Чудесный ворон

Давным-давно в одном далеком королевстве жил да поживал паренек по имени Ричард. Жил он среди высоких гор да замшелых скал, собирал хворост, продавал его и тем кормился. Не больно Ричарду нравилась такая жизнь: хотелось бы ему на войну пойти, подвигами заслужить себе славу. Да только был он беден – всего и имел ценного, что кинжал старинный, от отца в дар доставшийся, а тому от его отца, а тому от его отца, а уж от кого ему кинжал достался – и вовсе неведомо. Собирает, бывало, Ричард хворост, и вздыхает: - Кабы мне денег раздобыть хоть немного, купил бы я себе шпагу, пистолет и коня да и пошел бы в армию, а там уж дело нехитрое – либо в бою погибнешь, либо прославишься и награду получишь. Был у Ричарда особый дар: посмотрит он на скалу, коснется рукой, ступит босой ногой – и тут же поймет, что в ней, в глубине, жила живет: то гранитную почует, то бирюзовую, а однажды и вовсе серебряную нашел. Ох и обрадовался тогда Ричард. Долго он мечтал, как найдет работников, начнет серебро добывать, сам разбогатеет и людей не обидит. Да только когда стал он горняков искать, пронюхали о его находке злые люди, хитрые, рыжие и жадные. Прогнали они Ричарда от жилы, еще и посмеялись: - Радуйся, что невредим ушел, а то бы мы тебя и побить могли. Ричард им тогда сказал на прощание: - Хорошо ли вы, люди добрые, поступаете? У вас богатств много, вам рудником больше, рудником меньше, неважно, а я бедный человек, меня бы эта жила осчастливила и на всю жизнь озолотила. Не захотели говорить с ним злые богачи, прочь прогнали. - Разве ж вы хорошо поступаете, разве по чести? – чуть не расплакался Ричард. - Я вам богатство указал, неужели вы со мной не поделитесь? Посмеялись рыжие богачи да и бросили Ричарду золотой талл, один-единственный, да еще пригрозили: - Смотри, мальчишка, если не нравится такая награда, так мы ее заберем, а не хочешь и того лишиться - иди подобру-поздорову. Нечего делать, подобрал Ричард золотой тал и побрел прочь. Идет, бранит врагов, на чем свет стоит: - Хитрецы вы жадные, злодеи вы рыжие, чтобы вам вечно в Закате гореть! Только говори не говори, плачь не плачь, а один тал в сотню не превратится. И вдруг – что такое? – загудела земля у Ричарда под ногами, запела, будто птица, трещиной прошла, а как все успокоилось, вылетела из земной глубины маска, да такая страшная, что и сказать нельзя. Сперва Ричард к ней и прикоснуться боялся, а как решился, так еле от земли оторвал, до того маска была тяжелая. - Да ведь она золотая! – обрадовался Ричард. – И сколько ж в ней весу! Если ювелиру его отнести, он много денег за нее даст. Хватит мне и на шпагу, и на пистолет, и на коня, и еще на хорошие сапоги и новый колет. Поднял Ричард маску, завернул ее в тряпицу, взвалил себе на спину и понес с собой. Идет он по горам, пробирается по скалам, вдруг слышит: голос человеческий, а в ответ ему – птичье карканье, да такое сердитое и жалобное, что сердце не то от страха теснится, не то от сострадания рвется. Завернул Ричард за скалу, смотрит – в силке запутался громадный ворон, а напротив него стоит человек, весь в черном, и приговаривает: - Вот и поймал я тебя, чудесный ворон, вот уж теперь заставлю тебя мне служить. Сперва ты своими чарами короля с невестой поссоришь, потом самого короля заклюешь, а потом я на его место сяду, а ты станешь моим советником. Хорошая тогда жизнь пойдет во всем королевстве. Ну-ка, чудесный ворон, покажи мне, что ты умеешь! А ворон в ответ только каркает и крыльями машет, вырваться хочет, никак не может. Глядел-глядел на него недобрый человек, да и сказал: - Видно, ты самая обыкновенная птица! А если так, то и возиться с тобой нечего, сверну я тебе голову! А у Ричарда даже сердце зашлось, так ему вдруг жалко стало того ворона. Выскочил он из-за скалы и закричал: - Не трогай птицу, злой человек, отпусти ее, не мучай. Повернулся к нему злой человек и сказал: - Ступай прочь, мальчишка. Я шестнадцать дней и шестнадцать ночей этого ворона выслеживал и уж теперь просто так не отдам. - Тогда давай я ее у тебя выменяю, - сказал Ричард. – Ты? Выменяешь? Нищий оборванец, да что у тебя есть? - Что у меня есть, ты сам увидишь, - и достал Ричард золотую маску. Поглядел злой человек на то чудо и сказал: - По рукам. Давай маску, а ворона забирай. На том они и порешили. Ричард выпутал ворона из силка, а ворон тут же уселся к нему на плечо и клювом ущипнул за ухо. Решил Ричард идти своей дорогой, как вдруг услыхал голос: - Эй, добрый человек, помоги мне выбраться из силка! Обернулся Ричард – а тот злодей, что ворона погубить хотел, ногой в собственном силке запутался. Ричард громко засмеялся и сказал: - Сам поставил силок, сам из него и выбирайся. А ворон закаркал, крыльями захлопал, будто тоже смеялся. Начал злой человек юлить, просить, награду Ричарду сулить. И маску обещал вернуть, и еще денег в придачу дать. Только Ричард ответил: - Не надобны мне твои деньги, я тебя просто так выпущу. Взял отцовский кинжал и разрезал силок. Пошел злой человек прочь, сам бредет и ворчит: - Мы с тобой еще встретимся, оборванец, уж я тебе отплачу. А тут, как назло, гром загремел, молнии засверкали, с неба хлынул проливной дождь. Ричард скинул свою старую куртку, набросил на ворона и побежал в сухую пещеру. Устроились они на ночлег: Ричард лег на каменный пол, а ворон сел на уступ и голову под крыло спрятал. Только Ричард уснул, как Ворон взлетел со своего места и тихо, как тень, выскользнул из пещеры. Ворон сделал над землей четыре круга, и едва он пролетел по лунному свету, его перья засияли и заблестели серебром. Поднялся ворон к небу – и глаза у него стали синие, как лучшие сапфиры южных краев. Сел ворон на высокую скалу и стал звать: - Кру-кру, брат мой зеленоглазый, кру-кру, брат мой мягколапый, приходи ко мне, научи меня. И вдруг среди гор мелькнула золотая тень, и по камням побежал невиданный зверь. Был он похож на кота, но только размером с тигра, шерсть его блистала золотом, а зеленые глаза казались изумрудами. - Добрый тебе вечер, младший брат, - промурлыкал он и поклонился. - И тебе добрый вечер, старший брат, - кивнул головой ворон. - Ночь нынче холодная, младший брат. Для чего ты позвал меня? – промурлыкал он. - Кру-кру, брат мой, хочу отблагодарить доброго человека, который спас мне жизнь и подарил свободу. Кот прищурился, выгнул спину, повел хвостом и спросил: - Как же ты, младший брат, хочешь его отблагодарить? - Кру-кру, душа у Ричарда добрая и широкая, как у короля, а живет он хуже нищего. Как бы сделать так, чтобы он стал богатым, как король? Нет, богаче! - Богатство ему подарить нетрудно, - мурлыкнул кот. – Видишь вон там скалу вдалеке, черную, как полночь, с жилами, багровыми, как пролитая кровь, и твердую, как злое сердце? Если ты приведешь Ричарда к скале и он сумеет с ней заговорить, скала отдаст ему все богатство, что таится в ее недрах. - Кру-кру, благодарю тебя, старший брат. - Не благодари, - промурчал кот, - смотри лучше, будь осторожен. Иным людям богатство не на пользу, от добра в них пробуждается зло. Прости, младший брат, но пора мне спешить. И побежал громадный кот по скалам и камням, только мягкие лапы замелькали. Поутру полетел чудесный ворон к Ричарду в пещеру, сел на камень и стал ждать, пока тот проснется. Ричард открыл глаза и увидел, как переменилась вчерашняя птица. Долго он на нее глядел, ничего не понимая, а потом спросил непонятно у кого: - Что же с вороном такое случилось? Отчего он теперь другой, не такой, как вчера? - Оттого, юноша, - ответил ворон, - что я птица не простая, а чудесная. Ты спас мне жизнь и даровал свободу, и теперь я отплачу за это добром. Ворон взлетел под потолок пещеры, сделал четыре круга, и вдруг из его перьев выпала наземь ладная фляжка в кожаной оплетке. - Ну-ка, - сказал ворон, - отпей глоток, юноша. Ричард поднес фляжку к губам и выпил вина. Было оно душистое, терпкое, ароматное, такое вкусное, какого ни один человек на свете не пивал. - А теперь, юноша, - сказал ворон, - говори, чего тебе хочется. Ричард слегка захмелел от вина и потому шутливо сказал: - Хочу, чтоб ты звал меня по имени, не юношей, а Ричардом. Ворон щелкнул клювом и ответил: - Я хоть и чудесный ворон, но не всемогущий. Не в силах я твое имя выговорить, юноша, очень оно трудное для птичьей глотки. А может, тебе хочется богатства, юноша? Ричард задумался: - Я бы и хотел найти богатство, да где мне, бедному да одинокому, его взять? - Я покажу, - ответил ворон и полетел вперед. Пошел Ричард за ним, шел четыре часа, да еще шестнадцать минут, умаялся вконец, но дошел до черной скалы с багровыми жилами. - Теперь поговори со скалой, юноша, - велел ворон. – Если тебе суждено владеть этим богатством, то она сама все скажет и сделает. Подошел Ричард к скале, заговорил с ней, но не словами и не голосом, как мы между собой толкуем, а сердцем. В тот же миг по скале прошла трещина такой причудливой формы, будто гора улыбалась. Ричард заглянул в ту трещину – и увидел горы драгоценных камней: лежали там сапфиры вперемешку с изумрудами, алые ройи с черными, и так сияли, что Ричард от их блеска даже зажмурился. Он подумал, что эти камни ему привиделись, но когда открыл глаза, они все остались на месте. - Это все твое по праву, юноша, - молвил ворон, сидя на камне. – Бери богатство себе и будь счастлив. Отчего же ты не рад, юноша? - Разве кто-то поверит, что эти камни принадлежат мне? – вздохнул Ричард. – Обязательно найдутся те, кто скажут, что я их украл. Чем я тогда отвечу? Камни у меня отнимут, а меня хорошо если прогонят, как тогда с серебряной жилой, а то и убьют. - Твоя правда, юноша, - по-человечески вздохнул ворон. – Раз так, надо позвать моего названного брата. Взлетел ворон на скалу да как закричит: - Кру-кру, названный брат, кру-кру. Иди сюда и выручи меня, как прежде выручал. Все кругом зашелестело, зашумело, загудело, и у подножья горы сам собой появился громадный пес с длинным пушистым хвостом, весь в завитой шерсти и с потешным круглым пузом. Ричард, глядя на него, даже хотел посмеяться, но пес оскалил зубы, да такие белые, острые, крепкие, что у Ричарда разом прошло все веселье. А пес стал ходить вокруг Ричарда и хвостом помахивать. Четыре раза обошел, да и прочь потрусил, только напоследок по скале хвостом ударил, и стала она блестящая, как зеркало. Глянул Ричард на свое отражение и ахнул от восторга: до того он стал нарядный, до того пригожий, ни дать ни взять, настоящий герцог. Рубашка шелковая, колет и штаны бархатные, на голове шляпа с пером, а сапоги из лучшей кожи, новенькие, да такие красивые, что любо смотреть. Тут послышалось нежное ржание, и из-за скалы вышла отменно взнузданная вороная кобылка, такая красивая, умная и смирная, что лучше и желать нельзя. Посмотрел на нее ворон и сказал: - Садись, юноша, и поезжай за мной, я приведу тебя к твоему новому дому. Ехали они, ехали, и приехали к богатому дому в три этажа. Только Ричард приблизился – отворились кованые ворота, вышел слуга, вежливо поклонился и поприветствовал его как положено: - Здравствуйте, ваша светлость, а у нас уже все готово, не угодно ли вам войти и отдохнуть с дороги? Подумал Ричард, да и въехал в ворота. А ворон спустился пониже и бросил Ричарду тугой кошелек. - Бери, - говорит, - юноша, и трать в свое удовольствие, а как кончатся, так ты только вина из моей фляжки отпей, я тут же прилечу и еще принесу. Три дня Ричард прожил тихо и мирно, всем был доволен, а дальше осмотрелся – и все ему стало не по нраву. И обивка на стенах не та, и мебель не хороша, и ковер не такой, как хочется, слуги и те не по нутру. Взялся Ричард все в доме менять. Зачастили к нему и мебельщики, и обойщики, и литейщики – уж больно узор на воротах ему неказист показался. А денег на это много надо было, так что быстро кошелек опустел, а там и другой, и третий, и четвертый. Бедный ворон только и успевал кошельки носить, трудился не покладая крыл, а Ричард вино попивал и посмеивался: - Что ж ты напрасно перья треплешь, по одному кошельку носишь, носи по четыре, все равно в столице деньги быстро заканчиваются. Зажил Ричард привольно: спит мягко, одевается пышно, досыта тонкими блюдами наедается, лучшими винами допьяна напивается. Известное дело: иной молодой да неразумный по пьяному делу такое может натворить, что старому да мудрому и на трезвую голову не исправить. Только ничего Ричард не боялся, чуть что, ворона звал: - Я нынче в карты играл, проиграл мое любимое кольцо. Слетай, верни его. Хочешь, не хочешь – летит ворон то кольцо у нового владельца воровать. Вернется, принесет Ричарду, а у того уже новая просьба готова: - Я семерых сразу на дуэль вызвал. Помоги мне их победить. И прячется ворон в укромном углу, крыльями машет, сон и слабость на врагов навевает, а Ричарду уже только и остается, что шпагой махнуть. Долго ли, коротко ли, но вдруг перестал Ричард и дом обустраивать, и деньгами сорить, и в дуэли ввязываться. Не ест он, не пьет, все сидит да тоскует и сонеты пишет: шестнадцать чернильниц извел, четыре дести бумаги измарал. Встревожился ворон: - Кру-кру, юноша, отчего ты печалишься? Или дом не хорош, или лошадь плоха, или денег тебе не хватает на то, чего хочется? - Дом хорош, и лошадь хороша, и денег на все хватает, да только то, чего мне хочется, деньгами не купить. - Уж не приглянулась ли тебе какая-нибудь девица? Покраснел Ричард, вздохнул и говорит: - Не приглянулась она мне, а полюбил я ее всей душой и хочу жениться. Уж так она мила, так хороша, нежная, хрупкая, будто цветок гиацинт, личико у нее белое, как снег на скалах, глаза чистые, как горные ручьи, а волосы серебром отливают. - Ох, юноша, юноша, - ворон только вздохнул и голову под крыло спрятал. - Ты мне не веришь? – обиделся Ричард. – Или она не хороша, по-твоему? - Да уж, хороша, седая, да бледная, да с рыбьими глазами, - ворон так закаркал, будто смеяться хотел. – Да не сердись ты, юноша, не буду я больше шутить. Знаю я эту девицу, она и впрямь собой хороша, зовут ее Катарина, она из знатного рода… - Ах, Катарина, Катари! – только и вздохнул Ричард. - Да в том беда, - продолжал ворон, - что она уже невеста. Оттого она и в столицу прибыла, чтобы выйти замуж, да не за кого-нибудь, а за самого короля. Тут Ричард выпил из фляжки душистого вина и говорит: - А ты, ворон, сделай так, чтобы она вышла не за короля, а за меня! Задумался ворон, спрятал голову под крыло, будто спящий, а потом вдруг как щелкнет клювом: - Хорошо, юноша, я все сделаю, как надобно. Только для этого изволь соблюсти два условия: во-первых, наберись терпения и во всем меня слушайся, а во-вторых, как свадьбу сыграешь, так отдай мне мою фляжку и отпусти на волю. Я уж позабочусь, чтобы ты и без моих чар не пропал. Призадумался Ричард, а потом и говорит: - Хорошо, отдам я тебе твою фляжку. Только подари мне к свадьбе побольше такого вина. - Подарю, юноша, отчего не подарить, - ответил ворон. – Но чтобы свадьба состоялась, коли ты стихи пишешь, напиши что-то и о своей красавице. - Да я ведь только о ней и писал, - ответил Ричард. - Так за чем же дело стало? Давай мне стихи, а я ей отнесу, да не просто так, а с подарочком. Взял ворон стихотворение от Ричарда да и полетел к чудесной скале. Подобрал он там самую лучшую алую ройю и понес прямиком ко дворцу, где жила прекрасная Катарина. Сидела она у окна, все вздыхала и грустила, да приговаривала: - Хоть и добрый человек его величество, да не по душе он мне. Кабы я могла, от него бы на край света убежала. А ворон тут как тут, постучался к ней в окошко. Увидала его Катарина – ахнула от восторга: - Ах, да это же чудесный ворон! До чего собой красив! Ворон встал на подоконник, поклонился и говорит: - Я, прекрасная Катарина, не просто так прилетел, а от моего друга, который тебя всей душой полюбил и желает на тебе жениться. В знак своей любви он прислал тебе два подарка. - Ах, - только и вздохнула Прекрасная Катарина, - до чего чудесный камень. А каков же из себя твой друг? Молод ли? - Совсем юный еще. - Собой хорош? - Красавец – заглядение просто. - Смелый ли? - Храбрец отчаянный. - Ах, - снова вздохнула Катарина, - я бы нынче же его женой стала, да только я невеста короля. - Этому, красавица, легко помочь, - ответил ворон. Задрожала тут Катарина, затрепетала, как осиновый лист, слезами умылась: - Только не надо короля убивать! Он добрый, он мне сроду ничего плохого не сделал, только и всего, что нелюб. - Не бойся, красавица, - сказал ей ворон. – Никакого вреда я твоему королю не причиню, слово даю. Ты теперь не бойся и жди. На шестнадцатый день мой друг к тебе придет и унесет тебя в свой дом. - Да ведь на шестнадцатый день моя свадьба, - сказала Катарина и снова стала плакать. - Не плачь, красавица, не будет той свадьбы, а будет другая, - пообещал ей ворон, захлопал крыльями и улетел. А Катарина прочла стихи, вздохнула мечтательно и стала ждать, дни считать. Миновало шестнадцать дней, прилетел ворон к Ричарду и сказал ему: - Возьми-ка в кладовой большой мешок с драгоценными камнями, садись на свою кобылку и летим вместе со мной. - Как же мы полетим? – удивился Ричард. – Разве у моей лошади есть крылья? - Эх, юноша, ничего-то ты не замечаешь, - прокаркал ворон. – Иди в конюшню, там все увидишь. Вошел Ричард в конюшню – и от удивления слова сказать не может. У его любимой Соны и вправду на спине крылья выросли. Сел Ричард в седло и полетел следом за вороном прямо к собору. Долго ли они летели, неведомо, только прилетели как раз когда король собирался свою невесту в собор вводить. Народу вокруг собралось столько, что и не сосчитать, охраны того больше, а у самых дверей стоит советник, тот самый человек, что когда-то чудесного ворона в силок поймал, и глядит на короля злыми глазами. Ворон полетел пониже и прокаркал: - А ну, юноша, развязывай мешок и сыпь камни вниз. Как услышал эти слова советник, как увидел ворона с синими глазами да серебряным отливом на перьях, так и ахнул: - Это и вправду волшебный ворон! Схватился за сердце и упал замертво. Только никому до него дела не было: все, кто близко случился, кинулись камни собирать и друг с другом за них драться. Один король с места не тронулся и красавицу Катарину не пускает: - Стойте спокойно, - говорит, - невеста моя, не бегите в толпу, а не то вас там насмерть задавят. Камни эти хороши, да жизнь дороже. А Ричард тут как тут, подлетел на Соне к Прекрасной Катарине и говорит: - Ну что, красавица, пойдешь за меня замуж? - Пойду, - ответила Катарина и сама к нему в седло прыгнула. - А ну расплатись с ним, - приказал Ричард ворону, - оставь выкуп за невесту – самые лучшие драгоценности. Махнул ворон крылом – и перед королем засверкала целая гора драгоценных камней. Только он на них и не глянул: в небо смотрит, как невеста его улетает, кричит, задыхается, слезами обливается: - Не надо мне ни золота, ни серебра, ни каменьев самых драгоценных, только оставь мне мою невесту любимую. А Ричард только расхохотался: - Ты-то ее любишь, а она тебя нисколько. Ищи невесту по себе, глупый король. Прекрасная Катарина услыхала такие слова и стала за него заступаться: - Не надо его так называть. Хоть и не люблю я его, а зла он мне никакого не делал, заботился обо мне, а ты над ним так смеешься. - А пусть не причитает, как мещанка, тогда и смеяться над ним будет не за что, - ответил Ричард. - Кру-кру, юноша, - сказал ворон. – Нехорошо ты сказал. Видно, богатство тебе не пошло впрок, что ты стал таким злым и ехидным. - Ты поговори, поговори у меня, - ответил Ричард и отпил вина из фляжки. – Лучше слетай вниз и приготовь нам ночлег, да такой, чтобы сам король не побрезговал. - Видно, забыл ты, кто я и кто ты, - вздохнул ворон и полетел вниз. Спустились Ричард и Катарина следом за ним, а внизу на поляне уже расставлен шелковый шатер, весь расшитый золотом и жемчугом. Вошла в него Прекрасная Катарина, а там и мягкие шкуры разложены, и скатерть кружевная расстелена, на серебряных блюдах самые лучшие кушанья лежат, в алатском хрустале вина налиты. Наелись Ричард и Катарина досыта, да и прилегли спать. Хотел Ричард лечь с ней на одну шкуру, но Катарина ему сказала: - Нет, покуда мы не муж и жена, нельзя грех творить. - Ничего, - сказал ей Ричард. – Скоро мы поженимся, вот только доберемся до моего дворца. - А какой у тебя дворец, Ричард? Расскажи. - Высотой до самого неба, - начал Ричард, - весь из драгоценных камней, сияет на солнце, что глазам больно. В каждой его комнате столько красивых диковин, что на целый дом бы хватило, а комнат столько, что в год не обойти. Цветов в саду на четыреста садов наберется, и все крупные, душистые. Слуг такое множество, что и не пересчитать их, каждый свое дело знает, свое место помнит и рад своему господину служить. А еще по моим садам ходят дивные невиданные звери, о которых даже в книгах ничего не пишут. А в центре моего сада бьют три фонтана – один с красным вином, другой с белым, а третий с самой чистой водой. - Ах, - вздохнула Катарина, - как бы я хотела увидеть твой дворец поскорее. Вот сейчас усну и увижу его во сне. Заснула Катарина, а ворон тихонько подошел к Ричарду и сказал: - Много ты, юноша, обещал своей красавице, разве я могу столько выполнить? - А ты постарайся хорошенько, вот и сможешь, - сказал Ричард, - нынче ночью чтобы все было готово, ясно? - Ясно мне, - сказал ворон, - что забыл ты, юноша, кто я такой. - Пока я пью вино из этой фляжки, - сказал Ричард, - ты мой слуга. Я тебе приказал, так выполняй. Понурился ворон, нахохлился, но не стал прекословить. - Ступай, юноша, - говорит, - отдыхай покуда, спать ложись. К утру все будет сделано. Послушался Ричард и ушел к Катарине в шатер, а ворон, чуть ночь настала, пролетел четыре круга над землей и стал звать: - Кру-кру, брат мой зеленоглазый, кру-кру, брат мой мягколапый, приходи ко мне, научи меня. Явились к нему и зеленоглазый кот, и кудрявый пес, и спрашивают: - Что с тобой, брат, отчего ты печален? - По воле я стосковался, - отвечает ворон. - Так что ж ты от человека не улетишь? - Как же я его оставлю? Я ведь обещал ему служить. Вот теперь нужен ему роскошный дворец. Рассказал ворон, какой дворец Ричарду охота иметь, да чтобы на следующее утро. Позадумались его братья, покачали головами, а пес и говорит: - В одну ночь такой дворец построить невозможно, да и в округе ничего подобного сроду не было. Трудную задачу задал человек, ох трудную. - Был когда-то такой дворец неподалеку, в дне прямого хода, - сказал кот. – Да только завладел им злой колдун, паук по имени Людвиг, и все, что можно, заколдовал, испортил и изуродовал на свой вкус. А всех, кто забредет к нему во дворец, Людвиг зовет сыграть с ним в карты, да не простой колодой, а волшебной, с которой он всегда выигрывает. Кого он обыграет, того непременно заколдует. Говорят, правда, есть один способ убить паука и расколдовать дворец. Надо, чтобы он сказал: «Не может быть!». Тогда и сам Людвиг сгинет, и все чары спадут. Задумался ворон: - А может, его можно в карты обыграть? Была бы у меня колода… - Есть у меня колода чудесная, - сказал пес. – У кого умысел добрый, тому она помогает, а у кого дурной – тот уж непременно проиграется. Почесал он себя за ухом – и вытащил из шерсти колоду карт. - А чтобы тебе не сразу проиграться, - сказал кот, - вот тебе чудное ожерелье из шестнадцати сапфиров. Ты их ставь по камушку, а как войдет паук в азарт, подмени потихоньку колоду. А теперь поспешай, брат, до утра не так много времени осталось, а ходу до паучьего дворца ровно день. - То ходу, а я лететь буду, - ответил ворон. – Благодарствую, братья, за науку и помощь. Надел на себя цепь, взял в лапу карты и полетел что было силы. Всю ночь бедный ворон летел против ветра, чуть все перья не растерял, дождем его иссекло, градом побило, бурей изранило. Долетел он до дворца. Был тот дворец высотой до неба, но угрюмый и темный, как старая каменная глыба. Не было в нем ни красоты, ни блеска, только страх при виде него в сердце поселялся. Сад в том дворце был сухой, будто его много лет никто не поливал, а люди все, как один, застыли каменными статуями. Только одна старушка, беззубая, седая, скрюченная, ходила туда-сюда, мыла да мела, чистила да скребла, а за ней собачка бегала, тощая, полуслепая, вся в струпьях, словом, такая безобразная, каких никто сроду не видывал. Хотел ворон закаркать и старушку поприветствовать, да только сил у него совсем не осталось. Повалился бедный на землю, точно камень. Увидела старушка ворона, заахала, заохала, на руки взяла, в дом отнесла, на свою подушку положила, водой с ложки напоила. Глядит на него и приговаривает: - Ох, не к добру ты сюда прилетел, пропадешь ты здесь, бедный. - Расскажи, добрая женщина, где это здесь? – сказал ворон и крылья расправил. Хоть он и ослаб от долгой дороги, но глаза у него снова синим засияли, а перья серебром заблестели. Ахнула старушка: - Да ведь ты чудесный ворон! Отлежись и лети отсюда куда глаза глядят. Знал бы ты, куда залетел, уже отсюда бы хоть на крыльях, хоть пешком спасался. В этом дворце паук Людвиг хозяин. Он всякую красоту ненавидит, если кого пригожего найдет, непременно заколдует и изуродует. Он и меня так загубил. Только год назад была я девицей молоденькой да пригожей, отбою от ухажеров не знала, собой в зеркало любовалась. Да злой паук меня похитил, силой в карты играть засадил, а как я проигралась подчистую, в старушку превратил, чтоб было кому в его дворце чистоту наводить. Собачка моя бедная, такая славная была, ладная, хотела меня защитить, на паука кинулась, так он и ее загубил, негодяй. И вдруг загрохотал гром, молния засверкала, и паук будто с неба обрушился, громадный, черный, лохматый, из пасти зубы торчат, по зубам отрава течет, а в глазах пустота бездонная. Закричала старушка, заголосила, да и упала со страху оземь: лежит, еле дышит. А паук на нее и не поглядел. Увидел он ворона и говорит: - Ишь ты, кто ко мне пожаловал. Красавец писаный, глаз не оторвать! - Я бы тебе то же самое сказал, - ответил ворон, - да врать не люблю. Надулся паук Людвиг, рассердился-разобиделся: - Ты мне не дерзи, гость незваный! Лучше сядь-ка со мной в карты сыграть. Я поставлю драгоценный изумруд, а ты – себя самого. Выиграешь – камень получишь, проиграешь – я тебя во что захочу, в то и превращу. Согласен. Ворон только головой покачал: - У меня свои камни есть, - и цепь достал. – Давай сперва я их поставлю. Подумал паук Людвиг, да и согласился. Поставил чудесный ворон первый сапфир, поставил Людвиг большой изумруд. Стали тасовать, стали сдавать, карты метнули – проиграл ворон, вынул камень из оправы и перед Людвигом положил. Поставил чудесный ворон второй сапфир, поставил Людвиг выигранный камень. Стали тасовать, стали сдавать, карты метнули – проиграл ворон, вынул камень из оправы и перед Людвигом положил. Проиграл ворон всю цепь дочиста, только серебряная оправа у него и осталась. - Ну что, - смеется паук Людвиг, - пора тебе и себя на кон ставить, гость незваный? - Сперва оправу прими, серебро – оно тоже кой-чего стоит, - отвечает ворон. Согласился паук Людвиг, взял ворон серебряную цепь и втихомолку подал знак старушке. Та уже бояться перестала, на игроков глядела, бедного ворона жалела. Увидала, как ворон ей знак подает, и подмигнула: все, мол, смекаю, все примечаю. Бросил ворон серебряную цепь на кон, да и сшиб потихоньку один камушек. А старушка его к себе подвинула и юбкой прикрыла, сидит, с места не трогается. Хотел паук Людвиг игру продолжить, да увидел, что один камень пропал, забеспокоился. - Сейчас, говорит, пересчитаю, а то, кажется, потерялся камушек. Стал считать, подсчитывать, да только дело это небыстрое. То собьется он, то запутается. Пока он на камушки глядел, ворон его колоду наземь, а свою на то же место положил и снова старушке подмигнул. Та кивнула тихонько и камень оттолкнула, как раз чтоб пауку Людвигу попался. Тот его на место положил и говорит: - Ну, теперь, гость незваный, проиграешь мне цепь, а там и до тебя дело дойдет. Да не тут-то было! Выиграл ворон, пришлось пауку Людвигу один камень вернуть, а там и еще один, и еще – весь выигрыш как пришел, так и ушел. Удивляется Людвиг, сердится, про себя бормочет: - Что ж такое! Да не… - но только захочет сказать «да не может быть!», тут и опомнится. А азарт его уже одолел, и ворона заколдовать охота, и камни заполучить. Проиграл Людвиг свой изумруд, но сдаваться не хочет: - Другие у меня камни есть, лучше в сто раз! Я против всей твоей цепи сундук с алмазами поставлю. Поставил Людвиг сундук с алмазами, поставил ворон цепь. Стали тасовать, стали сдавать, карты метнули – проиграл Людвиг. Людвиг и тут не сдается: - Другой сундук поставлю! Третий! Четвертый! Кон за коном идет, только карты мелькают. Проиграл Людвиг всю сокровищницу до единого камушка, чует уже, что беда с ним делается, да остановиться не может. - Сад богатый ставлю! – кричит. – Думаешь, он сухой да бедный? Да я только слово скажу – тут же расцветет, и плоды в нем созреют. Птиц поставлю, зверей диковинных, слуг верных, фонтаны чудесные. И, как на грех, что ни поставит, все проиграет, а что проиграет - с того ему чары снимать приходится. Зацвели в саду деревья, запели птицы, захлопотали слуги. Что ни ставка, хорошеют дворцовые окрестности. Ограда – и та из каменной да серой в золоченую превратилась, засияла ярче солнца. Один дворец темной глыбой нависает, людей пугает. Поставил паук Людвиг свой дворец, а ворон весь выигрыш, цепь с сапфирами и себя в придачу. Стали тасовать, стали сдавать, карты метнули – пора и на стол выкладывать. Выложил Людвиг такие отменные карты, какие редко кому выпадают. Сидит, ухмыляется: - Ну что, красавец, гость незваный? Скоро ты у меня красоту-то потеряешь. - Не постилай шкуру, когда черный лев живой ходит, - ответил ворон, да и выложил свои карты, а там – такой расклад, какой раз в четыреста лет бывает, ничем его не побить. Заохал Людвиг, запричитал, как женщина: - Колода моя любимая, неужто ты меня подвела? Да не может быть… Спохватился, замолчал, да поздно. Надулся паук Людвиг, как шар, да и лопнул. Тут и старушка выпрямилась, помолодела, похорошела, сделалась чернокудрой девицей, да такой славной, ладной, пригожей, что посмотреть приятно. И собачка ее расколдовалась, стала гладкая, проворная, ловкая - любо-дорого глядеть, рука так и тянется за ушком почесать. Поклонилась девица и говорит: - Благодарствую тебе, чудесный ворон, за мое спасение. Ты теперь только слово скажи – я тебе весь век служить буду. - Не мне служи, - отвечает ворон, - а моему другу, новому хозяину этого дворца. Скоро он со своей невестой прибудет, смотри, скажи слугам, пусть примут его хорошенько. Стала девица распоряжаться. Засуетились слуги, заметались: кто пол метет, кто печь топит, кто стол накрывает, кто шелком постель застилает. Много во дворце работы. А ворон взлетел повыше, сел на каменный выступ и смотрит вниз – ждет, когда Ричард явится. Ждал, ждал, уморился – ночь-то бессонная хоть кого утомит. Спрятал ворон голову под крыло и задремал. А Ричард со своей невестой тем временем приехали к замку. Поглядела кругом Прекрасная Катарина – от восторга слова сказать не может. Замок стоит высотой до самого неба, весь из драгоценных камней, сияет на солнце, что глазам больно. В каждой комнате столько красивых диковин, что на целый дом бы хватило, цветов в саду на четыреста садов хватит, и все крупные, душистые. Слуг такое множество, что и не пересчитать их, каждый свое дело знает, свое место помнит и рад своему господину служить. По всему саду ходят дивные невиданные звери, о которых ни в одной книге не прочтешь, а в центре бьют три фонтана - один красным вином, другой белым, а третий самой чистой водой. Глядит Катарина – не наглядится, а Ричард ей говорит: - Полно, невеста моя, кругом попусту глядеть, глаза портить. Пойдем-ка во дворец да засядем за свадебный пир. Вздохнула Прекрасная Катарина: хотелось ей еще немножко в саду погулять, на диковины полюбоваться, но раз жених велит, надо слушаться. Да и не пропадет ни дворец, ни сад – завтра будет такой же, как сегодня. Вышла тем временем девица, которую ворон расколдовал, поклонилась, как положено, и сказала: - Доброго вам утра, со счастливым прибытием. Я уже все для вас распорядилась приготовить, все комнаты убраны, все столы накрыты, музыканты играть наладились. - Как зовут тебя? – спрашивает Катарина. - Пригожей Марианной, барышня. - Благодарствуем, Пригожая Марианна, - хотела Катарина еще что-то сказать, да Ричард ее поторопил: - Идем, говорит, нечего с прислугой болтать. А ты, Марианна, следуй за нами, вдруг понадобишься. Вошли они в пиршественную залу, а там – столы от стены до стены стоят, от яств ломятся. Все, чего душа пожелает, там есть, разве только птичьего молока нет. Сели за стол Ричард и Катарина, а тут к ним подходит какой-то человек, важный и толстый – ни дать ни взять гусь праздничный. Поклонился и завел разговор: - Доброго вам здоровья, господин Ричард. Давно мы ждали, что придет к нам отважный воин, чтобы злого паука Людвига загубил и нас всех спас от его чар. Уж и ждать мы перестали, а тут вы явились и избавили нас от злодея проклятого. И сказать нельзя, как мы все вам благодарны, особенно я, мажордом Август. Ричард было начал отнекиваться, мол, не он паука победил, но Август его сразу перебил: - Да вы не только умны и отважны, вы еще и скромный, каких поискать. До чего приятно такого славного молодого человека видеть, я уж думал, они совсем на свете перевелись. Слушал Ричард, слушал, да и заслушался, уж больно приятно Август говорил: и могучий-то Ричард, и красив собой, и роду хорошего, и смел, и умен, словом, хоть сейчас к святым причисляй. Наклонилась к нему Прекрасная Катарина и стала увещевать: - Не нравится мне этот Август, хитрый он, льстит тебе, а сам наверняка дурное дело замышляет. Не слушай его, Ричард, головой своей подумай. Разве же ты этот замок спас? Это все чудесный ворон, это он похвалы заслужил. Ох и рассердился Ричард: - Раз этот ворон мой слуга, значит, он для меня все это сделал, а раз для меня, то и слава моя. А Август услышал Ричарда и принялся расспрашивать, что за ворон да откуда он взялся. Рассказал все Ричард, как есть, выслушал его Август и стал ему шептать на ухо: - Вороны птицы ой какие хитрые. Смотри, обманет он тебя, расскажет, как с пауком в карты играл, и погубит твою славу, а то, посмотришь, из замка тебя выгонит, сам будет тут жить и царствовать. Испугался Ричард, встревожился, а Август все ту же речь ведет: - Надо бы тебе ворона в клетку запереть, чтоб вовеки он летать не мог, чтобы никому не поведал, что да как. - А как я его запру? Он ведь не простой ворон, а чудесный, не дастся. Еще меня заколдовать может. - А ты его обмани. Станет ворон с тобой прощаться, а ты ему скажи – хочу напоследок тебе за добро отплатить, вином угостить, а как станешь наливать вино, брось в него крупинку из вот этого перстня. Ворон заснет, а ты с ним что хочешь, то и делай. Я особую клетку принесу, уж если он в нее войдет, так навеки в твоей власти окажется. Подал Август Ричарду перстень золотой, алый камень как молния блестит. Услыхала это Катарина, стала Ричарда увещевать: - Не делай этого, Ричард, негоже злом за добро воздавать. Ворон столько хорошего нам с тобой сделал, а ты хочешь его погубить, свободы лишить! Негоже так поступать. - А ну помалкивай, - прикрикнул Ричард. – Лучше послушай, что мудрый человек говорит. Он спасти меня от чужих козней хочет. И вообще, нечего тебе в мужские разговоры путаться, иди в опочивальню и там меня жди. А ты, Пригожая Марианна, куда спешишь? Посиди со мной рядом. Опечалилась Прекрасная Катарина, лицом омрачилась, но встала и прочь пошла, слезы украдкой утираючи. А ворон тем временем проснулся, огляделся, увидел, что во дворе пусто, и понял, что Ричард с Катариной как раз прибыли. Полетел он по замку, а навстречу ему Прекрасная Катарина идет, слезами умывается. - Отчего ты плачешь, красавица? – спросил ворон. – Или что не по душе тебе во дворце? Или кто тебя обидел? - Ричард меня обидел, - ответила Катарина. Хотела про Августов умысел рассказать и ворона предупредить, да он ее слушать не стал – полетел прямиком в пиршественную залу. Ричард там сидит, Августа слушает, чем дальше, тем выше нос задирает и глупее улыбается. Подлетел к нему чудесный ворон и сказал: - Ох, юноша, не на пользу тебе пошло богатство. Был ты добрый и ласковый, а стал жестокий и гордый. Вот и Прекрасную Катарину зря обидел, разве это хорошо? А Ричард в ответ: - Это еще посмотреть, кто кого обидел. И ты меня не попрекай. Забыл, кто ты? Мой слуга. Покачал головой ворон и промолвил: - Я твой слуга только до той поры, пока моя фляжка у тебя, а зарок наш ты помнишь. Пора тебе ее и отдать. Призадумался Ричард для виду, помешкал немного и наконец сказал: - Много ты добра мне сделал, ворон, хочу и я тебе отплатить. Не откажи в любезности, позволь мне тебя вином угостить на прощание. - Отчего не выпить, когда наливают. Угости, юноша, если не шутишь. А Ричард уже давно в кувшин вина сонное зелье добавил. Налил он ворону полный кубок, тот раз клюнул, другой, третий, четвертый, глядь: на крыльях не удержался, на ногах зашатался, веки смежил, голову склонил, да и повалился на стол. Принес Август клетку, взял Ричард ворона, положил его в клетку и запер на тяжелый замок, а у самого руки дрожат. А ворон между тем очнулся, посмотрел на Ричарда грустно-грустно и сказал со вздохом: - За что ж ты, юноша, меня воли навек лишил? Неужели тебе меня не жалко? Неужто я тебе зло причинил? - Пока, может, и не причинил, - отвечает Ричард, - да вы, вороны, птицы злые и хитрые. Улетишь от меня и начнешь воду мутить, а там из замка меня выгонишь, сам будешь здесь жить. Нет уж, живи в этой клетке и исполняй все мои повеления. - Забыл ты, юноша, забыл, кто я, - ответил ворон и вдруг как замахал крыльями – только серебром заполыхало. Раз – и клетка разлетелась. Два – и земля под ногами задрожала. Три – и замок на камни рассыпался. Четыре – полетел Ричард в бездонную пропасть. Летел Ричард, летел, да и ударился обо что-то. Открывает глаза – а он лежит у той самой горы, где когда-то ворона из силка выпустил, и одежда на нем простая да бедная, башмаки старые да залатанные. - Что ж это такое? – дивится Ричард. – Или мне все приснилось? Поглядел он вверх – а над ним ворон кружит, все выше и выше улетает. Вспомнил все Ричард, схватился за голову, закричал не своим голосом: - Ворон, не улетай, не покидай меня! Прости мою глупость да подлость! Ворон в полете замер, голову к нему повернул, призадумался. А Ричард вдруг вспомнил про заветную фляжку, схватил ее и приложился к горлышку. - Ну, теперь-то прилетишь назад, теперь-то вернешься, - приговаривает. Да не тут-то было! Во фляжке ни капли вина не прибавилось. Только и всего, что Ричарду губы оцарапало. И тряс он ее, и переворачивал – нет вина! Вдруг откуда ни возьмись, явились кот золотой масти и завитой пес. Глядят на Ричарда, зубы оскалили, шерсть вздыбили и говорят: - Не будет больше вина в этой фляжке. Или ты забыл, что она только для добрых людей наполняется? Ты, Ричард, злое дело совершил, друга предал, и за то тебе наказание – смерть! Упал Ричард на колени, пощады запросил. - Нет тебе пощады, предатель, обманщик, отравитель. Тут бы Ричарду и конец пришел, да только ворон услыхал, что творится, стрелой к земле кинулся, между Ричардом и братьями встал, крылья распластал, не дает его тронуть. - Уйди с дороги, - говорят ему братья, - не мешайся, пусть он за свою вину сполна расплатится. - Передо мной он провинился, мне его и судить, - отвечает ворон. – Если всех за глупость и подлость смертью карать, так и белый свет опустеет. Пусть живет и свой грех помнит. Пришлось коту и псу уходить. Остались Ричард и ворон одни. - Благодарю тебя, ворон, - сказал Ричард, - ты мне жизнь спас, а я ведь тебя чуть не погубил. Прощай, лети куда хочешь, ты теперь вольная птица. - Нет, - отвечает ворон, - я теперь, юноша, тебя уж не оставлю. Будут тебя учить и помогать. - И я снова смогу жить в красивом замке и ходить в богатом наряде? - Сможешь, юноша, только не так, как в первый раз. Одно испытание два раза не проходят. Не на пользу тебе пошло богатство, без труда доставшееся. Теперь сам будешь его добиваться. - Да ведь я ничего хорошенько не знаю и не умею, - вздохнул Ричард. – Только и всего, что жилы могу в скалах видеть. - Ничего, я тебя всему научу, что сам знаю, а знаю я немало, мы, вороны, птицы ученые. А по первости и твои умения сгодятся. Пойдем, юноша, дорога дальняя предстоит. - А что же нам в дорогу запасти? Или ты еды раздобудешь? - Нет, юноша, теперь уж тебе придется самому. Я тебя научу охотиться. Вот если бы у тебя деньги были, мы бы припас в дорогу сделали. - Да есть деньги, есть, - отвечает Ричард, - целый золотой тал. - Коли есть тал, так и хорошо. Пойди, юноша, в деревню, купи там всех припасов, каких надобно. Научил ворон Ричарда, что купить в деревне, собрал Ричард хороший припас, и пустились они в дальнюю дорогу. На том эта сказка и вся, а про то, куда они дошли да как жили, как богатство заслужили, может, кто другой расскажет.