«Я хочу, чтобы откровенность всегда была прямодушна и вместе с тем осмотрительна, чтобы она не поддавалась ни малодушию, ни своекорыстию. Мне хорошо известно, как трудно установить точные границы, в которых нам дозволено принимать откровенность наших друзей и в свою очередь быть откровенными с ними». Франсуа де Ларошфуко.
Новый день для Гермионы начался странно. Во-первых, в последнее время ей никак не удавалось сосредоточиться на книге — а такие случаи бывали крайне редко. И только сегодня Грейнджер заметила, что периодически касается губ — после встречи с Драко неделю назад на них осталось что-то вроде невидимой метки. При воспоминаниях об этом щеки и губы начинали гореть, и Гермионе хотелось спрятаться куда-нибудь от самой себя — просто чтобы не смущаться. Стесняться было бессмысленно: все уже произошло, и Грейнджер была рада тому, что это произошло, и ей было приятно вспоминать о поцелуе… но одновременно она краснела и чувствовала смущение, от которого не могла избавиться. Во-вторых, Малфой, который не объявлялся уже почти неделю, и по которому Гермиона (к своему удивлению) успела изрядно заскучать, неожиданно заявился к ней домой и пригласил в гости… на уборку. В-третьих, выяснилось, что дом Драко — уже не Малфой-Мэнор (где Грейнджер как-то раз успела побывать и несколько побаивалась второго посещения столь грандиозного места, сравнимого по древности с самим Хогвартсом), а общежитие Академии. О причинах переезда Гермиона намеревалась спросить у Малфоя, но не успела, потому что… Потому что, в-четвертых, в новом доме Драко их дожидался Блейз. Не сказать, что Грейнджер рассчитывала на «свидание» (еще неделю назад девушке вообще не пришло бы в голову называть этим словом встречи с Малфоем), но в присутствии друзей Драко Гермиона несколько смущалась. Тепло общаться с самим Малфоем было несложно. А вот как к ней относится Блейз и что он вообще думает (или знает) про её отношения с Драко — по этому спокойному, вежливому слизеринцу просто невозможно было что-то понять. И добро бы Малфой объяснил свои действия, или рассказал про переезд, или просто шепнул: «Поговорим позже»... Однако Драко вел себя так, словно сегодня самый обычный день: самая обычная уборка в самом обычном новом жилье после совершенно обыкновенного поцелуя. Неверно было бы заявить, что Грейнджер не любила странности — нет-нет, они привносили приятное разнообразие в её монотонную, а порой даже скучную, повседневность (конечно, если только всё не выходило из-под контроля) — но именно сегодня эти странности достигли пика. День отчетливо пах надвигающимся, распространяющимся безумием. И если бы Гермиона спросила себя: «Кто во всём этом виноват?» — то ей не пришлось бы задуматься даже на секунду. Разве что она уже привычно коснулась бы своих губ, вновь покраснев. В странностях был виноват Драко Малфой. Гермионе пришло в голову, что если бы Драко вдруг узнал, сколько сумбура вносит в её жизнь, то наверняка сильно бы удивился. Подумаешь — поцелуй! Подумаешь — переехал! Подумаешь — пригласил девушку на свидание… то есть на уборку — «эй, Блейз, не шатайся без дела, я не буду всё делать один, перетащи коробку!» Подумаешь — всего месяц назад мы отвернулись бы, встретившись глазами, а теперь ты бережно отряхиваешь от пыли мой рукав… и чему тут удивляться только? Так всё просто в твоей жизни, да, Драко? Каким образом Гермиона согласилась помогать с уборкой, она даже не заметила. Впрочем, были ли причины отказываться? Конечно, ей нужно поговорить с Драко… Очень-очень нужно поговорить… И пусть даже не про поцелуй — сколько уже можно про него думать! — а хотя бы про переезд, про то, чем он занимался всю неделю, про их общение, отношения… Стоп, Гермиона, притормози своих мыслительных коней. Отношения? Это она хорошо придумала, конечно. Нет у них никаких отношений, ясно? Разве ж бывает так, что отношения — и человек на неделю пропадает, да еще и после поцелуя? И вовсе она не скучала по Малфою всю неделю — то есть скучала, конечно, по друзьям часто скучаешь… По тому же Гарри она тоже порой скучает. И то, что рядом с Драко её волнительная дрожь пробирает — тоже вполне естественно. Какую угодно девушку поцелуй — она еще и не так трястись будет. Так что вовсе Гермиона не волнуется. И не о чем таком важном ей с Драко говорить. А потому подождет разговор, подождет… Вот хотя бы того момента, когда уборка закончится, Блейз уйдет — тогда и можно будет под каким-нибудь предлогом задержаться и всё-всё выяснить. Хотя бы затем, чтобы не волноваться больше в его присутствии и не стесняться ему в глаза смотреть — вдруг Малфой все её мысли по взгляду прочитает? В конце концов, не на одну только уборку Драко её позвал, верно? Они с Забини и вдвоём за здорово живёшь справились бы. К тому же, Малфой сам говорил, что ему нравится с Гермионой общаться… Так что ничего страшного не случится, если она с ним по душам поговорит. Потом. Правда ведь? За такими мыслями Грейнджер и не заметила, как уборка подошла к концу. А после, когда в поле зрения неожиданно не оказалось никаких коробок или неразложенных вещей, и Драко с Забини уже вовсю размахивали палочками, накладывая Очищающие на все поверхности, что имели неосторожность подвернуться им под руку, Гермиона осознала, что уборка кончилась. И вот сейчас, сейчас, сейчас… Придумать повод, завести разговор… — Ты обедала? — невозмутимо поинтересовался у неё Драко. — Я сегодня мясо с овощами готовил, осталось еще. Самое время подкрепиться после физического труда. Ну и в качестве награды за помощь с уборкой тоже сойдет, — улыбнулся он. — Скорее уж, как награда за мужество перед угрозой твоего кулинарного таланта, — подмигнул Забини. — Есть твою стряпню — это ж какая смелость требуется… Не бойся, Грейнджер, это я всё шучу: по Драко, конечно, не скажешь, но он отлично готовит. — Ну, спасибо, — недовольно пробормотал Малфой. — Я и не боюсь, — пожала плечами Гермиона и неуверенно улыбнулась: — Пообедаю с радостью. Конечно, она останется. Вот он, повод, и нашёлся… К тому же, когда ещё её угораздит попробовать то, что приготовил Драко?***
Конечно же, хитрый Забини тоже остался на внеплановый обед. Гермиона ещё подумывала поначалу — наедине с Драко он их оставлять, что ли, не хочет? — но потом, увидев, как Блейз за обе щеки уплетает еду, поняла, что не в этом дело. Просто Малфой действительно прекрасно готовит. И так как Драко поглядывал на нее с недвусмысленными надеждой и ожиданием в глазах, то мысленный комплимент пришлось повторить вслух — пусть это и доставило ей немало смущения: — Восхитительно. Разве что специй многовато, но так даже… — Так вкуснее! — упрямо и, кажется, с некоторым отчаянием в голосе возразил Малфой, на что Забини бесцеремонно рассмеялся, поперхнулся, после чего еще некоторое время откашливался и отсмеивался, игнорируя недовольные взгляды Драко. Видимо, фраза про специи звучала сегодня далеко не в первый раз. — Я и не спорю, — уточнила Гермиона, с трудом подавив неуместный смешок. — Другое дело, что мясо ты использовал не слишком дешевое, а такое количество специй все же сбивает вкус. — Серьезно? — удивился Драко. — Я ж специально недорогое подбирал… а, неважно. «Недорогое? Решил опробовать себя в роли простого обывателя? Банально боялся испортить мясо? Или у тебя какие-то проблемы? Не зря же в общежитие перебрался, в конце концов… Мерлин, как же разобраться в твоей голове, Драко!» — Это вырезка, а она всегда дорогая, — пояснила Гермиона, стряхивая отголоски раздумий и прерывая затянувшуюся паузу. — И вместе с тем, на мой взгляд — самая вкусная. Потому можно и не усердствовать со специями, вкус сам по себе хорош. — Ты еще и в готовке разбираешься? Не ожидал, — протянул Забини. — Не особо-то и разбираюсь, — улыбнулась Грейнджер, решив не обижаться на в чём-то справедливое «не ожидал». — Мама пыталась учить, но, в отличие от Драко, с практикой у меня не очень — только теорию и запомнила… Как обычно, впрочем. Последняя фраза прозвучала грустно, и Гермиона спешно начала искать тему повеселее — чтобы сгладить неприятное впечатление от своих слов. В чём-то она завидовала Малфою — его интуиции, его умению применять и комбинировать полученные знания. Пусть её оценки в Хогвартсе и были лучше, пусть Гермиона и оставалась первой в Трансфигурации — ей приходилось прилагать для этого куда больше усилий, часами закапываясь в библиотеке, тогда как Малфой, казалось, достигал тех же успехов с этакой небрежной ленцой. Уж очень не хотелось, чтобы Драко об этом догадался — далеко не всегда приятно, когда тебе завидуют. И сейчас Гермионе казалось, как будто он насквозь её видит своими серыми глазами, и она дико корила себя за нечаянно оброненную фразу — ох, не дай Мерлин, Драко со своей интуицией всё поймет… И какую бы тему найти, чтобы и вплелась естественно, и веселой была? И как тому же Забини без проблем удается всё в шутку переводить? — Знаешь, Гермиона, я бы половину этой самой «практики» отдал, чтобы хоть часть твоих знаний иметь, — неожиданно вставил Малфой. — Взять хотя бы ваше маггловское кино – я под конец фильма думал, что у меня мозг взорвется от обилия знаний. А ты ведь в этом всем разобраться сумела, и мне вдобавок объяснить, пусть и жила с магглами всего одиннадцать лет. Рвущаяся наружу благодарность отозвалась резью в глазах. Гермиона украдкой вытерла нечаянную слезинку и улыбнулась. Драко, конечно, не совсем прав – ну что особенного в тех знаниях? — но факт того, что он постарался её утешить, согрел душу. — «Маггловские» знания вовсе не сложно раздобыть, — Грейнджер пожала плечами. — Все есть в книгах, прочитать может любой — никакого сравнения с тайными библиотеками древних магических семейств. Взять ту же юриспруденцию — ты представить себе не можешь, сколько по всему миру о ней написано! Библиотека Хогвартса рядом не стояла. — Быть такого не может, — недоверчиво протянул Драко. — О чем магглы могли столько написать? У нас, например, половину курса занимает право гоблинов — а в маггловском мире неизвестны другие расы, помимо человеческих. Или в немагической Британии ежедневно издается сотня-другая законов? — Нет, что ты, — рассмеялась Грейнджер. — Это в вашем волшебном мире законы в разных государствах очень схожи, а у магглов… — В «вашем волшебном мире»? — уточнил Забини. — Не привыкла я его еще «своим» называть, — смутилась Гермиона. — Все же больше половины жизни в «обычном» мире прожила. Так вот, если рассматривать Европу, Америку и часть Азии, то в магическом мире право различается лишь в мелочах. У магглов же даже в пределах Европы могут различаться государственный строй, правовые системы, их структурные элементы, о которых маги даже не слышали, способы их реализации… Право той же Британии существенно отличается от права любой европейской страны. Представьте только, сколько книг требуется, чтобы все это описать! — Как по писаному говоришь, — поразился Забини. — Ты о различии магического и маггловского права в какой-то книжке читала? Гермиона покачала головой. — Ну вот, а переживала, что с практикой не складывается. Сумела же эти выводы сделать — а до них даже Драко не додумался, — Блейз ободряюще улыбнулся. — Ну, это было не сложно — я ведь читала про маггловское право этим летом, — смутилась Грейнджер. Похвала оказалась безумно приятной, хоть и было несколько стыдно, что Гермиона практически сама на нее напросилась. И чего она так боялась Забини?.. — Гермиона, ты должна принести мне эти маггловские книжки! — Глаза Малфоя горели, будто он только что услышал о записанном секрете бессмертия. — Кого-то заинтересовали маггловские книжки? Ух, ты так похож на Драко, — в притворном удивлении возгласил Блейз. — А ну, признавайся, в каком сундуке ты его держишь и сколько волос успел повыдирать из его обожаемой прически? Малфой скептически взглянул на Забини: — Ты правда считаешь это удачной шуткой? — О да, — протянул Блейз и шутливо поклонился. Гермиона представила события четвертого курса, мысленно заменив Грюма на растрепанного и несчастного Драко, не выдержала и рассмеялась. Малфой изобразил вселенскую обиду, но через несколько секунд махнул на это рукой, и в кухне раздался уже дружный хохот.***
Когда Блейз во второй раз попросил добавку, Драко осознал, что гнать его пора, пока лучший друг не растолстел до такого предела, что с места не сможет сдвинуться. С учетом того, что Малфою действительно необходимо было поговорить с Гермионой — он не был уверен, что решится на это когда-либо еще — Забини был совсем не к месту. К тому же — на минуточку — именно Блейз подбил Драко на откровенный разговор! Так что Забини был выдворен за пределы общежития без малейших угрызений совести. Обернувшись к отчего-то замявшейся Гермионе, Драко нашарил в кармане пузырек с зельем и задумался. С чего начать? Снова экспромт, как в прошлый раз? За прошедшие три дня он не особенно задумывался о том, что начинать разговор вообще придется — мысли его в основном были сосредоточены на том, как отреагирует Грейнджер на его слова. А вот какими должны быть эти самые слова… Драко отвесил себе мысленную оплеуху и поклялся впредь обдумывать планы подробнее. Ну вот хотя бы с начала, а не с конца. Молчание затянулось, и Малфой, отметив нервное состояние Грейнджер, осознал, что ему стоит сказать хоть что-нибудь, иначе с девушки вполне станется и уйти… И тогда сиди, Драко, до скончания времён, обдумывай гениальные планы со всеми деталями и подробностями — толку от них не будет, если он просто не сумеет заговорить. — Как насчет поиграть в «правду или вызов»? — ляпнул Драко. Гермиона удивленно воззрилась на него. Гениально, Малфой. Изумительная прелюдия к объяснению, ничего не скажешь. Стремясь исправить положение, Драко лихорадочно продолжил: — Помнишь, при нашей первой встрече в кафе ты мне рассказывала про эту игру?.. Я ведь так и не пробовал в нее сыграть, а здесь скоро будет много студентов, и мне бы хотелось с ними подружиться или хотя бы общаться, а шахматы для компании не очень подходят… — Малфой умолк в надежде, что Грейнджер поняла хоть что-то из его наспех придуманного сбивчивого пояснения и что он не выглядел сейчас полным идиотом. — Можно, вот только… Игра эта всё-таки для компании, — выдавила из себя девушка, и по ее лицу и интонации Драко понял, что та изо всех сил старается не рассмеяться. — Двух человек для нее маловато. — Тогда… как насчет вина? В честь моего переезда и начала учебного года? — нашелся Малфой. Гермиона прикусила губу и кивнула с заметным смущением. «Интересно, догадалась она, что игра была предлогом, или просто сочла меня тупицей, который двух слов сказать не может? — размышлял Малфой, доставая бутылку из кухонного шкафа и косясь на Грейнджер. — Даже взглянуть на неё прямо боюсь — вдруг по глазам всё прочитает…» — Драко… Ты ведь тоже хотел со мной что-то обсудить? Не просто так ведь про «правду и вызов» вспомнил? — спросила Гермиона с какой-то отчаянной решительностью. Ну точно, догадалась. Или она вообще Мастер легилименции, на протяжении годов скрывающий свои навыки. Драко уже не знал, чего ждать от Грейнджер, поэтому готовился ко всему. — Да, хотел, — признался Малфой. — Вот только понятия не имею, с чего начать… Подожди-ка… «тоже»? Гермиона коснулась губы — неудивительно, искусала всю — и смело кивнула. — Тогда предлагаю такой план, — Драко разлил вино по бокалам, — выпьем за откровенность… и смелость, — добавил он с каплей самоиронии, — после чего по очереди рассказываем и обсуждаем. — Кто рассказывает первым? — поинтересовалась Грейнджер, салютуя бокалом. — Уступаю эту честь даме, — Малфой галантно поклонился. Гермиона скорчила возмущенную мордочку, явно разгадав маневр отступления, но спорить не стала, проворчав только: — Ну конечно, почему бы не спихнуть это на присутствующую здесь гриффиндорку… Ладно, хитрый слизеринский змей, ты сам предложил выпить за воистину гриффиндорское качество. За смелость! — За смелость! — улыбнулся Драко под звон бокалов, отрезающий путь назад.***
Гермиона вздохнула, явно собираясь с силами: — Я хотела обсудить… то, что произошло неделю назад, — она снова коснулась губы, но быстро одернула руку. — Драко… почему ты меня поцеловал? — выпалила Гермиона, стремительно покраснев. Малфой помедлил с ответом, невольно залюбовавшись: — Я… поцеловал… — тут он почувствовал, как горят его щеки, и тут же закрылся руками. — Мерлин, — пробормотал Драко в ладони, — я чувствую себя двенадцатилетним. Гермиона выдала смущённый смешок: — Можешь мне не верить, но аналогично. Стесняюсь как школьница, — добавила она с какой-то досадой на себя. Драко вдохнул и выдохнул, успокаиваясь. Так дело не пойдет. Этот вопрос — мелочь по сравнению с тем, что его ждёт. Он убрал руки от лица и твердо посмотрел в глаза Гермионы: — Я поцеловал тебя, потому что ты мне нравишься, — он отвёл взгляд, но тут же поймал себя на этом и усилием воли заставил себя смотреть прямо на Грейнджер. — Мне нужно извиниться? Не стоило этого делать? Гермиона прикусила губу. — Стоило, — выдохнула она после долгой паузы и добавила, уже твёрдо и уверенно: — Стоило. Если честно, я всю неделю места себе не находила — думала, вдруг ты решил, что это было излишне, или решил больше не видеться, или… — Неделю?! — воскликнул Драко, резким жестом разворошив причёску. — Черт… извини. На меня куча всего свалилось, — он обвел комнату рукой, намекая на переезд, — я просто счет времени потерял. Прости, — виновато протянул он, — с тобой это было никак не связано… ну, то есть… — Малфой замялся. Откровенно говоря, тот же переезд с Грейнджер ещё как был связан. Но честно признаваться, что он даже не задумался о том, что в течение этой недели чувствовала девушка, было стыдно. Как и пересказывать разговор с отцом, приведший к переезду. — Я уже догадалась, что ты был занят, — успокоила его Гермиона. — Тут не за что извиняться. Да и я сама от себя не ожидала, что меня это так взволнует… — тут замялась уже Грейнджер. — Ничего страшного, — облегченно улыбнулся Драко. Тот факт, что она волновалась — уже обнадеживает. А если вспомнить о её уверенном «стоило», от которого сердце пускалось в какой-то дикий танец, а на губах ощущался вкус победы, смешанный с воспоминанием о поцелуе… Тем не менее, это еще не гарантия того, что Гермиона поймет — а тем более, будет довольна — его рассказом. — Я хочу спросить, — кажется, в этот раз даже Грейнджер, известной точностью формулировок, было тяжело подобрать слова, — чего ты ожидаешь от… этого? — она неопределенно взмахнула рукой и поспешила добавить: — Я имею в виду, что не хочу гнать коней… И вообще, возможно, это нагло с моей стороны, просто я люблю, когда всё четко и понятно… В общем, мне нужно знать, — выпалила она, — чего ты ждёшь от… и вообще, ждёшь ли ты каких-то… между нами… отношений? — Гермиона говорила всё тише и тише, так что слово «отношения» Драко едва разобрал. Знала бы она, каких именно отношений он в конечном счёте ждёт… Нужно, просто необходимо рассказать. Сейчас. Ты сможешь, Драко. Правда, это будет тяжело. — Это будет тяжело, — вслух повторил он и поправился при недоуменном взгляде Гермионы: — Нет, я не про отношения… Хотя, кто знает… В общем, — он покопался в кармане, — вот. — Что это? — спросила Грейнджер, непонимающе оглядывая поставленный на середину стола пузырёк. — Веритасерум, — выдохнул Малфой. — Прежде чем ответить на твой вопрос — моя очередь рассказывать и обсуждать. Он только заметил, что глаза Гермионы налились холодным огнём. — Значит, ты считаешь, что мне для откровенности нужен Веритасерум? — её зловещие интонации на миг напомнили Драко профессора Снейпа. Такую Грейнджер он и в школе видел всего пару раз — и ни разу за это лето. — Без него, ты думаешь, я не смогу честно ответить на твой вопрос? И вино, конечно, не просто так приготовил? Успел уже подлить? Осознав, как Гермиона восприняла ситуацию, Малфой чуть не взвыл: — Да нет же! — воскликнул он. — Это для меня! И как бы я зелье подлил — пузырёк полон, да и разливал я при тебе! — Ох… чёрт, — Грейнджер успокоилась и теперь смотрела на Драко с виной: — Извини, я просто не ожидала… Привыкла, что его используют при допросах, — она пристыженно опустила голову. — А… зачем зелье тебе? Думаешь, я не смогу поверить на слово, что бы ты ни рассказал? — Ну, как мы только что выяснили, вопрос доверия между нами всё же стоит, — недовольно протянул Драко. Если подумать, это было действительно обидно. С их первой встречи этим летом они болтали, делились, яростно спорили, но не подвергали сомнению искренность слов и действий друг друга — Драко сам не заметил, как успел к этому привыкнуть. Снова столкнуться с таким негативным отношением, как будто они все еще в Хогвартсе, было… неприятно. И больно. Малфой зажмурился. «Так, отставь это в сторону, — приказал он себе. — Ты знал, что с доверием будут проблемы — иначе не приготовил бы зелье. Ничего неожиданного не произошло. Вы не боевые друзья — на всё нужно время». Хоть и не до конца, но полегчало. К тому же, Грейнджер явно раскаивалась — сумела отбросить подозрительность, пусть и только после его объяснения. — Помнишь, ты интересовалась, почему я подошел к тебе в кафе, якобы из-за книги? — почти спокойно спросил он у всё еще понурившейся Гермионы. — Давай поступим так. Зелье действует только десять минут, да и тебе нужно знать, какие вопросы задавать — поэтому сначала я всё расскажу, а потом, если захочешь, выпью Веритасерум — и ты сможешь подтвердить и уточнить что угодно. — Очень сомневаюсь, что буду настаивать на приёме зелья, — попыталась улыбнуться Грейнджер. — Можешь начинать, я готова. За себя Драко не был так уверен, но набрал в грудь побольше воздуха — словно готовился нырять в омут — и рассказал, специально не глядя на Гермиону, чтобы не сбиться. Рассказал всё. И про дурацкую клятву, и про Блейза, и про то, как они с Поттером напились до беспамятства, а Блейз рассказал тому о клятве, и про родителей, и про отцовский договор с семьей Гринграсс, и про то, как Драко выгнали из дома, и про то, как он сомневался, стоит или нет рассказывать Гермионе… Почти охрипнув под конец, он умолк и отпил вина. Вот теперь всё.***
Залив в себя весь бокал — для смелости — Драко рискнул взглянуть на Грейнджер, тем более что тишина тянулась уже слишком долго. Ранее ему казалось, что труднее всего будет рассказать. Теперь он понимал: самое сложное — это ждать реакции, пребывая в неизвестности. Гермиона наконец-то подняла голову; в её взгляде мельтешила буря непонятных эмоций, что не давало никакой подсказки парню. — О Господи, Драко, о чем ты вообще думал… — прошептала Грейнджер, и в ее голосе сквозило отчаяние, и Малфой крепко зажмурился и кое-как удержался от того, чтобы закрыться руками — да, он знал, что был полным идиотом, когда дал ту необдуманную клятву, и он не хотел слышать всё это от Гермионы, но не мог и не имел права её остановить… — …когда решил мне это рассказать! — Драко удивленно приоткрыл один глаз. Такого поворота он не ожидал. Гермиона всплеснула руками и продолжила, волнуясь и запинаясь, быстро говорить: — Что, по-твоему, я должна сделать — радостно броситься в твои объятия? Ты завел со мной тот первый разговор в кафе ради клятвы, ты… ты общался со мной так и… и налаживал отношения, и… и поцеловал только из-за клятвы, и не пытайся меня в этом разубедить, потому что я очень хочу, чтобы ты это сделал, и раз я знаю, что хочу тебе поверить, то просто не должна тебе верить, чтобы ты не убедил меня в полной ерунде! — в конце тирады голос Гермионы сорвался на крик, и Драко вовсе не был уверен, что правильно понял ход её мыслей. — Так… секунду, — Малфой потёр виски. — Я не до конца осознал твою реакцию… Но если дело в доверии моим словам, — Драко двумя пальцами поднял пузырёк и поболтал им в воздухе, — то решение есть. Хочешь, я выпью? Грейнджер закусила губу едва ли не до крови, но отвергать предложение не спешила. — Да, — глухо произнесла она, не глядя на Драко. — Да, хочу. Малфой попытался поймать её взгляд, в котором заметил что-то, похожее на злость, и пытался понять, на кого эта злость была направлена: на Драко или же… на саму Гермиону? И эта пауза перед её ответом — внутренние колебания или попытка примириться с тем, что она забрала свои слова насчет необходимости зелья назад? — Хорошо, — спокойно произнес он и поднялся за новым бокалом. Три капли на стакан воды. Сесть на устойчивый стул с прямой спинкой, по случайности оказавшийся прямо напротив Гермионы — в голову пришла не слишком неуместная аналогия с допросом, — чтобы не свалиться под расслабляющим эффектом зелья; дождаться, пока зелье растворится; выпить. И ощутить абсолютное умиротворение — его попытки изобразить спокойствие и рядом не стояли. Драко даже не понимал, из-за чего он так сегодня волновался. — То, что ты рассказал насчет клятвы и последующих событий — правда? Малфой мимоходом отметил непривычно напряженное лицо Гермионы: — Да. — Гарри тоже знал? Мелькнул отблеск удивления — причем тут Поттер? — но зелье не позволило уточнить, вернув состояние безразличия: — Да, судя по словам Блейза. — Клятву можно отменить? — Если способы существуют, я о них не знаю, — кажется, привычку давать полный ответ не вытравить даже Веритасерумом. — Ты искал способы отмены? — Нет. — Почему? Драко не был уверен, как он должен ответить на этот вопрос. — Я… не знаю. Сначала я поверил словам Блейза, что это невозможно, а потом не задумывался. Гермиона пробурчала что-то под нос — кажется, про недоделанных змей и безрассудных гриффиндорцев. Это не было вопросом, поэтому Малфой не особенно вслушивался. — То, что ты сказал насчет поцелуя, — неуверенно продолжила Грейнджер, — это… правда? Почему ты поцеловал меня? — Да. Потому что ты мне нравишься, — последовательно ответил Драко. Гермиона выдохнула и спрятала лицо в ладонях: — Спасибо. И… Извини за это всё, я больше не буду спрашивать. Я знаю, что чертовски эгоистично поступила, когда согласилась на Веритасерум, но иначе я бы спать спокойно не могла! А насчет клятвы… Мне кажется, сначала стоит разобраться, почему она оказалась магической и есть ли способ отмены. Пойми, я не хочу, чтобы ты пострадал из-за невыполнения — хотя ты уже страдаешь, вряд ли ты так рад быть изгнанным из дома — но и замуж тоже не хочу! По крайней мере, в ближайшее время. Я всегда хотела выйти замуж по любви, а это всё как-то слишком… Вот ты можешь сказать, что любишь меня? — она грустно взглянула на Драко и вдруг осознала, что последняя фраза была вопросом. — Я… Я не знаю, — ответил Малфой. Какие-то эмоции зашевелились даже под действием зелья, и он поторопился выразить их: — Я имею в виду… Я вообще не знаю, что это значит — любить кого-то. Гермиона очень странно смотрела на него — как будто хотела, но не могла что-то сказать. Видимо, она прочитала незаданный вопрос в его глазах, так как ответила: — Я тоже не знаю. Грейнджер вздохнула — настолько тяжело, что даже безэмоциональному сейчас Драко захотелось предложить ей порцию зелья — просто чтобы она смогла ощутить покой. — И что мы теперь будем делать? — в её голосе слышались усталость и бессилие. На этот вопрос Драко не знал ответа. Гермиона больше ничего не спрашивала. Пока не закончилось действие Веритасерума, они не произнесли ни слова.