Сharmer and the Wooden Head

Он Сону смотрит на свою ладонь в некотором недоумении. На ладонь, только что смачно, недвусмысленно и более чем игриво соприкоснувшуюся с ненароком отставленной во время растяжки попой. Самый ужас в том, что Сону понравилось, он ничуть не жалеет, хоть и не ожидал от себя, а попе, как и её обладателю, подумать страшно, шестнадцать лет. Лёгкая педофилия, конечно, в данном случае, не преследуется по закону, но все равно как-то неловко, если признаться. Ким Самюэль подскакивает, как ужалённый, хватается за пострадавшие место, и до того уморительно вертится волчком, во все глаза глядя по сторонам. Сону растягивает тонкие губы в улыбке, до конца понять которую может только братец-акробатец Даниэль, который, глядя на все это безобразие, омерзительно довольно лыбится (в общем, хорошо, что Джисон не присутствует). Сону растягивает тонкие губы в ну очень, просто супер жаркой улыбочке, когда показывает начинающему хмуриться Самюэлю свои руки, мол, это я тебя шлепнул, крошечка. - О, май гад, - говорит Самюэль, и уходит в глубокий фейспалм. У них приличная разница в возрасте, но уровень одинаковый, а в чем-то Самюэль, может, и покруче хёна будет, и тот бесится, особенно в последнее время. - Тебя выгонят, - говорит младший, но, на всякий случай, отходит на пару шагов. И где учителя носит, когда он так нужен?! - За домогательства. - Это не я, - для неподготовленного человека Сону, конечно, звучит и выглядит более чем убедительно. - Серьёзно, малыш, моя рука сама. Даниэль искренне наслаждается шоу, забыв, что собирался сегодня, наконец, добить никак не получающуюся связку, и приступить к подготовке своей реп партии. Очередное отчетное выступление уже на носу, учитель лютует, ежечасно напоминая, что все они, все его котятки обязаны с блеском пройти прослушивания в лучшие агентства страны. Но сейчас происходят вещи, куда более интересные, чем поднадоевшие без Джисона репетиции, и Даниэль устраивается на полу у противоположной стены, чтобы ничего не упустить. - Ты дурак? - кажется, на полном серьёзе интересуется Самюэль, и Сону даже даёт себе труд нахмуриться. - Воу-воу, маленький и дерзкий. Разве так можно говорить с хёном? Ким, к слову сказать, не из робких, поэтому он просто смотрит на Сону, как на идиота, и даже крутит пальцем у виска. - Разве можно прилюдно трогать парней за задницу, большой и дерзкий? - О, то есть, ты предлагаешь повторить это, когда мы будем наедине? - Пошёл ты. Вообще-то, стоит признать, что у Он Сону проблемы. Настоящие проблемы. Может быть, Юн Джисон прав, и Сону какой-то не такой, и плохо влияет на Даниэля, который иногда совсем уж кретин кретинский (зато с ним весело и легко), особенно, после более продолжительного, чем обычно, общения с Сону. Впрочем, если поглядеть на этого гадко улыбающегося дурака прямо вот сейчас, скорее придешь к мысли, что негативное влияние, как минимум, взаимное. В общем, у Сону проблемы, потому что, как только Ким Самюэль появляется в непосредственной близи, Сону становится патологическим кретином, пошляком и засранцем. И ничего с этим не поделать, решительно ничего. Самюэль, признаться, совершенно не в восторге. - Боже, - тянет Дехви, картинно вытирая крохотные, словно искусно нарисованные, капельки пота с висков. - Боже-боже, этот хён даже смешон. Это же надо, так откровенно палить свои пламенные чувства. Каков любовничек, Сэми, я бы на твоём месте... - Ты не на моём месте, - отрезает Самюэль, - к твоему великому сожалению. Даниэль задыхается от беззвучного смеха, особенно, потому, что Сону, прекрасно слышащий традиционную, привычную, но от этого совсем не менее раздражающую перепалку, только поджимает губы и молчит. - Вот это да, - тихо резюмирует Хёнбин, и Самюэль молча закатывает глаза, потому что это все просто невероятно. За что ему всё это. В общем, все это длится бесконечно долго и с завидным постоянством. Сону тупеет буквально на глазах, и, кажется, этот процесс необратим. Кан Даниэль этому ужасно рад, и даже хлопает в ладоши, как нетрезвый тюлень; Дехви испускает буквально тонны утонченного смертельного яда, комментируя каждое действие вышеуказанного идиота; Хёнбин смотрит на всех с высоты своего роста, и резюмирует всегда очень коротко, матерно и ёмко, - всем нравится; Джисон постоянно шипит, и на Сону, и на Дехви, и на Самюэля, когда того заносит на совсем уж крутых поворотах Сону, и на Даниэля, но последнее - это уже немного другая история; Сонхо вообще не пытается Сону обнимашкать, потому что даже ему хватает соображалки на это; Гуанлинь просто утверждается в мысли, что он чего-то такого всем очевидного в этих корейцах не понимает. В общем, Сону веселит всех. Он Сону до того изводится и бесится, что исход этой истории интересует не просто всех, а абсолютно всех, даже заносчивого и надменного Минки. А вот про крошечку Самюэля не совсем понятно, то ли он первый в рядах заинтересованных, то ли ему вовсе плевать. Сону его, конечно, поддостал уже, но открытого и откровенного утомления он не показывает. (Что наталкивает понимающего в таких вещах Лай Гуанлиня на разные размышления, но он плохо знает корейский, поэтому молчит.) Он Сону щиплет Ли Дехви за задницу, и тот верезжит, как девчонка, взвиваясь почти до потолка. Сону при этом пристально смотрит на Самюэля, и тот, кажется, недоволен. Сону воспринимает это, как ревность, и с этого момента попа Дехви страдает регулярно, даже на официальных фото. Самюэль смотрит на все это волком, и, кажется, едва-едва, совсем чуточку, но ревнует на самом деле. Капельку. Вот столечко. Гуанлинь в шоке, потому что у него дома всё как-то иначе, без такого странного и откровенно голубоватого переподвыподверта, и он к этому, признаться, привык. Спасает только Сонхо, который хоть и не отличается похвальной верностью, но вообще, если признаться, он ничего так, поэтому, почему бы и нет, да только история не про них. - Эй, малявка! – горланит Сону однажды в конце тренировки, когда уже ни у кого толком не остаётся сил, - малой! Ясное дело, что не откликается никто, потому что дураков нет на Сону реагировать, и вообще, кто в здравом уме на такое отзовётся. Впрочем, не надо быть семи пядей во лбу, или обладать даром ясновиденья, чтобы понять, что крики обращены ни к кому иному, как к Ким Самюэлю. - Хэй, носатый, - Сону подходит с видом эдакого ловеласа, и пошленько улыбается. (Хёнбин считает это весьма эффектным, если честно, но молчит, хоть и хорошо знает корейский, просто от греха подальше.) - Ниэль тоже так говорит, - доверительно сообщает Джисон возмущённому Самюэлю, - называет меня носатым. Я по началу его бил, а потом стал требовать поцелуй за каждое обзывательство. Лучше не стало, но хоть плата приятная. Рекомендую. Самюэль задыхается от возмущения, и думает, что никакая карьера таких мучений не стоит, это факт. - Чего ты старшим не отвечаешь? Какой невоспит… Сону не успевает договорить, потому что крошечка Сэми прописывает ему в живот с кулака, с хорошей такой силой. И гордо смотрит на скрючившегося хёна. - Я не разговариваю с кретинами, даже если им сто лет. Так что оставь свои жалкие попытки завоевать моё сердце, старичок-Ромэо. После этого наступает тишина, и Сону обычно не спускает подобного хамства никому, поэтому атмосфера накаляется. - Старичок? – Сону выдыхает это едва слышно, потому что ему всё ещё больно, но сквозь эту боль, он вдруг начинает улыбаться, - Серьёзно? Как это ни странно, Самюэль начинает улыбаться тоже, а через пару секунд они оба уже смеются в голос. - Я что-то такое упустил? – интересуется Дехви. - Нет, они просто кретины, всё в порядке, - отвечает Даниэль, который обычно всегда с Сону заодно в глупых шутках. - О, экспертное мнение… как это ценно. Даниэль начинает притворно канючить и жаловаться Джисону на злючку Дехви, Хёнбин залипает в телефон на романтическую переписку, Гуанлинь пользуется случаем, и утаскивает Сонхо на погулять… В общем, жизнь продолжается, а репертуар цирка под названием «Влюблённый Сону» всем уже изрядно поднадоел. Впрочем, финальный номер программы, конечно, имеет должный успех, когда, спустя всего пару дней после вышеописанных событий, сонные ребята застают на кухне Самюэля, скромно прижатым к стене не совсем скромным Он Сону. Это не совсем вежливо, да, но все пялятся, потому что, честное слово, крошечка Сэми явно не против. Совсем не против. OWARI