что тебе нужно знать. Скоро прилетят несколько наших друзей. Нужно…решить, что с тобой делать. -А какие у меня есть перспективы? — невесело усмехнулась Лиса. Нет, она, конечно, понимала этих людей и была безмерно благодарна уже за то, что они не оставили её на улице, но что дальше? Как ей найти родных, друзей, да и были ли они у неё вообще? -Пока у меня нет для тебя готового ответа. -Ну, скажи хоть что-нибудь. Где мы хоть вообще? Что это за место? -Лиса, я обещаю, тебе все обязательно расскажут, но я нет тот человек, который это должен сделать. Всё, что я могу сказать — нам нужно получить одобрение… руководства на твое нахождение здесь. И я хочу пообещать, мы сделаем все возможное, чтобы его получить, хорошо? — Чжунэ присел на корточки и положил руку ей на колено, отчего ей стало немного не по себе. -Хорошо. Как скоро? Ответа не потребовалось. Часы на руке у парня запищали. Лиса увидела экран вместо циферблата, на котором Чжунэ быстро что-то нажал, после чего в комнате раздался уже знакомый Лисе голос. -Сити-джет И-2210, запрашиваю разрешение на приземление! Повторяю, Джет И-2210, запрашиваю разрешение на приземление! Прошу подтвердить незадействованность третьего отсека чтобы приземлиться! Чжунэ, ты там не сдох случайно? Если да, то нашел, блин, время, я с гостями! -Сити-джет И-2210, даю разрешение на приземление! — ответил Чжунэ голосу Джису из часов, после чего потянулся к правому уху и приказал кому-то открыть ворота третьего отсека. Он уже почти дошёл до двери, но внезапно остановился и запустил руку в волосы, растрепав их. — Хочешь пойти со мной? Лиса не сразу поняла, что он обращается к ней, а поняла уже тогда, когда неожиданно для самой себя кивнула и поднялась с кровати. Джису она уже встречала — именно её озабоченное лицо стало первым воспоминанием Лисы. Внимательные, спокойные глаза Джису, почти сразу же увеличившиеся в размере и этот возглас «да ты ничего не помнишь!». Джису сидела у неё почти целыми днями, приносила книжки и журналы, которые оставались на столике возле дивана (нетронутыми), носила ей еду. Как и все остальные, была просто очень добра к ней, но только её «все наладится» действительно вселяли в Лису надежду. И сейчас она впервые вышла из комнаты, которой находилась сутками — не потому что ей запрещали, а потому что выходить, двигаться, да и в принципе жить последние пару недель совсем не хотелось. Коридор был без окон, со стенами, отделанными футуристичными металлическими панелями и почти совсем без дверей. И совершенно пустой. Как и следующий за поворотом, и тот, что за ним. Понятно, почему ей разрешили без ограничений передвигаться — все было настолько идентичным и безлюдным, что уже через пару поворотов она бы не нашла дорогу назад. Однако когда вместо очередного поворота Чжунэ провёл её через одну из дверей, лабиринт прекратился. Они попали в небольшое помещение с очень малым количеством мебели. Только огромная панель управления, сплошь заполненная кнопками и светящимися дисплеями, которая располагалась прямо перед стеклянной стеной. Стеной, открывающей вид на… -Ангар! — Чжунэ сказал это так, словно никакого слова приятнее и придумать нельзя было. Бесконечная пещера гигантских размеров тянулась за пределы видимости, а вдоль стен стояли военные самолёты и вертолёты, несколько истребителей. Среди этих рядов явно выделялись огромные летательные аппараты, названия которых Лиса не знала. Комната загудела, и в тот же момент потолок над большой разлинованной площадкой в центре начал медленно раскрываться. Плохо освещенный лампами ангар заполнили лучи света, но через несколько секунд их заслонил самолёт, похожий на один из тех, что стояли посередине. Он медленно опускался вниз, поднимая под собой пыль, переливающуюся на солнечном свету. Как только самолёт коснулся земли, люк так же медленно начал закрываться. Потолок вновь стал целым. Гул прекратился. -Нам следует спуститься! — - Лиса вздрогнула, когда Чжунэ осторожно тронул её за плечо и тут же отдёрнул руку. Так отдёрнул, словно вспомнил, что ему нельзя её касаться. -Может, мне лучше остаться тут? Но, повернувшись, Лиса только увидела открытую дверь. Всё, что ей оставалось — последовать за ним. Она ступила самый верх высокой железной лестницы в тот момент, когда люк грузового отсека самолёта начал медленно опускаться вниз. Она заметила Джису — та что-то говорила в свои часы, точно такие же, как у Чжунэ. Рядом с ней стоял Чжинхван. Она видела его всего раз — потом, по словам Чжунэ, он уехал по делам — и первый явно выглядел как плюшевый медведь и явно таковым не являлся. Как только трап принял горизонтальное положение, Чжинхван двинулся вперед, разговаривая вслух. Лиса заметила у него в ушах белые наушники без проводов. Третий человек просто стоял, глядя в пол. Мгновение спустя он поднял голову и сцепился с ней взглядом. Бобби не хотелось смотреть. Ему хотелось закрыть глаза, развернуться, и улететь обратно в Испанию. Ему хотелось ослепнуть — лишь бы не видеть её, лишь бы не видеть её сейчас. Такой. Последние два года Лиса, живущая в его голове, не прекращала растягивать свои губы в широкой ребяческой улыбке, стреляла из винтовки с ним на спор, а потом дразнила за собственную победу, закидывала ноги в высоких армейских ботинках на бардачок машины. Теперь, когда он видел Лису целое сейчас, все воспоминания казались мечтами наивного придурка. С каждым её шагом вниз по лестнице он все больше хотел отвернуться. Всегда круглое лицо ребёнка похудело, скулы — хоть вены режь. На острых торчащих плечах — свободная фланелевая рубашка, руки, над которыми Лиса всегда работала с ним на пару, теперь были руками скелета, обтянутого кожей. Она едва стояла на своих таких же тощих ногах — Бобби был вполне уверен, что они не намного полнее рук — каждый шаг давался ей с трудом, и Бобби видел это, и Бобби не знал, почему, как ей тяжело — физически или морально? Но она смотрела на него и не отводила взгляд. И он тоже не отводил. Кто-то, кто чуть ли не бегом взлетает по трапу, накидывается на Бобби и крепко его обнимает. В этот же момент он чувствует прилетевший куда-то в область почек кулак и его дыхание сбивает. --Мудак, блять, как я скучал! — пробасил Чжунэ отталкивая Бобби, позволяя ему опереться на колено, чтобы совладать с неприятными ощущениями. -Сам такой! — Чживон, морщась, выпрямился и оглядел Чжунэ, — да ты в качалку начал ходить! -Да это всё Зикарь, ещё года полтора назад, он же Чану тренировать начал, мы потом поспорили с ним… — - Бобби перестал слушать, поскольку за спиной Чжунэ послышалось тихое «здравствуй». Чжунэ заметил моментально остекленевший взгляд и появившуюся между бровей морщинку и осекся. -Лиса, это Бобби! — Чжису решила взять всё в свои руки, что ей опять не нравилось. Где, мать его, Ханбин? — Это прозвище, вообще. Если хочешь, можешь называть его… -Бобби. И лучше не называть. Вообще. — Джису и Чжунэ переглянулись. Они знали, что вопрос у них один и тот же. От чего стало холоднее — от того, каким взглядом Чживон окинул Лису, профессионально не встречаясь с ней глазами, от голоса, которым он сказал последнюю фразу или от того, как обошёл Чжунэ и, не повернувшись, направился к гаражной двери, ведущей его прочь из ангара. -Ему просто нужно освоиться заново! — Джису неуверенно поджала губы, осторожно положив руку на плечо Лисы, но та ничего не ответила. Отчего-то именно сейчас ей, как никогда за последние недели, не очень хотелось жить.

***

Небо над Хижиной всегда было удивительным. Вдали от города, где облака не отражали искусственный свет фонарей и не отдавали грязно — розовым, звезды всегда небрежно рассыпались по небу, как будто сахар кто-то просыпал. Дженни это нравилось. Почти весь первый год она провела если не на заданиях, то снаружи — практиковалась в стрельбе, от скуки иногда практиковала навыки выживания, которым её учили ещё в двенадцать лет. Иногда просто сидела — все лучше, чем быть внизу, с теми, кто моментально замолкал, когда она заходила в комнату, бросая на неё такой взгляд, словно, застрели её кто-нибудь на следующем задании, никто бы даже не подумал забрать тело. Конечно, это был первый год. А с тех пор утекло много воды. Если бы не утекло, она бы ни за что не оставляла одолженный руководством джип за полкилометра до входа в Хижину. Она понятия не имели, ждал ли её кто-нибудь сейчас. Зико ничего не сказал — только скинул вместе со своей чудо-маской в аэропорту Инчхона, чтобы никто не заметил девушку богатого наследника, так таинственно исчезнувшую в разгар выставки, на которой убили его лучшего друга. Это было очень безвкусно — такую беспорядочную стрельбу Дженни обычно признавала только в ходе операции, но лучшее, как говорится, враг хорошего. Она не собиралась использовать основной вход — если о её приезде знали, её и так встретят, а если нет… ну, будет сюрприз. Вход, который использовался во время стройки, прекрасно работал, только о нём мало был осведомлён — все, кто живут в Хижине, еще не родились. Дженни узнала о нём от Мино — уж он-то знал о Хижине и её прилагающихся больше, чем кто-либо другой в руководстве. Она почувствовала, как переступила помеченную территорию — земля мелко задрожала и Джен уловила слабый механический звук и по памяти направилась в его сторону. -Назовите своё имя и протокол. -Ким Дженни, бета-протокол , — она увидела, как небольшая трубка начала медленно опускаться во внутрь экрана. Это были хорошие новости — трубка обычно стреляла иголками с сильным снотворным. Здесь не любили убивать сразу, здесь всегда давали шанс. -Подойдите к экрану и приложите палец в отверстие снизу, — как только Дженни выполнила указания, она почувствовала лёгкий укол. Несколько секунд спустя машина снова подала голос, — доступ разрешен. Приятного дня. Часть земли справа от Дженни отъехала в сторону, и её взору открылась лестница, ведущая под землю. Интересно, они смогли вытащить Чживона? В Хижине ничего не менялось. Дженни знала, что Чжунэ и Рози постоянно что-то придумывали и совершенствовали дом, как могли, но на первый взгляд он всегда оставался точно таким же, каким Джен увидела его в восемнадцать лет. Она медленно двигалась по знакомому маршруту идентичных коридоров, стараясь быть как можно тише, и едва дышала. Внезапно в голове промелькнула мысль, что это всё от плохого предчувствия. Плохое предчувствие у неё всегда работало безотказно, пусть она и не выросла в стенах этого дома. Поэтому, на всякий случай, Дженни держала руку у кобуры. Как только она в очередной раз повернула направо, сильная рука грубо схватила её за плечо и развернула спиной. Она почувствовала знакомое покалывание и холодок в районе шеи — такая автоматическая реакция на приставленное к горлу лезвие. Дженни рвано вздохнула, не двигаясь. Рука в перчатке из тонкой кожи всё ещё сжимала плечо. -Теряешь хватку, однако. С таким успехом можно было встретить меня уже в общей комнате. -Какого хуя, — процедил Биай, приближая лезвие ножа к её коже. Дженни буквально слышала, как крепко сжаты его челюсти и как спокойна рука, держащая нож, — ты здесь забыла? -Вот только не притворяйся, что не рад меня видеть! Вижу, себе не изменяешь, всё ещё таскаешь с собой зубочистки? — Дженни тронула лезвие пальцем и отвела подальше от шеи. -Я задал вопрос. -Командировка закончилась, велели вернуться обратно. Я, конечно, понимаю, что ты соскучился и все такое, но, может, уже хватит ко мне прижиматься? Дженни почувствовала, как вздрогнула рука Биая и он, будто только осознав, что делает, отдёрнул руку, толкая её на пол. Она больно ударилась коленями об, посмеиваясь — так, чтобы Биай слышал. Его шаги начали удаляться и Дженни смеялась ровно до тех пор, пока они совсем не затихли. Она и сама не заметила, когда по лицу начали катиться слёзы.