5:48

Каждое утро Лэнс МакКлейн встает убитым. Убитым как внешне, так и внутренне. Он встает, умывается, надевает первые попавшиеся под руку вещи и идет на работу. Каждый раз ему заявляют, что в таком виде приходить на рабочее место нельзя и вообще некрасиво. Каждый раз Лэнс махает рукой, криво усмехается и бурчит что-то вроде: «Не ваше дело» или «Я психотерапевт, товарищи, мне лучше знать». Многие часто заявляли, что ему вообще нечего делать в области психотерапии, да и вообще нечего делать, раз поплыл по этому течению. Мало тех, кто верил в его способности, а еще меньше тех, кто его поддерживал. А зачем? У него ничего не выйдет, он психанет и уйдет работать каким-нибудь механиком. На подобные заявления Лэнс отвечал что-то вроде: «Не механиком, а пилотом!» Ему редко доверяли. Люди в основном считают, что МакКлейн слишком «легкий» и «плоский» для данной работы, поэтому и доверять что-то, связанное с публичным выступлением или сеансом для группы, было бы опрометчиво, это было бы плохим решением, плохим выбором. Обычно Лэнс готовит речь, но также обычно все забывает и бормочет что-то невнятное. Обычно Лэнс улыбается и шутит, но также обычно он лежит на собственном диване, глядя пустым взглядом в никуда. У Лэнса были неприятели. Да у него в основном все были неприятелями. А те, что считались друзьями, куда-то либо уехали, либо просто бросили это дело, эту работу. У Лэнса был один враг, которым он тайно восхищался. Правда враг тот словно и не замечал МакКлейна, но он замечал и даже думал о нем. Кит чертов Когане. Кит, который сам нуждался в помощи. Кит, который мог агрессивно вести себя с коллегами, но приятно болтать с пациентами. Кит, который пару раз пытался наладить отношения с Лэнсом, но второй ясно давал понять, что никаких чертовых дружеских отношений между ними и быть и не может. Ведь этот чертов Когане занял его место. Его! Обычно Кит снимался в релаксирующих роликах, участвовал в онлайн-конференциях и проводил групповые сеансы, но также обычно он нарушает собственные правила и поддается эмоциям. Обычно Кит легко избавлял пациентов от желания покончить жизнь самоубийством, пустить все на самотек и делать необдуманные поступки, но также обычно он ехал на байке, превышая скорость, или смотрел на лезвия, что лежат дома на полке около раковины и едва не тянулся к ним. Как и у Лэнса, у Кита было достаточно неприятелей, но те не пытались «вытолкнуть из лодки», а молча наблюдали. А тот, кто считался считается близким и родным человеком, пропал без вести. А Лэнс… а Лэнс был просто кем-то. Кем-то, которому нечего делать, кроме как лезть к Когане с упреками. У них был шанс на дружеские отношения. У них был шанс, но ни Лэнс, что отталкивал, но ни Кит, что опустел после пропажи близкого человека, явно упускали этот шанс из виду, а после опускали себя в мыслях. Какой-то трагичный случай перевернул все, что можно было и все, что нельзя. Какой-то там Кит Когане превысил скорость, не рассчитал и потерял контроль. Какой-то там Кит чертов Когане разбился на байке. В тот день Кита заменили Лэнсом, а Лэнс заменил свою нелюбовь на печаль. В тот день жизнь Лэнса МакКлейна пошла в гору, хотя сам он считал, что покатился кубарем в Ад. Но время текло, как текли слезы у многих в тот самый день. Текла жизнь, как и текли издевки от неприятелей в сторону МакКлейна. Лэнс терпел, усмехался и шел сниматься в очередном ролике. Лэнс вздыхал, улыбался и на этот раз тщательно подготовился. Он сел на кресло, обтянутое черной кожей и смотрел четко в камеру, что стояла напротив. Он был готов и он начал. «Каждый день проходит мимо нас. Мы насыщаемся моментами, упускаем время и тонем в небытии. Каждый час, каждая минута и каждая секунда — то, что неисправимо и то, что прикрыто жалюзи. Мы замечаем просвет, предугадываем будущее, но предугадываем ли мы на самом деле? Верны ли наши предположения, верны ли наши действия и верно ли мы существуем? Мы тратим ноты жизни, копаясь в мозгах у какого-нибудь незнакомца, а может неприятеля. Мы тратим время на бессмысленные вещи. На вещи, которые в итоге забудем, а может забудемся и мы вовсе. Кто знает?» Он усмехается, опускает на секунду взгляд куда-то в пол, а затем снова пристально смотрит в объектив. «Дышите. Не забывайте смотреть в окно и пить воду. Спускаться по лестнице, смотря под ноги. Запоминайте о закрытой двери и выключенном утюге, выходя на улицу. Не делайте лишних и резких движений. Чувствуйте каждый свой шаг и себя самого. Не стоит загружать себя мыслями о смысле жизни, о важности той или иной детали прошлого, о бывшей возлюбленной или умершем коте. Чувствуйте. Чувствуйте момент, что Вы упускаете. Момент, что легким атласным платком скользит между пальцами и поддается порыву ветра. Чувствуйте.» Он разрешает себе немного жестикулировать. Он разрешает себе говорить отсебятину, а не идти по сценарию. «Сходите в магазин за изюмом, который Вы не любите. Добавьте его в свой напиток, смешайте с фруктами в блендере, а после скажите: „Ах, как же вкусно“. Добавьте к ненавистному сладости, а можно — и кислости. Выпейте залпом, сморщьтесь и улыбнитесь. Улыбайтесь.» Он словно забылся. Он уже не видел камеру и тех, кто следил за съемкой. Он видел себя, сидевшего напротив. «Тебе все время твердят о важности улыбки и важности чужого мнения. Успокойся. Дыши. Все нормально. А что в твоем понимании значит „нормально“? Склоняется ли для тебя оно в хорошую сторону? А может, в плохую? А существуют ли эти стороны этого понимания вообще? Ты существуешь. А существует ли „нормально“? Что такое „нормально“? А может, кто? Представь Нормально. Что оно чувствует? Чувствует ли Нормально то же, что и ты? Прислушайся. Ты слышишь стук своего сердца, а есть ли сердце у слов? А если и есть, то какое оно? Слова причиняют боль, отчего они бессердечные. Ирония. А радость? Тогда где же та бессердечность? Тупик. Но не бойся, тупик еще не означает конец. Как ты представляешь конец? Свет в конце туннеля или же атомный взрыв? Конец не всегда отрицателен и не всегда положителен. Конец не может быть сладким, горьким, кислым или соленым. Но каков вкус будет у твоего конца? Так, не отвлекайся. Не загружай себя посторонними мыслями. Дыши. Отвлекись. Посмотри на стены, в сторону окна и на собственное отражение. Какие мысли тебя посещают в эти моменты? От вида стен ты, скорее всего, мало чего почувствуешь. От вида окна в тебе, быть может, что-то и трепетнёт. Увидел ли ты в окне то, что не видел когда-либо еще? Увидел ли ты то, что считаешь скучным и неинтересным? Увидел ли ты то, что заставит тебя замолчать? Знаешь лишь ты. Из-за собственного отражения ты можешь почувствовать неуверенность, поникнуть или негативно отозваться об авторе просьбы. Из-за собственного отражения ты можешь прекратить грустить. Ты можешь подбодрить себя, глядя в зеркало. Просто посмотри себе в глаза, чуть улыбнись и пообещай, что все будет в порядке. Ты молодец. Не болит голова? Если болит, то выпей таблетку, а лучше — две. Мысленно надейся, что боль стихнет. Не только головная, но и душевная. Болит ли твоя душа или же это все твои преувеличения? Болит ли она из-за кого-то, нежели из-за тебя? А если болит, то выпей третью таблетку. Не пей алкоголь, не кури сигареты. Это некое плацебо, чье действие похоже на бездействие с негативными замашками. Не смотри в окно и не смотри на стены. Прекрати слушать и прекрати пить пустые таблетки.» Он сам себя убедил в чем-то. Он верил собственным словам, как и поверили бы те, кто увидел этот ролик. Лэнс слишком устал от всего. «У каждого есть что-то свое, что-то, что помогает. А каково твое плацебо на вкус?» А после — тьма и резкая боль в голове. А после Лэнс МакКлейн стал статьей в газете, стал популярным роликом и стал горячей новостью для обсуждения. Но к тому времени Лэнса МакКлейна уже не стало.