***
Такое старенькое пианино, почти разваливающееся. Хрупкое, как древний артефакт, но в то же время такое заманчивое и неотразимое на фоне голых мокрых камней. Фриск прикрыла глаза и легко улыбнулась, легко сжав руку скелета в ладони и потягивая её в сторону инструмента. Санс лишь немо усмехнулся и повиновался. Лёгкая гладкая рука девочки аккуратно выскользнула из длани приятеля, всё так же тихо, как маленькая незаметная кошка, подходя к пианино. А скелет ничуть не возражал решению, лишь шелковисто улыбнулся и подошёл, всё же оставляя отдающееся эхо собственных приглушённых шагов в далёкую неизведанную даль мглы Ватерфолла. Он встал рядом, ровно глядя на искушённый взгляд девчушки. Та лишь заинтересованно, почти-почти по-детски глядела большими глазами на пианино. Лишь взмах лёгких тёплых кончиков пальцев — по коридору разлилась тонкими ювелирными струями нота «ми». Она продолжала своё движение где-то там, в той же пустоте, в кою и улетело эхо от почти неуловимого слухом топота. Фриск всё так же наивно хихикнула, не ожидав послышать настолько чистый звук от такого старенького инструмента. Перста аккуратно, почти искусно провели по клавишам, оставив витать в воздухе звонкие ноты. А дальше нет никого. Лишь они вдвоём. Санс наблюдает за всем этим так игриво, как самый настоящий отец. Лишь провёл пальцами аккуратно по руке, сам не ожидая задеть гладкий рукав, и тоже пустил вверх незабываемо волшебный звук. Вскоре аккуратно переплёл её с последующей нотой, что почти слилась воедино, основав малейшую, но всё же такую волшебную гармонию. Третья мимолётом поднялась вверх, подключившись к воздушному вальсу. Но вскоре всё затихло, вновь улетучившись в ту же даль. Фриск на секунду замерла, но улыбнулась и взяла скелета за руку. — Ты умеешь играть? — спросил хрустальный голос, обращая на себя воодушевлённую собственной короткой, но такой красивой игрой душу. — Да нет. Поверь, нажать три клавиши каждый может! Попробуй, — Санс нежно переплёл их пальцы и аккуратно повторил мелодию. Фриск тихонько сладко посмеялась, повторив за скелетом. И правда, легко и быстро. Но так красиво. Капли тихо воспевали мелодию, что услышали совсем недавно. А дальше молчание. И лишь тихий стук воды и камням, отдающий вкусным ароматом утренней влаги. Костяная длань и крепкое плечо. И лишь слушать остаётся. Стук замолкает. Тихо. Приятно. Тепло.***
Кристальные дорожки освещаются тусклым приглушённым светом под ногами, но лишь стоит ступить полностью, так они ярко вспыхивают изумрудом. И даже идти вместе порой бывает жутковато, улавливая слухом тихий шёпот промеж дорожек, шуршание и непонятные глаза из темноты, что потом вступают в битву. Но не битвы страшны, не глаза. Мгла. Она застилает путь назад, почти отрезая его с концами, завораживая и отказывая душе хотеть повернуть. И Фриск легко вздрагивает, с каждым новым шагом понимая, насколько длинен был путь. И тишина давит на виски своей тяжестью, угнетая ещё больше. Но её рассеивает лишь редкий голос, то самое шуршание, наводящее ещё больший испуг. И лишь один голос ломает его — голос Санса. Он тихо шепчет, дёргая за руку. Шепчет слова утешения. И, по правде говоря, камень с души падает в никуда, просто исчезая, но вновь начиная образовываться, как только голос затихнет. И в глазах вспыхивает слепой трепет и застилает глаза пеленой. Она ступает вновь, вновь слышит лёгкий треск камней под хрупкими ногами, но не знает, куда именно идёт. Слепота затмевает всё и лишь через густой туман можно увидать лишь самый яркий камень мутным. Но вновь плечо сжимает рука и голос открывает пред глазами всё, что скрывал испуг: — Малая, хорошо всё. Ты чего как дерево? Хочешь, я буду твоим фонариком? — он тихо захихикал и аккуратно прошёл вперёд, освещая дорогу. И в какой-то момент даже самые постоянные помутнения мигом улетучивались, оставляя лишь чёткое изображение драгоценных камней. И Фриск обняла Санса, взяв за руку. Так спокойней. Просто потому, что это — рука друга. — Освещай… — тихо пролепетала девочка, не сводя взгляд с тропы. И это оказалось так удивительно красиво, стоит лишь отбросить суровые страхи. — Я всегда буду тебя освещать дорогу, раз ты такая трусишка, Фриск. Только не бойся, окей? — Да… — она лишь легко кивнула головой, прижавшись к скелету сильнее. Спасибо.