Мой апрельский мальчик

Я нежно обнимаю его за тонкую талию и аккуратно проникаю все глубже языком в его теплый ротик, стараясь еще более углубить наш и без того далеко не невинный поцелуй. Я бы вечно занимался этим (ну и некоторыми другими более развратными и приятными вещами) с моим любимым, но в конце концов приходится отстраниться от нежных губ моего Джи. Он печально вздыхает и, опустив голову, пряча свое очаровательное раскрасневшееся от смущения личико за прядями черных волос, поправляет помявшуюся от действий моих шаловливых ручонок до этого идеально выглаженную рубашку. Я молча с умилением наблюдаю за ним. Мой мальчик такой стеснительный. И меня это совсем не удивляет. Он вырос в очень строгой семье. Его отец - отчаянный гомофоб и вообще тиран. А мать - бедная замученная безропотная женщина без права голоса. И вот, как обычно после школы, я сижу в комнате своего ненаглядного Джи и понимаю, что нам снова пора прощаться, так как часы показывают уже 5:45 PM. А значит этот изверг по имени Дон (или же отец Джи) вот-вот ввалится в дом. Вот уже 6 недель нам удается скрывать наши отношения. Сначала мы думали прикинуться друзьями, но Дон с первой же встречи невзлюбил меня. Все дело в том, что у меня в мои 17 лет татуировок больше, чем у многих совершеннолетних рокеров, проколы в губе и в носу, да и в школе успеваемость далека от образцово-показательной. Но все это не мешает мне любить моего скромняжку и отличника Джерарда. Мы с ним идеально дополняем друг друга. Он вечно рассеян, уходя мыслями в свои комиксы и альтернативные реальности. Он верит в то, что люди - не полные твари и сволочи, и всегда находит оправдание их даже самым отвратительным поступкам. Он необъяснимым образом убедил меня даже в том, что тварь Берт, который однажды чуть не изнасиловал моего мальчика в школьном туалете, таким образом просто пытался справиться с семейными проблемами. Я же живу в реальности и прекрасно осознаю всю грязь и мрак этого мира. Но пускай мой Джи пока не знает об этом. Когда он смешно и с такой отчаянной смелостью заступается за пухляшек, которых пытаются задеть и оскорбить придурки из нашего класса, мне приходится быть на чеку, чтобы, если придется, заступиться за моего мальчика. Но мои одноклассники прекрасно знают, что со мной лучше не связываться, и поэтому сначала смущаются неожиданной горячности и храбрости худощавого бледного паренька, но потом, пятясь, отходят в сторону, понимая, что трогать бойфренда Фрэнка Айеро ох как нежелательно. А мой котенок пускай чувствует себя храбрым львом, заступником слабых и обделенных. Что объединяет нас, так это то, что мы любим друг друга. И никакие различия не смогут нас разлучить. Чмокнув на прощание моего мальчика в его милый слегка вздернутый носик, я снова вылезаю во двор через окно в комнате Джи, чтобы ненароком не столкнуться с его отцом. Закурив сигарету, иду в раздумьях домой. И в мою голову закрадывается дьявольский план. Возможно он чересчур смелый и дерзкий, но я же Фрэнк Айеро. И я тот еще дьяволенок. И снова утро. Снова школа. В последнее время я не испытываю отвращения от мыслей о ней. И все благодаря моему любимому Джи. Я решил, что сегодня пора сделать смелый шаг в наших отношениях - намекнуть Джерарду на то, что нам пора постепенно переходить на новый уровень отношений - более интимный. Конечно же, я не буду напирать на моего стесняшку. Я просто сделаю так, чтобы он сам захотел бОльшей близости со мной. Поэтому мне необходимо сегодня выглядеть особенно привлекательно для Джи. Я взлохмачиваю волосы, вспоминая о том, как сексуально выглядит мой парень с вечно растрёпанными чёрными волосами, и надеюсь, что мой искусственно созданный беспорядок на голове вызовет у моего бойфренда такого же рода эмоции. Я прекрасно осознаю, что меня будет ждать наказание и неприятный разговор с директором школы, но плюю на это и надеваю не синюю синтетическую школьную форму, а черную достаточно обтягивающую рубашку и чёрные узкие джинсы с чёрными конверсами. Зная, с каким восхищением Джи любит рассматривать мои татуировки, я специально закатываю рукава рубашки до локтей, обнажаю татуированные кисти и предплечья. Ещё раз посмотрев на себя в зеркало и оставшись довольным своим образом, который я мысленно именовал как "горячий бунтарь", я выхожу из дома и направляюсь к Джи. Открыв дверь, мой милый все ещё заспанный бойфренд (наверняка опять рисовал свои комиксы до рассвета) приветствует меня машинальной скромной улыбкой, но спустя доли секунд его мозг все же видимо обрабатывает поступившую информацию, и мой любимый наконец обращает внимание на мой внешний вид. Я понимаю это по его по-мультяшному округлившимся глазам. - Оооо...Фрэнки...ты...ты такой красивый..., - находясь в ступоре, пытается вымолвить Джерард, краснея от смущения. Я самодовольно улыбаюсь и шепчу моему парню на ушко максимально эротичным голосом: - Это ты красивый, детка, - И целую его в щеку. Джерард густо краснеет и как всегда в подобных ситуациях прячет свою смущенную мордашку за своими чёрными волосами, которые неплохо было бы хоть иногда расчесывать. - Ты готов? Нам пора идти в школу,- говорю я, осматривая внешний вид моего бойфренда. Несмотря на то, что он явно собирался этим утром впопыхах, его школьная форма как всегда идеально отутюжена и застегнута на все пуговицы. Как же мне хочется эту полиэстеровую серую херню помять, сорвать с моего Джи и сжечь. А потом... Так, стоп, Фрэнк. Не забывай, что сегодня ты в узких джинсах, контролируй свои разгоряченные фантазии. - Да, пойдем, - просто и тихо отвечает Джерард, который явно не подозревает о моих грязных мыслишках. А вообще меня давно волнует вопрос, посещают ли Джи подобного рода мысли. Внешне он настолько невинен, его интересы ограничиваются комиксами и рок-музыкой. Ну неужели за свои 17 лет он ни разу не смотрел тайно по ночам порнушку и не просыпался по утрам со стояком? Сегодня мне предстоит прощупать почву и понять, так ли невинен мой парень, как это кажется. Мы идем в школу, где ничего не подозревающий Джерард должен будет пройти несколько этапов испытания, подготовленного коварным Фрэнком Айеро. Уже на первом уроке, скучнейшей истории, мы с Джи коротаем время, сидя вместе за последней партой. Как обычно мой комиксанутый бойфренд делает на полях скетчи своих любимых персонажей комиксов. Тем временем я открываю свою тетрадь на чистом листе и в меру своих весьма невеликих художественных способностей крупно рисую губы, обхватывающие член. Я стараюсь придать максимальной эротичности своему рисунку, чтобы посмотреть на реакцию Джи. Он должен сразу и безошибочно понять, что я изобразил. Закончив свой шедевр, я гордо сажусь, откидываясь на спинку стула, и жду, когда мой парень наконец обратит на меня внимание. Он так увлечён своими дурацкими комиксами, что долго ещё рисует и рисует, от усердия высунув кончик языка, не обращая на меня никакого внимания. Естественно, мой разгоряченный нарисованным членом мозг начинает рисовать картины очень удачного применения язычку Джи. Из моих сладких раздумий меня выводит озадаченный голос бойфренда: - Кхм... Что это ты такое нарисовал, Фрэнки? "Ну наконец!", - торжествующе думаю я и приступаю к дальнейшему выполнению своего плана. - Это член. И он во рту, - невозмутимо отвечаю я. - Оу..., - бормочет Джерард. Он выглядит ещё более озадаченным. - Ну, знаешь, когда делают минет, то берут член партнера в рот. Джи морщится и брезгливо отвечает: -Фу... И зачем это?.. Он это серьёзно?! - Затем, что это ооочень приятно, - я снова пускаю в ход свой самый эротичный шёпот. Джи не просто краснеет, все его лицо становится бордовым вплоть до кончиков ушей. А я невозмутимо продолжаю: - Это гораздо приятнее, чем просто трогать себя рукой... Ты когда-нибудь трогал себя, Джи? - голосом, полным эротики, нашептываю. - Я...Что...что ты имеешь в виду?.. - отвечает Джи, находясь чуть ли не на грани истерики от смущения. Мне даже становится его жалко. Но отступать я не намерен, начав этот разговор и уже введя любимого в такое состояние. - Ну, знаешь, когда трогаешь свой член, и это очень приятно. Ты делаешь так? От волнения на лбу Джи выступает испарина. Он нервно сопит. А я все жду, пытаясь доброй улыбкой приободрить его и как бы сказать: "Расслабься, это абсолютно нормально". В конце концов он бормочет: - Я...ну...иногда… - И тотчас же закрывает лицо ладонями, прошептав как-то обречённо: "О боже!" На меня мгновенно такая злость накатывает. Это что за хрень вдолбил в голову моего парня его отец, что он практически в совершеннолетнем возрасте считает чем-то постыдным, да чуть ли не преступным удовлетворять насущные потребности! Как будто его отец был святошей и до свадьбы ни-ни. Бред! Все парни дрочат. Иначе как бы тогда боролись со стояком прыщавые задроты, которым девушки не дают, пока они не становятся крутыми программистами и не зарабатывают свой первый миллион?! Я понимаю, что должен помочь Джи раскрепоститься. Так что я ещё сильнее убеждаюсь в том, что мой план просто необходимо воплотить в жизнь. Очнувшись от своих мыслей, я осторожно отодвигаю одну из ладоней Джи, которыми он все ещё продолжает прикрывать своё раскрасневшееся лицо, и эротично шепчу ему на ушко: -Эй, все в порядке. Знаешь, я тоже довольно часто трогаю себя. Ведь это так приятно, да? Особенно приятно мне это делать, представляя тебя, - на последнем слове я легонько прикусываю его за мочку бордового от смущения ушка. Наконец он отводит от лица свои ладони и неуверенно смотрит на меня своими сияющими зелёными глазами сквозь завесу длинных густых чёрных ресниц. Я снова одариваю его своей ободряющей улыбкой и, легонько притянув ближе за подбородок его личико, чмокаю его в кончик вздернутого носика. Его тонкие розоватые губки медленно расплываются в смущенной улыбке. И тут я замечаю озорной огонёк в его таких необычных гипнотизирующих глазах. Видимо, мой малыш скрывает ох какое множество пошлых и таких возбуждающих мыслей! Что ж, я помогу ему озвучить мне эти мысли и воплотить их в жизнь. Как я и ожидал, после первого же урока меня отправляют в кабинет директора, чтобы сделать мне выговор за появление в школе не в школьной форме. Из-за этого я опаздываю на следующий урок. Это физкультура. Ворвавшись в раздевалку, я быстро снимаю с себя рубашку и уже начинаю расстегивать ремень на джинсах, как вдруг замечаю одиноко сидящего на скамейке в углу у шкафчиков Джи. Ссутулившись, он робко смотрит на меня из-под своих иссиня-чёрных прядей. И тут я вспоминаю: обычно Джи пропускает физкультуру, так как он далеко не спортивный человек. Но недавно его отец узнал о его прогулах и пригрозил домашним арестом, если он снова вздумает пропускать уроки. И я пообещал Джи, что помогу ему на уроках и физкультуры постараюсь отмазать его от особенно сложных заданий, таких как лазание по канату, марафоны... да для него все задания на уроке физкультуры в общем-то были сложными. И вот он ждёт меня, не осмеливаясь идти на урок в одиночку. Чувствуя свою вину, я подхожу к моему парню и практически невесомо "клюю" его в губы. Моему удивлению нет предела, когда мой скромняжка неуверенно но настойчиво надавливает на мой затылок, не позволяя мне тем самым отстраниться от его губ. Таким образом, наш поцелуй перерастает в неистовую борьбу языков. Я медленно и плавно, чтобы не спугнуть моего малыша своей настойчивостью, провожу руками по молочно-белым голеням Джи, поднимаясь все выше, пока мои руки не касаются нижнего края ужасно скучных как вся его одежда синих спортивных шорт моего любимого. Мы так и не разрываем страстный поцелуй. Я осторожно накрываю ладонью поверх шорт член моего парня, и чувствую, что мой мальчик уже порядком возбуждён. Не заметив никаких возражений со стороны Джи, я неохотно отстраняюсь от любимых таких сладких губ и, демонстративно облизав свои пересохшие от возбуждения губы, встаю на колени перед моим любимым. Он молча но испуганно смотрит на меня сверху вниз. Не прерывая контакта наших глаз, я медленно дотрагиваюсь до резинки шорт Джерарда и плавно спускаю их вниз вместе с такими же, как шорты синими боксёрами. Чувствую, как тело любимого вздрагивает то ли от прикосновения моих холодных рук, то ли от страха перед совершаемыми мной действиями сексуального характера. Лицо Джи заливается краской, но он не препятствует моим действиям и не отводит взгляда. Когда я, наконец, вижу блестящий от смазки толстый член бойфренда, мой рот наливается слюной, и мне просто не терпится взять его в рот и попробовать моего любимого на вкус. Сначала я провожу языком от основания до головки органа моего малыша. В ответ на мои действия он громко и прерывисто выдыхает. Тогда я обхватываю губами его головку и начинаю ее посасывать, задевая языком уретру. Неожиданно развратный и сексуальный стон Джи, нечаянно сорвавшийся с его губ, лишает меня рассудка, и я вбираю его большой член полностью в рот. Внимательно наблюдая за реакцией моего парня, я медленно, чтобы ни в коем случае не напугать его, стягиваю с моего Джи шорты, оставляя их болтаться на его худощавых голенях. Проделываемые мной действия не на шутку распаляют меня самого. Я нехотя отвожу взгляд от напуганных но любопытных глаз моего малыша и концентрируюсь на действиях своих губ и сводящем меня с ума члене моего любимого. Плотным кольцом смыкая губы вокруг органа моего Джи, я вовсю работаю ртом, то вбирая член глубоко, то снова поднимаясь по стволу вверх, скользя при этом плотно прижатым языком, и посасывая лишь головку и задевая языком плоть, щекоча ее колечком пирсинга в губе. Его запах сводит меня с ума. Одной рукой я плавно вожу по внутренней стороне бедра Джи, а другой поигрываю с яичками моего малыша. Он стонет все громче, все развратнее, все отчаяннее. Отрываясь от органа Джи, я мельком смотрю на него и чуть ли не кончаю от одного вида моего наслаждающегося процессом парня: его голова запрокинута назад, глаза плотно зажмурены, он с остервенением кусает нижнюю губу, уцепившись обеими руками мертвой хваткой до побелевших костяшек за край скамейки. Я заменяю слегка уставший от активной деятельности рот рукой, надрачивая моему любимому и наслаждаясь его порочно прекрасным личиком. Я не позволяю себе долго отдыхать, потому что я хочу доставить как можно более сильное удовольствие моему парню. Я засасываю его яички по очереди то одно, то другое, не переставая двигать рукой по его готовому уже вот-вот излиться члену, чувствуя все сильнее набухающие венки. Смена действий провоцирует Джи на еще один протяжный до невозможности эротичный стон. Вбирая снова его член в рот, я не прекращаю ласкать его яички, теперь уже массируя их рукой. Мой парень начинает инстинктивно подаваться бёдрами вперёд. Чувствую, как Джи касается рукой моей головы, но тут же норовит отстранить ее, но я успею перехватить своей свободной рукой его руку и кладу ее себе на голову, слегка надавливая, давая тем самым моему парню понять, что он может направлять меня и задавать такой темп, который ему нужен. Сперва Джи лишь слегка надавливает на мою голову, но вскоре безумно приятные ощущения вынуждают его потерять всяческий контроль над собой, и мой мальчик начинает требовательно давить на мою макушку, одновременно подмахивая вверх бёдрами, пытаясь засадить свой член как можно глубже мне в горло. Я закрываю глаза, которые уже начинают слезиться от стараний принять его полностью, расслабляю мышцы горла, преследуя цель довести моего мальчика до ошеломляющего оргазма. Я перевожу руки на обнаженные ягодицы Джи и, сжимая их, продолжаю отсасывать ему. Видимо я нашёл одну из его эрогенных зон, т.к. мой малыш чуть ли не взвизгивает от моих ласк руками его попки и с протяжным стоном изливается мне в рот. Я проглатываю все до капли и напоследок облизываю головку его уже потерявшего недавнюю твердость члена. Открыв глаза, я смотрю на Джерарда сквозь слипшиеся от невольно выступивших во время оральных ласк слез глаза и вижу, как он, безвольно облокотившись спиной о дверцу шкафа, так и сидит с выражением полнейшего шока на лице, даже не думая о том, чтобы надеть боксеры или шорты. Я не успеваю даже обдумать план моих действий по выведению Джи из ступора, как вдруг звенит звонок с урока. Мой мальчик наконец-то возвращается в реальность, его щёчки сразу же становятся пунцовыми. Он быстро натягивает на себя боксеры и шорты, избегая встречаться со мной взглядом. Меня это тревожит, поэтому чтобы разрядить обстановку, я подхожу к нему, нежно обнимаю его двумя руками за талию и притягиваю к себе, целуя его растрепанную чернявую макушку. -Тебе понравилось? - спрашиваю я. Джи нервно хихикает и, прижавшись ко мне вплотную, робко отвечает: -Да. Ты был прав. Это очень приятно. Я самодовольно улыбаюсь, но наша идиллия недолго продолжается, так как я резко вспоминаю о том, что толпа потных парней сейчас ворвётся в раздевалку. Я вынужден отстраниться от Джи: - Пойдём поговорим с мистером Лето. Возможно, он не сообщит завучу о нашем сегодняшнем прогуле. Джи поправляет футболку и зачем-то натягивает спортивные шорты повыше поверх футболки. Я же наоборот даже не думаю о том, чтобы накинуть на себя футболку. Ну хоть моя эрекция стала сходить на нет, а то со стояком было бы неловко с физруком общаться. К сожалению, нам не везёт. Мистер Лето сообщает нам, что он уже был вынужден передать информацию о прогуле вышестоящим коллегам. Радует одно: он ведётся на нашу ложь по поводу причины нашего отсутствия на уроке, веря, что мне перед уроком свело ногу, и Джи помог мне добраться до раздевалки и отсидеться там, пока спазм не прошел. Мистер Лето естественно советует в следующий раз не заниматься самолечением и обратиться в медкабинет. Мы на автомате с невинными глазами киваем ему, только чтобы поскорее уйти. Сегодня пятница и я не могу проводить Джи до дома и провести с ним время до прихода с работы его отца, так как мне нужно помогать моему знакомому Рэю, который пристроил меня на подработку в магазин музыкальных инструментов его отца. Я планировал накопить денег на гитару, но с тех пор, как я встретил и узнал поближе моего замечательного Джи, мне требуются деньги на несколько иные цели. Дело в том, что у моего малыша в это воскресенье День Рождения, и его 18-летие должно стать особенным днем для него и для меня в общем тоже. Дойдя до развилки, после которой нам приходится расстаться, я нежно обнимаю Джи за талию, притягиваю его к себе и целую. Мой мальчик сразу же приоткрывает рот и позволяет мне ласкать его язык своим. Как бы сладко и чувственно это ни было, как бы нам ни хотелось стоять, целуясь , вот так вот посреди дороги целую вечность, время начала моей смены в магазине беспощадно приближается. Наконец я заставляю себя отстраниться от любимого и шепчу ему на ушко: - Я тебе позвоню, когда приду домой. Мой малыш безмолвно кивает, я целую его на прощание в щечку и слышу тихое "Пока, Фрэнки". И мы расходимся, оборачиваясь время от времени и нежно улыбаясь друг другу. *** Сегодня воскресенье. На удивление солнечное и тёплое для апреля месяца. Но отличная погода не может повлиять на мое мрачное настроение. Мрачным оно стало ещё в пятницу вечером, когда Джерард прислал мне, судя по количеству опечаток, второпях написанную смс-ку с текстом: "Отец узнал о прогуле. Он запретил мне выходить из дома до понедельника и отнимает у меня телефон. Скучаю по тебе". Я сразу же попытался позвонить моему мальчику, но телефон уже был отключён. Думаю, Джи сделал это специально, чтобы его отец не смог копаться в его телефоне и прочитать нашу переписку. И вот сегодня у моего любимого день рождения, и он вынужден провести его, сидя в одиночестве в своей комнате. И виноват в этом я. Ведь из-за меня Джи пропустил тот идиотский урок физкультуры. Но я ни в коем случае не пропущу его День Рождения, тем более что у меня для него приготовлен подарок. Дождавшись 6 часов вечера, я надеваю белую рубашку, не забыв закатать рукава, чтобы Джи не забывал о том, что его парень горяч и почти целиком покрыт татуировками, любимые чёрные джинсы с дырками на коленях и чёрные конверсы. Я даже пытаюсь уложить свои непослушные слегка вьющиеся волосы. Ведь не каждый же день у моего очаровательного бойфренда День Рождения, тем более 18-летие! Через полчаса я подъезжаю на родительской машине к дому Джи. Я решаю сначала подойти к окну кухни и посмотреть, что вообще происходит в доме. Я вижу кухонный стол и за ним проход в гостиную зону, в которой в полумраке кто-то сидит на диване. По чёрной растрепанной голове я понимаю, что это никто иной, как мой ненаглядный. Тогда я, ещё раз убедившись в том, что на кухне и в гостиной никого нет, стучу в окно. Джи видимо опять с головой погрузился в мир супергероев и ничего не слышит. Но я не сдаюсь и стучу кулаком по стеклу настойчивее и громче. Наконец мой малыш поднимает голову и, увидев меня, машущего ему рукой, улыбается такой счастливой улыбкой, что мое сердце обволакивает необъяснимое тепло. Как же я люблю моего Джи! Мой бойфренд торопливо и небрежно откидывает в сторону потрёпанный комикс, кивает в сторону входной двери и скрывается из моего поля видимости. Я так понимаю, он дома один, поэтому я уже несколько смелее обхожу дом и подхожу ко входной двери. Джи, одетый в нелепые но нисколько не портящие его потрясающую внешность, свободные домашние голубые штаны и такую же кофту с зайцами, тотчас же распахивает дверь и бросается мне на шею. Я приятно удивлён такому тёплому приему и, хихикая, целую моего мальчика за ушком. Он мурлыкает и утыкается носиком мне в шею. Я нежно шепчу ему на ушко: - С Днём Рождения! - И, слегка отстраняясь, жадно но нежно впиваюсь в его милые розовые губки, по сладкому вкусу которых я безумно соскучился. Когда, к моему ужасному сожалению, наш приветственный поцелуй подходит к завершению, Джи обвивает своими прохладными пальцами мою руку и затаскивает в дом. Я беглым взглядом окидываю видимую мне часть дома моего парня и задаю логичный вопрос: - Ты один дома? - Да, родители поехали в супермаркет за продуктами на следующую неделю. - А как же... ну... праздничный ужин? Сегодня же праздник... Джи грустно улыбается и смущённо опускает голову: - Фрэнки, ты забыл. Я же наказан... - Но... это же твой День Рождения! Это же твоё 18-летие! Это немыслимо! Я продолжаю негодовать. - Мы могли бы до возвращения родителей посидеть у меня в комнате... Мне больше ничего и не надо... - смущённо бормочет мой любимый. Его слова меня чуть отрезвляют, и я решаю сделать все возможное, чтобы компенсировать недопустимое безразличие родителей моего Джи к его празднику. - Пойдём! - Я беру моего любимого за руку и, поднимаясь по лестнице на второй этаж, веду его в его же комнату. Пока Джи включает ноутбук и ищет последнюю серию "Ривердейла", я достаю из рюкзака предусмотрительно купленные большую бутылку колы и пакет чипсов и кладу это все на письменный стол в комнате Джерарда, как всегда заваленный комиксами и скетчами. Чтобы как-то освободить на столе место для вкусняшек, приходится немного подвинуть этот творческий беспорядок. Я аккуратно сгребаю несколько рисунков в стопку, в очередной раз мысленно восхищаясь талантом моего парня, и открываю верхний ящик стола, чтобы их туда положить. Собираясь уже задвинуть ящик и приняться за поиски стаканов под колу, я замечаю краем глаза некую картинку, выполненную простым карандашом. Я быстро приподнимаю стопку рисунков, которыми накрыл ее, и просто не верю своим глазам: на тетрадном листе бумаги изображён тот случай в школьной раздевалке, когда я отсасывал Джи на уроке физкультуры, причём с такого ракурса, с которого видел меня Джерард. На рисунке мастерски и детально прорисованы мои губы с колечком, обхватывающие член моего парня, спадающая на лицо чёлка и прикрытые глаза. Тонкие длинные пальцы Джи с силой впиваются во взлохмаченные волосы. Блин, либо я и в правду такой горячий, как изобразил меня мой малыш (что мне, безусловно, приятно), либо он видит меня таким (что ещё приятнее). Это как бы ответ Джи на мой провокационный рисунок с членом во рту, только он, в отличии от моего «шедевра», выполнен профессионально. Рисунок возбуждает сам по себе, а когда понимаешь, что это ты и твой парень на нем изображены, то возбуждение просто накрывает молниеносно и с головой. Я поворачиваюсь к Джи, который, ничего не подозревая, слегка нахмурившись, пристально смотрит в ноутбук. Я быстрыми шагами подхожу к нему и заставляю его врасплох, резко, но все же нежно повернув его милое личико к себе и жадно впившись губами в его губки. Он что-то удивлённо мычит, но вскоре расслабляется и осторожно обхватывает рукой мою шею, притягивая ближе к себе. Я запускаю руку в его лохматые волосы и притягиваю ещё плотнее, врываясь своим языком в его ротик. Наш поцелуй полон страсти и похоти. Не глядя, я отодвигаю ноутбук на самый дальний край кровати, чтобы он нам не мешал и постепенно наваливаюсь на Джи, тем самым заставляя моего малыша лечь. Мы машинально скидываем кеды. Когда я лежу на моем мальчике, я запускаю руку ему под кофту и трогаю его нежную бархатистую кожу. Я чувствую сквозь ткань джинсов, как мы оба твердеем, а от моих прикосновений к обнаженной коже Джи тяжело выдыхает. Но я не тороплюсь раздевать его, понимая, что до этой стадии он ни со мной, ни с кем-либо другим ещё не доходил. Но вскоре я чувствую, как мой любимый повторяет мои действия и проникает своими прохладными пальцами мне под рубашку. Другой рукой он все так же обхватывает меня за шею. Я же бесстыдно и беспрепятственно продолжаю атаковать его торс, поднимая кофту все выше. Дойдя до подмышек, я дергаю слегка за края, давая любимому намёк на то, что пора бы снять эту вещицу с зайцами. Джи, не прерывая поцелуя, поднимает руки так, чтобы я стянул кофту через его голову. Что я и делаю. Мы вынуждены разорвать наш поцелуй, и я сразу же припадаю губами к оголенному розовому соску моего мальчика. Он издаёт очаровательный писк, переходящий в эротичный тихий стон. Продолжая целовать тело Джи, я продвигаюсь губами все ниже и ниже, наслаждаясь тяжелым прерывистым дыханием моего парня. Вдруг он издаёт едва слышное "Фрэнки", и я тотчас же отрываюсь от его сладкой впадинки в области пупка и поднимаю взгляд, глядя Джи в глаза. В них я вижу страх и борьбу. Опуская взгляд ниже, смотрю на вздымающуюся молочно-белую грудь. Мой мальчик отчаянно покусывает нижнюю губу своими аккуратными зубками. Я уже хочу попросить прощения и прекратить все это, но вижу, как он нерешительно и аккуратно протягивает руки к моей рубашке и начинает расстёгивать ее пуговичку за пуговичкой. Ему стыдно, и он избегает смотреть мне в глаза. Мне хочется просто сорвать с себя ненужную тряпку и снова впиться в губы моего такого привлекательного парня, но я изо всех сил держу себя в руках и мило улыбаюсь, чтобы ни в коем случае не спугнуть его своими резкими и настойчивыми действиями. Наконец, когда рубашка полностью расстегнута, я с остервенением срываю ее с себя и бросаю куда-то в дальний угол комнаты. Глаза Джи округляются, и он начинает обводить своими изящными пальчиками контуры моих татуировок, ещё более настойчиво прикусывая нижнюю губу. От его прикосновений мое возбуждение ещё сильнее возрастает. Я понимаю, что должен проявить терпение, но это слишком трудно, когда передо мной лежит полуобнажённый и тоже возбужденный объект всех моих эротических снов. Я перехватываю одну из рук моего любимого и целую его ладонь. И тут я слышу тихое и робкое "Фрэнки..." Я тут же отвечаю, не переставая целовать руку, продвигаясь губами к изгибу у локтя: - Ммм? - Я...мы... -Да, Джи? Что "мы"? - Мы...мы же сделаем это сегодня? Ну...это... Я отрываюсь от его руки и серьёзно смотрю в глаза любимому: - Ты уверен, что хочешь этого? Что готов? - Да, Фрэнки. Я...я хочу этого...очень... - Оу, но у меня нет с собой... - У меня все есть... В тумбочке у кровати... В верхнем ящике... Я настолько удивлён, что даже не могу изобразить свою фирменную ухмылочку. Я просто тянусь к верхнему ящику прикроватной тумбочки и действительно нахожу невскрытую упаковку презервативов и земляничную смазку. Но ещё более меня удивляет не наличие всех этих предметов у Джи, а лежащая рядом с ними книга "Гомосексуализм". Судя по старомодной обложке, выпущена она была годах в 80х прошлого столетия. Так это по ней Джи видимо готовился к нашей с ним близости. И где он только откопал эту древность? Страшно подумать, каких ужасов и бредятины мой малыш начитался. Ну ничего, после сегодняшнего вечера вся эта дурь быстро вылетит у него из головы, оставив лишь наиприятнейшие воспоминания. Я захлопываю ящик и снова сосредотачиваюсь на лежащим передо мной красавчике. Оставив смазку и презерватив на тумбочке, я прилегаю губами к нежной шее моего любимого, целуя его страстно и самозабвенно. Он водит руками по моей обнаженной спине, вызывая у меня этими действиями табуны мурашек. Я плавно двигаюсь губами все ниже, одновременно проникая рукой под безумные штаны с зайцами. Я стягиваю их постепенно вниз. Такими образом, когда мои губы доходят до резинки боксеров Джи, его домашние штаны уже болтаются на щиколотках. Малыш порывисто скидывает их вовсе. Я же осторожно приспускаю его намокшие от естественной смазки боксеры и, пройдясь мазком от основания до кончика члена Джерарда, начинаю посасывать головку. Мой малыш постанывает от моих действий, дергается подо мной. Я вижу, как он хочет. Медленно стягиваю с него боксеры, оставляя Джи полностью обнаженным и таким жаждущим. Я привстаю на кровати и медленными дразнящими движениями, покачивая бёдрами, расстегиваю ремень на джинсах, потом ширинку, спускаю джинсы вниз, затем медленно снимаю любимые красные боксеры, все это время не отводя похотливого взгляда от моего парня. Оставшись полностью обнаженным, я начинаю медленно надрачивать себе, игриво прикусив нижнюю губу и играя с колечком пирсинга в губе. О да, мой малыш уже чуть ли не скулит. Его член просто требует внимания. Я, наконец, открываю тюбик со смазкой и выдавливаю побольше прозрачной розовой жидкости себе на пальцы правой руки. Снова склоняюсь над сексуальным телом моего любимого и втягиваю его в сладкий томный глубокий поцелуй. Чувствую, как до этого напрягшийся Джи начинает постепенно расслабляться. Смазанной рукой я начинаю аккуратно обводить колечко тугих мышц моего мальчика. Он тут же вновь напрягается всем телом. Мне приходится прервать наш сладострастный поцелуй, чтобы прошептать ему успокоительное: «Расслабься, детка. Я не причиню тебе боль». Это помогает, он слегка расслабляется, и я впиваюсь губами в белоснежную шейку Джерарда, рукой снова трогая колечко мышц моего парня. Мне удаётся медленно проникнуть внутрь одним пальцем, и вроде бы Джи не чувствует дискомфорта. Но я не тороплюсь вводить в него второй палец. Этим вечером я должен сделать все, чтобы Джерарду понравилось. Поэтому я ещё минут пять работаю одним пальцем, одновременно целуя шею и грудь любимого. Перейдя к розовому аккуратному соску, я начинаю играть языком с бусинкой и, судя по сладким стеснительными тихим стонам, малышу это нравится. Пока он наслаждается, я ввожу в него второй палец. Стон наслаждения тотчас же сменяется болезненным стоном. Я начинаю поглаживать обмякший член любимого, к которому тотчас же вновь начинает приливать кровь, не переставая при этом работать пальцами в его попке. Вскоре я ввожу третий палец. Джи со всей силы впивается своими длинными пальцами с обкусанными ноготками в мою спину и в промежутке между стонами выговаривает: - Ф-Фрэн... ах... Фрэнки... Хочу... Хочу тебя... Я отстраняюсь от любимого тела и смотрю Джерарду в глаза: - Ты готов? Ты точно этого хочешь? Джи открывает зажмуренные до этого глаза и смотрит на меня расфокусированным взглядом: - О, да... Да... И тут я нащупываю сладкий бугорок, и малыш просто начинает срываться на крик: - Да! Да! Фрэээнкиии! Да! Трахни меня! Да! О какой же он горячий! Какой же он возбужденный! Какой же он требовательный! Я отстраняюсь от этого так порочно распластавшегося на простынях с растрепанными слипшимися от пота волосами обнаженного возбужденного раскрытого, но все ещё со страхом смотрящего на меня парня и достаю из коробочки квадратик, разрываю зубами упаковку и облачаю в резинку мой изнывающий от желания член. Все это время я взглядом хищника рассматриваю тело любимого и вижу, как его это заводит ещё сильнее. Я неторопливо и уверенно пристраиваюсь между ног Джерарда, слегка разводя их чуть пошире. Оперевшись на руки, расставленные по обе стороны от головы любимого, я смотрю ему в глаза. Я хочу считывать все эмоции с этого прекрасного лица. Я вижу, как взгляд его выразительных зелёных глаз так и кричит: «Я доверяю тебе!» Наконец я, помогая рукой, трусь головкой о разработанное колечко мышц и затем медленно и с трудом проникаю внутрь головкой. Вижу, как Джи зажмуривает глазки, но не просит остановиться. Тогда я ещё медленнее дюйм за дюймом проникаю все глубже и глубже. Из глаз моего любимого текут слезы, но он все равно не говорит мне останавливаться. Тогда я нежно целую его в сомкнутые от боли губки и шепчу: - Детка, как ты? Я могу остановиться, только скажи. - Н-нет... П-продолжай... - с трудом выговаривает Джи, не открывая глаз. Целуя мокрые от слез горящие багряным румянцем щеки, я вхожу ещё глубже, наконец, проникая в моего мальчика на всю длину. Я еле сдерживаю стон наслаждения. Он такой узкий, такой-то горячий. Мне просто не верится, что мы делаем это. С моим невинным неиспорченным мальчиком. Я не двигаюсь, ожидая реакции от Джи. Спустя пару минут он приоткрывает глаза и чуть ли не шепотом произносит: -Фрэнки... Пожалуйста, двигайся... Это все, что требовалось для того, чтобы начать ритмичные сначала медленные аккуратные плавные, а вскоре быстрые и остервенелые толчки. Мне хочется раствориться в океане невероятно приятных ощущений, но я должен в первую очередь доставить наслаждение моему Джи. Кровать под нашими горячими отчаянно возбужденными телами ходит ходуном и жалобно скрипит. Джи вскоре начинает сам подаваться бёдрами вперёд, насаживаясь своей потрясающей попкой на мой член. Видя, что мой мальчик в меру раскрепощен, я решаю сменить позу. Я замедляю поступательные движения и осторожно выхожу из моего парня, который от возбуждения и наслаждения едва ли что-то соображает. -Повернись ко мне своей сексуальной попкой, малыш, - шепчу ему на ушко, едва восстановив дыхание после нашего «первого секс-раунда». Джи, все ещё никак не придя в себя, машинально переворачивается на животик и встаёт на четвереньки. Его разум полностью во власти похоти, поэтому он на удивление раскрепощен и бесстыден. Он прогибает спинку, и я чуть ли не вою от вида его покрасневшей растраханной задницы. Просто смотреть на эту картину можно было бы бесконечно, но почувствовать это тело, его тепло, его подвластность и отчаянную готовность меня принять в миллионы раз приятнее. Поэтому я, обхватив ладонями худенькие белоснежные бока моего любимого, на всякий случай плавно вхожу в него и с первого же толчка попадаю по простате. Мой малыш издаёт эротичный полукрик-полустон и подаётся попкой назад. Я растягиваю удовольствие, не желая, чтобы наш акт любви закончился слишком быстро, поэтому не сильно наращиваю темп своих толчков. Джи не очень этим доволен и периодически хнычет «Быстрее, Фрэнки». Но я лишь зачарованно смотрю, как мой влажный массивный орган то погружается в дырочку моего парня, то выходит из неё. Как мой до этого невинный Джи покорно принимает меня. И это зрелище завораживает. Каждый раз, подаваясь вперёд, я попадаю по заветному комочку нервов, от чего Джи просто сходит с ума, каждый раз то стоная, то всхлипывая от переполняющих его новых и таких мощных ощущений. Он запрокидывает голову назад. Его красивые глаза широко распахнуты, но я вижу по ним, что мой Джи мысленно не здесь, а где-то в космосе. Я собираюсь, наконец, прикоснуться к его изнывающему от отсутствия трения сочному члену, но в этот момент сквозь ватную пелену, в которую погрязли мои уши от предоргазменного состояния, я слышу шорох за окном. Не прекращая движений, я поворачиваю голову к окну и вижу, что машина родителей Джи подъезжает к дому. И тут мне в голову приходит по-фрэнковски сумасшедше-гениальная идея. Я выхожу из моего парня и, нежно погладив его по осквернённой мной попке, говорю: -Повернись ко мне, сладкий. Джи что-то недовольно бормочет, но все-таки поворачивается. Его волосы растрёпанны как никогда, щеки горят огненно-красным румянцем, а по подбородку стекает ниточка слюны. Я касаюсь губами его губ и шепчу в них: -Запрыгивай на меня детка. Джи, еле передвигая ватными конечностями все же повисает на мне, обхватывает руками меня за плечи и обвивает ноги вокруг талии. Я игриво легонько шлепаю его по попке, отчего он мило взвизгивает. И иду с ним из комнаты вниз по лестнице. Наши потные тела напряжены от возбуждения. Ощущение трущегося о мой живот влажного сочащегося смазкой стояка Джи сводит меня с ума. Я на пределе. Как и мой любовник. Дойдя до гостиной, я сажусь на диван (тот самый, на котором совсем недавно Джи преспокойненько читал комиксы) и сажаю моего развращенного мальчика себе на колени. Он вновь обвивает мой торс ногами, пряча личико в изгиб моей шеи. Я врываюсь языком в его ротик и обхватываю рукой оба наших члена, не спеша надрачивая нам обоим. Джи стонет и извивается. Он так возбуждён! Отрываясь от его губ я изможденно (потому что нет больше сил терпеть) произношу, покусывая его тонкую нежную шейку: - Прокатись на моем члене, котёнок... Покажи, какой ты на самом деле у меня развратный... Джи хнычет, а я убираю руку с наших эрекций, ожидая инициативы от моего мальчика. Впиваясь короткими ноготками в мои плечи, он слегка приподнимается, а затем начинает медленно и неуверенно опускаться. Я слежу за его действиями, чтобы направить свой член точно к дырочке Джерарда. Вскоре я чувствую, как моя головка упирается в колечко мышц и беспрепятственно проскальзывает внутрь. Я снова погружаюсь в него, в моего узкого и горячего невероятно сексуального мальчика. Мы стонем в унисон от переполняющих нас ощущений. Плавные движения Джи ускоряются, в его глазах снова космос и полное отсутствие связи с реальностью. Он двигается так раскрепощённо, прыгая на мне, что и не скажешь, что каких-то полчаса назад он был ещё девственником. Когда мой член вновь задевает простату Джи, его крышу сносит окончательно. Остатками пока ещё не покинувшего меня разума я понимаю, что кто-то вошёл в дом. И логика подсказывает мне, что это отец Джи, и я бы охотно посмотрел на выражение лица этого сраного гомофоба, но в данный момент мне настолько на это наплевать. Мой любовник начинает скатать на мне как сумасшедший. Его голос издаёт такие развратные стоны, каких я ни в одной самой качественной порнушке не слышал. - Ооо, детка! Ты просто потрясающе трахаешься, - сообщаю я своему парню, переходя на отчаянный крик. На что Джи издаёт очередной шлюшачий стон. Я чувствую, что уже на пределе. Обхватив рукой налитый кровью член моего парня, я начинаю резкими движениями надрачивать ему. После нескольких движений он впивается своими ноготками мертвой хваткой в мои плечи, сжимается вокруг моего члена и с оглушительно громким протяжным стоном долго и обильно кончает мне в руку. Я не перестаю дрочить ему, пока он не изольётся до конца. Бережно, я выхожу из него, кладу его обмякшее тело на диван. Закинув его длинные стройные ножки себе на плечи, я вхожу в него и быстрыми порывистыми движениями трахаю его, доводя себя до пика. Совсем скоро я с громким стоном наслаждения и облегчения кончаю, заполняя Джи своей горячей спермой. Я склоняюсь над своим любимым мальчиком и, заботливо убирая прилипшие ко лбу чёрные пряди волос, оставляю нежный поцелуй на его губах. Я чувствую, как Джи улыбается расслабленной улыбкой во время нашего с ним поцелуя. Сейчас бы понежиться в объятиях друг друга, завернувшись в одеяло, наслаждаясь неторопливыми чувственными поцелуями... Но я совсем забыл... Вон, ебаные пидоры?!?!?! Вон из моего дома!!!! - сумасшедший вопль разъярённого отца Джи оглушает нас. Мой бедный мальчик тут же возвращается из космического секс-путешествия на Землю и в ужасе тут же вскакивает с дивана, он весь трясётся от страха, пытаясь руками прикрыть свою наготу (такой размерчик руками прикрыть сложновато). Я хватаю попавшийся мне на глаза плед и заворачиваю Джи в него. Крепко обняв его дрожащее хрупкое тельце, я практически выталкиваю его за собой на улицу. Тот факт, что я расхаживаю абсолютно голый, меня абсолютно не смущает. Пусть все завидуют моему сексуальному телу, мне не жалко. Показав напоследок отцу Джи средний палец и громко «плюнув» ему в лицо фразу «я вижу, что у тебя встал на нас», я дотаскиваю шокированного Джи до машины моих родителей, на которой я приехал, усаживаю его на пассажирское сиденье и, сев за руль, еду прочь от дома Джи, радуясь тому, что мама Джи все же не видела, как я имел ее сына. Все-таки шоу я устраивал для отца Джи, не для его бедной мамы. На протяжении всего пути я посматриваю на Джи, беспокоясь о его состоянии. Поначалу он молчит и смотрит в одну точку перед собой. Но вскоре тихо и шокированно шепчет: - О боже!.. Как же стыдно!.. Как же ужасно!.. Что я теперь буду делать?.. Как я теперь вернусь домой?.. - Он стыдливо закрыл своё красивое личико руками. - Джи, детка, а хочешь ли ты возвращаться домой? - осторожно спрашиваю я, - Тебе исполнилось 18 лет. Мы могли бы жить вместе, подальше от твоего отца. Все эти месяцы я работал и копил деньги, чтобы снять скромную, но отдельную квартирку, в которой жили бы только мы. Вообще-то это и должно было стать моим подарком тебе на твой День Рождения. – Я вынимаю из бардачка связку ключей и показываю ее моему любимому, - Ну и ещё... - Умопомрачительный секс? - перебивает меня Джи и улыбается какой-то новой до этого незнакомой мне порочной и все ещё по-джерардовски милой улыбкой. Я нервно усмехаюсь и почёсываю шею. Ответ Джи на мой следующий вопрос меня очень волнует: - Тебе... тебе понравилось? - О, Фрэнки! Ещё как понравилось! - мечтательно отвечает Джи и томно целует меня. Когда мы неохотно отрываемся друг от друга, я напоминаю Джи о том, что нам надо бы заехать ко мне домой, чтобы хоть какую-то одежду взять. В ответ он скидывает со своих плеч плед и наклоняется к моей промежности, поглаживая мой обнаженный член и играя языком с головкой. О да, как же мне повезло с моим сексуальным Джи!