Полка драбблов.

      Мазок кистью. Другой. Ужасный запах масляных красок. Очертания синих волос, собранных в глупые хвостики. Белый протез. И холодные голубые глаза. Сал, мальчик с цветами в душе, перепачканными кровью. Он вознёс кисть, чтобы окрасить глаза в цвет неба. Острые воспоминания вонзались в тело. Когда-то эти глаза пьяные в его расплывались. Он как сейчас помнит, как этот придурок пьяный ввалился в его комнату, говоря о том, что отцу на него плевать, что он совсем спился. Его непонятное бормотание, и слёзы вытекающие из-под протеза на шею. Чувствителеный мальчик. Ларри невольно улыбнулся, вспомнив, как он грел его зимним вечером у дерева, прижав к себе. Тогда он даже не думал о том, что когда-то они перестанут быть лучшими друзьями. Он просто вспомнил, как они смеялись, страдали, любили. И как в один момент всё это порушилось. Парень убрал кисть от мольберта. А как он бесился, из-за того, что Ларри курит, заботливый. Хотя потом и сам попробовал. Он затянулся и не успел выдохнуть дым, поперхнулся и закашлял, выкинув сигарету в куст. — Да как ты это дерьмо куришь? — обратился к нему Сал, — ужас, как ты ещё не задохнулся? Он пытался отговорить его курить, но бесполезно, он уже привык к дыму. Тогда он начал забирать у него зажигалки, одну за другой. А потом парню надоело их покупать и он бросил. Салу так нравились его картины и он часто рисовал что-то важное для них. На крыше апартаментов ночью, под тихое завывание ночного ветра, они утопали в друг друге. Ларри часто вытаскивал друга из депрессии, и оттаскивал его от посуды, которую он бил в порыве ярости. Прижимая к себе, ждал, пока он успокоится, а потом они вместе собирали осколки тарелок и кружек, выкидывая их в мусорное ведро. Он обожал его синие волосы, часто утопая в них. Сал приходил к нему ночью и ложился на кровать рядом с ним, посапывая у него на груди. Интересно наблюдать, как дружба перерастает в нечто большее. А чувствовать ещё лучше. И так было часто. Они гуляли, обнимались и делились. Делились частичками своей души. Тогда было бы невозможно поверить, что этот огонь когда-то погаснет. Они общались всё меньше и меньше. А после выпускного вообще не видели друг друга. — Извини, у меня пропал интерес общаться с тобой, — отводя глаза, пробубнил Сал, — ты был отличным другом, но я правда больше не хочу с тобой общаться. Ларри долго смотрел на него, а потом повернулся к нему спиной. Что же, это больно. Расставаться. — Ларри? Ты слышал? — робко спросил Сал. Парень кивнул. Глаза уже блестели от слёз. Ведёт себя как маленькая девочка, до чего докатился. — Прости меня, — это были последние слова, которые он сказал дрожащим голосом. И он ушёл. Из его комнаты. Из подвала. Из жизни Ларри. Слёзы падали с глаз на пол. Он лишился самого дорогого и надёжного человека. Будет он скучать? Естественно, и вспоминать его тоже. Парень вытер глаза тыльной стороной ладони и сел на кровать. Может не стоит так расстраиваться? Может ещё всё наладится? Нет. Он время от времени встречал Сала на территории апартаментов. Голубоволосый замечал его и всегда, всегда пытался побыстрее уйти или отворачивался. Лиза часто спрашивала, почему они перестали дружить. — Отстань, мам, так получилось, — отмахивался он. — Извини, Лиза, так получилось, — говорил Сал. На ткань джинсов капали горячие слёзы. В дверь постучали, Ларри быстро стёр мокрые дорожки с щёк. — Ларри, тебе тут письмо от Салли.- раздался за дверью голос мамы. Парень подошёл к двери, повернул ручку двери и протянул руку, забрав письмо к себе. Закрыв двери, он распечатал письмо и принялся читать. «Привет, Ларри. Я впервые пишу тебе письмо. Так непривычно. Я видел, как в последний раз, как мы столкнулись на улице, у тебя навернулись слёзы. Это из-за меня? Прости. Я не хочу, чтобы ты плакал из-за меня. Блин, помнишь домик на дереве твоего папы? Хотя как ты можешь забыть. Я хожу каждый день туда и вспоминаю о тебе. Помнишь как мы сидели на крыше апартаментов? Я помню, как ты меня обнимал. Спасибо. И как ты меня успокаивал. И как терпел меня пьяным. И всегда поддерживал меня. Спасибо. Я до сих пор плачу, я не могу забыть тебя. У меня не хватает смелости, придти к тебе и попросить прощения. Но сейчас уже поздно. Я собираю вещи в коробки, мы с отцом переезжаем. Отец сказал, что его повышают и нам требуется переехать в другой город. Я буду помнить тебя. И ты меня не забывай. Кстати, твои рисунки это чудо. Я увешую ими свою будущую комнату. Извини, что не сделал этого раньше. Ты обижался, да? Пожалуйста, только не плачь. Я не хочу делать тебе больно. Я искренне желаю тебе счастья и только счастья. Ты самый дорогой мне человек. Не забывай. Спасибо за всё. Прости. К сожалению мы перегорели, но не остыли. Твой Салли-Кромсали.» Некоторые слова расплывались от слёз, а другие были косые из-за дрожащих рук. Ларри смотрел сквозь письмо. Уезжает? Он вскочил с кровати и выбежал на улицу. На улице дикий холод, он даже не надел кофту. Парень побежал к главному входу в апартаменты. Вот он, тащит коробку в машину. У входа столпились жильцы, провожавшие парня. Ларри подбежал к Салу и обнял его. Прижал к себе с такой любовью. У голубоволосого коробка выпала из рук. Он вцепился руками в ткань футболки друга. У Ларри опять прыснули слёзы из глаз. Видимо, у Сала тоже. Его плечи дрожали, а спина выгибалась в судорогах. — Я буду скучать по тебе, — прошептал Ларри ему куда-то в макушку. — Прости, Ларри, прости меня, -дрожащим голосом ответил парень, — мне пора, отпусти. Ларри послушно отпустил его. Тот поднял коробку и положил его в багажник, и захлопнув его, посмотрел ему в глаза. — Прощай, прости меня, — пролепетал Сал. По его шее стекали слёзы. Они не могли оторваться от глаз друг друга. Будто питаясь ими в последний раз. — Залезай уже, мальчишка! — раздражённо вскрикнул Генри. Сал повернулся к нему спиной и залез в машину. Машина удалилась. Все начали расходится. Один Ларри не мог пошевелиться. Так и стоял, глотая слёзы. Он уехал. От этой боли нет лекарства.