Случайная

Адская головная боль стала синонимом его самочувствия в последнее время. Кроме нее он не ощущал никакой другой. Даже душевная рана не кровоточила настолько сильно, как ссадина на виске от очередного удара кулаком, какого-то громилы, имени которого он не знал. А, это о чем-то да и говорило. Физическую боль можно прочувствовать, заглушить и быть таковым постоянно. А, вот с душевной дела обстоят иначе. Только, в этот раз все было как раз, наоборот. Несколько недель, счастливо проведенных вместе с девушкой, что он любил больше своей жизни, заставили его излечится от ран или хотя бы налепить пластырь с зеленкой на душу. И, поэтому, сейчас, минуты, а то и часы, когда его без передышки избивали, дались ему нелегко. Он то и дело выходил из доблестного сознания, попадая на остров, где сделал предложение Лидии. А, она такая счастливая, радовалась и дала ему свое согласие, как и право на свою жизнь. А, после очередного пробуждения все начиналось по новой. Ее тихие всхлипы со стороны, очередной удар, будто каменный, и провал из сознания. Он сбился со счета ударов, всхлипов, провалов и дней. Последнее больше всего огорчало. Он не знал, сколько дней они провели в темном, пропахшем сыростью, помещении. Не видел, что они делают с Лидией. Но, пытался всеми силами совладать с сознанием. Сходить с ума не входило в его планы. Но, зато его палачи делали все для того, чтобы он хоть на секунду потерял рассудок. В очередной раз оклемавшись от жесткого удара в челюсть, Митч сплюнул слюну вместе с кровью под ноги своему мучителю. Там, за прутьями, совсем неподалеку, в паре шагов от него, Лидия лежала на каменном полу, закрученная словно крендель-эмбриона. Ее кинули будто она животное, а издевались ничуть не хуже, чем над Митчем. Словом, им обоим досталось. Первые часы, а может быть и дни, он вырывался, тянулся к ней. Шипел на тех, кто аморально исчерпан, раз может поднять руку на девушку. А, когда живого места не осталось на собственном лице, принял удары, как должное. Он сдался. Даже, несмотря на то, что его девушка продолжала бороться. Такие методы "выбивания дури" были ей известны. Ведь самой часто приходилось применять их, чтобы не ослушаться приказа учителя. - Хватит - глухой, скрипучий голос приказал окончить пытку. И, это был спасательный круг для обоих. Лидия с серьезными травмами ребер пыталась сделать хотя бы один вдох, чтобы не ощутить боль в грудной клетке. Сильный хрип вырывался из ее глотки. Но, еще сложнее давались ей движения - одно неправильное, - и, она скривилась от нестерпимой боли в костях и органах, отбитых тяжелым сапогом громилы. Митч, подвешенный за руки, устало опустил голову, чувствуя расслабление во всем теле. И, никому из них не пришло в голову, что возможно, это было лишь легкое, лирическое отступления, от дальнейшего исхода событий. Парень почувствовал, как его жестко схватили за подбородок, поднимая вверх, рассматривая со всех сторон. В этом положении он ощущал себя "китайским болванчикам" - в какую сторону повернешь голову, в ту она же послушно и дернется. - Так-так, "наемники", которых я же и научил всему в совершенстве, не смогли сдать какой-то гребаный экзамен.. Митч попытался раскрыть заплывшие синяками, ссадинами, глаза и взглянуть на человека, стоявшего так близко к нему. Рэпп дернулся, но это все на что был он силен, учитывая сколько времени прошло с того момента, как он оказался здесь. Силы оказались на исходе. - Я же тебе говорил, что лучше меня никого нет - эти слова были сказаны сквозь усмешку всевластия. Человек ощущал себя властителем всего мира. И это за него говорил не только голос, но и то, как он эффектно держался, стоя сейчас в темноте комнаты. Его лица не было видно. Зато, Лидия узнала его. Она зашипела, как ядовитая змея, прижимая голову вниз к холодному бетону. В нем ощущалась власть над ней. Кажется, незнакомец не нуждался в представлении. Крис, стоявший ближе к Митчу, закатил глаза и повертел пальцем около головы, говоря тем самым, что его напарник немного сумасшедший. Если, бы Рэпп не находился сейчас в таком положении, то смог бы улыбнуться или усмехнуться. Ему не привыкать. Его напарник или вернее напарница, тоже была немного не в себе. Но, не только любовь к сумасшествию их объединяло. По поведению девушки стало заметно, что она немного побаивается нежданного гостя. Мартин поджала под себя ноги, отодвигаясь подальше от входа в клетку. Там, где к ней не смогут дотянуться. Странно, но такое поведение не в ее стиле. Митч мог бы еще долго раздумывать над этим. Но, делать это гораздо сложнее, когда кровь начинает отливать от конечностей, и те немеют, словно пытаются атрофироваться. - Они были моей последней надеждой - разглядывая лицо Рэппа, парировал Крис. - Они еще могут послужить твоей цели - незнакомец подошел к клетке, и протянув сквозь прутья руку, схватился за волосы девушки, притягивая ее к себе поближе - Ведь, правда, дорогая? Ну, же, теперь ты все можешь рассказать ему. Сквозь замызганное маленькое окно над потолком, пытался пробиться маленький. тусклый кусочек света, очерчивая мимолетно лицо незнакомца. Митч сделал шаг вперед, но железные оковы, натянулись, врезаясь в запястья, словно лезвия, прорезая вены. Он узнал его. Его черты лица Рэпп не забудет никогда. Этот человек виновен во все, что случилось с ним. Этот человек отнял жизнь у девушки, которую он любил больше своей жизни. Этот человек испортил жизнь, и, как выясняется ни одну. Кажется, в его голове картина начиналась складываться. И, чем дальше заходили его мысли, тем страшнее было представить, во, что они могли вляпаться. И самое, главное: как теперь выйти из этой игры живыми и невредимыми. Ее взгляд все решил за него. Он будет бороться. Он не сдастся. Даже, если ему придется уничтожить все живое на Земле... Его освободили. Прошло несколько дней прежде чем Митч снова ощутил прилив сил в собственных руках. Прошло несколько дней прежде, чем они заговорили. Случайно, слова сами соскользнули с уст, которые сейчас больше походили на мясной фарш. Она тихо хрипела. От сильных ударов ей переломали ребра в нескольких местах. И, он чувствовал, как каждое ее слово давалось тяжелее предыдущего. Но, она обещала. Точнее, ей сказали, что она может все рассказать. И, он услышал. Молча. Пытался понять, на чьей стороне оказался вообще. Потому, что такой путаницы еще в его жизни не было. Жаль. Она раньше не рассказала. Хотя бы первую часть, которую он обязан был знать. Не в глухих штрихах, обзорной экскурсии, а я в ярких красках той жизни, которая у них была. Он был частью той жизни. Так, почему ей было так сложно довериться ему? Она переводит дыхание очередным хрипом. И, хочет присесть, облокотиться на холодную, кирпичную стену, чтобы быть чуть поближе к нему. Они сидят не напротив друг друга. Ей трудно повернуть голову и посмотреть, что делает Митч. Но, она дает сто процентную гарантию, что он с новой порцией боли, закрывает глаза, пытаясь не слышать ее хриплый вдох-выдох. - Митч - глухо, больно зовет она его в этой суровой, сырой темноте, где один только свет от грязного окна, освещает его ботинок: весь в грязи и крови, как и их совместная жизнь. - Почему, Лидия? Почему ты раньше мне все не рассказала? - она слышит, как звенят цепи на его запястье. Готова поклясться, что он хотел испортить в очередной раз свои костяшки пальцев о каменную стену. Но, у него вряд ли, что получится. Сквозь жгучую боль во всем теле, девушка подтягивая колени к груди, кладя лицо на них, тихо плача. Она не думала, что все так обернется для них. Она, вообще ни о чем не думала, когда он был рядом. И, говорить, что Мартин пыталась защитить его, сейчас не значит ровным счет ничего. Да, и никогда не значила. Ведь, с приходом в его жизнь, она только и делала, что приносила ему разочарования. - Твоя мать была права. Сейчас ему меньше всего хотелось вспоминать прошлое. Он лихорадочно думал о том, как бы побыстрее сбежать отсюда, не потеряв еще раз ее. Но, слова Лидии заставили парня усмехнуться, и вспомнить тот нелепый ужин в семье, когда он привел Мартин для знакомства с родителями. Он усмехнулся, и на секунду стал самим собой. Но, затем, в темноте, его черты лица приобрели строгий вид. - Лидия, сейчас не об этом. Скажи, что нам лучше всего сделать, чтобы остаться в живых? - Хм, ничего - она кашляет и с ее болью, он ощущает, как его боль гораздо слабее. Она натерпелась больше, чем он. - Мы обречены, Митч. Мы уже мертвы. Он не согласен с ней. Человек мертв только тогда, когда нет шансов и крышку его гроба уже засыпают рыхлой землей. Нет, он не сдастся. Он будет бороться до конца. Ради них двоих. Ради любви, которую он нашел, потерял и вновь приобрел. Разве, его путь - это не пример того, что не стоит опускать руки в самый ужасный период своей жизни? Он решительно качает головой. - Нет. Я не сдамся! И ты, не умрешь. Я обещаю тебе! Она слабо кивнула. Она хотела надеяться. Надежда умирает последней. Но, где-то внутри себя, где кости ребер уже втыкались в легкие, она понимала, что они не смогут спастись. Не смогут. У них ничего не получится. И, одинокая слеза с болью на лице скатилась по ее щеке.