Пустота за маской смерти

      Охранника у ворот во всю клонило в сон. По собственной глупости, он начал пить ещё до начала праздника и, к прибытию последнего гостя, объём выпитого им вина равнялся не одному бочонку. Не в силах покинуть свой пост, солдат так и остался на страже ворот, которые никто более не откроет.       Его зрение плавало, а глаза посекундно закрывались, но какое-то бессмысленное внутреннее упрямство не позволяло ему погрузиться в сон. И вот в промежутке между морганиями его глаз, у запертых ворот возникла высокая женская фигура. Она была невероятно худая, напоминая скорее высушенный труп, чем живого человека. Её тело было полностью обнажённым, кроме обвитых вокруг неё лоскутков алой ткани, которая, казалось, проскальзывала за ней сквозь щели ворот. На её исхудалом грязном лице застыла широкая счастливая улыбка. Её иссушенные чёрные волосы спадали на плечи, заплетенные в пару косичек.       Охранник, слишком пьяный, чтобы полностью осознать ситуацию, перестал клевать носом и попытался встать. Несмотря на провал данной попытки, пьянчуга таки вытянул ногу, преградив девушке путь. «Без приглашений не пускаем!» Что-то отдалённо похожее на эту фразу промямлил он. Девушка опустила на него свой улыбчивый взгляд и протянула бумагу, заверенную официальной печатью принца Просперо. Или ему так показалось в пьяном угаре? Но, тем не менее, охранник подобрал ногу и дал ей пройти. Через несколько секунд, пьяный закашлялся, и из его пор потекло вино.       Дама тем временем прошла в первый зал, где шёл пир. Сотни людей, разодетые в пёстрые наряды или нагие, но все в обязательных масках, скакали по комнате, словно черти из ада, и выкрикивали заплетающимися языками непристойности на забытых языках. Девушка шла между ними, бросая взгляд то на одного безумца, то на другого. Алые лоскуты, что были на ней, трепыхались на отсутствующем ветре, но вместо того, чтобы срываться с её иссушенного тела лишь сильней его оплетали. Стало заметно, что это не просто лоскуты, но пропитанные кровью бинты, которыми обвязывали жертв красной смерти, в бесплодных попытках остановить кровотечение.       Бинты плотным слоем опутали всё её тело, оставив открытыми лишь высушенные ладони, с потрескавшимися ногтями. Веселящиеся стали бросать на новую гостью недобрые взгляды. Её улыбчивое сухое лицо напоминало оскал мертвеца, а странные бинты сформировали на её голове некое подобие капюшона. При этом лоскуты продолжали формировать её одеяние, напоминавшее похоронный балахон. Стало понятно, что гостья носила костюм Красной Смерти.       Она направлялась к музыкантам, носившим одинаковые белые костюмы в красную полоску, что отличало их от остальных гостей. Заметив приближение смерти, музыканты остановили музыку. Под дружное осуждение толпы, она вглядывалась в лица каждого музыканта, пока не остановила свой взгляд на скрипаче. Быстрым движением она вырвала из рук музыканта инструмент и положила себе на плечо.       Из скрипки полилась странная музыка. Никто из присутствующих никогда не слышал подобного. Звуки, которые исторгал из себя несчастный инструмент, были похожи на больное смешение сотен криков и рёва существ, которые никогда не ходили по земле.       Один из наиболее смелых гостей, наряженный в уродливую маску птицы подошёл к шутнице, намереваясь прервать это безумие. Но раньше, чем он успел это сделать, безумная боль сковала его лёгкие. Молодой человек упал на колени, сжимая своё горло и громко кашляя. Он исторгнул из себя собственную кровь, которая в течение следующих нескольких секунд залила его лицо и пропитала одежду. Весь первый, за ним второй и остальные пять залов наполнились болезненными хрипами и кашлем.       Среди празднующих началась паника. Те, кто ещё не был скован симптомами смертельной болезни, метались по монастырю, взбираясь на шторы и скребя стены, в бессмысленных попытках покинуть проклятую крепость. В это время жуткие пассажи скрипки становились всё громче, и даже крики сотен умирающих не могли их заглушить. Женщина в маске красной смерти начала пританцовывать в такт собственной мелодии. Когда большинство празднующих лежало на земле, мёртвые или умирающие, смерть пустилась в пляс, прыгая между трупов и ни на секунду не прекращая игры.       Наконец жуткая игра прекратилась и вместе с ней угасла жизнь последнего человека в маске. Красная Смерть вложила смычок и скрипку в кровавые руки мёртвого скрипача и взяла со стола единственный не тронутый бокал вина. Содержимое бокала изменилось, при касании девушки. Жидкость приобрела более яркую окраску и стала куда охотнее липнуть к стенкам.       Укрывшись с головой одеялом и дрожа всем телом, принц Просперо лежал в постели, закрыв глаза и пытаясь убедить себя, что всё происходящее лишь сон. И только когда жуткие звуки, создаваемые скрипкой нанятого им музыканта, прекратились, Просперо осмелился выглянуть из-под одеяла. В его комнате стояла Красная Смерть, держа в одной руке бокал ярко-красного вина. Граф подпрыгнул в своей кровати с пронзительным криком и стал отползать назад. Осознав, что прямо за ним находится непреодолимая монолитная стена, он замер, смотря на свой приближающийся рок.       Красная Смерть приблизилась к самой кровати Просперо и наклонилась прямо к его лицу. Иссушенная маска женщины упала на кровать, открывая за ней бесконечную бездну, из которой в развратную душу Просперо были вперены два глаза. Бездна смотрела прямо на него и тут, словно в зеркале, Просперо увидел, что два жутких глаза принадлежали его лицу.       Принц не заметил, как вся его кровь вытекла через поры. Последний участник пира во время чумы был мёртв. Красная Смерть подняла бокал в знак тоста и перевернула его, орошая монастырь кровью грешников.       «И над всем безраздельно воцарились Мрак, Гибель и Красная Смерть»

Э. А. По