Голубая кровь

Диана привыкла к холодным цветам. Вся её жизнь окрашена в ледяные тона. Бесчувственный долг перед семьёй, ожидаемые всеми успехи в магии, колкие слухи за её спиной — всё это не вызывает каких-то ярких эмоций или чувств. Наоборот, скорее делает душу юной ведьмы более чёрствой. Но Кавендиш плевать на это, пока она может выполнить всё должным образом. Хотя порой её собственный безразличный взгляд в зеркале вызывал отвращение к такой жизни, она всё же не менялась. Ей нельзя меняться. В жизни Дианы множество рамок изо льда, которые она не имеет права переступить. Каждый новый день повторяет предыдущий как две капли воды, и девушка просто следует этому порядку вещей. В её мире холодных цветов так принято. Принято, что Диана лучше всех в учёбе. Принято, что Диану все хвалят и уважают. Принято, что никто не смеет вставить слово поперёк её. Так и должно быть. А потом какой-то насмешливый бог капает в эту палитру красной краской. Прямо посередине, так, чтобы Диана не смогла упустить из виду эту «ошибку» её мира. Слишком яркая, слишком отличающаяся, слишком выбивающая из колеи. Диана злится этому, потому что теперь она не знает, что принесёт ей завтрашний день. Никто не смел менять её жизнь так резко. Кавендиш смотрит свысока на Кагари, отчитывает ту за каждую ошибку и открыто насмехается над её идеалами. Этой яркой девчонки не должно быть здесь, от неё весь холодный мир Дианы начинает менять свой цвет. Но с каждым колким комментарием в свой адрес она лишь начинает сиять ярче. Ведьма не может понять, почему так происходит, и это лишь сильнее раздражает «аристократку». Диана не может поверить своим глазам, когда Акко бросается прикрыть собой те странные коконы на корнях дерева. Девушка впервые за долгое время напугана. Но броситься помогать она не решается. Нет, Диана не виновата в этом, Кагари нужно сначала думать, потом делать. А потом эта безумная ещё доказывает Диане, что та ошиблась, и всё исправляет. Причём с такой радостной улыбкой, словно буквально пару секунд назад это не она лежала на земле из-за заклинания Кавендиш. Сотни редчайших бабочек папиллиодий взлетают, ещё ярче окрашивая жизнь Дианы. Она, словно не веря в происходящее, смотрит на Акко, которая, кажется, своим сиянием затмевает даже этих бабочек. Девушка подавляет желание протянуть руку и коснуться Кагари, чтобы проверить, реально ли это. Нет, никто не может затмить Диану, так просто не должно быть. Но те ледяные рамки её мира вдруг начинают таять. А чего стоит её поведение на гонках? Как можно быть такой безрассудной! Диана облегчённо вздыхает, когда ей удаётся поймать падающую Акко. Что ж, теперь они квиты. Блондинка не любит быть должна кому-то. Тем более Кагари. Конечно, выиграть на гонке такой недотёпе просто невозможно. Но, где-то в глубине души, Диана признаётся самой себе, что Акко заслуживала победы за всё своё стремление к первому месту. Девушка давно не встречала кого-то, кто так наивно и по-детски бросает все свои силы для одной единственной цели. Это вызывает слабую нежную улыбку, но Диана старается подавить такое желание. И с каждой выходкой Атсуко в мире юной Кавендиш появляется всё больше красок, а на небе выше восходит палящее солнце, растапливающее лёд. Даже голубые глаза теперь напоминают не пустые стёклышки, а прекрасное голубое небо, и Диана, сама того не замечая, слабо улыбается самой себе в зеркале. А затем краснеет, вспоминая случившееся на балу, когда девушку укусила волшебная оса. Выглядеть настолько глупо — настоящий позор для Дианы до конца жизни. Кавендиш хлопает себя по щекам, возвращаясь в реальность, но румянец не пропадает. Потому что собственные вырвавшиеся слова «Акко, я люблю тебя» до сих пор крутятся в голове, особенно когда Кагари оказывается где-то рядом. Чёртов красный цвет, зачем ты вообще появился в этом ледяном мире… Диана злится. На себя — за такие странные и глупые мысли. На Акко — за то, что та вызывает у неё эти мысли. На весь мир — просто потому что Кавендиш не знает, куда ещё выместить свой гнев. Её слова в адрес Атсуко становятся ещё более резкими, хотя на самом деле Диана хочет извиниться за всё и обнять девушку. Нет. Нет! Нельзя, ни в коем случае. Пускай кто угодно любит эту восточную ведьму, но Кавендиш не может. Она всячески пытается оттолкнуть девушку от себя, однако та не злится, не обижается, не проклинает блондинку. Напротив, она всё чаще попадается на глаза. Диана сбегает из школы не только из-за долга перед семьёй, но и чтобы не видеть Акко. Всё пройдёт, её мир вновь утратит краски со временем, и она больше никогда не увидит сияния этой девушки. Сердце слабо сжимается в груди от этой мысли, но Кавендиш шипит на саму себя. Она не допустит себе таких глупостей. А Акко приходит и сюда. «Мой дом — моя крепость»? Что-то плохая крепость, раз даже здесь не спрячешься от навязчивой ведьмы. Диана легко злится, но теперь этот гнев относится к её тёте и кузинам, которые решили выгнать её Атсуко. Стоп. Нет, что за идиотская мысль! Акко не её, не была и не будет. К сожалению… Кавендиш до сих пор не может унять взволнованный стук сердца, который появился, когда она увидела почти бесчувственную Акко в смертельной хватке змей тёти. Ещё сильнее она испугалась, когда увидела под глазами девушки тёмные круги и смертельную бледность на лице от яда. Диана не собирается второй раз терять дорогого человека. Она в слезах ругается на безрассудство Кагари и несёт ту в ближайшую знакомую комнату, чувствуя, как у неё в руках угасает жизнь. — Только попробуй умереть, Кагари Атсуко! Клянусь, я тебя с того света достану! Ведьмы наконец добираются до комнаты, когда-то использовавшейся как лазарет для раненых. Диана кладёт Акко и, не успев отдышаться, начинает искать нужные ингредиенты для противоядия. Наконец, закончив с ним и капнув несколько капель в рот Кагари, она опускается на пол рядом и с замирающим сердцем наблюдает за девушкой. Постепенно её кожа становится ярче, круги под глазами исчезают, и Диана радостно выдыхает, беря чуть тёплую ладонь в свою. — Глупая, — слабо говорит Кавендиш. — Я же люблю тебя… Но тут же, осознав, что она сказала, Диана вскочила и отошла от больной, чувствуя, как на лице появился румянец. Мир Кавендиш был окрашен в самые ярчайшие цвета, и она уже не могла отрицать своих чувств, однако говорить это вслух — абсурд. Нужно запереть это в себе, забыть, разрушить. Но как же это сложно! Диана больше не отвергает Акко. Наоборот, теперь девушка всячески пытается помочь ей и поддержать. Собралась к Вагандии? Будь осторожна. Не возвращается в общежитие во время бури? Нужно срочно найти её. Каким-то абсурдным способом хочет остановить ракету? Отлично, это в её духе. Что бы не делала Кагари, теперь Кавендиш сопровождает её в этом и спасает в нужный момент. Весь её привычный мир и так уже полетел ко всем чертям, почему бы не попытаться привыкнуть к новому? Кавендиш непривычно обнимать талию Акко, когда они летят назад в школу. Она привыкла управлять метлой, но в данном случае, метла сама несёт их обратно, так что девушке не нужно сидеть спереди. Диана заглядывает в лицо Кагари и видит, как в красных глазах горит счастливый огонёк. Девушка улыбается, радуясь чему-то, чего она сама не знала, и прикрывает глаза. — Диана, — вдруг зовёт её Акко. — Что такое? — отвечает та, отстраняясь. — Помнишь, как ты спасла меня от яда змей? Диана не понимает, с чего вдруг Атсуко решила вспомнить это, но кивает. — Я тогда почти потеряла сознание, — Кагари слегка замялась, а Кавендиш вздрогнула, услышав «почти». — Что дальше? — И я всё слышала. Диана резко убирает руки с талии Акко и дрожащими ладонями хватается за метлу, чувствуя, что сейчас упадёт. Она отчётливо помнит, что тогда ляпнула. Такое сложно забыть. Но неужели Атсуко правда тогда была в сознании? Диана только обрела яркий мир, как он вдруг рухнул. Девушка глубоко вдыхает и поднимает голову, смотря на брюнетку. Та уже успела развернуться, и теперь сидит на метле боком. В её красных глазах не было и тени отвращения или злости. Кавендиш даже непонимающе хмурится, потому что ожидала она совершенно другого. Акко, заметив это, смеётся и вдруг резко подаётся вперёд, обнимая Диану за плечи и прижимаясь к ней всем телом. Блондинка замирает, кажется, её сердце только что остановилось в груди. — Я не глупая. Я просто тоже люблю тебя, — шепчет Атсуко в самое ухо Кавендиш. Ведьма вздрагивает от этого шёпота, чувствуя, как по всему телу пошли мурашки, и обнимает брюнетку в ответ, прикрывая глаза. Когда Акко отстраняется, Диана открывает глаза и видит, что мир вокруг сияет ещё ярче, чем раньше. Прямо как девушка перед ней. Они обе смеются, крепко сжимая руки друг друга. Диана больше не скрывает эмоций. Остатки холодных цветов вокруг исчезли, а ледяные рамки испарились, словно их и не было. Кавендиш всё равно, чего от неё ждут другие. Она наконец нашла то, чего хочет сама. И отпускать это Диана не собирается. Теперь это их мир, окрашенный в самые нежные и светлые цвета, и они будут сами красить его ещё более яркими красками.