R.E.D.

У тебя было красное лицо. Тебя били. Щеки, глаза, губы. Я купил картину и повесил ее на стену. На ней красный цвет разрезают едва заметные белые полосы. Синие. Местами черные. Твое лицо отражает все эти цвета. И тело. Когда ты ночевала у меня, ты умоляла ударить тебя. Сильно. Чтобы брызнули слезы. Я делал. И не думал, что однажды мне будет этого не хватать, и я куплю картину с твоим изображением, чтобы разместить ее на стене напротив той самой кровати. В своей комнате. Лучше повесить на стену тебя. За лопатки. Твое избитое, красное тело. Когда придут гости, они обязательно обратят на него внимание и спросят: — Откуда такая жемчужина? А я отвечу: — Я сам написал ее! Да, вот этими самыми руками, — и покажу им свои руки, рассмеюсь и коснусь пальцами твоих ног. Покажу, что ты принадлежишь мне. Устрою выставку в галерее. На белых стенах повешу тебя отвратительным пятном. К твоим ногам будут лететь миллионы купюр и монет. Я смахну их, откажусь. Потому что ты — мое сокровище. Избитое, неживое, сотворенное мною. Если бы ты могла снова посмотреть на меня. Но я не Пигмалион. И ни одно божество не оживит для меня полотно. 23:42. Мужчина сидит на краю кровати и смотрит на картину перед собой. Он улыбается, таращится и нервно хихикает. Встает, подается вперед. Хватает картину за края и снимает, чтобы коснуться кончиком языка холста. Укладывает ее на простыни. Изучает рисунок, поглаживая себя, щиплет кожу, впивается в нее ногтями. Царапает, бьет и плачет. Он еще не простил себя. Нужно еще… еще немного… чтобы облачиться в красный.