Будет круто

      Утро было на редкость чудесным — совсем не холодным или сырым. Солнце поднималось, и по воде бежала золотая дорожка, а след ее разбивался, будто на осколки. Когда наследник был маленьким, отец-император говорил ему, что это самое настоящее золото и что русалки выныривают его собирать. Уже повзрослев и взяв псевдоним Круто, принц всякий раз как видел такую разбитую золотую дорожку, обязательно высматривал русалок, работающих во дворце, и спрашивал — правда ли все это.       Как раз одна из них вынырнула со стопкой дверных ковриков, чтобы разложить сушиться. Притом не абы как, а развернуть к дорожке надписью «Добро пожаловать». Служанкам надо было помнить с полсотни таких глупостей. Императрица за этим пристально следила. Даже сейчас стояла на балконе с биноклем мужа. Она была кремень, во дворце — настоящий деспот. Может, придворные-кулачки на приказ пожилого императора прыгнуть и спрашивали только: «Как высоко?», но во дворце командовала его жена, и, когда она говорила, чтобы он и единственный сын снимали туфли и не следили на ее чистых коврах, те слушались.       — По-деловому мать с ними, — заметил принц. Та соблюдала правило: три промашки — и прислуга вылетает вон. Никаких исключений.       — Да, — отозвался император, кашлянув. — И ты тоже вел себя по-деловому. Почему ты изменился?       — О чем ты? — Круто настороженно посмотрел на отца, понимая, что тот снова заводит неприятный разговор.       — Ты изменился. И как ты одеваешься, и как ведешь себя. И по всему этому я вижу, что с тобой что-то стряслось. — Теперь у императора был усталый вид, каждый день его шестидесяти девяти лет отпечатался на лице. — Я завещал, чтобы меня кремировали и развеяли прах по ветру, но даже после этого я о тебе позабочусь. — Он протянула руку к лицу сына, но не коснулся. Ладонь упала Круто на плечо.       — Я не хочу такой заботы. — Круто осторожно отбросил руку отца. — Я хочу, чтобы в галактике знали кто я такой. Шептали: «Смотри, вон Круто идет. Это он!». Я хочу сниматься для популярных журналов, которые выходят на многих языках. И блистать на собственных вечеринках.       — Зря мать послушала тебя и отдала в школу танцев, — усмехнулся император. — Надеюсь, сейчас ты хотя бы выслушаешь моего главного министра.       Так судьба снова свела Круто с первым кулачком в империи. У него была сварливая жена и пятеро детей, а такая семья — прекрасный стимул для сверхурочной работы. Однако всему есть предел. Поработав некоторое время на императора, главный министр дошел до полного нервного истощения.       Несмотря на поверхностное знакомство, между Круто и кулачком завязались довольно непринужденные отношения.       — Послушай, мальчик, — министр дружески похлопал рукообразной головой по спине принца, — если дело пойдет так и дальше, меня отправят в сумасшедший дом. Я обязан отчитываться старикану о каждой деловой встрече. Если не буду успевать везде и всюду, он меня рассчитает. У него такая манера: выжимает из подчиненного последние соки, а когда тот выдыхается, ищет нового. Я не могу потерять эту работу, Круто, у меня пятеро детей.       — Флерт подери, — проговорил принц сочувственно, — это ужасно.       — Мне пришло в голову, что ты мог бы мне помочь. Посидишь на конгрессе с нашими торговыми партнерами за место меня. Так я заработаю небольшие комиссионные за твою работу, это правда. Но пойми, у меня пятеро детей. Кроме того, ты еще зеленый, тебе бы поднабраться опыта. Я беру на себя определенный риск.       Круто колебался, однако ему хотелось решить дело поскорее:       — А когда будет конгресс?       Министр засмеялся:       — Когда? Через несколько часов. Действуй!       — Я успешна, — сказала принцесса Тайлар-5 и официальная невеста Круто. — Я получила хорошее образование и престижную работу. Я занимаю высокое положение в обществе, в сущности, я — его актив. — На конгресс она надела черный хлопчатобумажный костюм и туфли на высоком каблуке, но даже эти уловки не скрывали уродливость фигуры. Может на маленьких беззащитных планетах еще остались прекрасные принцессы. Но в большинстве случаев принцессы, результат долгой цепи родственных браков, были страшны как смертный грех и не приятней невесты будущего императора кулачков.       Над двустворчатыми дверьми, которые любезно распахнули швейцары, было написано: «Оставь надежду всяк сюда входящий». Буквы достаточно крупные, чтобы их мог увидеть любой.       — Я хочу сказать, что факт остается фактом: всем наплевать на свою работу, — продолжила принцесса, — все ненавидят свою работу, я ненавижу свою работу, ты мне говорил, что ненавидишь свою. И что теперь? На Тайлар-5 правит мой братец. Предки даже не удосужились завоевать для меня какую-нибудь планету.       Чтобы невеста замолкла хотя бы на минуту, Круто поцеловал ей руку в старомодном милом жесте. В ответ, перед тем как пройти к другим участникам встречи, принцесса погладила его бицепсы, не могла устоять перед соблазном. Круто хвастался, что едва успел в солярий и на аэробику перед конгрессом, зато какой он загорелый и подтянутый. А чтобы все это видели, подобрал рубашку и пиджак без рукавов, на предплечьях красовались повязки — единственное отступление от делового стиля.       — Честное слово, ненавижу жаловаться — на мусор, на болезни, на попрошаек в абсолютно любом месте, — принцесса элегантно плюхнулась рядом с братом в кресло, которое для нее отодвинул Круто: — мы-то все знаем, какой это свинарник…       Король Тайлар-5 раскрыл газету и усмехнулся — криво и по-стервозному.       — «Лорд Хейтер рулит»! — воскликнул он, тыча указательным пальцем со свежим маникюром в каждое слово заголовка. — Пока это электрический скелет не влетел в рейтинг злодеев, я даже не удосужился бы в него плюнуть, а теперь приходится считаться. Десятая мирная планета за месяц. Однако, кого волнует чужое горе?       — Эй, — произнес Круто так, словно его глубоко оскорбили. — Это касается всех нас.       — Ох-о-ох, — предостерегающе заохал король, передразнивая, — «это касается всех нас»! Как насчет нехватки продовольствия на собственной планете, будущий император, а?       — Ну… — неуверенно начала в место него принцесса, — нам надо покончить с голодом, это раз. Это не преуменьшает значение наших внутренних проблем, которые так же важны, а может быть, и важнее. Необходимо улучшать медицинское обслуживание пожилых людей и делать его более доступным, — она начала загибать пальцы с острыми длинными ногтями, как у росомахи, — оберегать окружающую среду от загрязнения, улучшать качество начального и среднего образования, ужесточить законы по борьбе с преступностью. Поверьте, мне много еще чего написал личный секретарь, на год вперед хватит для выступлений.       — Например, обеспечить среднему классу доступное высшее образование, а пожилым — социальную защиту, а еще нужно бережно относиться к природным ресурсам, — продолжил за ней жених.       Все, даже король Тайлар-5, таращились на Круто, тот чувствовал неловкость, но его понесло:       — Положение в экономике по-прежнему скверное. Мы должны найти способ сдержать инфляцию. Следует также обеспечить обучение безработных и создать для них рабочие места, равно как и защитить рынок рабочей силы от наплыва нелегалов.       Принцесса заулыбалась с довольным видом, ее брат ошеломленно закивал головой. Присутствующие молчали, пока кто-то, озадаченный поворотом беседы, не поинтересовался возможностью перекусить.       — Мне плод кактуса, — сразу же подхватила идею принцесса.       Ее жених заказал фуа-гра с медом. Как обычно, король Тайлар-5 ничего не выбрал; Круто подозревал, что это все легкие наркотики, хотя и не был уверен.       — У нас есть с-о-р-б-е? — спросила принцесса, словно в трансе, но очень четко выговаривая каждую букву. — Из арбузного редиса, чайота, карамболы и этой… как ее… — она прервала свой монолог зомби, пытаясь вспомнить название еще одного экзотического фрукта, — ах да, блорпники.       — Закажите столик в каком-нибудь ресторане, — посоветовал кто-то из присутствующих, — тогда и попробуете.       Снова воцарилась тишина. Брат принцессы бросил на Круто быстрый взгляд. Тот посмотрел на невесту, потом — на присутствующих. Принцесса ласково покосилась в его сторону и медленно произнесла:       — Хотелось бы попасть сегодня в ресторан Лемурии.       Если бы в политике и социальных программах присутствующие разбирались также как в ресторанах и закусках.       Беспокойство, промелькнувшее при этих словах на лице Круто, мгновенно сменилось добродушной зубастой улыбкой, похожей на маску:       — Конечно.       Он медленно набрал номер ресторана. Занято. В последующую минуту постоянно звучали зловещие короткие сигналы. Наконец взяли трубку.       «Лемурия, — ответил кто-то на фоне сильного шума. — Пожалуйста, подождите».       Шумела толпа, и Круто понадеялся, что кто-то отказался в последний момент от ужина в такой атмосфере, хотя общеизвестный факт — это самый пафосный ресторан, куда даже такую элиту, как правители и их приближенные, не пускают без предварительной записи.       На другом конце снова послышалось дыхание и тот же голос, точно обладатель его был с сильно заложенным носом, произнес: «Слушаю».       — Я знаю, сейчас немного поздновато, — откашлялся Круто, — но нельзя ли заказать столик на двоих на половину восьмого или, может, на семь?       Возникла пауза. Круто искренне считал, что метрдотель, вероятно, просматривает список заказов. Но тут он принялся фыркать, поначалу тихонько, но вскоре фырканье переросло в пронзительное крещендо смеха, который, когда метрдотель швырнул трубку, резко оборвалось.       Принцесса поднялась из-за стола переговоров. Все наблюдали, как она, громко стуча каблуками, удалилась не попрощавшись. Жених уже собирался стартовать следом, но раздалась нелицеприятная реплика от короля Тайлар-5.       Аэромашины скользили по улице с односторонним движением. На тротуаре голуби и еноты дрались за остатки черствых булок, ребятня с восторгом наблюдала за ними, делала ставки. Неожиданно взгляд Круто натолкнулся на зборнака. Женщина сидела на ступеньках банка, у ее ног стоял кофейный пластиковый стаканчик. Для попрошайки у нее было свежее, улыбчивое лицо, и из-за этого ее положение казалось еще более удручающим. Круто к ней словно вела невидимая сила. Так захотелось сделать какое-нибудь простое доброе дело, нашарив в кармане банкноты, принц с улыбкой подошел к зборнаку и, наклонившись, опустил в пластиковый стаканчик крупную купюру со словами: «Удачи!». Выражение лица женщины было непередаваемым. Благодаря чему Круто заметил, как в темно-коричневом кофе плавают деньги.       — Ты рехнулся? — Зборнак посмотрела в стаканчик, посмотрела на принца.       Застыв в согнутой позе, он только и мог, что выдавить:       — Я не знал! Честно! Не знал, что там кофе.       — Почему повязки на руки? — спросила зборнак, пока Круто втирал в десны белый порошок.       Они сидели за барной стойкой заведения, чей персонал был совершенно не обеспокоен репутацией. С занятого места открывался отличный вид на обшарпанную, грязную улицу с граффити даже на стеклах домов, как машины с легким шипением едут по лужам.       — Я думала, что повязки — это дань моды. Но остальные шмотки — нет. — Зборнак оторвала квадратик с кислотой и положила себе на язык. — Пойми меня правильно — это необычно. Посмотри вокруг, все одеты так, будто изображают из себя кого-то. — Расхохотавшись, она окинула взглядом мужчин за соседним столиком. Ей помахали в ответ. — Но ты — совсем другой случай. Кстати, как тебя зовут?       — Я изменил настоящее имя ради славы. — Круто углубился в самые невероятные доводы, которые привели к самым непредсказуемым выводам.       — За знакомство, Круто! — устав слушать, зборнак подняла бокал с Громоблазом.       Принц тоже выпил с ней за компанию. Напиток был не крепче тоника.       Они отличались, как вода и земля, может быть, именно поэтому и подружились.       — Можешь называть меня,.. ну, Ребекка или Бекс, впрочем, как тебе угодно. Думаю, ты уже догадался, что это... — Тут она громко чихнула и, улыбнувшись, сказала, отводя с лица непослушную гриву: — Да, не самая лучшая на моей памяти кислота.       Что бы она ни говорила, Круто чувствовал, что его зацепило. Кайф накатывал волна за волной, принц даже не представлял, как мощно можно торчать.       Спустя час они забрались в лучший лимузин, прихватив пожелавших присоединиться кулачков, установили гигантские музыкальные колонки; продавцу, чтобы он открыл магазин электроники, пришлось демонстрировать крупные купюры.       — Я почти ничего не чувствую, — в словах Бекс уже не было никакого смысла, какой бы обдолбанной она не была.       Пара кружилась под мигающими потоками света, льющимися разноцветным каскадом от мегакрутых статоскопов. Зборнак обняла Круто, и в этих объятиях ему хотелось остаться навсегда. Музыку включили так громко, что чувствовалась каждая нота по вздрагиванию пола. А Бекс качала головой в ритм и кричала:       — Громче! Громче! Громче!       Кажется, поверхность планеты пошла трещинами.       Скажи кто-нибудь, что император отправился в гости к Глобу из-за поведения сына, и Круто бросил бы новый образ жизни. А так он быстро привык, что мир вращается вокруг него. Это не было похоже на других злодеев-завоевателей, в рейтинг которых начинающий тусовщик попал из-за недоразумения. Или кого-нибудь из его прежнего привилегированного круга общения. У тех вообще работали всего три режима: работа, гнев и кайф — и все именно в таком порядке. Хотя Круто стал очень эмоциональной личностью.       Все равно до матери ему было еще далеко. Из-за подготовки к похоронам она словно о звезды ноги вытирала, в глазах злоба прямо светилась. В тот день мать нового императора выгнала трех служанок. С последней особенно плохо вышло, потому что девушка начала плакать. Брела по дороге, опустив голову, и так рыдала, словно у нее сердце разрывалось. А вдовствующая императрица стояла в холле, чтоб лучше ее видеть через окно у входной двери.       Круто подошел к матери вплотную — он и сам к тому времени дошел до точки — и сказал:       — Это пакость была — уволить бедную девочку.       Она выпрямилась и посмотрела на сына самым своим королевским взглядом.       — Худа без добра не бывает, мальчик мой, — прошипела мать стервозным голоском. — А теперь, будь паинькой, возьми на себя обязанности главного министра.       Обстоятельства, не позволившие первому кулачку при дворе заняться похоронами, оказались чрезвычайными: он ушел в глубокий запой. И хотя министр не принадлежал к числу близких друзей молодого императора, тот не мог оставить в беде отца пятерых детей.       — Какие дети? — удивилась императрица. — Он же холостяк.       Ее заявление поразило Круто, и он отступил на шаг. Поэтому мать сразу же исправила свою оговорку:       — Твой папаша стал слишком старым. Вот и я делила постель с министром когда-никогда. И легенду про семью я придумала. При таком раскладе никто не мог что-либо заподозрить.       Когда Круто добрался до лимузина, свежеокрашенного в кислотно-розовый цвет, ноги его не держали.       На церемонию погребения он не остался. Невыносимо было бы стоять у семейного склепа и слушать прощальные речи, пока опускают гроб с телом. Даже последнюю волю отца никто не удосужился исполнить как надо. Круто не хотел смотреть, как вокруг соберутся придворные и другие представители власти, тоже ничего толком не знающие о нем.       Встреча с Бекс проходила в дешевой закусочной Сларнакса, хотя по щелчку пальцев Круто и его спутница могли стать посетителями ресторана «Лемурия» сиюминутно. Даже у занимающего последнее место в рейтинге злодеев-завоевателей есть определенные преимущества. Это же заведение было битком набито, посетители орудовали приборами, прижимаясь друг к другу, словно селедки в бочке. Чтобы понять друг друга, император и зборнак вынуждены были орать, подобно глашатаям на площади, несмотря на то что сидели рядом.       — Смотри-ка! С золотой короной!       — К ней прилагается мантия. — Круто рассказал, что умер отец и теперь он стал императором.       Бекс коснулась его руки. Круто не стал ей говорить, как это важно для него.       — Куда ты подевалась?       — Музыку сменить люблю.       Императору захотелось ответить ей что-то умное, саркастическое. Хотелось ее уязвить.       — Прости, Круто. — Зборнак быстро отпустила его руку. Встала, поцеловала в щеку, слегка обняла. — Но ты для меня совершенно не к месту. У меня свой путь.       — Какой? — Рядом закурили, и Круто почувствовал, как к горлу подкатила тошнота. — Это же эгоизм!       — Ты ничего обо мне толком не знаешь! — Зборнак наклонилась в его сторону, и воздух, казалось, потрескивал от ее взгляда, как от огня. — Думаешь, ты один страдаешь? Я была в браке больше двадцати лет! Ты и представить себе не можешь сколько это всего. Долг, обязательство, скука, желание, веселье, любовь наконец. Годы, которые я отдала мужу. Ты и понятия не имеешь! У нас остались дети. Да, три сыночка и лапочка-дочка.       — Ребекка! Я…       — Дороти. На самом деле меня зовут Дороти, — вставила зборнак, словно это совсем неважно. — Ты столько всего рассказал мне при первой встречи. Я пожалела тебя, Круто, это правда, пожалела. А ты теперь втираешь мне, как офигенно будет тусоваться вместе, так, чтобы было все пофиг. Жить как те уроды, с которыми ты раньше работал. Сидеть на кайфе, чтобы хоть что-то однажды почувствовать. Вперед! А с меня хватит. Я ухожу с этой вечеринки.       Дороти рассеянно поковыляла к выходу. Снаружи, создав орблачный пузырь, задела бампер припаркованного корабля.       Поступил звонок от короля Тайлар-5. Разговаривать в закусочной было невозможно. Император вышел на крыльцо. Ветер доносил глухой шум взлетающих кораблей, хрип громкоговорителей, звуки лазерных выстрелов на задворках Сларнакс. Все это сопровождалось глупейшим препирательством короля и Круто. Поистине удручающая сцена.       — Я давно расстался с твоей сестрой, — настаивал император. — И когда мы виделись в последний раз, ты упомянул что-то о моей заднице и еще более крошечном мозге.       «Она — дура, — пытался вразумить его король Тайлар-5. — Так как насчет тусовки для моих ботанов? Как раз официально распрощаешься с моей сестренкой. Закатишь нам прощальную вечеринку».       — Подумаю, — небрежно ответил Круто, словно ему было до фени. На самом деле он едва мог дышать. Не могло быть все происходящее правдой. Всегда случается самое худшее, зачем он старался что-нибудь изменить?       Скрестив ноги, Круто сидел в джакузи. Он просидел там неподвижно несколько часов, тупо уставившись в одну точку. Вокруг царил странный мир и, хотя он был ложным, это ощущение испытывали все присутствующие на корабле-лимузине. Казалось, что кулачки и их император пришли к соглашению и теперь плыли по течению, не сопротивляясь. Уже невозможно было с точностью сказать, нашел ли Круто свою тусовку или это тусовка нашла своего лидера.       — Что ж, ладно. Я все обдумал, — сказал в пустоту Круто. — Пожалуй, я готов.       — К чему? — спросил кулачок, принесший Громоблаз.       Император залпом осушил бутылку.       — К всему этому, — зубастая улыбка на его лице застыла, словно приклеенная. — Закатим прощальную вечеринку. Будет круто.