Просто приезжай

Очередная операция, очередные несколько часов на ногах в борьбе за жизнь очередного безликого пациента. Их было столько, что запоминать кого бы то ни было бессмысленно. Марина устало трёт глаза и опускается на диван в ординаторской. Ночное дежурство её выматывает так сильно, что в сон она проваливается мгновенно, как только тело приходит в относительный покой. Марина тихо посапывает, устроив голову на спинке. Попытка забыть Брагина и неудачные отношения в работе с треском проваливается. Он так глубоко западает в душу, проникает в её голову, что сейчас невозможно даже просто не думать — в редкие минуты отдыха мысли не прекращают свой медленный вальс по черепной коробке. Это утомляет, заставляет работать на износ, наплевать на отдых и выходные. Потому что дома ещё хуже — тишина и одиночество давят на ушные перепонки и сознание, вызывая мигрень и желание выпить горстку таблеток, чтобы ощутить пустоту внутри себя, успокоиться и перестать чувствовать. И только во время работы тональность мыслей меняется на спокойную, привычную и даже монотонную мягкость гула, не доставляя особого дискомфорта. Да и несостоятельность собственной личной жизни перестаёт ранить так, как ранит, когда мозги и руки заняты делом. Марина коротко вздыхает и ёрзает, пытаясь устроиться удобнее. Голова соскальзывает ниже, оказывается на чём-то приятно тёплом и мягком. Едва заметно улыбнувшись, Марина притискивается всем телом и расслабленно выдыхает. Сейчас ей отчего-то так хорошо и умиротворённо, что даже странно. Почувствовав осторожное прикосновение к плечу, она сонно щурится, поднимая взгляд. Оказывается, во сне Марина практически вплавилась всем телом в присевшего рядом Костю. Тот неловко улыбается и убирает пальцы, извиняясь: — Простите, что разбудил. Ваша смена закончилась, поезжайте домой, отоспитесь. — Спасибо, Костя, что разбудил, — с коротким стоном Марина аккуратно трёт под глазами, стараясь окончательно проснуться, и качает головой. — Ты только заступил? — Вообще-то нет, — почесав затылок, хмыкнул Костя, — отпрашивался у Павловой на несколько часов — мать нужно отвезти вместе с Хромовым на вокзал, они в Питер на несколько дней едут. Может, и вас заодно подвезти? — Да я на машине, — возражает Марина и зевает, не чувствуя в себе желания садиться за руль и вести машину. Она устала, провела на ногах в операционной больше своей нормы, а значит, пытаться добираться домой самостоятельно не самая лучшая идея. — Не стоит. Костя улыбается и предлагает, коротко облизнув губы: — Вы устали и еле держитесь на ногах. Не сочтите за наглость моё предложение. Это всего лишь дружеское участие, не подразумевающее ничего, кроме простого «спасибо». Марина готова согласиться. Потому что… это действительно не обязывает её к чему-либо. Просто помощь от коллеги, в которой она на самом деле нуждается, пусть и не хочет признаваться в этом. Ведь привыкла же всегда заботиться о себе самостоятельно, сознательно отвергая кого бы то ни было, пытающегося поддержать. Слишком сложно отказываться от собственных привычек, въевшихся уже в подкорку, но… Марина с некоторым усилием преодолевает одну из них, ведь Косте действительно несложно и это слишком заманчивое предложение, чтобы от него отказываться. Поэтому Нарочинская с усталой улыбкой кивает и взмахивает рукой, прося выйти из ординаторской: — Уговорили. Подождите меня на улице, пожалуйста, пока я переоденусь.

***

— Чёрт! — выдыхает Марина, зарываясь пальцами в волосы Кости, который ласкает её пальцами и целует в шею. Это всё так неправильно. Марина обычно не поступает так, это не в её принципах смешивать работу и личное. Хотя тот же Брагин… она поддалась его очарованию, решилась взять то, чего так хотелось, поэтому Марина выдохнула и сделала и сейчас расплачивалась за это собственными нервами и усталостью. Надо же было так вляпаться! Мысль о том, что сейчас она совершает ту же ошибку, но уже с Костей, исчезает, потому что тот ласкает её так правильно, что все мысли испаряются, как при электроконвульсивной терапии*. Или, скорее, ей самой не хочется ни о чём думать. Её ладонь накрывает его пах. Там твёрдо и жарко, и Марина сглатывает набежавшую слюну. Костя красивый, ладный парень, который точно знает, как доставить женщине удовольствие. Поэтому она насколько может разводит ноги и сама расстёгивает его джинсы. Усталость, постоянное напряжение и нервозность становятся теми катализаторами, которые сейчас запускают в теле потребность в близости. Ей хочется ощутить себя желанной, чтобы хотя бы на миг убедить саму себя в том, что она нужна. Марина ошеломлённо вздыхает и смотрит на Костю из-под полуприкрытых ресниц, когда он проникает влажными пальцами ей в рот и шепчет на ухо, опаляя кожу горячим дыханием: — Хочу тебя. Можно? Чуточку смешно, что он спрашивает, но с другой стороны — приятно. Костя не прёт напролом, проявляет чуткость и внимательность, и это возбуждает даже сильнее прикосновений. По-глупому ударяет в голову неуместными нежностью и благодарностью, поэтому вместо ответа, она лижет подушечки кончиком языка и обхватывает плотным кольцом губ. Ей хочется, да, хочется так, что между ног влажно и жарким острым током по телу тянет неудовлетворением. Поэтому Марина приподнимается и окончательно стягивает с себя брюки вместе с бельём, комом отбрасывая их в сторону, и даже пытается помочь Косте раздеться, больше мешая, чем помогая. Лазарев коротко смеётся, быстро избавляется от одежды и осторожно накрывает Марину собой. Конечно, в машине неудобно, но это и не важно, главное, что Марина чувствует себя идеально заполненной, желанной и даже в какой-то степени любимой. Это глупые мысли ей кажутся неуместными, но они приятны. Костя целует её, отвлекает, не даёт снова начать думать о проблемах, собственных неудачах и разбитом сердце. Марина царапает его спину, постанывая на каждый толчок и жмурясь от удовольствия. Ей хорошо, и наслаждение как будто растёт и ширится плотным тугим шаром в груди, который вот-вот разорвётся, шрапнелью разнеся по телу поток наслаждения. — Да-да-да! — как заведённая повторяет Марина и всхлипывает, ощущая, как дрожь пронизывает каждую клетку тела, а желание звенит в венах острыми искрами. Костя прикусывает нижнюю губу Марины и ускоряется, мягко сжимая одной рукой грудь, а второй — талию, выгибая тело под себя. Стон срывается с губ Марины от того, как Костя берёт ее: властно, сильно и так правильно, что оргазм подступает преступно близко. Выгнувшись, она прижимается к Косте теснее, чтобы ощутить жар его тела, почувствовать мягкость кожи. Именно это и сталкивает её в оргазм — Марина давится воздухом и сжимает плечи Кости, кончая. Она тяжело дышит и сквозь расслабленность ощущает нежный поцелуй в уголок приоткрытых губ, после которого тяжесть тела Кости исчезает. Он возвращается на водительское сиденье и пытается привести себя хотя бы в относительный порядок. Марина благодарна, что он молчит, не пытается что-то сказать и свести всё к шутке или ничего не значащей болтовне. Ей не очень хочется одеваться, но она усилием воли заставляет себя и, стиснув челюсти, натягивает бельё вместе с брюками, поправляет рубашку и смотрится в зеркало. Не так плохо, как могло бы быть. Костя заводит машину и выезжает из тупика, направляясь в сторону квартиры Марины. По счастливой случайности, им действительно по пути. Марина, на мгновение коротко зажмурившись, отворачивается к окну, глядя, как мимо проносятся машины. Да, ей нужно что-то сказать, потому что Костя действительно оказал ей хорошую услугу — сейчас ей спокойно, как не было уже несколько месяцев. Она скучала по этому ощущению настолько, что, оказывается, ей тяжело смириться с мыслью, что скоро оно исчезнет. Уже очутившись в пустой квартире, Марина вновь начнёт накручивать себя, а значит, её персональный ад с каждой минутой становится всё ближе. Но это терпит. Сейчас нужно что-то сказать, ведь молчание хоть и не напряжённое, но тишина ей уже порядком поднадоела. Она чувствует себя мелкой рыбёшкой, обречённой всю жизнь провести без возможности говорить. — Ты мне очень помог сегодня, — говорит Марина, запрокинув голову на подголовник и глядя на Костю довольным взглядом. — Спасибо. — За такое не благодарят, — улыбается Костя, выворачивая руль и бросая на неё взгляд. — Это было нужно нам обоим. И да, я понимаю, что это ничего не меняет. Где-то в солнечном сплетении, а может и ниже, в районе желудка, появляется мерзкое ощущение колкого льда. Марине неприятно, и даже, наверное, чуточку больно, но она понимает, что он говорит так, как того требует созданный ею образ на работе. Они коллеги, работающие вместе довольно долго. А Константин Германович Лазарев на самом деле очень неглупый парень, который верно замечает детали и делает правильные выводы. Несмотря на свою молодость, на открытость и желание поступать так, как хочет только он, он… именно такой, какой ей нужно. — Костя, — осторожно зовёт она, касаясь его плеча, решаясь на то, до чего дошла в своих мыслях. — Ты вечером дежуришь? Он вновь бросает на неё короткий взгляд, которого она не может понять, и возвращает внимание на дорогу. — Нет, я вернусь на работу до вечера. Потом я свободен. — Приезжай ко мне, — просит она, не отводя глаз от его сосредоточенного профиля. — Хорошо, — дергает уголком губ Костя, тормозя перед подъездом Марины. — Тебе позвонить перед этим? Он легко переходит на «ты», принимает новые правила, которые устанавливает Марина. У неё будет время подумать о том, зачем самому Лазареву связываться со взрослой женщиной, которая к тому же ещё не пережила и не справилась с прошлыми отношениями. А тем более зачем в переносном смысле переходить дорогу Брагину, который до сих пор не отболел и не отстрадал. Сейчас ей уже хорошо оттого, что он согласился. Это меньшее, на что она может рассчитывать. — Просто приезжай, — поцеловав его в щёку, говорит Марина и берёт сумку. — Я буду ждать. Она выходит из машины, немного стоит у двери подъезда, провожая взглядом нажавшего на газ и выезжающего из двора Костю, и медленно достаёт ключи из сумки. У неё нет уверенности, что она поступает правильно, что это не сломает её окончательно. Но ей было так хорошо с Костей, настолько правильно, что хочется попытаться. Марина не чувствует моральной усталости и собственной ничтожности, ей легче дышать, и голова свободна от печальных мыслей. Марина должна хотя бы попытаться продлить это ощущение, чтобы окончательно не скатиться в депрессию и отчаяние, которые уже настолько осточертели, что сил бороться с ними становилось с каждым днем всё меньше. Вероятно, Костя — одна из немногих возможностей не сойти с ума. И она сделает всё, чтобы получилось. Иначе… об этом думать не хочется, поэтому Марина выдыхает и делает очередную попытку отвлечься от мыслей. На этот раз у неё есть воспоминания, которые с лёгкостью можно поставить на место надоевших размышлений. И одно это заставляет Марину улыбнуться и сделать уверенный шаг вперёд.