Арья I "Своя дорога"
18 сентября 2018 г. в 00:37
Снаружи падали снежинки. Снегопад, утихший прошлой ночью, вновь набирал силу. Хотя, наверное, это было даже хорошо. Королевская Гавань, укрытая снегом, преобразилась, стала похожа на снежный городок, что они любили строить детьми. Снег приглушил вонь города, укрыл покрытые нечистотами улицы, скрыл ту мерзость, что наполняла столицу. Скрыл, но не уничтожил. И пусть была мертва Серсея Ланнистер, убитая шипами Железного Трона, пусть были мертвы все те, кто принимал участие в казни отца, но ещё была жива толпа, что ликовала там под ступенями Септы, целую вечность назад. Она хотела бы убить их всех. Она хотела бы забыть всё, что произошло с ней здесь.
Так странно. Кажется, целую вечность назад она приехала в этот город впервые. Тогда было лето, и отец был жив, и мать, и Робб, и Бран с Риконом, и Винтерфелл был цел. Тогда город показался ей жарким, но интересным, солнечным, ярким. Тогда она не увидела его изнанки, не поняла. Она сама тогда была другой — маленькой девочкой, ничего не понимающей в людях, неспособной менять лица и быть кем-то другим. Зато эта девочка точно знала, кто она такая. Знала ли она это сейчас? Арья была не уверена. Санса называла её сестрой, леди Винтерфелла, тётей её будущего ребёнка.
Вот только она совсем не знала Сансу. В детстве они никогда не дружили, были слишком разными и искали в этой разности не поддержки и опоры, а повода для вражды. Какими же глупыми они были тогда. С тех пор сестра изменилась, стала сильнее, хитрее, умнее. Арья общалась с ней, пыталась узнать заново, но это было так сложно, так сложно было понять кого-то, когда не понимала сама себя. Леди Винтерфелла — но Винтерфелл, её дом, мир её детства, разрушен и брошен по приказу короля. Короля, которого она когда-то называла братом, самым любимым братом. Братом, который сейчас делает вид, что он её не видит. Тётя — но она не знала, что значит быть тётей. Как она могла бы быть хорошей тётей, если не могла понять, чего хочет, разве могла бы она понять, что нужно малышу?
— На снег любуешься? — Голос за спиной не стал неожиданностью, она слышала чужие шаги, чужое дыхание уже давно, но всё равно вздрогнула. Не от голоса, а от того, что узнала этот голос. — Когда здесь всё засыпало снегом в последний раз, я ещё жил с матерью, кажется. Интересно, смогу ли я сейчас найти наш старый дом?
— Зачем тебе это? — Она не слышала этот голос очень давно, с тех пор как в слезах сбежала от Братства без Знамён, думала, что на несколько минут, но минуты растянулись на годы. Интересно, каким он стал? Изменился ли? Ей очень хотелось повернуться, но она не сделает этого и лишь ещё внимательнее смотрит на снег. — Хочешь вспомнить детство?
— Было бы что вспоминать. — Он усмехается, она слышит это в его голосе, смотреть не нужно, чтобы понять. — Просто хочу разобраться. Ты знаешь, они сказали мне, что я сын Роберта Баратеона.
— Правда? — Она слышала что-то такое, но никак не думала, что это о нём. Разве мог он, простой кузнец и её друг, быть сыном короля? Почему бы и нет. У него были синие глаза и чёрные волосы, он был похож на покойного короля куда больше, чем Джон на Таргариена, однако…
— Не знаю. — Теперь он качает головой. — Но им это, кажется, удобно. Они говорят, что я могу получить Штормовые земли после войны. Не представляю, зачем они мне. Я ведь кузнец, не лорд, я не смогу править землями, не умею этого.
— Они найдут кого-то, кто сможет. А ты будешь сидеть в чертоге, пить вино, ездить на охоту и развлекаться. В конце концов, король Роберт ничего другого и не делал.
— И к чему это привело? Страна в руинах, его дом мёртв, единственный наследник — бастард сомнительного происхождения, а те, кого он больше всего боялся, вновь заняли трон. — Он дышит тяжело и часто. Странно, он так расстроился из-за того, что страна лежит в руинах или и сам боится чего-то? — Ты знаешь, когда Ланнистер сказал, что я сын старого короля, я думал, что мне конец. Король, твой брат, он так смотрел на меня. Глаза у него ледяные. Не представляю, как ты жила с ним столько лет.
— Он не всегда был таким. — Слова ударили в цель, и она, не выдержав, обернулась. Джендри стоял у неё за спиной, всего в паре шагов. Сколько же лет прошло с тех пор, как она видела его так близко в последний раз? Он стал ещё выше, кажется, если она сейчас встанет, то достанет ему только до подбородка, на нём хорошая одежда, на поясе ножны с длинным кинжалом, который рядом с хозяином кажется маленьким, лицо стало строже и серьёзнее, но это всё тот же Джендри. И синие глаза его такие же тёплые, как при последней встрече. — Он всегда держался один, но таким не был. Я не знаю, что с ним стало. Может, это моя вина.
— Не говори глупостей. — Джендри чуть хмурит брови, но она это замечает лишь краем глаза, любуясь его глазами. Какие же они у него добрые и тёплые, совсем как раньше. В последнее время на неё так смотрела только Санса, но Санса была сестрой. — Ты, конечно, глупость сделала, но наш король стал таким, какой он есть точно не из-за тебя. Я с ним познакомился ещё в Винтерфелле, и он уже был таким, даже хуже.
— Хорошо хоть тут я не причастна. — Улыбка получается грустной. Она могла бы изобразить любую, какую бы пожелала, но играть совсем не хочется. Она нашла кого-то с кем можно быть искренней. — Я пыталась спрашивать у Сансы, но она ничего не знает, только какие-то общие слова.
— Вряд ли кто-то, кроме короля и королевы, знает. Ну, может ещё Ланнистер, он всё знает. — Джендри улыбается, видимо он считает, что ободряюще. — А знаешь, я тебя искал. Хотел поблагодарить. Если бы ты не провела людей в город, то штурм был бы намного тяжелее. Погибло бы куда больше людей.
— Я… Это просто то, что я умею, мой вклад, если хочешь. Это не стоит благодарности. — На самом деле ей уже высказывали благодарность. Тирион Ланнистер немного сухо поблагодарил её от лица короля и королевы, сказал те же слова о трудности штурма, о жертвах. Вот только от Джендри эти слова звучали как-то иначе, может потому, что были искренними.
— Конечно стоит. Если кто-то хорошо делает своё дело, то это не значит, что он не заслужил благодарности. — Ещё одна улыбка. Он улыбается очень просто, но его улыбки нравятся Арье, они искренние, такие ей давно не встречались. — Скажи, а чем ты собираешься заняться после войны?
— Сперва нужно победить. — Она не знает ответа. Наверное, ей стоит стать леди Винтерфелла, как хочет Санса. Там ведь должен быть Старк. А ещё хорошей сестрой и тётей и что-то ещё, она совсем не знала что.
— А мне нравится думать о будущем. — В ответ признаётся он. — Война — это страшно, особенно если не с людьми, а с теми существами, о которых говорит король. Когда строишь планы, становится не так страшно, кажется, что победа уже здесь, совсем рядом, один шаг - и нормальная жизнь. Я бы хотел вновь открыть кузню, но мне, кажется, всё же отдадут эти земли. Так что буду лордом-кузнецом, найду хорошего мейстера, буду учиться у него, может когда-нибудь и освою эту науку.
— А я, наверное, стану леди Винтерфелла. — Арья говорит и понимает, что эти слова не вызывают в ней ничего. Она больше не хочет возвращаться в Винтерфелл. Там нет ничего, ради чего стоит вернуться, только память, память, которая причиняет боль. — Моя сестра хочет этого. Выйду замуж за кого-нибудь, я ведь должна продолжить род Старков.
— А сама ты этого хочешь? — Нет, но она не знает, чего хочет, она потеряла себя, когда решила стать Никем и никак не может вновь найти. Может лучше ей было остаться безликой? Нет, она не смогла бы, она никогда и не была безликой по-настоящему. — Голос невесёлый.
— Я не знаю, чего я хочу, Джендри. — Она впервые называет его по имени и почему-то признаётся в том, чего не говорила даже сестре. — Я уже не я, я не могу найти себя, не понимаю, кто я, куда мне идти, кем я хочу быть.
— Так ли уж не ты. Миледи. — Он прищуривает глаза, как раньше и это невольно вызывает на лице улыбку.
— Не называй меня миледи. — Она быстрее его и может ткнуть кулаком по рёбрам так, что он не успеет ничего сделать, но она хочет, чтобы он перехватил её руку, и он перехватывает.
— Найди свой путь, Арья. — Он улыбается, сжимая её руку. — Тебе вовсе не обязательно быть той, кем тебя хотят видеть. Ты никогда не была такой, какой тебя хотели видеть. Может это и проще, но разве ты будешь счастлива, исполняя чужие желания?
— Ты что-то стал слишком умным, бастард. — Она не ожидала от него таких слов. От кого угодно, только не от Джендри. Может именно поэтому эти слова звучат так правильно и разумно.
— Пожил в мире за пределами моей кузницы, миледи. — Он вновь усмехается.
— Допустим. — Его весёлое настроение, кажется, заразно. — Я согласна поискать свою дорогу, но только если ты мне в этом поможешь. А то говорить умные речи каждый сможет.
— От работы никогда не отказывался. — Он уже смеётся, и впервые за долгое время ей хочется подхватить этот смех. — Поищем твой путь вместе, если ты настаиваешь.
— Настаиваю. А знаешь что. — Она вновь разворачивается к окну, смотрит на снег. — Через несколько дней войска немного очистят улицы от бандитов. Пойдём тогда искать твой старый дом и твою кузницу. Что всякая мелочь сможет сделать безликой и сыну самого Роберта Баратеона? А тебе нужно разобраться, сам говорил.