Любовь хладнокровного лиса.

      Бывший капитан третьего отряда стоял, закрыв глаза, без своей обычной ухмылки, зная, что его никто не увидит. Перед закрытыми веками маячило огорченное лицо юной на вид шинигами из четвёртого отряда. «Чёрт, она ведь действительно надеялась, что я не уйду с Айзеном!» — фыркнул Ичимару. Вместо лица девушки начали появляться их совместные воспоминания.       Гин познакомился с Тамине Саритоме, когда, ха-ха, задумавшись, запнулся о собственную ногу, чего за ним никогда раньше не наблюдалось, и вывихнул лодыжку. Тогда в четвёртом отряде все более-менее знакомые Гину целители были заняты и капитан Унохана направила его к Саритоме. Ичимару в своей обычной манере стал пытаться поддеть девушку, но каково же было его удивление, когда Тамине начала отвечать ему тем же! После этого, если у капитана третьего отряда и были травмы, то лечил он их только у ехидной офицерши четвёртого отряда. Совершенно не ясно, что происходит, стало тогда, когда Тамине призналась ему, что влюбилась в замечательного шинигами, а у Гина кольнуло в сердце. И уж совсем плохо стало, когда хитрого лиса начало неимоверно сильно тянуть к Саритоме. Как это произошло Гин так и не понял, некоторое время даже пытался отрицать, но вскоре принял это, внезапно понимая, что все это время на самом деле относился к Рангику Мацумото как к сестре и его симпатия к Саритоме гораздо сильнее. С этими чувствами тайчо прожил ещё около семи лет. Но что это — семь лет — для шинигами? Всего лишь миг. Такой болезненный и полный ревности миг. За это время Гин так и не понял, почему же лекарь не призналась объекту своей симпатии в любви? И совершенно не замечал грустных взглядов Саритоме в его сторону. Получив небольшой порез, ну надо же! Шинсо решил взбунтоваться! Гин в очередной раз отправился к Тамине. Девушка же, обиженно послав его далеко и надолго, бросила что он — самовлюбленный змей, который не видит дальше своего носа, и ушла, веско заметив, что такое «ранение» он мог бы залечить и сам. А вечером того же дня Тамине пришла к Гину в кабинет и сходу выпалила: — Мне нужно с тобой поговорить. — Хочешь извинится за то, что оскорбила капитана? — не отрываясь от бумаг осведомился Гин.  — Что? Нет, что за глупость. Гин, посмотри на меня, — Ичимару опешил от того, как нагло Саритоме позволила себе обратится к тайчо, но все же поднял голову, обратив свой прищуренный взор на девушку, — Я действительно не представляю, кем нужно быть, чтобы за столько лет не понять. Я люблю тебя, Гин. По телу шинигами разлилось странное удовлетворение от этих слов, да что уж там, он едва не замурчал от удовольствия и, глядя на закусившую губу и трясущуюся девушку, не выдержал и, использовав сюнпо, оказался рядом с Тамине и увлёк поцелуем, но настолько мимолетным, что Саритоме показалось словно его и не было. Девушка застыла, не веря своему счастью (Или наказанию? Все таки это же Ичимару Гин — хитрый и хладнокровный лис, которому ничего не стоит взять и поиграть чужими судьбами) — Саритоме? Эй, Саритоме! — щелчки возле лица прекратились, как только девушка моргнула. — Господи, я так счастлива! — Тебе плохо, Саритоме? — Нет, Гин, я просто счастлива, что наконец-то призналась тебе и все мои опасения оказались беспричинными! — Тамине хотела обнять капитана, но Ичимару отступил, немного приоткрыв глаза, — Или я не правильно поняла твой поцелуй?.. — Какой поцелуй, моя дорогая Саритоме? Ворвалась в мой кабинет, потребовала, чтобы я посмотрел на тебя, я поднял свой царский взгляд, а ты зависла, — глаза офицера четвертого отряда расширились и рот приоткрылся, а Гин рассмеялся все с той же ноткой яда и расплылся в усмешке, — Шут-ка. Глаз Тамине задергался и едва ли не на весь Сейрейтей прозвучал крик: — Ты придурок, Ичимару! — шинигами всхлипнула, обхватила себя руками, осела на пол и затряслась, чувствуя, как по её щекам текут горячие слезы — сказались переживания и стресс. От усталости девушка позволила сознанию уплыть, даже не пытаясь задержать его. Тамине начала заваливаться назад, попадая в объятия подоспевшего капитана.       Воспоминания прервал зов Айзена. Гин мотнул головой. «Какая глупость. Не время предаваться воспоминаниям…» Шинигами развернулся и пошел к Айзену.

***

— Здрасте, Унохана-сан! — Ичиго ввалился в четвертый отряд, почти сразу натыкаясь на капитана, — Не подлечите меня? Я чего-то не могу найти Иноуе… — Здравствуй, временный шинигами. Извини, я немного занята. Попроси кого-нибудь из офицеров, — на этих словах Унохана исчезла из поля видимости Куросаки. Ичиго неосторожно пожал плечами, тут же охнув от боли. — Что, Ичиго, Кенпачи-сама снова решил поздороваться с тобой? — немного насмешливо спросила выглянувшая Тамине*. — Ага, — Ичиго развел руками, — но на этот раз удалось отделаться только парой глубоких царапин да кучей ссадин, не подлечишь? — Я могла бы и отказаться, чтоб неповадно было, но так уж и быть, иди сюда. Дам тебе мазь, — Ичиго последовал за Саритоме в небольшую комнатку и едва не врезался в резко остановившуюся девушку, — Вот, держи, — шинигами, улыбнувшись, протянула рыжему парню скляночку с целебной мазью. Ичиго взял мазь и задержал взгляд на лице Тамине, замечая глубоко спрятанную горечь. Ему было знакомо выражение лица лекаря. Ведь сам, будучи маленьким, после смерти матери начал прятать свои истинные эмоции за маской, на все вопросы отвечая нейтральным «все нормально». Он до сих пор так поступает — не хочет нагружать никого своими проблемами. — Слышал, предательство капитанов тебя раздавило… Извини, не мне давать тебе советы, но лучше будет выговорится. Не держи все в себе. Такая ноша… ломает. — Ты правильно сказал — не тебе давать такие советы. Но спасибо за то, что беспокоишься за меня. — Тебе спасибо за мазь, — Ичиго подкинул скляночку и подмигнул Саритоме. — Должен будешь, — девушка ухмыльнулась, наблюдая, как Ичиго со всей серьёзностью кивает, однако не выдерживает и начинает улыбаться, — Шлепай отсюда уже, не ты один страдаешь на тренировках, — Тамине выпихнула временного шинигами и улыбка её померкла, — Черт… Для чего ты решился на предательство, Гин? — тихо прошептала в небо проводница душ.

***

Битва с Айзеном. Каракура. Общество душ

— Убивай, Камишини но Яри. Мгновения и в Айзене, самопровозглашенном ками, зияет дыра. — Гин… Ичимару хватает Хоугиоку и скрывается за ближайшим домом. — Все кончено. Все наконец-то кончено… — Гин выдыхает и тут же жалеет о своих словах. В небо бьёт столб реяцу, и Ичимару слышит голос Айзена: — Я победил Гин, не важно, внутри меня Хоугиоку или нет. Оно принадлежит мне. Упомянутый камешек засветился, и Соуске материализовался перед бывшим союзником. Взмах руки, и от бедра до плеча у Гина тянется рваная рана. — Да… — от Хоугиоку потянулись тёмные ленты реяцу, впитываясь в Айзена. Недо-ками на последок решил просвятить Гина и начал рассказывать о всесильном драгоценном камне.       Гин потянул руку к Хоугиоку, и Айзен замолчал. Схватив Гина за руку, тот, что превзошёл шинигами и пустых, вырвал эту самую руку. Почти сразу же пронзая тело лиса, заставляя того повиснуть, как тряпичную куклу, на лезвии меча. После этого Ками снес дом, за которым прятался лис.       В это же время содрогнулась Мацумото, и заныло сердце у Тамине. Они обе поспешили туда, где видели столб из реяцу. Первой на место трагедии подоспела Тамине. Глаза девушки расширились от шока и враз побледневшие губы прошептали: — Гин… Саритоме вздрогнула, когда на ее плечо опустилась рука Мацумото. Офицера четвертого отряда подтолкнули вперед. Это послужило спусковым механизмом для нее. Девушка добежала до Ичимару и, заливаясь слезами, начала судорожно плести кайдо, напополам нашептывая слова лечебного кидо и обещания, что все будет хорошо. Едва раны начали затягиваться, Гин приоткрыл глаза. Из его горла вырвался хрип вместо нормального голоса, но Тамине сумела разобрать, что пытается сказать Гин. — Не… нужно. Меня все… равно при… признают предателем, — мужчина зашелся кашлем, а изо рта вытекла струйка крови. — Он прав! — послышался громогласный и насмехающийся голос Айзена, — Гин предал весь Готей, все Общество Душ, уйдя со мной, вернувшись туда его накажут, — Соуске направил меч на Тамине и Мацумото, вставшую перед тяжелораненым другом и спасающей его девушкой. Но планы Айзена сорвал грохот раздавшийся совсем рядом. Мужчина повернул голову, его взору предстал Ичиго Куросаки с Иссином на плече. Рангику повернула голову, также увидев парня, Тамине же не отвлекалась от лечения Ичиносе, один за другим нашептывая все новые и новые кайдо. Временный шинигами скинул шатена на бетонную плиту со словами: — Спасибо, отец, — рыжеволосый прикрыл глаза, сосредотачиваясь на слабеньких реяцу сестер, — Слава Богу, Юзу и Карин в порядке… — затем Куросаки обратился к своим друзьям, во всю пялившимся на резко повзрослевшего шинигами, — Вам лучше остаться здесь, стойте и никуда не ходите. — Куросаки Ичиго? Ты правда Куросаки Ичиго? — Айзен с легкой усмешкой взглянул на рыжего, — Если ты и правда Куросаки Ичиго, то ты меня разочаровал. Твоя реяцу совсем не ощущается. А скрыть ее полностью — нельзя. Ты не смог эволюционировать. Ты упустил последний шанс быть со мной на равных. Мне жаль тебя, Куроса… — Айзен. Найдем другое место. Не хочу сражаться здесь. — Не вижу смысла. Ты говоришь так, будто обладаешь силой сокрушить меня. Не стоит беспокоится я не стану уничтожать Каракуру. Ты… — глаза Айзена расширились, а ладонь Ичиго, впечатавшаяся в лицо самопровозглашенного Бога, с неимоверной силой отправила того в полет.       Оба шинигами исчезли из поля видимости, и Рангику смогла вздохнуть спокойно и оглянутся назад. Рваная рана Гина затянулась, но рука не восстановилась. Блондин был без сознания, но дышал глубоко, всей грудью. Саритоме сидела, закрыв лицо руками. — Если бы я хоть немного опоздала, то Гин умер бы, — девушка вскинула взгляд на Мацумото. Рангику покачала головой. — Не думай об этом. Ты спасла его. Но Айзен был прав — Гину нельзя возвращаться в Общество Душ. — Мы скроемся. В Мире живых. Скроем реяцу, изменим внешность гигаев… Ты с нами? — У меня служба. Я не могу бросить Хитсугаю-куна, — женщина грустно улыбнулась, — Но я смогу навещать вас, глядишь и с детишками понянчаюсь! — Рангику подмигнула вмиг покрасневшей Тамине. Девушка неуверенно улыбнулась, — У вас все будет хорошо, Тамине. — Да.

***

Два года спустя

— Гин, Айзен тебя покусай, что ты сделал с моей кухней?! — вошедшая в дом Тамине, в шоке уставилась на черно-белую кухню. В доме отчетливо витал запах гари, а еще безумно хотелось чихать от щекотавших нос частичек муки. — Не ругайся на него, Мине-тян! — на девушке повисла Рангику, — Я приехала и хотела сделать тебе сюрприз! Я все уберу, честно-честно! — Очень на это надеюсь, — Саритоме скользнула взглядом по протезу Гина, он решил оставить и свою внешность и все свои шрамы даже на гигае, уговорив сделать тоже самое и Тамине, — Что в Готее?       Мацумото сообщила, что Гина окончательно признали мертвым, а так же рассказала все сплетни Сейрейтея, после помогла хозяйке прибраться на кухне. Через пару часов женщина засобиралась и, простившись с друзьями, ушла достаточно далеко от дома Ичимару и Саритоме.

***

      Лис положил голову на плечо бывшего офицера мед.отряда, сидящую у него на коленях и смотрящую в стену, и, приоткрыв глаза, сообщил: — Я люблю тебя. — Это твое второе признание. — Угу… Первый раз я сказал это тебе когда очнулся у Урахары Киске в магазинчике. Очнулся с чувством, что мог и не успеть сказать. Но ты так и не ответила мне ни тогда, ни сейчас.       Тамине вздохнула и ответила: — Никогда не сомневайся в моих чувствах. Я готова пожертвовать собой и всем остальным миром ради тебя, — девушка нашла своими маленькими ладонями руки Гина и как бы обняла себя ими, нежась в тепле любимого человека.