Корона из крыльев драконов (зима близко)

      Мимо окна медленно пролетали большие снежинки. Чтобы разглядеть их, по стеклу приходилось то и дело проводить рукой, собирая холодные капли, стекавшие по ладони, обжигавшие кожу.       — Там не на что смотреть. Можешь мне поверить. — Ей на плечи легли руки. Такие холодные, но в этом холоде было что-то приятное. Джон только вернулся с улицы, где занимался войсками, отправив её в тепло. — Я смотрел на это три года.       — Снежинки красивые. — Она сняла его руки со своих плеч, развернулась, попыталась обхватить его ладони пальцами. — У тебя такие холодные руки. Ты забыл надеть перчатки?       — Если бы забыл, то рук у меня уже бы не было. — Он улыбнулся, пока она дула на его ладони, пытаясь согреть. — Дени, я думал…       Она подняла глаза, улыбнулась, погладила его ладони пальцами. Джейме был прав, им нужно было поговорить. В глазах Джона она видела свои чувства. Ту же неуверенность. — Ты хотел поговорить о моём отце?       — Нет. — Джон покачал головой, освободил ладонь, только чтобы обхватить её руку. — Я хотел поговорит о нас. Обо мне.       — О тебе? — Она никогда не видела в нём признаков безумия, напротив. Его холодность и отстранённость, что она видела в самом начале, только подчёркивали его отличие от Безумного Короля. Она боялась увидеть это безумие в себе, боялась, что он увидит его в ней. Но в нём?       — Да. — Он опустился перед ней на колени, так, чтобы не приходилось поднимать голову, чтобы заглянуть в глаза. Нужно было сказать, чтобы он взял другое кресло, но так не хотелось выпускать его рук. Ей казалось, что чем ближе был срок рождения её ребёнка, тем больше она нуждалась в Джоне. — Дени, я… — Его плечи вздрогнули. — Я рассказывал тебе. Мои воспоминания, мои чувства. Я… Что, если я однажды не узнаю тебя?       — Джон. — Только и смогла пробормотать она. Голос дрожал так же, как и его мгновение назад. — Не говори так. — Она не могла представить того, о чём он говорил. Она помнила, как он смотрел на неё, его слова про огненную королеву на их свадьбе. Она не верила в его слова. — Ты мой ледяной король, а я твоя огненная королева. — Она сползла с кресла, встала рядом с ним на колени, не отпуская его руки. — Я всегда готова согреть твоё сердце.       — Дени. — Джон моргнул, ей показалось, что в его глазах блеснули слёзы. Но нет, это было невозможно. Он никогда не плакал. — Моя огненная королева. — Он освободил руки, чтобы обхватить её за плечи и притянуть к себе. — Я верю тебе. — Она уткнулась в его плечо, обняла. Ей так не хватало его в эти дни, в которые они с Тирионом готовили Стену к прибытию армии. — Ничего не случится, пока ты со мной.       Она только вздохнула, прижалась ближе. Ребёнок в её животе толкнулся, будто пытался дотянуться до Джона, и тот, должно быть, почувствовал.       — Дени? — Он отстранился, и ей пришлось поднять голову, только чтобы рассмеяться. Его недоумённо-удивлённое лицо было таким забавным.       — Она толкается. — Она положила его руку на свой живот, и малышка в ответ вновь толкнулась. — Всё время тихо себя вела, а после того, как ты улетел от нас в Винтерфелле, начала драться. Переживает, когда папы нет рядом.       — Девочка моя. — Это звучало так неуверенно, кажется, он всё ещё не мог поверить, что у него будет ребёнок. — Папа теперь рядом и больше вас не оставит.       Дени невольно улыбнулась. Из всех её мужчин только Джон мог вот так… Представить Дрого, Даарио или Хиздара умиляющимися нерождённому ребёнку было невозможно. Слишком они были другими. Или Джон был другим. Он любил её просто так. Не за то, что родит ему сына, не за то что королева. И их ребёнка он любил просто за то, что он был, что он будет их малышом. Ему не нужен был кхал кхалов или великий царь. Джон будет рад малышу только потому, что он их.       Только бы всё было хорошо, только бы мейега ошиблась ещё и в этом. При одной мысли о том, что она может так и не увидеть своего малыша, что тот, кто сейчас толкается в её животе, родится таким же, как Рейго, у неё замирало сердце и дрожали руки.       — Всё хорошо, моя королева? — Джон заметил. Опять. Как всегда. Он всегда замечал.       — Чем ближе мой срок, тем мне страшнее. — Ему она могла доверить все свои страхи. Сказать то, чего не говорила даже самым близким друзьям. — Что, если мейега была права? Что, если я не смогу родить живое дитя?       — Забудь о ней, любовь моя. — Он убрал прядь волос, упавшую ей на лицо, а она прижалась щекой к его ладони. — Она ошиблась. Она мертва. А ты жива. И с тобой и нашим малышом всё будет хорошо. Сэм многое умеет, он поможет тебе.       — Я забуду, только когда она родится, Джон. — Она грустно улыбнулась. — Когда увижу её, возьму на руки. Тогда я забуду, тогда смогу жить, не оглядываясь на то пророчество.       — Тогда мы будем вместе ждать этого момента, Дени.       — Спасибо, Джон. — Она вспомнила, о чём она хотела поговорить, ещё когда он только пришёл. Он отвлёк её, и она забыла, но сейчас вспомнила. — Джон. Послушай меня. — Его глаза потемнели, кажется он догадывался, что она хочет ему сказать, и ему это не нравилось. — Мой отец сошёл с ума не сразу. Прошу тебя, если однажды я…       — Нет. — Он не дал ей договорить, а его голос был так холоден, что она вздрогнула. — Нет, Дени. Ты не твой отец. — Его голос смягчился, он слабо улыбнулся. — Твой отец, мой дед, никогда не был таким как ты. У него никогда не было столько сострадания, чтобы отодвинуть цель ради тысяч чужих людей. Он никогда не был настолько смел, чтобы шагнуть в огонь, руководствуясь лишь верой. Никогда не был настолько мудр, чтобы вчерашних врагов превращать в друзей. Ты не он, Дени. И никогда не будешь.       То же говорил ей Джейме Ланнистер, к которому она пришла за опровержением своих страхов или подтверждением их. Он сказал, что ей нужно говорить не с ним, что не его слова ей нужны. Как же он был прав. Впервые за то время, что прошло с рассказа о её отце, она почувствовала себя спокойно.       В комнате темнело. Очаг затухал, и угли, тлеющие в нём, уже почти не давали света. — Пойдём спать, любовь моя. — Джон поднялся, помог подняться ей. Поднять её на руки он уже не мог, она была слишком тяжёлой. Но он мог обнять её, прижать к себе, поцеловать. — Мне завтра опять в патруль. Нужно проверить Стену.       — Разве завтра не Тирион? — Она засыпала в кольце его рук, среди мехов, устилавших их постель. Нужно было снять теплое платье, но она вдруг поняла, что так устала.       — Тирион хочет слетать на север от Стены. Понять, где наш враг, почему их нет возле Стены. — Джон расстегнул и снял жилет, опустился рядом с ней на меха. — Мы решили, что Визерион не так заметен на фоне зимнего неба, как Рейегаль, больше шансов, что его не заметят.       — Есть кому замечать? — Она прижалась к нему, закрыла глаза.       — Мы не знаем, кто тот Иной, которого мы видели на Трезубце, кто оставил послание в Винтерфелле. — Он обнял её, поцеловал в висок, укрыл мехами. — Если они разумны, то чем незаметнее, тем лучше.       — Да, наверное. — Она уже плохо понимала, о чём он говорит, но сам звук голоса действовал успокаивающе. — И что он разведает?       Джон едва слышно рассмеялся. - Я тебе завтра скажу, любовь моя, а сейчас спи. Тебе нужны силы. Вам обеим нужны.