***
Йоко ушел, оставив Тоуку одну. Она сидела на коленях и прижимала холодные руки к груди, в надежде согреть их. Перед глазами горящее «Антейку»… Слышался звук падающих досок, звук властного пожара и потрескивания. Отрывками проносится как Канеки выходил из кафе с Хиде на руках. Тоука закрыла рот ладонями, не давая всхлипам вылиться на волю. Её горло как будто сжимал канат, норовя разорваться и выплеснуть комок, который всё больше разрастался в глотке. Но вместо всхлипа, этот комок просто перерос в тихие слёзы, так противно обжигающие щёки на морозе. В уголках глаз всё было бледно-красным, по глазным яблокам начали стремительно разрастаться красные линии, а синие, с оттенком фиолетового глаза, дрожали. Она услышала звук отъезжающих машин. Эти твари уехали. Надо бежать к Канеки, только к нему, Тоука не должна его терять. Она встала с холодного снега и быстро побежала к тому месту. Накопившиеся слёзы слетали при беге с уголков глаз назад. В её воспоминаниях всё так рушилось, они приносили боль от осознования, что этого больше не будет. Никогда.Ирими готовит кофе и по-доброму улыбается Хинами.
Тоука рыдает и в её сердце всё больше боли.Энджи опять одевает эту уродливую бабочку и смеётся над Тоукой. Совсем по-доброму.
Ногти синеглазой впиваются в ладони, оставляя следы полумесяцев на бледной коже.Хойто снова разбила все чашки, а Нишики орёт на неё и злится. Рома закрывает рот рукой и дрожит, но её успокаивает Тоука и говорит, что ничего страшного.
Тоука подносит кулаки к голове и останавливается.Первый момент, когда Йошимура принял её в «Антейку» и учит делать его фирменный кофе, который не сравнится больше ни с чьим.
Официантка бывшей кофейни садится на землю и сжимает волосы на макушке.Как Хинами подобрала с балкона упавшего попугая, которого назвала Хетаре и они вместе с Тоукой ухаживают за ним.
Девушка опускает голову и издаёт из горла низкий рык.Нишио, с которым вечно ссорились и он не любил птицу Хинами.
Тоука закусывает губу до острой боли.Как синеволосая успокаивала Хинами от потери матери и ласково гладила её по волосам, а девчушка нежно прижималась к ней. Как она сделала ей стрижку…
Хинами спокойно спит в квартире Тоуки и ни о чём не знает. Ей скоро придётся познать тройную боль и горечь от утраты.Первый приход Канеки и как он беспокоится о ней, когда девушке плохо от человеческой еды.
Тоука запрокидывает голову к небу, с которого падает снег. Хлопья падают ей на лицо, обжигая своим холодом, смешиваясь со слезами. Вдруг синеглазая резко встряхивает головой и вспоминает — Канеки! Бежит к нему. Быстрее. Запах крови всё сильнее ощущается. Издалека она видит окровавленное тело одноглазого гуля. Девушка подскальзывается и падает, но всё равно поднимается и упорно бежит к нему. Буквально падает около его тела на четвереньки и проводит рукой по его холодной щеке. Господи, он не дышит! Чёрт! Тоука утыкается головой в грудь лежащего Канеки и стучит кулаками по ней. — Чёртов Канеки! Вставай! Ты слышишь меня?! Вставай, ты не должен умирать! Силы уходят и удары кулаками становится всё слабее. Она просто тихо плачет, кислорода становится всё меньше. Поднимается и смотрит на его волосы. Такие белые и мягкие… Зарывается холодным и красным носом в его белоснежные волосы. Канеки… Чувствует тяжёлый вздох под собой. Что? В удивлении поднимает голову и смотрит на лицо гуля, который со временем стал ей родным. Канеки тяжело дышит и зовёт её. — Тоука… Девушка берёт его лицо в свои холодные ладошки, а сверху них ложатся тёплые руки Канеки. — Тоука… Регенерация не работает, скоро я сдохну. Чёрт, прости меня. Я хотел сказать, что… — он замечает её плачущие глаза, вздыхает и прижимает её голову к своей, смазано целуя в висок. — Тоука, я хотел сказать, что всё время любил тебя. Я удивлялся твоей стойкости и характеру. Но для меня ты маленькая и ранимая девчушка. Запомни. — Канеки… Перестань, я ещё больше начну плакать. — Так вот, — не обращая внимания на ёё слова, он продолжает, — я хочу исполнить своё последнее желание на этой земле. Тоука, поцелуй меня. Глаза девушки расширились и она очень удивилась. — Пожалуйста, — прохрипел он. Тоука нагнулась над его лицом и нежно провела холодной рукой по его щеке. — Малышка, замёрзла… Он взял её руку в свою большую и тёплую ладонь. Другой ладонью она зарылась в его волосы и посмотрела в его глаза перед поцелуем. Такие серые и родные. Девушка не теряет больше ни минуты и целует его. Его губы такие сладкие и горячие, в отличие от её холодных. Слёзы стекают по губам и передаются его губам. Своим пальцем он стирает её слезинку и мягко усмехается. Углубляет поцелуй, а рука Канеки согревает талию. Поцелуй получается сладким, страстным, но также и солёным от слёз. Разгорячённые языки сплетаются во единое целое и пляшут танец. Тоука почти задыхается от нехватки воздуха, но продолжает усердно целовать родного. Красные от холода пальцы оттягивают волосы на голове Канеки. Парень буквально тянет девушку на себя и заваливает. Она заливается краской и отрывается от неё. По взгляду Кена понятно, что он скоро покинет этот мир. Тоука плачет сильнее, осозновая ситуацию, шмыгая носом. Вскоре она опускается к лицу Канеки, зарывается носом в волосы, а потом шепчет на ухо: — Я тоже тебя люблю, Канеки, — последнее слово с надрывом и хрипом. Он улыбается и гладит её по волосам. Тоука последний раз целует его и жалко улыбается. Только это улыбка фальшивка и вскоре эта маска спадёт, обнажив крупные слёзы. Канеки прислоняет палец к губам и шепчет: — Тсс, не надо плакать по мне, Тоука, слышишь? — она поддерживает его голову. Парень трепает её по волосам и потом откидывает голову назад, закрывая глаза. — Канеки? Синие и глубокие глаза смотрят на него непонимающе, а потом наполняются слезами. — Канеки! Она запрокидывает голову назад и начинает плакать, шепча с надрывом: — Не оставляй меня, пожалуйста… Но Канеки Кен уже ушёл из этой жизни, оставил её три минуты назад. Когда-то этот парень был брюнетом и улыбчивым. Потом он стал беловласым и безжалостным. Но к Тоуке он всегда был нежен и ласков. Сейчас он покинул её не по своей воле. Его убили глупые люди. Тоука ложится на его грудь и сжимает его костюм, в сотый раз шепча: — Пожалуйста, нет, не оставляй меня, Канеки…