_______________________________
Тон их беседы с Мэнди и Зевом был куда менее радостным, когда они поведали им о своих планах спустя два месяца. Они ждали, пока все малейшие детали не будут улажены, прежде чем посвятить друзей. — Блять, вы серьезно?! — закричала Мэнди; в тишине дома ее голос звучал слишком громко. — Ты разбудишь Евви, — предупредил Йен, думая, что им, наверное, стоило выбрать другой день, чтобы огорошить девушку. — Вы оба только вернулись, а теперь, блять, снова уезжаете, — сердито выдохнула она. — Поверить не могу. — Но ты ведь не на всю жизнь с нами расстаешься, — напомнил Микки. — Можешь навещать нас и все такое. — Есть большая разница между навещать и реально наблюдать за тем, как растет мой племянник, — огрызнулась она. — Ты всегда можешь переехать вместе с нами, — предложил Йен, заработав себе ну очень недовольный взгляд Зева. Он прокашлялся и решил слегка подкорректировать ответ. — Мы сможем болтать по скайпу. Мэнди лишь закатила глаза и продолжила упиваться своим горем. — Ты правда хочешь этого, мой малыш? — спросил Зев, удивившись, когда оба парня в один голос ответили «да». — Он говорил со мной, — Микки игриво пихнул Йена локтем под ребра. — Откуда ты знаешь? — ответил Йен. — Уверен, я все еще занимаю третье место в списке его любимчиков, пока ты пыхтишь где-то подо мной… как всегда. — Ты сейчас не… — Микки покачал головой и сузил глаза, показывая, что острота рыжего его не впечатлила. — Я говорил с двумя своими малышами, — прояснил Зев. — Если вы оба счастливы, то и я счастлив. — Пиздец, как ты можешь оставаться таким позитивным? — обвиняющим тоном спросила Мэнди. Зев обнял ее за плечи и поцеловал в лоб. — Мы будем навещать их, когда захочешь, ладно? Девушка вздохнула, а затем на ее лице появилось выражение паники. — Вы что, пропустите мою свадьбу? — Твою мать, Невестозавр проснулся, — застонал Микки. — Ну естественно, без этого никак. — Прекрати, — Йен понизил голос. — Мы уже говорили об этом. — Отъебись, — беззлобно огрызнулся Микки. — Я знал, что она начнет играть в жертву. — Значит, вы не придете, — всхлипнула Мэнди; глаза ее мгновенно увлажнились. — Мэнди, мы бы никогда такое не пропустили. Уже забронировали билеты на самолет. Мы будем здесь, хорошо? — пообещал Йен, обнимая подругу. — Сука, я буду по тебе скучать, — девушка уткнулась лицом в его плечо. Он сжал ее крепче и прижался носом к душистым волосам. — Мы еще пять месяцев будем здесь. Сейчас прощания не в тему, — пожаловался Микки, массируя лоб и медленно раздражаясь. — Иди ко мне, малыш, а то о тебе совсем забыли. Сейчас я это исправлю, — сказал Зев, сгребая Микки в охапку. Тот рассмеялся и попытался выпутаться из его крепкой хватки, но громила начал щекотать его по бокам. — Ты мой братишка, — прогудел он, отрывая Микки от пола, словно тряпичную куклу. — Блять, я сейчас… — рявкнул Микки, ударив друга по уху. — Дебила кусок. — Шшш, — зашипел Йен. — Ева разбудишь. — Может, это и к лучшему. Не хочу терять ни минуты, — надулась Мэнди. — Ведь теперь я потеряю племянника на всю свою жизнь. Йен вздохнул и успокаивающе погладил Микки по спине, пока тот закатывал глаза. — Мэнди, мы будем постоянно видеться, окей? Угомонись уже, блять. — Ты точно приедешь на нашу свадьбу? — спросила Мэнди Йена. — Ты же мой человек чести и слова. Йен принялся вновь убеждать девушку, а Микки помрачнел, думая о том, как отстойно будет вновь проходить через это дерьмо, но уже с Галлагерами.____________________________________________________
Они выждали почти до конца января, чтобы рассказать Фионе и Липу, решив, что так будет легче; Йену не придется выслушивать их страхи долгие месяцы. — Ты прикалываешься, да? — с настороженной улыбкой спросил Лип. Йен покачал головой. — Мы уезжаем через неделю. — Насовсем? То есть, ты собираешься переехать туда, в Месику… насовсем? — Фиона пребывала в глубоком состоянии шока. — Мы уже купили дом. Ева зачислили в местную школу. Да, это насовсем, — твердо сказал Йен. — Ты никогда не был там, Йен. Бля, а если тебе совсем не понравится? Что тогда будешь делать? — спросил Лип, зажигая сигарету. Его колени нервно вздрагивали. — Я буду с Миком, так что мне все понравится, — Йен переплел свои пальцы с пальцами брюнета, и Микки крепко сжал его дрожащую ладонь. — Блять, в жизни все не так просто, — Фиона затрясла головой, все еще отказываясь верить. — Ты не в сказке, Йен. У тебя серьезное расстройство. Нельзя просто сбежать в другую страну. — Думаешь, только в Америке есть блядские доктора? — рявкнул Микки, будучи не в силах держать язык за зубами. — Первым делом мы просмотрели список психиатров. Он уже организовал перевод своей медкнижки и прочее дерьмо. — Биполярка не делает меня неприспособленным к жизни, — сердито сказал Йен. — А ты не думаешь, что такой важный шаг может стать триггером? — мягко спросил Лип. Йен покачал головой. — Я не могу этого предсказать. Фиона нервно наматывала круги по гостиной, собирая волосы в хвост, только для того, чтобы распустить его и собрать вновь. — Я позабочусь о нем. Что бы ни случилось, я справлюсь, блять, — грубовато произнес Микки. — Справлялся раньше, справлюсь снова. Можете не волноваться. — Поверить не могу, — пробормотала Фиона. — Ты хоть говоришь по-испански? Нет, ну как ты собираешься разговаривать с психиатром, если не знаешь хренов испанский? — Психиатр говорит по-английски, — ответил Йен. — И я уже давно учу испанский в Малкольме. Уже неплохо разговариваю. — Выходит, ты… — начал Лип; на лице его мелькнуло осознание того, что брат уже давно готовился к этому шагу. Йен кивнул, прежде чем Лип закончил. — Значит, ты принял решение уже давно? — спросила Фиона дрожащим голосом. — Я хотел жить там еще до того, как Микки вернулся, — честно признался Йен родственникам. — Собирался сделать его своим будущим, даже если он об этом тогда не знал, — его зеленые глаза пересеклись с голубыми Микки, и он нежно, едва ощутимо поцеловал его в губы. — Я люблю тебя, — прошептал он, желая показать брюнету, что ничьи слова не заставят его колебаться. Микки еще раз сжал его ладонь; он хотел уйти отсюда как можно скорее. — Я даже не знаю, что сказать, — глаза Фионы начали наполняться слезами. Йен встал с дивана, чтобы сжать сестру в крепких объятиях. — Скажи, что будешь навещать. Фиона закивала, наконец давая волю слезам. — Все еще не готова тебя отпускать, — мягко выдавила она. — Он не умирает, Фи, — фыркнул Лип, поднимаясь, чтобы похлопать брата по спине, а затем повернулся к Микки, который сидел на диване и нервно покусывал ногти. — На тебя можно положиться? — спросил он, выпустив из груди дрожащий вздох. — Он может положиться на меня, а я на него, — с кивком ответил Микки. Этих слов Липу было достаточно.Эпилог
Еще в Чикаго в свой выходной день Микки предпочитал оставаться в кровати максимально долго, давая отдых телу и мыслям. Он не мог и представить, что будет ложиться спать перед выходным и оставлять занавески распахнутыми, чтобы проснуться вместе с первыми лучами солнца, встречая рассвет. Сон больше не омолаживал его так, как бодрствование, особенно с Йеном. Он закинул руки за голову и, потянувшись, широко зевнул, глядя на балки из темного дерева на своем потолке. Вентилятор медленно вращался, наполняя комнату свежим, солоноватым морским воздухом. Выглянув за стеклянную дверь, он улыбнулся при виде волос Йена, которые почти сливались с оттенками горизонта, где перемешались мандариновые, персиковые и манговые цвета. — Еще красивее, чем вчера, — сказал Йен, неверяще качая головой, пока Микки приближался к его щезлонгу. — Как что-то может становиться только прекраснее с каждым днем? — спросил он, направив взгляд зеленых глаз к океану. Накрыв ладонью щеку Йена, Микки прошептал: — Я не знаю, — он провел целую жизнь, размышляя над тем же вопросом. Склонившись, он поцеловал Йена в чуть пересохшие губы, которые мгновенно растянулись в улыбке. — Я люблю тебя. — И я тебя люблю, — с жаром ответил Йен, поправляя спинку шезлонга прямее. — Иди сюда, — он расставил ноги шире, чтобы брюнет смог удобно устроиться между них и прижаться спиной к обнаженной груди своего парня. Йен потянулся к чашке, стоявшей рядом на шатком столике, и передал ее Микки; все те же старые привычки в новой обстановке. Микки, пробормотав слова благодарности, сделал глоток кофе, наблюдая за тем, как волны облизывали белоснежный песок, окрашивая его в темный цвет. Он удовлетворенно выдохнул, когда большие ладони принялись массировать его плечи. — Чем хочешь сегодня заняться? — спросил Йен, поцеловав его в плечо. — Сгоняем в Лас-Кончас на квадроциклах? — Не, мое колено все еще болит после того воскресенья, когда какой-то долбоеб нас перевернул, — Микки игриво сжал бедро Йена. — Вот засранец… И кто это был? — с наигранной невинностью спросил Йен. — Надо запретить ему водить. — И не говори, — усмехнулся брюнет, повернув голову, чтобы Йен чмокнул его в губы. — Останемся здесь. Будем целый день лежать на пляже и трахаться. Светлана поедет с Евом в музей от школы, так что у нас много места. — Ммм, — одобрительно промычал Йен и уткнулся в изгиб шеи Микки, с готовностью вылизывая и посасывая мягкую кожу. — Можем начать прямо сейчас… — Она еще кормит пацана завтраком. Не хочу, чтобы перед ним открылся вид, который погубит его детство, — ответил Милкович и засмеялся, чувствуя, как губы Йена щекочут его шею. — Бля, заканчивай. — У тебя розовые щеки. Люблю делать их розовыми, — флиртующим тоном промурлыкал Йен, легко поцеловав Микки в покрасневшую щеку. — Ладно, ладно, — проворчал тот, пытается отразить атаку любвеобильного рыжего. Йен взял чашку у него из рук и поставил ее обратно на стол, чтобы та им не мешала, а затем прижал Микки к себе, руками обвив его грудь. — Лучше? — Намного, — Микки поднял глаза, глядя на то, как пронизанные солнечными лучами облака парили в голубой вышине, и улыбнулся, ощутив, как руки Йена сжали его крепче, и ленивое, расслабленное объятие обернулось в оберегающее. Он всю свою жизнь охранял себя от боли, которая то и дело грозилась его поглотить. Его потребность изолироваться и как-то обособиться от остальных всегда казалась естественной, пока он не начал изолироваться от Йена. Решение вновь подпустить к себе Галлагера он принял задолго до того, как они переехали в Мексику. Хоть они и восстанавливали их отношения, время от времени Микки все же приходилось напоминать себе бороться с инстинктом отталкивать окружающих и закрываться, зачатым в нем еще с самого детства. Он хотел избавиться от него, и к тому времени, как они переехали в Мексику, инстинкт исчез. Словно тот момент, когда они с Йеном пересекли границу, перечеркнул прошлое, превратил неправильное в правильное и позволил Микки оставить боль позади; теперь он не боялся нырнуть в омут с головой и наткнуться на твердое дно. — Как думаешь, что с нами происходит, когда мы умираем? — поинтересовался Йен, рисуя сердца на коже Микки. — Бля, что за траурные вопросы, Галлагер? — Микки нахмурился. — Ты никогда об этом не задумываешься? Ну, типа… существует ли рай? Ад? — Не, не думаю. Перестал верить в ад, когда начал творить слишком много дерьма. Так было легче, — брюнет пожал плечами. — Думаю, мы прошли через ад, и сейчас в раю. Но мы сейчас живы, так что будет тогда, когда мы умрем? — Я не дам тебе это узнать по меньшей мере еще восемьдесят лет, — Микки чуть повернулся и игриво шлепнул Йена по щеке. Но в последовавшем за этим поцелуе не было ничего игривого и легкого. Он был пронизан глубокой преданностью и невысказанными обещаниями быть вместе и любить друг друга всю оставшуюся жизнь. Это утро они провели в постели, запутавшись в простынях; каждый был намерен доставить своей половинке максимум удовольствия. Их тела двигались подобно волнам, шум которых они слышали за стенами спальни; вскипали и набирались скорость, прежде чем столкнуться вместе и слиться, превращаясь в единое целое. Стоны набирали громкость, пока они толкались навстречу друг другу, словно приливы и отливы, попавшие в ловушку подводного течения. — Я всегда тебя хочу, — прошептал Йен низким, чуть хриплым голосом, проталкиваясь глубже. — И хочу, чтобы так было всегда. — Будет. Мы… мы будем, — голос Микки дрогнул от ощущения заполненности, которое дарил ему Йен, и уже скоро их совместное удовольствие дошло до пика, переливаясь через край. Остаток дня они провели на пляже и в постели, обильно сдабривая простыни песком, потом и любовью. Они как раз выходили из душа, когда услышали голос Евгения, который громко пел «Cinco pequeñas ranitas con lunares» в гостиной. — Ему надо выучить больше песен. На какой хуй я им плачу, если он постоянно поет одну и ту же песню снова и снова и снова? — спросил Микки, выпучив глаза; он не был уверен, что выдержит еще один ужин с лягушатами. Йен легонько шлепнул его по заднице, а затем, натянув плавки, направился в гостиную. Евгений стоял на своей «сцене», которой являлся небольшой участок комнаты прямо перед голубым камином в стиле Кива. — Ему нужно выучить новую песню, — пожаловалась Светлана, когда Йен сел на полосатый диван, чтобы насладиться представлением. — Микки тоже так думает, — прошептал он ей и улыбнулся Евгению. — Нам повезло, что у тебя намного больше терпения, чем у нас, — со вздохом заметила Светлана. — Хэй, голытьба, — Микки прервал концерт сына, чтобы поцеловать его в лоб. — Перестань, — предупредил Йен, стараясь сдержать вот-вот готовый сорваться с губ смех. — А что? — с поддельным возмущением спросил Микки. — Когда на пляже играет он и четыреста детей Хуана и Люпе, то он является голытьбой. Ничего такого. Йен закатил глаза и похлопал Еву, когда тот поклонился в конце песни. — Lupe me ayudó a perfeccionar mi cocido ayer, ¿quieres que lo haga para cena? (Люпе вчера помогла мне усовершенствовать мое косидо. Приготовить вам?) Микки замотал головой, а Светлана высунула язык. — A Yevgeny le encanta (Евгению нравится), — надулся Йен. — А нам нет, — констатировала Светлана. — Отлично. Тогда пусть готовит один из вас, — Йен раздраженно вскинул руки. — Приготовь, вкусно получается, — солгал Микки, улыбаясь, когда Йен пошел на кухню. — No seas imbécil (не будь сучкой), — прошептал он Светлана, которая просто цокнула языком. Микки и Ев пошли за рыжим, чтобы помочь накрыть на стол. — ¿Qué tal las clases? (Как дела в школе?), — спросил Йен, нарезая кабачок. — Benjamin se está metiendo conmigo (Бенджамин снова меня обижает), — грустно ответил Евгений. — Pégale en la puta garganta (Врежь ему по роже), — сказал Микки, заработав неодобрительный взгляд Йена. — Что? Это сразу поможет! — Агхх, — проворчал Йен, понимая, что его парень, скорее всего, был прав. — Ты будешь встречаться с el maestra (учитель), когда его отстранят. — Как скажешь, — Микки пожал плечом и, схватив морковку, откусил от нее. Они поужинали за маленьким столом на кухне, и Микки убедил Светлану искупать Евгения и уложить его в кровать, чтобы они с Йеном смогли еще немного побыть на пляже, пока не стемнело. Они лежали на песке, и Микки любовался розовыми и лиловыми оттенками, которыми расцвело небо, пока огненное солнце медленно опускалось за горизонт. Поддерживая себя локтем, он сделал глоток из банки с пивом и посмотрел на Йена, с удивлением увидев, что тот рассматривает его вместо неба. — Как что-то может становиться только прекраснее с каждым днем? — с трепетом спросил рыжий, протягивая руку, чтобы убрать упавшие на лоб Микки пряди волос. Микки дал пиву упасть и впитаться в песок, а сам обвил Йена руками и поцеловал так крепко, словно восьмидесяти лет никогда не будет достаточно. Когда они оторвались друг от друга, хватая ртом воздух, Микки, не удержавшись, окинул все тело Галлагера любящим взглядом. Он опустил глаза на зарытые в теплый песок ноги, которые до этого знали лишь мостовые Чикаго, и подумал, что, возможно, он тоже спас Йена.